Время было уже за полдень, а мы навострились доехать до Джобетбергола, что находится в горах.
В безветрии мы легко катили по дороге. После поворота с автомагистрали ехалось тоже достаточно просто. Малолюдная дорога, чистый воздух, апельсиновые рощи приковывали взгляд золотистыми плодами в лучах заходящего солнца. Так и тянуло подъехать и полюбоваться этим роскошеством, пригибавшим ветки к земле. Не сумев перебороть такое тяготение, я остановилась и вошла в сад. Местный житель, сидевший поодаль через дорогу, подошёл и разрешил сорвать плод и хотел нарвать ещё, но утяжелять велорюкзак не хотелось и я отказалась.
Вскоре начались спуски и подъёмы. Чем выше в горы, тем более захватывающий вид открывался в лучах заходящего солнца. И вот, на одном из затяжных подъёмов, уже в сумерках, когда Ида шла пешком с велосипедом, с трудом осиливая подъём, я уехала далеко вперёд, остановилась у торговой точки в одном населённом пункте и спросила, есть ли у них чай. На лотке стояли рядышком два термоса. Получив утвердительный ответ, пристроила коня, вывесила мокрую жилетку для просушки и полезла в рюкзак за лимоном. Я успела выпить стакан чая и мне налили другую, когда подъехала моя спутница. Теперь мы пили вдвоём, но кажется, я перекрывала все рекорды - сбежалась вся деревня - и стар, и млад, и женщины с младенцами. Парнишка только успевал нацеживать воды, а хозяин - подавать заварку в пакетиках. В ход шёл кипяток из обоих термосов, хотя один был для кофе, другой - для чая. Возбуждение и ажиотаж вокруг нас возрастал - мы стали для них диковинкой, и всё время были в центре внимания. Сбежавшаяся детвора всё мельтешила, подтягивались взрослые. Фотографировали мы, фотографировали нас. Мой фотоаппарат уже требовал подзарядки и, с разрешения хозяина, я подключила его к розетке через адаптор. Спасаясь от такого напора людей, хозяин было пристроил моего коня в магазин, как появился кто-то на мотоцикле. Плотный мужчина в защитного цвета одежде, шапке ушанке с завязанными концами на затылке пробился сквозь толпу и присел к нам. Услышав неторопливую речь приятного низкого голоса по-русски, я впала в изумление! Это был брат приветившего нас хозяина, Майн. Проезжая мимо, он завидел столпотворение у бакалейной лавки брата и остановился полюбопытствовать, что здесь творится. Его изъяснение на русском приводило в восторг и бесконечное удивление. Он сходу признался, что у него была любимая русская девушка, когда он жил и учился в одном их черноморских городов. Сразу повеяло чем-то родным. Поскольку мы не знали, где остановиться на ночлег, то безо всяких сомнений приняла приглашение в дом, что был в нескольких километрах от этого места. Пока он съездил по делам, мы упаковались и приготовились к отъезду. Денег за выпитый чай с нас не взяли.
Откуда-то подъехали для сопровождения на мотоциклах местные ребята. После выпитых стаканов чая подъём в гору в ночное время был затруднительным. Кто-то решил помогать и толкал меня сзади. Снова была задета та сигнализация, купленную в Латаккии. Она заиграла и замигала, вызывая смех. Вскоре остановился автобус и распахнул двери, чтобы помочь с подвозом велосипедов, а нас пересадили на мотоциклы. Мне досталось место за сыном Майна. На повороте дороги велосипеды сгрузили и ими теперь управляли другие добровольцы. Среди всеобщего оживления трудно было что-то сообразить, но доставка нашего транспорта шла уже помимо нашей воли, и пришлось просто довериться в руки наших доброхотов, так как уже довольно стемнело, да и что можно было сообразить без фонарика и знания местности? Спуски и подъёмы не позволяя ли бы ехать быстро. Позже, по рассказу Иды, всё же произошёл конфликт, когда бравирующий рядом с нею мотоциклист из-за лихости своей грохнулся на повороте и набросился со своим недовольством на молодого пацана, ехавшего с нею следом, обвиняя того в случившемся. Это был первый негативный момент в нашем путешествии.
(фрагмент рассказа из рукописи)