Аннотация: Описаны реальные события и реальные люди. Вот только к счастью или несчастью... не знаю
Монета.
"У монеты две стороны. И не важно, какой стороной она легла. Ее цена не изменилась..."
Часть первая. Аверс.
... Как всегда на остановке толпилась куча народу. Расшатанные "ЛИАЗ"ы , взволнованно пыхтя убитыми моторами, пытались увезти невозможное количество людей. Лето. Зимнее проклятие этих автобусов - многочисленные щели - превращалось в изысканное удовольствие летнего переезда. Стоило поймать лицом тугую струйку воздуха, как толкучка, давка, жар разгоряченных тел становились уже второстепенными... Жить становилось веселее и уже не так было досадно, что по ногам прошлась дебелая вонючая тетка, что посланные за билетиком копейки поглотила толпа, что сандалии опять приобретут потоптанный вид и уже не смогут скрыть свой истинный возраст. "Уф-ф-ф.. Хорошо то как!" Особенно на повороте, когда человеческий кисель инертно плюхает от борта к борту и в эти мгновения возникает иллюзия достаточного пространства... "Ничего, доедем... главное - влез!"
Перехватил взгляд стоящей рядом девушки. Та, наморщив чистый лобик и поджав губки, с подозрением разглядывала его руку. Непроизвольно поджал пальцы. Все нормально, ногти вот только странного желто-коричневого оттенка. "Морщится... кукла. Не понимает, но на всякий случай отстраняется. Балда! Не грибок это! Не буду ж я тебе сейчас рассказывать, как тщательно следует после "семи купелей" протирать йодом ногтевые ложа. Прежде чем нырнуть напряженными пальцами в распяленное нутро перчатки... Эх! А хороша девочка-то! Вон, какие линии... угадываются! Шейка, ушко, золотистый пушок на щечке!... Такая лапа! Да не зыркай ты так на меня, не заразный я..."
... Толпа, вздохнув, крякнув, колыхнувшись, затопталась внутри автобуса. Остановка. Алексей успешно отстоял свой островок с персональной струйкой воздуха, выдержав несколько тычков в спину и невнятное ругательство. Девица взглянула на его еще раз, уже более благосклонно, То, что он вцепился в поручень именно здесь, позволило и ей остаться на месте.
Ловко раздвинув людей, перед ними оказался верткий дедок. Несмотря на жару, одетый в светлый костюмчик, купленный вероятно еще во времена хрущевской оттепели, веревкообразный галстук и лихую тряпочную кепочку. На пиджаке одиноко трепетала палочка наградных планок и какой-то необъяснимый знак, с красным знаменем, трактором и лозунгом что-то там про социалистическое соревнование. Дед завис над сидящими и привычно загундел: "...Ветеран... старый человек... пора бы и совесть поиметь... молодежь бесстыжая... за вас кровь проливали ... и т.д." "Бесстыжая молодежь" - женщина лет 45, вздохнув, поднялась со своего места и начала пробираться к выходу. Дед ужом ввинтился между ней и вожделенным местом и победно уселся. На коленях возникла клеенчатая сумка, в которой что-то знакомо звякало и булькало. Поймав укоризненный взгляд, стоящей рядом пожилой женщины, дед моментально огрызнулся:
" Чо смотришь! Имею право! Мы свое отстояли!"...
Алексею намного интереснее было рассматривать девичье ушко. Тем более, что ушко, обнаружив пристальное к нему внимание, начало приобретать замечательные алый оттенок. Как вдохновенный художник он прикасался взглядом к тонкому профилю, наблюдая, как под невидимой кистью возникает стыдливый румянец. Ехать было еще минут двадцать, и Алексей в полной мере позволил себе это безобидное озорство...
Дедок повертелся еще минутку и, вытянув шею, начал заглядывать соседке в книжку. Картинок не было, текст мелкий. Дед огорченно вздохнул и нахохлился. Автобус жил своей жизнью. Пассажиры негромко переговаривались, кто-то читал, кто-то смотрел в окно, все сопровождал натужный вой мотора, шипение дверей и лязганье каких то неведомых железок. Алексей поймал быстрый взгляд из-под ресниц и приосанился. Чуть втянул живот, шевельнул широкими плечами и одновременно отвел свой нахальный взгляд в сторону. В поле зрения попал дед со своей кошелкой. Теперь он как-то замедленно в ней рылся, опустив голову. Вот показалась странно белая рука, с небольшим алюминиевым цилиндриком. Соскальзывающими пальцами дед начал отворачивать крышечку. Увидев голубовато-белые ногти медленных рук, Алексей почувствовал знакомый холодок в животе. Уже приседая и пытаясь заглянуть деду в лицо, он знал, что увидит... закатившиеся глаза, белое лицо, тихое "кха-а..." слабого выдоха...
... придерживая безвольное тело за отвороты пиджака. Алексей взревел раненым медведем: " А ну, место освободили !!!! Человеку плохо!!! Быстрей, б...ь!!!!" Толпа послушалась мгновенно. Столько было ярости и силы в этом голосе, что середина прохода в автобусе опустела в секунду.
Осторожно опустил обмякшего человека на ребристый пол автобуса. Из брошенного под ноги портфеля, не глядя, выдернул фонендоскоп, привычно, одной рукой, "кинул" его в уши. Собственно это было формальностью и рефлексом. И так было ясно, что сердце "стоит". Приподнял старика за плечи и коленом толкнул свой портфель ему под спину. Опустил, грудь развернулась и выгнулась, голова запрокинулась. Еще раз прижал мембрану фонендоскопа, сморщившись, попытался разобрать хоть что-то между грохотом и рычанием старого автобуса. Ладони сами сложились в "лотос" и, мягко отпружинивая своим корпусом, Алексей начал "качать" старика. "Раз-два-три-четыре... вдох!" Наклонился к мгновенно осунувшемуся лицу, усилием воли подавил взбунтовавшееся обоняние. Пахло старостью, больным желудком и ... смертью. Выдернул из безвольно открытого рта, зубной протез, машинально засунул его в карман пиджака и, зажав нос, выдохнул в белые губы. Разогнулся, теранул рукавом по своим губам и снова "...два-три...четыре..." Поймал напротив себя огромные глаза-плошки. Его автобусная "симпатия" присела на корточки перед ним и пыталась что-то сказать...
- Сможешь его "дышать" ?!
Алексей, не дожидаясь ответа, снова метнулся к изголовью и "дохнул"...
-... Я смогу! Нас учили...
Рядом на колени опустился парень с погонами курсанта военного училища.
- Давайте доктор! Я помню, на пятый толчок, да ?!
- ... три-четыре.... Давай !!...
Автобус качнуло с боку на бок, толпа заморочено охнула, колыхнулась... Сразу несколько голосов отозвалось в разных концах "Скорую надо !!... Какую на хер "скорую" ?! Пока вызовешь, пока приедут... Еще доктора есть? Помогите ему !! Мужчина, ну вы чего стоите?!! Смотрите, они же уже оба мокрые!!!... Дайте, пройду!..." Невысокий мужичок, быстро протолкался с передней площадки к стеклу, отгораживающем салон от водителя, и забарабанил. Немолодой шофер уже бросал тревожные взгляды в большое зеркало над головой, пытаясь понять, что за движения происходят в салоне. Не отрывая взгляда от дороги, откинулся назад и открыл узкую форточку в перегородке:
- Чо там случилось? Чо молотишь?!
- Слышь, земляк! У тебя там старик прям помер, его откачать пытаются, ты тово... не отвлекайся на остановки и гони прям в больничку...
- У меня маршрут... не могу... давай "скоряк" вызовем !
- Слышь, зёма, ты теперь - "скоряк" !!! Включай фары, дуди в дудку и забудь про остановки... Как въедешь под мост, так сразу за кольцом направо, там такая дорожка небольшая, как раз мимо больницы...
- Да знаю я !...
Водитель сосредоточенно уставился перед собой и, видимо приняв решение, сдернул потертый "пенальчик" микрофона:
- Граждане, остановок не будет! едем в ЦКБ! Потом снова вывезу на проспект!...
... Толпа взволнованно загудела, заколыхалась. "Какая больница! Я на работу опаздываю!!!.. Эй, макитра, совесть поимей!... Человека спасают, а ты ...!... А чо ! Я ничо !!! А чо с ним ? Сердце ? Вот так вот... Эх, жизня-я..." Пассажиры тихо обсуждали между собой случившееся, слышны были всхлипывания, мгновенно прекратились все ругачки, традиционные для этого вида транспорта. Ближе к передней площадке, сменяя друг друга, уже четверо мужчин "качали" и "дышали" старика... Алексей, по малейшим признакам узнавая, что человек еще жив, поторапливал автобус как лошадь...
Водитель действительно проникся ситуацией и "топтал педаль". Кряхтя, скрипя и кашляя черным дымом, старенький ЛИАЗ разогнался и, переваливаясь с боку на бок, задрожал от непривычной скорости. Проскочили остановку...
Сразу за ней стоял, отлавливая нарушителей, патруль ГАИ. Изумленно проводив взглядом "летящий" автобус, офицер сунул "проштрафившемуся" водителю его документы и, придерживая фуражку, в три прыжка оказался у своей машины. Сержант-водитель уже успел завести мотор и "гаишная" "тройка" с включенной "мигалкой" метнулась следом за автобусом. Буквально через пару минут они догнали автобус и поровнялись с кабиной водителя. Пассажиры живо комментировали происходящее. Не было слышно слов, видны были только жесты и мимика, но видать и того хватило, чтобы патруль понял, в чем дело. "Гаишники" обогнали автобус и, в дополнение к мигалкам, включили сирену, периодически рявкая что-то суровое через репродукторы зазевавшимся водителям... Через пять-шесть минут автобус приблизился к въезду под железнодорожным мостом. Традиционно, в этом месте пару минут приходилось "топтаться", ожидая разрыва в довольно плотном потоке машин. Патрульная машина придала газу и выскочила вперед...
Водитель автобуса изумленно покрутил головой. До сих пор он такое видел только в кино! Встречный поток замер, остановленный "распятой" фигурой инспектора ГАИ. Небольшого роста, пузатый "старлей" стоял посреди дороги, раскинув руки и побагровев лицом, отчаянно дул в свисток. Гнусноизвестные полосатые палки делали его руки бесконечными...
...Автобус, отчаянно скрипя всеми железками, вошел в вираж и, почти не снизив скорости, нырнул под мост...
... Милицейская сирена захлебнулась только перед въездом на территорию больницы, когда здоровенный рейсовый ЛИАЗ стал осторожно протискиваться через непривычно узкие ворота. Их уже ждали. Двери приемного покоя были распахнуты, перед крыльцом с каталкой стояли знакомые белые халаты...
Старичка подхватили, кто за что, и моментально вынесли из автобуса...
Вокруг каталки закружили, белые и голубые колпаки. Суета внешне беспорядочная, но весьма продуктивная и целенаправленная... в секунды с безвольного тела сдернули пиджак и рубашку, перестригли галстук, на затрещавшую ткань никто не обращал внимание...
... - Интубацию, Адреналин, "подключичку"!!! Качать, не останавливаться!! Монитор лепите! В систему то, то и то... Как долго стоит?
- Остановка в 15.45, непрямой массаж и "рот в рот" начали сразу...
- 20 минут... ё-ё... до хрена, батенька мой... Жарко еще к тому...Что думаете коллега ?
- "Встал" чисто, "кардиально"... на разрыв миокарда не похоже. Скорее нарушения ритма с полной блокадой... Качали и дышали качественно. Шанс есть.
- Ясен перец, как не быть. Везет же деду! Врезать в присутствии матерого кардиохирурга, это ж как подгадать надо было!
- Вовка, не подкалывай... у меня сил нет даже огрызаться... С дежурства на дежурство... скоро сам боты заверну...
- Лёш, ты не торопись уходить, сейчас мы его к себе поднимем и посидим перекурим, ладно?
- Давай...
...Хаотичное движение вокруг каталки начало перемещаться в сторону лифта. Лязгнули двери...
... Алексей, только сейчас почувствовал, холод прилипшей к спине рубахи, как ноют колени, разбитые покрытием пола в автобусе, как онемели все мышцы... Вышел на крыльцо. Автобус уже уехал. Потихоньку. Увозя благодарную толпу. Благодарную самой себе за совершенное благое дело, за неравнодушие и "неподлость". За шанс рассказать своим знакомым и близким о том, что может случиться и что случается...
Нагретая солнцем скамейка скрипнула под его тяжестью. Напряжение начало уходить, "отпускать", забурчало в животе, защипало закрытые глаза... "Чаю бы! Сладкого и крепкого... Да еще и с лимоном... Да-а-а..." На лицо упала тень, заслонившая солнце. В двух шагах от скамейки стояла "попутчица". Стройная красивая молоденькая девчонка с глазами-"озерами". Стояла, крепко прижимая к себе его потрепанный портфель, из которого торчали "рожки" фонендоскопа...
- ...это ведь ваше! Я подумала... там на него наступили, и я подумала... он бы ведь так потерялся... я вот и подумала... вы извините меня... Я...
- ... тебя как зовут, чудо?
- ... Настя!.. то есть Анастасия...
- Спасибо тебе Настя, большое-пребольшое! А я - Алексей... можно просто Лёша...
... Через полгода, встретившись на Новый Год, два однокурсника вышли на балкон покурить...
-... Помнишь того деда, которого ты к нам на автобусе привез ?
-... не забудешь такое. А что? Как он вообще? Выкарабкался ?
- Выкарабкался. Неделю в реанимации, две недели в ПИТе (палата интенсивной терапии), месяц в кардиологии. Бегает как молодой.
- Ну и хорошо.
- Да как сказать...
- То есть ?!
- Помнишь, как его лечили? Ну, в самом начале? Когда "реманали"? В приемном покое?
-... ну ... как... как надо, так и полечили... жив же! А что такое?
-... пиджак мы ему порвали у рукава... и рубашку... воротник... и галстук перестригли...
-... ну и...?!
-... заявления в суд, в райком партии и Горздрав написал. Что мы, дескать, зверски уничтожали его имущество, воспользовавшись его беспамятным состоянием. А он - ветеран. Пенсия маленькая. А мы порвали его единственный пиджак.... И галстук. Короче, чистые суки...
-... ...! Вовка, ты гонишь!.. быть не может!!!
- ...чтоб я сдох! "Приемник" вместе с "реанимацией" скидывались на костюм.... И галстук... модный, бля.... Лишь бы заявление забрал. Слава Богу, обошлось...
... невнятно бормотал телевизор, звякали раскладываемые ложки-вилки, мерцала огоньками новогодняя елка. Тихо переговаривались между собой женщины, расставляя "оливье" и "селедку под шубой"... "Померзнут ведь, черти...на балконе-то! Настя, позови их!"... Громыхнула балконная дверь, мужчины обернулись. В огромных глазах напротив светились огоньки вечернего города ...
* * *
Часть вторая. Реверс.
Дежурство начиналось как обычно... Прошли с заведующим отделением больных, согласовали лечение, потолковали около "проблемного" больного и вернулись в ординаторскую, пить чай и обсуждать достоинства нового лодочного мотора, который невероятным везеньем достался заведующему от родственника. Беседа протекала гладко и уютно... несколько раз заглядывали медсестры, налил себе чашку чая и забрался в угол дивана санитар.
В реанимационном отделении поддерживался режим разумной демократии: в присутствии посторонних - жесткая субординация и пиетет, в их отсутствие - нормальное общение хорошо знакомых людей, в "акции" - суровейшие правила дисциплины и безоговорочного исполнения любого приказа ведущего врача. Команда начинает работать как часы, без ошибок и оговорок. Каждый знает свое место и свою работу. Каждый понимает, что делает. Потом, после того как больного "вытащили", когда улеглась адреналиновая "буря" можно и поогрызаться, порешать непонятое, похихикать над смешным... Но все это потом.
Беспомощные люди, опутанные датчиками, капельницами, катетерами, порой распятые на специальных устройствах, фиксирующих переломанные кости, иногда присоединенные к аппарату искусственного дыхания, иногда к устройству охлаждающему голову, накрытые кислородной палаткой или асептическими накидками... все время их пребывания в отделении находятся под непрерывным наблюдением персонала.
Со временем вырабатывается целый комплекс бессознательных, рефлекторных действий, которые уже не осознаешь, но делаешь. Как "держать" периферическим зрением всю палату, как слышать "пиканье" всех мониторов и различать тревожную частоту от нормальной, как регистрировать все движения и помнить, что пациенты беспомощны. Отчаянно беспомощны. Потому даже солнечный зайчик, отразившийся от какой-то поверхности, и теперь раздражающий неподвижного человека, может быть серьезной угрозой его самочувствию. Знать и понимать смысл всех процедур и назначений. Знать динамику лекарств и биоритмов. Обладать "шестым" чувством, предугадывая порой кризисные состояния...
Интересно, но никто из персонала не воспринимает пациентов, как безмолвные объекты приложения своих профессиональных умений. Даже когда люди находятся в коме или состоянии глубокого медикаментозного сна медсестрички обращаются к ним по имени, разговаривают, что-то комментируют, даже шутят. Бывало, что выходя из этих состояний, люди вспоминали эти разговоры, эти шутки и были страшно благодарны, за то живое соучастие, за ту ниточку, которая соединяла их отчаянное одиночество и жизнь к которой они так стремились...
... По высоко поднятым бровям шефа, было понятно, что по телефону ему говорят что-то уж совсем неординарное, мало чем его уже можно было удивить.
-... Все понятно, сан.авиацией везут, ну а потом куда? Что?! Обалдели совсем! Ладно, сейчас пошлю дежурную машину и наших ребят.
... Обвел взглядом притихшую ординаторскую...
- Петя, возьми кого-нибудь из сестричек, "чемодан" и топайте в приемный. Сейчас на стадион у 135-й школы вертолет сядет. Сан.авиация. Везут отравление угарным газом. Кома. Звоните вниз, пусть готовят барокамеру. Свежак, может и вытащим. Наш "интерн" в "черной" бане угорел. Наработался, блин... Две недели после института... Распределился в тьму-таракань ... Эх, жизнь-капуста...
Завертелась привычная суета. Минут через тридцать привезли пациента. Парня 25 лет. Загрузили в барокамеру. Вместе с ним пошла медсестра. На случай "чего-нибудь" ...
... У подобных пациентов, шансов на выздоровление очень мало, все зависит от скорости, с которой оказывается первая помощь. "Угарный газ" крайне агрессивная субстанция, которая способна "отбирать" атомы кислорода у клеток крови, вызывая острейшее кислородное голодание коры головного мозга. Происходит торможение, а затем и гибель нейронов. Декортикация. Постепенно отказывают и другие центры в головном мозге. Человек превращается в "растение". Все решают минуты... Когда пострадавшего обнаруживают, то стараются его максимально "провентилировать" чистым кислородом, прикрыть "кору" специальными препаратами, не дать ей потерять уровень энергии в клетках, не дать "уснуть"... Одним из возможных средств лечения была и есть барокамера, куда, в специально подобранную "атмосферу" под высоким давлением, помещают больного, чтобы всеми доступными путями ввести в организм максимум кислорода, чтобы спасти кору головного мозга...
... Девчонки в отделении жалостливо ахали и, украдкой ловили слезинку, когда пациента подняли в отделение... На больничной кровати лежал античный бог... Редкой красоты человек. До слова, лепная мускулатура, совершенные пропорции, тонкие черты лица, короткие кудрявые волосы, полуоткрытые миндалевидные глаза, в которых теперь поселилась бездна...
В отделение реанимации вход посторонним строго воспрещен. Эта грозная табличка останавливала всех. Санитар из отделения имел право тормознуть и без дискуссий выставить и главного врача, если он зашел бы туда "просто так". А уж если нарвешься на старшую сестру отделения, то держись...! Клочки по закоулочкам!!! Дорогу забудешь надолго! Это было оправданное решение. Никто не должен был отвлекать персонал от главного дела. В самом деле, порой ситуацию решали секунды. ...Поэтому, услышав бренчание звонка у дверей отделения и разглядев через полупрозрачное стекло двери фигуру без халата, Петр Сергеич, дежурный врач-реаниматолог, заранее нахмурился... "Кого принесло?"
- ... Извините, к вам сегодня привезли Аркашу... кх-х... Аркадия Всеволина, 25 лет... я бы хотел...
-... Извините, но все справки о состоянии больных в справочном на первом этаже!
Высокий пожилой человек судорожно тискал в руках плащ. Услышав ответ, он вздрогнул как от удара и остановил взгляд где-то над плечом Петра Сергеича.
-... Я понимаю... Я знаю ... Я его отец, а мать... она там внизу... она, понимаете... я ей не разрешил... она не выдержит... Он жив ??
- ... Жив. Получает интенсивное лечение. Состояние крайне тяжелое.
- ... Я слышал - он в коме... Могу ли я...
-... В это отделение не пускают посетителей. Поймите, это для блага пациентов...
- ...Да-да, конечно. Я понимаю! Я знаю. Простите меня...
У врача не поднималась рука закрыть дверь перед лицом растерзанного бедой человека.
- Скажите, доктор, может быть я могу что-то сделать ?! Лекарства какие-то или еще что ?!
- Спасибо, но ничего не нужно. Все, что ему сейчас требуется, у нас есть. Не волнуйтесь ... и ... вот вам телефон нашей ординаторской. Звоните. Сегодня дежурю я. Предупрежу персонал. Вам будут отвечать. Договорились?
- Да-да, конечно... спасибо большое! Я... простите, а как к вам обращаться?
- Петр Сергеич...
- Да, конечно... я буду звонить...
- Я должен идти. До свидания!
- Да-да... конечно! До свидания...
Доктор аккуратно закрыл дверь... Примерно через час, в ординаторскую заглянула медсестра.
- Сергеич !
Он оторвался от истории болезни, в которую педантично вносил данные о пациенте.
- Да?
- Сергеич... этот дядька... ну ... отец Всеволина...
- ...Что такое ?!
- ... он до сих пор там стоит... перед дверью... Сергеич, ты скажи ему чего-нибудь... Жалко его! Ведь сам скоро завалится... Весь белый...
Что сказать отцу, который может пережить своего сына... как его утешить ... чем ?! ... Перед распахнутой дверью стоял сгорбившийся старик. Всклокоченные седые волосы, невидящие, полные слез глаза, дрожащие руки...
- Бог ты мой!... Ну что ж вы так!!!... Мы же делаем все возможное! Кто знает... молодой организм... не так уж долго он был в этой чертовой бане, может и обойдется...
-... Молодой человек... хороший ты мой... Не ври мне... Я ж знаю всё... у меня тридцать лет врачебного стажа...
"Вот дела !!!". Петр Сергеич уже не стал продолжать разговор. Шагнул в коридор и, подхватив мужчину под локоть, завел в отделение. Стоявшая рядом и слышавшая всё медсестра, без комментариев принесла халат и помогла надеть бахилы.
- Как вас зовут, коллега ?
- Семен Львович...
- Вот что, Семен Львович, сначала в ординаторскую...
- ...Вот чай, вот мед, вот "Корвалол". Пьем и только потом пойдем в палату. Иначе - не пущу. Все понятно?
По тому, как собрался, как привычно шевельнул плечами и, ткнув кулаки в карманы, "осадил" на себе халат гость, Петр окончательно убедился, что перед ним действительно врач...
... не дрогнув единой мышцей на лице, он выслушал вместе с доктором доклад дежурной сестры, бросил короткий взгляд на кардиомонитор и, не отрываясь, следил за действиями приглашенного невропатолога. Тот, тщательно проверяя все рефлексы, мрачнел лицом с каждой новой пробой. Налицо были симптомы грубого и глубокого поражения коры.
Вернулись в ординаторскую. Молча. Невропатолог сел у стола писать свое заключение. Петр и Семен Львович остались стоять у окна.
- Ваше мнение, доктор ?
Невропатолог поднял глаза от записей и откашлялся:
- Хорошего мало. Симптомы видите сами. Завтра прикатим мобильную ЭЭГ и снимем пленку, но уже сейчас ясно - почти тотальная декортикация.
- Шансы ?
- Если есть чудеса, то это единственный шанс. Он жив только потому, что сам по себе организм здоров и силен.
- Как долго ЭТО будет продолжаться ?...
- Не берусь определить... это всегда индивидуально.
В ординаторской повисла тишина. На тумбочке шкворчал забытый чайник. На экране телевизора немо гримасничал журналист на фоне очередной ударной стройки...
-... Знаете ЧТО страшнее всего, Петр Сергеевич ?
- ... ?
- .... Знать... С подробностями ... и поминутно...
- ... постарайтесь "выключить" мозги... не знаю чем и как... иначе "сожжете" ресурс ...
- ... Да... конечно... Вы правы... еще жена... как ей сказать... она тоже врач...
- ... да уж... будьте сильным, Семен Львович. Еще предстоит много чего пережить...
- ... можно мне ... на минутку... к Аркаше...
- Конечно...
... И было потом...
Одиннадцать суток войны с судьбой.
Невозможные судороги.
Шесть остановок и шесть самостоятельных запусков сердца.
Температурные скачки от 35 до 42 градусов в течении нескольких часов.
"Прыжки" артериального давления в невообразимых пределах
Пять сеансов ГБО (барокамеры).
Госпитализация матери в кардиологическое отделение.
Консилиум профессуры.
Страшная мужская истерика отца.
Звонки со всего Союза (звонили друзья отца, друзья сына)
... на десятый день Семен Львович, который, с молчаливого согласия заведующего отделением, практически не покидал своего поста у сына, отлучился на несколько часов...
... в дверь ординаторской кто-то настойчиво постучал. "Народ" удивился. Свои - не стучат, чужие - не ходят! В открытой двери показался огромный (штук 40-50) букет роз! За ним - виноватое лицо доктора Всеволина.
- Коллеги! Простите меня! Не сердитесь! Это от всего сердца! Девочки! Золотые мои деточки, возьмите! Прошу вас! Не отказывайте, умоляю!!!.. Я все знаю! Я знаю, что ничего уже не сделать!.. что уже всё...Я просто... Я... спасибо вам, родные! За, то, что уже сделали невозможное...
... Букет подхватили. Ординаторскую заполнил тонкий аромат оранжерейных красавиц. В руках у доктора остался пакет, из которого он, торопясь и смущаясь, извлек необыкновенно красивую, непривычно дорогую, матовую бутылку французского коньяка. На дворе был 83-й год и такую роскошь можно было увидеть только в "залетных" глянцевых буржуйских журналах. Смущаясь еще больше, он поставил бутылку на поцарапанный стол и принялся высвобождать из пакета коробку конфет. Заведующий отделением встал, молча положил свои руки поверх суетно дрожащих рук Всеволина. Тот замер, опустив еще больше побелевшую за эти дни голову, и вдруг тоненько завыл сквозь стиснутые зубы. Так воет, наверное, смертельно раненый зверь, теряя жизнь, как нечто бесконечно дорогое...
... На следующий день, в четыре часа по полудни, Аркаша Всеволин ушел...