Соколов Евгения: другие произведения.

Бабушка, мать бабушки

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 7, последний от 14/06/2008.
  • © Copyright Соколов Евгения (jennyferd@yandex.ru)
  • Обновлено: 04/09/2009. 20k. Статистика.
  • Статья: Израиль
    • Оценка: 6.56*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Два долгих невозможных месяца в тесно набитых проходящих поездах, в вагонах для перевозки скота, то на счастье их впускающих, то из себя выталкивающих. Евгения помнит и сейчас изматывающие сидения на осыпающихся гравием железнодорожных путях, случайные ночёвки в разбитых постройках, блуждания по станциям и полустанкам, все эти два долгих месяца без еды и воды.
    • Она родом из Умани, при рождении получила имя Зельда Мант. В школе, где она училась, а это уже было в советское время, учительница Вера Дмитриевна Ермоленко записала её Евгенией Мант. Имя учительницы, как впрочем, и все последующие сообщаемые мне имена и подробности своего огромного жизненного пути, в свои 95 лет - помнит феноменально! И я только дивлюсь и еле успеваю записывать за ней долгое повествование о жизни, наговариваемое её чётким, уверенным голосом, усиленным понятным волнением и присущей ей эмоциональностью. И так несколько дней подряд. Рефрен через все воспоминания - хвала встреченным в жизни многим хорошим людям, которые, по её убеждению, должны жить в раю. Вот записанные буквально слова, произнесённые ею с пафосом: "Добро держу в памяти всегда. Хороших людей надо помнить до гроба и после него. Нам везло на таких - с высоким именем "человек".
    351,62 КБ
    Евгения Иосифовна Бельфер.
    Училась девочка Зельда-Евгения на отлично. После окончания школы работала на почте. Хотела поступить в медицинское училище в Кременчуге. Но его директор сказал: "Жидив не бэрэм". Случайно прочитала в газете, что в медицинском училище при городской больнице в городе Николаев приём документов продлён до конца октября. А было уже 25 декабря. Тем не менее, послала туда письмо, перечислила в нём отметки (все пятёрки). И хотя был уже конец декабря, ей ответили: "Приезжайте". Баба Оксана, у которой Евгения Мант работала на почте в Умани, завернула ей кусочек хлеба и цибулю и дала денег на дорогу.
    Так Евгения стала студенткой. Жила в общежитии училища, которое располагалось в здании бывшей солдатской казармы царских времён. Конечно же, училась на отлично. Голодала - на Украине был в те годы голодомор. Познакомилась с будущим мужем, тоже студентом медучилища. Родом он был из местечка Смотрич Каменец-Подольской губернии. Звали его Михаил (Менаше) Бельфер. Поженились в марте 1933 года и поехали вместе на работу в Крым.
    Приехали в Симферополь. Стакан воды стоил 2 копейки, но и их у них не было. Пришли в местный отдел наркомздрава. Заведующий по фамилии Ковалёв предложил молодожёнам отправиться на работу в Сейталинскую больницу Старокрымского района - фельдшерами. Жена - девочка с косичками, муж - юноша без усов. Как туда добраться? Денег на дорогу нет. Ковалёв сказал - там за углом деревенские телеги, попросите довезти вас до города Старый Крым. И спросил: "Ребята, а у вас деньги есть? Нет? Кому их дать?" И сам себе ответил: "Мужику отдам". Старик за углом постелил солому в телегу и велел "мужику" подсадить в неё жинку. "Чого вы туды йидэтэ, диты?" Ночь в Старом Крыму у него и переночевали. Потом этот дед-возница приезжал к ним в дом на вареники, лечился у них. "Дуже был добрый! Привозил парного молока," - говорит о нём Евгения. А тогда при поездке, а это 18 км, у Жени так затекли ноги, что сама не могла слезть с телеги.
    Из Старого Крыма добрались до татарского посёлка Сейтали, что под Джанкоем. Это первое место работы, указанное в её трудовой книжке. Там оказалась старая земская больница. Стали вместе работать: она - хирург и акушерка, он - терапевт, детский врач и тоже хирург. Он же - энергичный администратор. Прежде всего в Сейтали провели массовую вакцинацию населения против чёрной оспы. Забегая вперёд, скажу - сколько потом было вот таких больниц в крымских посёлках до самой войны! Все адреса и названия сохранились в её трудовой книжке. Принимали поселковые больнички в разбитом виде, обживали их, приводили в порядок, налаживали медобслуживание...и переезжали по новому адресу. Но это потом, после института.
    А из Сейтали уехали в Симферополь, уж очень хотели выучиться на врачей. Поступили в Симферопольский медицинский институт, окончили его в 1938 году. На первом курсе родился Славочка, на последнем - Беллочка. Помогала бабушка, мать Евгении по имени Фейга, переехавшая к ним в Крым с младшей дочерью Фирой, сестричкой Евгении. Все годы учёбы жили впроголодь.
    Чтоб содержать семью, да и при этом учиться вдвоём с женой в мединституте, Миша подрабатывал фельдшером, брал ночные дежурства, ухаживал за тяжелобольными. При поликлинике, где он фельдшерил, была столовая. Там и питались у поварихи, имя которой для Евгении и сейчас священно, - Маруся Журавлёва. К слову сказать, в семидесятые годы, когда Евгения с сыном Славой отправились отдыхать на Чёрное море, они разыщут её, специально заехав в Симферополь. Евгения говорит мне: "В таком дальнем возрасте я помню добавки, которые накладывала в наши тарелки Маруся. Я помню её слова: - "Господь велел мне вас кормить."
    Закончили мединститут в 1938 году, Женя - с красным дипломом. Муж получил просто диплом - у него было меньше времени штудировать учебники. Профессор Жоров, принимавший госэкзамены, рекомендовал Евгению на работу в Москву, но ехать туда можно было ей одной, без семьи. Миша сказал: - "Мне нужна жена здесь, а не профессор в Москве."
    И они уехали в очередную районную больницу в Крыму. Название - "Акмечеть". Там находился военный гарнизон. Больничка оказалась развалюхой, состоящей из двух палат, одна - для солдат, вторая - для офицеров. Совместными усилиями (на ней врачебная нагрузка, он - умелый администратор) привели больницу в нормальное состояние. Потом была в их трудовой биографии ещё и больница в посёлке Колай под Джанкоем. Там и застала их война. Накануне 21 июня 1941 года были в Симферополе в театре. Вернулись поздно, поужинали, только легли спать - звонок. "Война!" Очень скоро немцы оказались в Крыму. Их моторизованные отряды растекались по городам и посёлкам. Чудом успели вскочить в уходящий воинский состав, военные подхватили в вагон всю семью. Из вещей - каракулевая шубка да портфель с документами. К тому времени муж Михаил был уже в армии. Получил предписание от Главсанупра и в ту же ночь отбыл. А их бегство из Крыма растянулось на долгих страшных два месяца до того момента, когда они наконец добрались до далёкого узбекского городка Шахриcабз, в котором потом прошли несколько лет эвакуации. "Они" это двое взрослых - Евгения и её мама Фейга. И трое детей - трёхлетняя Беллочка, семилетний сынок Слава, 12-летняя младшая сестра Фирочка.
    Два долгих невозможных месяца в тесно набитых проходящих поездах, в вагонах для перевозки скота, то на счастье их впускающих, то из себя выталкивающих. Евгения помнит и сейчас изматывающие сидения на осыпающихся гравием железнодорожных путях, случайные ночёвки в разбитых постройках, блуждания по станциям и полустанкам, все эти два долгих месяца без еды и воды. И что удивительно, говорит Евгения, - наши малые дети не плакали. Помогало в отношениях к ним, беженцам, то, что она врач и что всегда была готова придти больным на помощь. Евгения говорит о себе, как о враче: "Голова моя была, чтобы думать, а руки - чтоб помочь. Я всегда хотела быть врачом достойным".
    Из того первого воинского эшелона, подхватившего их под Джанкоем, их быстро высадили. В Керчи. Вечером втиснулись в битком набитый, облепленный людьми, теплоход, добрались на нём до Славянска. Оттуда снова ненадолго - поезд. Высадили ночью, по путям впотьмах добрели до станции. Трёхлетняя Беллочка на руках, семилетний Слава - за юбку мамы держится. Оказалось - станица Усть-Лабинская, что под Краснодаром. Уселись на земле, утром дождались начальника станции: "Чого вам трэба? Вы выковыренные (эвакуированные)? Эй, Маруська, мабуть, повезэшь их до сэбе?"
    Покидала Маруська их всех на телегу, повезла к жилью, а там во всех избах уже полно таких же "выковыренных." Завела в свинарник - ложитесь здесь. "Будь людыною, Маруська, покидай нам соломки. И запри за нами дверку". Проснулась Евгения от стука: "Ты дохтур? Хозяйка дуже хвора, пойдём подывысь, будь ласка". Подывылась - оказалось, хозяйка хворая оттого, что объелась вареников. Помогла ей. За это детям - еда да помывка. "Сколько лет прошло, а про тех "выковыренных" помню",- говорит мне Евгения.
    Потом те же самые казачки подсадили их в проходящий через Усть-Лабинскую воинский поезд. Проводница в военной форме оказалась из Крыма: "Подьте до моего вагона." А там тепло. Едут, а куда? Оказалось, идёт состав в Сибирь. Там холодно, дело к осени, а они без тёплых одёжек. Высадились. К слову сказать, сколько потом было таких посадок и высадок! Но особенно запомнились Евгении станция Поворино и город Златоуст. Слушая её взволнованную речь, я уже не удивляюсь, что всю страшную эпопею бегства от немцев она помнит гораздо отчётливее и лучше, чем свою последующую долгую жизнь. Хотя и прошло с тех пор 67 лет. "Такие вещи не забываются, - говорит мне бабушка Женя, - они уйдут вместе со мной."
    Станция Поворино. Скопившиеся тысячи людей ждут поезда. Мрак, чёрное небо, нет места притулиться и сесть на землю. К тому же цыганский табор, цыгане всех в толпе расталкивают и теснят. Хозяин табора говорит Евгении: "Это твои? Твоих - посажу". Подошёл состав. Давка, крики. Цыганки загородили своими растопыренными юбками "место посадки" - два разбитых по приказу хозяина окна. Зашвырнул туда двух шустрых цыганят, и те стали принимать других. Подал в окна Беллочку со Славой, Фирочку. Евгения кричит в панике: "И нас, взрослых, подсадите, а то дети без нас уедут". Цыганки подхватили женщин и тоже затолкали вовнутрь. И тут поезд начал медленно отходить. Фейга Евгении: "Надо же ему заплатить!" И спасителю-цыгану полетели из окна последние 400 рублей. Цыган поднял деньги и помахал вслед.
    По пути следования Уфа, потом Златоуст. Высадили. А там уже снег с дождём. Где притулиться и согреться? Сказали им - вон школа, там теперь эвакопункт. Дошли до него. Внутри огромный спортивный зал, на полу лежат люди, много людей, негде ступить, не то что прилечь. Все завшивлены. Толкнула дверь, а там комната с диванами и ...роялем. Говорит мужчине на пороге комнаты, а он оказался заведующим эвакопунктом: "Не выгоняйте нас, впустите, нам бы только детей спать положить." Разрешил положить на рояль. Сам спал на диване, другой диван был свободен, а Евгения всю ночь стояла возле рояля, караулила детей, чтобы не упали. На рояле постеленная та самая каракулевая шубка. Мама Фейга и сестра Фира - под роялем. И так три ночи.
    "Слушайте, Женя, самое интересное", - говорит мне Евгения. "Там же не было у нас ни копейки денег, ни кусочка хлеба, чтобы я могла его разрезать на три части для детей. Не было сухарика, чтобы его размочить в воде и дать детям. Раньше я ещё что-то добывала из еды, а в Златоусте в этом эвакопункте было безнадёжно. И рано утром, когда проснулась мама и заняла мой пост у рояля, я пошла на вокзал. Было холодно и слякотно, но шубка моя была расстелена на рояле. Да я старалась не носить шубку, чтобы не дай Б-г её не замочить. Чем я тогда согрею детей?
    А на вокзале кого просить о хлебе? Вижу в сторонке на путях вагон, из него выходит женщина в белом халате поверх одежды. Говорю ей: "У нас трое детей, их нечем кормить." Она говорит - подождите минутку. И выносит кастрюльку с остатками манной каши. Говорит мне: "Несите скорее к себе, пока каша не остыла. Пока будем стоять здесь, можете приходить утром за кашей." Переложила те остатки в консервную банку и скорее "домой". И так три дня, что мы находились в Златоусте, приходила к вагону по утрам с пустой консервной банкой. Дети повеселели. В Златоусте можно было остаться, если бы я обратилась в здравотдел. Но впереди была зима, и я решила всё-таки пробиваться на юг. В голове стучало название книги "Ташкент - город хлебный". Может, и наc Ташкент покормит хлебушком? И я опять пошла на вокзал. Постучала в окошко билетной кассы. Открыл его мужчина, - оказалось, начальник вокзала. Стала ему говорить, что семья доходит без еды и без денег, что здесь дети наши умрут. Он ответил: "Перестаньте говорить, вы мне надрываете сердце. Куда хотите ехать?" И выдал бесплатно два взрослых билета до Ташкента, написал на них "с детьми"."
    Я слушаю Евгению и вспоминаю её слова, сказанные ею в самом начале нашего общения о встреченных в жизни хороших людях - "с высоким званием Человек". Один из них отправил доходяг в вожделенный Ташкент. Но и там без чуда встречи с хорошими людьми не обошлось. Она рассказывает, а я представляю запруженную тысячами людей привокзальную площадь. Площадь города, впустившего в себя осенью 1941 года сотни тысяч переселенцев, сотни тысяч эвакуированных беженцев.
    Негде притулиться, вот-вот начнётся дождь, в толпе шмыгают подозрительные личности. Хотя чего у них грабить? И тут возникает женщина и говорит им: "Идите за мной. Возьму вас к себе". И приводит их в привокзальную аптеку, где живёт и работает. Называет себя: "Я - Раиса Юрьевна Мерперт." Фамилию эту Евгения произносит по буквам, чтобы я, не дай Б-г, не написала неправильно. Хозяйка предлагает им - о, Боже! горячую воду, и туда засовывают детей, некупанных со станицы Усть-Лабинская. И чистых, их укладывают в хозяйскую постель на простыню. Взрослым хозяйка накидывает половички на пол. А утром приносит полбуханки чёрного хлеба, и Евгения делит её поровну.
    В Ташкенте, в республиканском Наркомздраве, дали ей направление в городок Шахрисабз Кашкадарьинской области. Поехали туда. Вначале на поезде до Карши, потом пересадка до Шахрисабза. Какой-то участок пути - пешком, только детей подсадили на тележки из-под хлопка. "И это, - говорит мне Евгения, - был наш последний путь к пристанищу. Там, несмотря на малярию, мы ожили. Там дети ели виноград, много винограда."
    От военкомата выделили им домик - всё-таки семья фронтового офицера. Там, в этом доме с каменным полом, за высоким дувалом, пройдут долгие четыре года эвакуации. Электричества не было, только керосиновая лампадка с фитилем - "флицид", это название Евгения помнит. Славе надо было учиться, а школы не работают - Евгения пригласила эвакуированную учительницу по имени Надежда Фёдоровна. Маленькая Белла тоже прибегала на уроки "Надежды Фоданны".
    С самого начала определили место работы для доктора Евгении - заведовать станцией защиты от тропической малярии. Вот ею и переболели все члены семьи, с тяжёлыми носовыми кровотечениями. Да и другими болезнями тоже. Слава попал в больницу. Спасло его переливание крови, взятой от самой мамы Евгении. Как доктора, её использовали в борьбе со всем букетом инфекционных болезней. Корь, сыпняк, скарлатина - люди в кишлаках от них умирали. Вызвал её начальник местного НКВД. "Слушай, доктор, если ещё кто умрёт, я тебя расстреляю". Наутро уехала по кишлакам с группой эвакуированных врачей. Ездили долго, проводили дезинфекции. С трудом эпидемии остановили, даже удостоились похвалы из Ташкента, а Евгения ездила докладывать об успехах на республиканскую конференцию. Тот самый начальник местного НКВД потом помог ей с отъездом.
    После войны.
    Осенью 1945 года уехали из Узбекистана в Москву, где муж Евгении, капитан Михаил Бельфер, занимался расформированием вверенного ему санитарного поезда. Все годы войны военврач Михаил Исаакович Бельфер провёл в должности начальника санитарного поезда - на поезде объезжали фронты и подбирали раненых. Сам был в том поезде ещё и оперирующим хирургом. Настолько наездился, что всю свою последующую жизнь после войны избегал поездок по железной дороге. В Москве, на Солдатской улице, в двух малюсеньких комнатах коммуналки жил его больной отец. В Москве семья, наконец-то, уже после войны, воссоединилась.
    Вот там Беллочка увидела первый раз в жизни салют и помнит его сейчас, спустя столько лет. То был сентябрь 1945 года. И я, шестилетняя Женя Фердман, тоже помню тот салют в Москве. Только я смотрела его на площади ВДНХ (тогда ВСХВ), а Беллочка на другом конце Москвы - у кинотеатра "Родина", недалеко от Солдатской улицы.
    Жить в коммуналке всей большой семье было невозможно, и после демобилизации Михаила по назначению Мособлздрава уехали в городок Высоковск. Это в 10 км от Клина. Там Михаил принял заброшенную больницу. Жена Евгения в ней - заведующая родильным отделением. Больной Мишин отец из Москвы поехал вместе с ними.
    Там же в Высоковске Беллочка с опозданием пойдёт учиться в школу. Не с сентября, как полагается, а в декабре 1945 года. Впервые в школу её, закутанную в большой платок, принёс на спине брат Слава, иначе она, маленькая, не преодолела бы сугробы. Показала учительнице, что уже умеет писать, да всё заглавными буквами. Другим её Слава не научил. Первая учительница, чьё имя Белла помнит, - Евдокия Матвеевна Рябчикова - удивилась и сказала ей: "Девочка, ты приходи учиться на следующий год 1 сентября." На что Белла ответила рёвом: "Нет, я уже сейчас учиться хочу. Букварь хочу!." И осталась в классе, и стала к концу года лучшей ученицей.
    Через 4 года семья переехала в Клин. Выделили семье большую квартиру в помещении старинной аптеки. Папа Миша стал болеть и потому работал простым терапевтом. Больное сердце привело его к смерти в 1988 году, но это уже было намного позже в Москве. Евгения Иосифовна продолжала работать оперирующим акушером - гинекологом. В Клину семья жила долго, и Белла, поступив учиться в Первый мединститут, провела все студенческие годы в общежитии. Выбрала непростую специализацию - офтальмохирургия. Институт закончила блестяще и была приглашена на работу в престижную клинику МОНИКИ. А кандидатскую диссертацию защитила в Глазной клинике имени Гельмгольца. Скольким людям она сохранила зрение, скольким сделала операции на глазах - не пересчитать. Девиз её жизни: "Глаза боятся, а руки делают". Золотые руки.
    На последнем курсе вышла замуж, родилась старшая дочь - Инна. Через 4 года родилась Марина. И хотя семейная жизнь у Беллы не сложилась, дочек вырастила достойных. Девочки учились в английской школе номер 123 в районе Ново-Алексеевской ул., на Проспекте Мира. Вот там я, Евгения Соколов, и познакомилась с Беллой - мы обе водили дочек в одну и ту же английскую школу. И я первая обратила внимание на потрясающе красивую женщину и подошла к ней познакомиться. Тому уже 37 лет. К слову сказать, обе девочки Бельфер закончили ту престижную школу с золотыми медалями. Поскольку мои дочери учились там же, могу судить, какими феноменально способными и трудолюбивыми оказались Беллины дочки. Впрочем, Инна и Марина - в маму. Да и в бабушку с дедушкой тоже. И сейчас, заканчивая со мной разговор, бабушка Евгения говорит: "Всё, что вам рассказала, у меня перед глазами и стучит в мою голову всю жизнь. Мне не жаль долгих лет жизни. Я оперировала многих женщин и мужчин, я приняла тысячи новорожденных детей".
    Послесловие.
    Я звоню ей и долго жду с трубкой в руках, пока она сделает два шага до телефона. И она говорит мне: "Сколько я вам не успела рассказать, Женя, и сколько спросить! Почему засудили мою Беллочку, она же мать! Засыпаю ночью, надеюсь что надолго, а оказывается, не больше, чем на полчаса. И снова одна со своим разумом, со своими вопросами почему ...Почему Беллочке не разрешили выйти из квартиры, чтобы приехать в больницу Бейлинсон на мою операцию, я бы не осталась тогда без глаза. Почему хорошие люди не могут справиться со сволочами, почему, почему...И ещё, удалось ли ей, Белле, купить хоть какой вентилятор в тюремном ларьке, летом в камере будет невыносимо. Принимает ли она таблетки от давления, что прислала Марина, дают ли ей таблетки от малокровия...Не забыть её спросить, когда завтра позвонит."
    И мне страшно её прервать, и мне нечем успокоить старую больную женщину, которая не может передвигаться в квартире без ходунков, не может обслужить себя без помощи соседей и приходящей утром социальной работницы. Мне нечего ответить на её мучительные вопросы. Только произнести слова любви к ней, к Белле, к Марине, выговорить ей слабые свои слова утешения.
    Статья напечатана в газете "Мост" от 18 июня 2008, в газете "Новости недели" от 10 июля 2008, на сайтах Седьмой канал, "Мнения", Живой журнал.
  • Комментарии: 7, последний от 14/06/2008.
  • © Copyright Соколов Евгения (jennyferd@yandex.ru)
  • Обновлено: 04/09/2009. 20k. Статистика.
  • Статья: Израиль
    • Оценка: 6.56*5  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка