Постылая эта зима, омерзительная фактом захвата власти незаконной Хунтой.Только так можно назвать правительство Ольмерта из десяти министров одной партии Кадимщина, никогда не принимавшей участие в выборах. В этой партии всего 19 из 120 депутатов Кнессета, которые таковыми стали на выборах от других партий. Чудеса в лучшей "демократии" Ближнего Востока- правит не партия Ликуд, выигравшая с разгромным счётом выборы, а выскочившая новенькая Хунта- циничная, наглая и постыдная. И как полагается Хунте, она ещё и кровавая! Хочу надеяться, что преступления кадимских главарей, их ошибки большие и просто глупости по мелочам, отвадят электорат от желания, "задрав штаны", бежать отдавать его голоса за Кадиму. А уж если для электората главное в жизни "охель вэ штия" и некогда перед выборами чуток поразмыслить над действиями власть захватившей Хунты, то пусть потом не обижается этот равнодушный сытый избиратель, что им избранная Прокадима скукожится и уйдёт быстренько в небытие с позором, равным разве что позору её возникновения. Главное для страны, чтобы временщики не успели нанести ей ещё раз непоправимый урон, подобный кровавому побоищу в Амоне.
Но что я всё о грустном? Лучше вспомню промелькнувшее как миг счастья оранжевое лето. Проиграли? Так ведь то было только начало борьбы за возрождение еврейского народа. Евреи, как показывает опыт тысячелетней истории, имеют особенность возрождаться. Это Шароны и Ольмерты приходят и уходят. А народ воспрянет, вновь возвысится над очередными прокадимцами - внутренними врагами.
Нет, правда, лучше вспомню время докадимское. Например, конец лета, когда имела удовольствие гулять часами под соснами Кармеля. Вот мой этюд о том счастливом времени лета - лета сентябрьского.
* * *
По утрам я наворачиваю километры под соснами Кармеля- качу, качу коляску с чудесной девочкой по имени Ребекка. Маршруты произвольные, улицы на Кармеле знаю назубок ещё с давних времён приезда в Израиль. Здесь мы прожили три года на схируте, но при покупке квартиры пришлось перебраться вниз, к морю - на Кармеле ведь цены заоблачные.
Осмелюсь перефразировать строки знаменитого "Письма римскому другу" Иосифа Бродского:
Если довелось в Империи родиться,
Лучше жить в Израиле, у моря.
Вот-вот, живу у моря. Могла ли в прошлой жизни об том мечтать!? А здесь, на Кармеле, я гуляла когда-то с одним внуком, потом с другим - мои дочки "приобретали" сыночков здесь неподалёку, в больнице "Ротшильд".
Сегодня я выбрала маршрут в сторону тайелет Луи - хотела проведать белого козлёночка. Он оказался на своём месте. Всё также изящно опущена его мордочка в озерце с водой - проточной благодаря небольшому водопаду, падающему в него.
Пьёт, пьёт мой козлёночек воду, не может остановиться...
Ах, эта тайелет Луи, что нависла над Нижним городом!
Отсюда видна вся акватория Хайфского залива.
Названа тайелет в честь юноши, погибшего в 19 лет:
Louis Ariel Goldschmidt (1952 - 1971)
Несчастные родители "May and Paul" пожертвовали городу, наверно, неслабые деньги, если на них удалось соорудить такой шикарный променад, такой великолепный бульвар.
Хочу верить, что жемчужина-тайелет, носящая имя их сына Луи, хоть немного успокоила родительские, страдающие и несчастные, сердца.
Сегодня море просматривается далеко, до самого Акко,
сейчас оно неправдоподобно синее! И вертится в голове:
Ах, море в Хайфе!
Ах, сосны в Хайфе!
Кто вас видал, тот не забудет никогда...
На тайелет пустынно - дети по школам да по детским садам. Здесь хорошо думается под кармельским ветерком, сводящим на нет сентябрьский жар. И пока девонька спит в коляске, можно и думать, и писать, и слушать любимого Дорона Мазара через наушники прихваченного мной плейера.
О чём думается? Так ведь, у кого что болит, тот о том и думает, и даже пишет. Достану и я блокнот. "Болит" у меня тема журналистики и журналистов. Давно-давно делом своей жизни я выбрала инженерный труд. Весьма преуспела в нём. Но всегда любила... слово. Это было слово либо талантливой прозы, либо восхитительной поэзии. А журналистика... ну, какая журналистика в советской стране? Заказные статьи, передовицы про линию партии - читать следовало не слово, а между строк! Статьи умные аналитические, смелые и честные, возможны были только в самиздате да за бугром. Журналистика же новостная, про которую пелось: "Трое суток не спать, трое суток шагать ради нескольких строчек в газете,"-была лжива и скучна, заполнена притянутой за уши дешёвой, подчас пошлой романтикой. И только в перестроечные времена появились статьи, достойные прочтения,- в "Огоньке" Виталия Коротича да в "Московских новостях". Свежие номера надо было словить в очередях, выстраивающихся к киоскам Союзпечати в шесть утра. Газету "МН" ещё можно было прочитать на расклеенных листах в стендах возле помещения редакции на Пушкинской площади. Там всегда толпилась изголодавшаяся по слову публика. Именно на этих изданиях в конце 80-ых годов пробудился мой интерес к хорошей вкусной журналистике. Настоящее же её пиршество пришло ко мне и не покидает меня вот уже 13 лет жизни в Израиле. "А где не погибло слово, там и дело ещё не погибло"(Герцен). Слово ведь таинство есть! Как найти его, единственно нужное для выражения мысли, как протянуть руку и достать его, слово, из воздуха? Всегдашнее изумление при чтении публицистики любимых авторов, получивших талант явно откуда-то свыше. Им дано уразуметь и припечатать словом то, что я чувствую подчас также, но выразить не могу.
Есть авторы, которыми облучилась, чьё слово проникло в мою душу непоправимо. За ними поспешаю по мере моих слабых сил, а они, мастера, удаляются от меня, как линия горизонта.
Их статьи завораживают, дают пищу душе, а "душа обязана трудиться". И как следствие - замечаю за собой, что в разговорах с друзьями сбиваюсь на темы, кто что написал и где напечатал, и судорожно ищу листок писчей бумаги и перо всюду, где нахожусь. Доигралась...но ведь в этом праздник моей души!
Я уезжаю с тайелет, подарившей мне два часа душевного покоя и раздумий. Отправлюсь возвернуть Ребекку её родителям - девочка тоже отлично провела время, вернее, сладко его проспала. До свидания, козлёночек, твоей фотографией украшу свой летний этюд. Мой путь через парк Ган-ха-Эм по шдерот Ха-Наси и улице Дерех-ха-Ям. Что это за страна такая, где паркам и улицам дают такие поэтические названия, и в которой проходящий мимо полицейский "при исполнении" заглядывает в коляску и, не в силах сдержать эмоции, говорит "Эйзе хамуда!"?
Cпециально выполненные фотографии к тексту - подарок бескорыстного моего друга, замечательного человека, фотокорреспондента газеты "Вести" Ильи Гершберга.
![[]](/img/e/ewgenija_s/etjud/060228_jenniferd-1.jpg)
![[]](/img/e/ewgenija_s/etjud/060228_jenniferd-3.jpg)
![[]](/img/e/ewgenija_s/etjud/060228_jenniferd-2.jpg)