Аннотация: - Реалист, романтик, идеалист - Маккартизм - Программа "Права Человека" на радио "Свобода" - Книги это моя жизнь - Судебный переводчик - Если бы я говорил с Обамой - Будь я генсеком ООН
Человек, прежде всего - Человек
Окончание
Часть 4. Виктор Федосеев: реалист и романтик,
идеалист и правозащитник
- В нашей последней беседе (см. часть3), когда разговор зашел о свободе слова, Вы собирались рассказать о маккартизме. Не устарела ли эта тема? Ведь со дня возникновения маккартизма минуло более полувека...
В.Ф.М: Лично для меня не устарела по двум причинам. Во-первых, маккартизм имел непосредственное отношение к моему вынужденному отъезду из Соединенных Штатов, где, будучи двадцатилетним, я вполне уютно устроился и даже начал обучение в Колумбийском университете. Но важнее гораздо "во-вторых". А во-вторых, нет неранимой Свободы, особенно Свободы Слова, и маккартизм - беспардонный посягатель на эту свободу! - не следует забывать хотя бы ради того, чтобы подобное, припудренное иными лозунгами, можно было во-время предотвратить. И если мы говорим и слышим, что Америка "страна свободная", то лишь потому, что она, хоть и не без труда, умудряется одолевать посягательства на свободу.
- Какими это "иными лозунгами"?
В.Ф.М.: Ну, например, хоть и вкрадчиво, но уже достаточно заметно проявляются нападки на критиков администрации президента Обамы. Стоит неодобрительно высказаться, скажем, о финансовых прожектах нынешнего президента, как всё чаще крайние либералы намекают на то, будто выступивший неспособен смириться с тем, что новый президент - африканского происхождения. Одно это, и вполне очевидно, открывает двери для нарастающего обвинения в расизме критикующего - что, естественно, приводит к осторожному, а то и боязливому воздержанию многими от свободного выражения мысли. Так потихонечку нагнетается страх.
- В чем же была суть маккартизма?
В.Ф.М.: Именно в нагнетании страха. В порождении боязни свободно выступать с критикой занимающих правительственные места и с увлечением разжигавших Холодную войну.
- Но разве маккартизм не был кампанией против насаждения в Америке коммунистической идеологии?
В.Ф.М.: Как видим, Соединенные Штаты всё же изыскали путь справиться с коммунистической пропагандой, не прибегая к устрашению собственного населения, защищенного правом на свободу слова - неоспоримым примером этого служат перестройка в СССР и нынешние отношения США с современным Китаем, кстати, коммунистическим.
- Не расскажете ли подробнее о сути и временах маккартизма?
В.Ф.М.: Суть его я осознал не сразу... За несколько месяцев до моего ареста в Балтиморе, в феврале 1950-го, в Женском Клубе города Вилинга штата Западная Виргиния, выступил весьма амбициозный молодой сенатор, Джозеф Маккарти, из штата Висконсин. Потрясая в воздухе листком бумаги, сенатор заявил, что обладает списком c 205 именами коммунистов, которые проникли на службу в Госдепартамент! Естественно, печать подхватила его слова и страна, опасаясь советского тоталитаризма, мгновенно возбудилась. Публичное выступление сенатора Маккарти привлекло внимание Конгресса, который тут же занялся расследованием выдвинутых обвинений.
Печать вовсю устрашала население тайной проникновения в Америку коммунистической идеологии, но мы с Лэрри (моим школьным приятелем по Шанхаю) не больно обращали тогда на это внимание - то ли по юной глупости, то ли просто по неспособности. И хотя список Маккарти так и не был обнародован (некоторые историки сомневаются, что он вообще когда-либо существовал), в стране начался жутчайший Крестовый поход на всех, кто когда-либо высказался хотя бы нейтрально о коммунистах или Советском Союзе.
Подозреваемых вызывали на допросы. Многие из-за этого теряли работу, особенно в государственных учреждениях, учебных заведениях и больших компаниях. А Маккарти не унимался и всё откровеннее указывал пальцем то на Воинские части Связи, то на радиослужбу "Голос Америки", то на известных актеров и режиссеров Голливуда, которые дерзнули съострить в либеральном духе. Разгоралась истинная охота на ведьм, подлинное преследование инакомыслящих. А если кто-либо из вызванных в Конгресс на специальную Комиссию по Расследованию Антиамериканской Деятельности (срочно была создана такая) отказывался отвечать на "абсурдные вопросы", то такого, невзирая на Первую поправку к Конституции, тут же обвиняли в "неуважении к Конгрессу", и он запросто оказывался за решеткой.
Именно в разгар маккартистской кампании меня, далекого от коммунизма, но носителя по рождению советского паспорта, и арестовали. Спасибо друзьям по юрфаку, помогли покинуть США "добровольно", без депортации - иначе возврат, как мне говорили, был бы невозможен на протяжении 99 лет.
- Мы уже говорили о том, что позднее Вы работали на радио "Свобода". Василий Аксенов писал: "... для радио "Свобода", очевидно, было важнее само моё участие в их программах, чем тематика передач". А Вашей тематикой (Права Человека) руководство "Свободы" интересовалось, или темы,
программы и тексты определяли Вы сами? Вы только редактировали предоставленные материалы или также писали и выступали у микрофона? Как выбирались темы для передач?
В.Ф.М.: Как редактор и ведущий автор программы "Права Человека", я делал всё от А до Я: изыскивал авторов, старался не пропускать ни одной международной Конференции о правах человека, подбирал и готовил конкретные темы, писал обзоры, анализы, комментарии (как на советские, так и универсальные правовые темы) и, разумеется, вел программу у микрофона.
- Знали ли Вы о реакции Ваших слушателей - была ли у Вас с ними "обратная" связь?И, вообще, как оценивались передачи радиостанции? Испытывали ли Вы удовлетворение в работе журналиста или по-прежнему чувствовали себя диссидентом, борющимся за права и реальную свободу?
В.Ф.М.: Радио "Свобода" была неплохо организована. Имелся у РС и собственный Исследовательский Отдел, где собиралась информация о реакции на наши передачи. Основным источником этой информации были каналы Госдепартамента и иностранные корреспонденты в СССР. Но, как сами понимаете, источники эти были не больно богатые сведениями, поскольку советские граждане опасались откровенно беседовать с иностранцами и, дабы обезопасить авторов, журналисты не всегда раскрывали имена. Слушателей радио "Свобода" в Советском Союзе насчитывалось несколько десятков миллионов. Как-то мне довелось прочитать в одном из сообщений Исследовательского Отдела РС, что СССР затрачивал на глушение передач в четыре раза больше электроэнергии, чем мы использовали на их трансляцию. Трансляционные станции были в основном в Испании, Турции и на Тайване.
Цензуры на радио не было. Единственное требование к нам, журналистам, было опираться в своих сообщениях на факты и только факты. Разумеется, не призывать к насилию. Некоторым новым авторам порой казалось, что РС и в самом деле "антисоветская" станция, а потому материал следует готовить в антисоветском духе. Таких авторов мы нещадно редактировали, чтобы не допустить необоснованной пропаганды. Другие же российские авторы (уже постперестроечного периода), оказавшись на Западе, порой "распоясывались" у микрофона - потому от них радио Свобода просто тихо отворачивалась. Строго говоря, РС не занималась пропагандой - невзирая на утверждение обратного советской печати. Достаточно было простейшей правды, чтобы сообщения РС уже казались неприемлемыми для советской идеологии - потому они и считались антисоветскими.
-Требовалось ли мужество для работы на радио Свобода? Да и считаете ли Вы себя человеком смелым или просто "осторожным"?
В.Ф.М.: В журналистской профессии храбрость требуется лишь тогда, когда журналист пытается проникнуть в опасную зону происходящего - на войне, при пожарах, в среде заразных болезней. Единственная "опасная" зона в работе на РС заключалась, на мой взгляд, в тайных убийствах сотрудников. За 23 года работы на РС мне стало известно о трех таких случаях. Правда, как выяснилось позднее, в Русской Службе РС "паслись" два советских агента - Александр Перуанский (посредственный жуналист, прибывший из Ирака) и Олег Туманов, который странным образом дослужился до исполняющего обязанности главного редактора.
Я бы не сказал, что пребывание на РС внушало страх или требовалось особое мужество работать там. Главная "опасность" для журналиста (оно же и его достоинство!) - его собственное кредо. Если мировоззрение журналиста, независимо от того, в каком учреждении он работает, сводится не к объективному отражению фактов, а к исполнению предвзятого требования начальства, если взгляды журналиста уступают соображениям влиятельных лиц, без учета справедливости, то истинным журналистом такой работник быть не может, а может быть только попугаем.
- Но все-таки существует ответственная администрация, которая и следит за порядком. Не станете же Вы, скажем, на христианской радиостанции отдавать предпочтение буддизму?
В.Ф.М.: Верно, не стану. Но и не стану на христианской радиостанции излишне принижать буддизм. И не потому, что другие религии лишены собственных достоинств, а потому, что не они являются темой содержания и профиля станции. Важен тут не столько "административный порядок", сколько нормы этики профессионального журналиста. Позвольте пояснить. Будь я на месте Моисея, то, получив Десять Заповедей, я сказал бы богу: "Минуточку! Дай еще одну - одиннадцатую, которая гласила бы "Да будет выслушана и другая сторона!" Ибо без соблюдения именно этой заповеди не может быть ни справедливости, ни объективности..." Потому и грешит большинство современных журналистов, препарируя события не в свете и в духе их происшествия, а в духе политической корректности, сквозь призму приемлемости политики и в угоду политики. Особенность работников РС заключалась в том, что наш (советский) слушатель, не имея другой информации, был лишен объективности. Посему главная задача РС состояла в том, чтобы пополнить недостающую информацию, нередко повторяя и советскую точку зрения
для полной ясности и баланса.
- Когда я впервые приехал к вам, поразили две "вещи": красивый своеобразный дом ("Хоромы", "Обитель Сказочного Мудреца") в чудесном месте, не в линейке домов, а на пригорке с видом на Землю и Людей, и ваша уникальная Библиотека. Два вопроса. Почему Мюнхен поменяли именно на Денвер и какая идея (мечта?) лежала в выборе места и дома? И тут же второй вопрос: хотя бы "в двух словах" о вашей огромной библиотеке и некоторых редких книгах в ней?
В.Ф.М.: На подступах моего выхода на пенсию, естественно вставал вопрос: оставаться ли в Германии, где я провел 23 года, или переселиться в другую страну. (Моя первая супруга, Рахиль, выехала из дому еще в 92-м, через год мы развелись, а в 94-м я женился на милейшей баварке, Илоне, жительнице Мюнхена). А может, вернуться в Россию? Или переехать в Англию? Не долго думая, мы с Илонкой - вполне космополитическая чета - решили перебраться в Соединенные Штаты, тем более, что у меня давно было американское гражданство. Совершили несколько заездов в Америку, посетив не менее тридцати штатов, каждый из которых виделся нам прекраснее другого. Колорадо предстал наиболее подходящим по двум причинам: люди добрые, смотрят в глаза - сказал, значит так и будет. И, конечно, 300 солнечных дней в году, и воздух сухой. Просто прелесть! Переехали, построили дом, живем счастливо...
Книги - это моя жизнь. В основном - этнические культуры, много о Китае, различные религии, история, философия, биографии - то, что так и не дочитал, находясь в университете. Воистину "райский уголок"... Обильно на еврейскую тему - мое больное место. Несколько изданий начала и середины Х1Х века, наиболее ценными из которых считаю многотомный выпуск 1818 года Руской (тогда писалось с одним "с") Истории Сергея Глинки; Изложение Начал Мусульманского законоведения (Краткий вариант Шариата), С.Петербург, 1850 год; изданное опять же в С-Петербурге в 1874 году Первое издание Полного хронологического Сборника Законов и Положений, касающихся Евреев. Можно перечислять еще и еще, но остановлюсь на этом.
- "Судебный переводчик - судьбы людские"... Я уже однажды писал о ваших впечатлениях судебного переводчика ("Горизонт", Љ2, январь 2007). Очень интересная тема. Как видятся Вам взаимоотношения и случаи критических ситуаций "наших" в американской действительности?
В.Ф.М.: Продолжаю работать главным образом потому, что бесконечно интересно читать людей. На американскую судебную систему многие россияне смотрят, естественно, сквозь призму российского бытового опыта. Удивляет их элементарное несоблюдение закона. Часто приходится слышать: "Ну и страна... Менту даже на лапу не дашь - тут же наручники надевает..." Недавно был любопытный казус. Переводил прибывшему в страну 17-летнему парню, который явился в суд в сопровождении отца. Речь у парня была грамотная, чистая, да и выглядел он опрятно. Обвиняли его в мелкой краже в магазине - положил в карман небольшое приспособление для компьютера, что-то сказал кассиру на ломаном английском и парадно вышел, не заплатив. Его, естественно, задержали. "Почему ты это сделал?" перевожу я вопрос судьи. "Потому что Открытый рынок", уверенно отвечает парень. "Что ты понимаешь под Открытым рынком?" поинтересовался судья. "Как, что? - удивленно переспрашивает парень. - Идешь, например, в автомагазин, выбираешь машину, подписываешь бумажку. Тебе дают ключи от машины и ты едешь домой, ни копейки не заплатив. Задолженность выплачиваешь на протяжении пяти лет... Точно также покупаешь дом - без копейки денег. 30 лет за него выплачиваешь... Вот я и решил: денег нет - заплачу потом... Так и сказал кассиру. Я и не собирался никого обманывать." Говорил он сдержанно и вежливо, и трудно было ему не поверить. "Идиот! - перебил его стоящий рядом отец (а я перевожу). - Открытый рынок - это когда налог платить не обязательно!..".
- Полагаю, что подобных историй у Вас накопилось немало... Карл Саган, известный ученый и великий фантаст, занимавшийся реальными и фантастическими внеземными мирами и "экзобиологией", так написал: "Даже сейчас бывают моменты, когда то, чем занимаюсь, кажется мне неправдоподобным, почти сказочным сном" (Книга "Космическая связь", Нью-Йорк, 1973). Можете ли Вы о своей работе и впечатлениях отозваться так же, ведь, собственно, и его, и Ваша работы, всегда были, фактически, для людей, и Ваша реальная деятельность в области прав человека, как мне кажется, в чем-то тоже с романтико-фантастической подоплёкой?
В.Ф.М.: Быть в суде переводчиком - отношение к правам человека имеет, скорее, косвенное, поскольку переводчик, хоть и аттестованный, не практикует закон. Он как бы телефон, передает сказанное другими, только на ином языке. Никакого даже намека на собственные мысли не смеет выявлять. Работая на радио Свобода, непосредственное участие в правах человека, пусть только теоретическое, я практиковал ежедневно: разъезжал по международным конференциям, интервьюировал их участников. Множество дней проводил в Организации Объединенных Наций, особенно в Женевском ее Отделении, специализирующемся на правах человека. Планировал, составлял и озвучивал на РС программы Права Человека - как видите, все это представляло достаточно обширную вовлеченность в права человека. Не говоря о ранних моих диссидентских письмах и издании самиздатского журнала "Исход".
Нынешние выстпуления в школах, общественных организациях, клубах и университетах об истории и значении прав человека - также имеют прямое отношение к участию в них. Однако, в отличие от Карла Сагана (перед которым снимаю шапку), то, чем занимаюсь практически всю жинь, не кажется мне "неправдоподобным". Отнюдь. Возможно, я несколько идеалистичен, веря в верховенство прав человека, но они для меня реальны и превосходят любую идеологию - политическую или религиозную. Хотя, согласен, "романтико-фантастическая подоплёка", возможно, и присутствует в моей деятельности, ибо я люблю, предан и верю в свое увлечение этим занятием.
- По вашим словам, идея написать о любви (Адама и Евы) вызревала у Вас чуть ли не всю жизнь. Говорят: бог есть любовь. Ваши же слова: "Любовь - это Бог". Как и почему возникла эта идея?
В.Ф.М.: Книгу, о которой Вы говорите, под названием, заимствованным у Тургенева, "Первая любовь", я написал на английском и хранится она пока в компьютере. Издать ее за свои деньги я могу хоть завтра. В ее основе ветхозаветный сюжет об Адаме и Еве. Но скорее это идея об удивительном партнерстве первой четы - их любви, которая понятна, пожалуй, одному богу, и об их, как может показаться, дерзкой тяге к независимости. Я искренне увлечен самим мифом и нередко думал, как бы я поступал на месте Адама. Сказ о первых людях позволяет лучше представить линию зарождения в человеке чувства независимости, ее развития.
А миф о Рае вырисовывает в моем представлении реальность не только стремления человека к свободе, но и существующую тенденцию вышестоящих (ангелов) к беспрекословному подчинению начальству (архангелам, самому богу). Само же библейское толкование изгнания рассматриваю как подавление инициативы человека и создание неверного портрета бога, высталенного как существа гневного и мстительного. "Первая Любовь" - на 300 с лишним страниц. И мне трудно говорить о ней в одном абзаце. Добавлю, что книга эта не о праве бога или его архангелов, а о праве Человека.
- Что бы вы ответили Фридриху Ницше на его выражение: "Женщина была второй ошибкой Бога"?
В.Ф.М.: Не знаю. Потому что не знаю в чем, согласно Ницше, заключалась первая ошибка бога. Говоря о женщине, я больше почитаю французское выражение Vive la Femme! (Да здравствует Женщина!), ибо не представляю ничего более прелестного и более совершенного, чем Женщина...
- Если бы книжное издательство предложило вам написать книгу на любую интересующую вас тему, о чем бы она была?
В.ФМ.: О Правах Человека, конечно же.
- Почему "конечно же"?
В.Ф.М.: Потому, что это - наиболее искаженная и поруганная тема. Вряд ли вы встретите человека, который признается, что мало разбирается в правах человека. Многие ли в состоянии объяснить, что права человека - отнюдь не то, что нам предоставляет правительство, политическая или религиозная идеология, а гораздо больше, ибо они не дарованы, а неотъемлемы. Права человека - нечто наследуемое от природы, без чего мы не можем свободно существовать. Они (и вытекаемые из них основные свободы) позволяют всесторонне развивать наш дар, разум и этику, чтобы лучше понимать других и полнее удовлетворять взаимную духовную потребность. Права человека опираются на растущую потребность человека в такой жизни, когда врожденному достоинству каждого будет предоставлено должное уважение и защита. Ограничение прав приводит к унижению и недовольству, что нередко порождает насилие и раздор. Как говорится в самой первой фразе Всеобщей Декларации прав человека, соблюдение человеческих прав и уважение к достоинству "есть основа свободы, справедливости и всеобщего мира"...
- Обратимся к фантастике: вас захотел выслушать Обама. О чем бы вы ему сказали?
ВФМ: Дайте подумать... О трех вещах, скорее, о четырех:
- Первое: сократите с 23-х до одного человека штат помощников и прислуг Вашей супруги, получающих в общем свыше одного миллиона долларов в год. Согласитесь, что монархические привилегии не характерны для Соединенных Штатов.
- Второе: Поезжайте на пару месяцев в Китай, чтобы ознакомиться с практикой уважения к старейшинам, а по возвращении познакомьте американское общество с этой, отсутствующей в США, культурой.
- Третье: В любых отношениях, как внутри страны, так и вне ее, отдавайте приоритет нормам прав человка, а сиюминутная политическая корректность и дипломатия, пусть следуют.
- И, наконец: Прекратите эксперименты с рынком, а то в самом деле создается впечатление будто экономика - наука, когда правительство использует ограниченные интеллектуальные способности для удовлетворения собственных неограниченных желаний.
- "Гвоздь" программы республиканцев и демократов: аборты. Ваши "за" и "против"?
В.Ф.М.: Рожать или не рожать ребенка - прерогатива беременной женщины. Если же беременная несовершеннолетняя, то решение за нее делают ее родители или опекуны.
- Вы помните Шанхай вашего детства. А были ли Вы там в годы вашей американской жизни? Сохранили ли связи с вашими бывшими соучениками и друзьями?
В.Ф.М.: В Китай, как и в Америку, я влюбился после того, как покинул эти страны в молодые годы. Прожив в Китае 16 лет, я мало познал его толком. Разумеется, свободно владел шанхайским диалектом (тот же мандаринский, но как будто с техасским акцентом). Позднее, читая Сун-цзы, Лао-цзы и других классиков, я воспринимал их как родных. Все знают о компасе, шелке, порохе, завезенных китайцами. Но мало кто испытывает благодарность к ним за такие простые выдумки, как ножницы, пуговицы, бумага, фарфор и масса прочих вещей, которыми по сей день человечество пользуется в повседневной жизни.
В Китай нет-нет да выезжаю. Совсем недавно был там со своей Илонкой - бродили по улицам Шанхая, показывал ей дом, где жил, французскую школу, где учился, памятник Пушкину, в сквере которого проводил время, заворачивая со школьных занятий... Поддерживаю дружескую связь (спасибо интернету) с одноклассниками, ни один из коих не остался в Китае: Виктором Рыжковым - офицером полиции в отставке в Калифорнии; Костей Казаковым - преподавателем-геологом в Екатеринбурге; Лэрри Гартенштейном - специалистом по тренингу менеджеров в Австралии, и несколькими другими, разбросанными по миру.
- Последний вопрос: вам приснилось, что вас избрали Генсеком ООН. Ваши первые шаги, действия?
В.Ф.М.: Закрыть эту организацию, чтобы затем открыть ее заново в реформированном виде.
- Почему так сразу и сурово?
В.Ф.М.: Во-первых, Генеральная Ассамблея - единственный Законодательный орган ООН, где каждая страна, независимо от численности населения или развития экономии, имеет одинаковый голос (я не говорю о Совете Безопасности, в котором пять стран, в том числе США и Россия, имеют привилегированное право вето). Американский двухпалатный Законодательный орган (Сенат и Палата представителей) - более справедливое представительство, ибо пропорционально отражает объем населения. Согласитесь, что нелепо, когда Индия, в которой проживает свыше миллиарда людей, и Ботсвана с населением в тысячу раз меньше - имеют одинаковый вес голоса. А если, допустим, к Ботсване прибавить столь же малочисленный Бенин, то эти два голоса, с населением в пятьсот раз меньше одного индийского, по правилам ООН спокойно перевешивают ту же Индию.
Другое неравенство: почему членские взносы, взимаемые ООН, с Соединенных Штатов Америки в тысячу раз выше членских взносов, скажем, Габона? Потому ли, что США экономически могущественнее, нежели Габон? Если так, то и голос США должен иметь больше веса голоса Габона. Но этого ООН не признает под неверным пониманием равенства - лишь бы содрать побольше денег с экономически развитых стран. Верно, равенство - не одинаковость! Признает это и ООН, что касается сдирания денег, но не признает, когда речь идет о голосовании. Потому и считаю, что организацию эту - которую правильнее было бы назвать Организацией Разъединенных Наций - надо закрыть, реформироть с учетом истинного равенства и справедливости, и вновь открыть.
Во-вторых, нет в ООН правоохранительных органов, которые следили бы за исполнением в мире правопорядка. Отсюда и тот факт, что никакая Резолюция ООН не стоит той бумаги, на которой написана - хочу выполню, хочу пренебрегу. Потому и так называемые Силы ООН, состоящие из пяти или двадцати пяти стран, мало того, что с трудом удается сколотить, а сколоченные - лишены всякой Силы, а посему и распадаются, не принося никакой пользы.
В третьих. В ноябре 1975 года ООН совершила наитягчайшее мировое преступление, узаконив своим авторитетом международный акт ненависти к евреям (Резолюция Љ 3379), приравняв сионизм к расизму. На протяжении 16 лет антисемиты, опираясь на "международное право", клеймили позором евреев и всех желающих видеть возрожденный Израиль отстроенным. Что изрядно содействовало не только покровительству бандитского джихада, но и всеобщей подпитке всемирного антисемитизма. Даже Гитлер не мог мечтать о подобном "успехе". Вплоть до 1991 года продержалась эта позорная мировая хула, сфабрикованная ООН. Затем тихонечно постыдную Резолюцию отменили. Но даже не извинились! Перед евреями-то?!
Так вот, одним из моих первых слов было бы публичное извинение перед Израилем, сионистами, и перед всеми евреями мира за непростительную клевету на них.
И еще: изо всех сил препятствовал бы нынешнему возрождению в мире ситуации холодной войны. Ведь, казалось бы, нет больше идеологии противостоящей демократии - ни в России, ни в Восточной Европе, ни в бывших странах СНГ. Отсюда, в четвертых, объявил бы пропаганду призывов к ненависти и обучение ненависти наитягчайшим преступлением против человечества. А всякую идеологию, призывающую к насилию - как религиозную, так и политическую - объявил бы вне закона. В поддержку этого, подготовил бы и одобрил новую Резолюцию ООН об обязательном обучении Правам Человека во всех учебных заведениях стран-членов ООН, (тем более мусульманских!), начиная с детских садов и кончая наивысшими Академиями.
- Недавно, 1-го сентября, вы отметили свое 80-летие. Я беру на себя смелость от имени читателей нашей газеты поздравить Вас с Юбилеем и пожелать сохранить вашу спортивно-физическую форму и ясную голову еще на многие годы. И вопрос: чем вы питаетесь, что у вас такая собранная комплекция, мудрая и ясная голова?
В.Ф.М.: Спасибо за поздравление и комплимент. Питаюсь я в основном мыслями авторов книг, стоящих на моих полках и неустанно прибывающих. И еще впитываю человеческое тепло и добро. Невольно бегаю по ступенькам дома. К тому же, у меня молодая жена, которая не упускает возможности побаловать всевозможными греховными яствами...
- Спасибо за интервью и за интересные ответы. Есть о чем подумать. Спасибо за все предоставленные вами фотографии.