Где взять ресторан в посёлке с тысячью жителей, а до ближайшего соседнего - больше двухсот вёрст? А дома гулять надоедает иногда. Хочется к людям, чтобы вокруг были слегка хмельные, довольные лица, хочется самому беспричинно, пусть немного глуповато, улыбнуться соседям по столику, получить такую же улыбку в ответ, а когда музыка оркестра вдруг зудяще зацепит душу - выйти на свободное пространство и вытрясти из себя остатки хандры и мрака. Хорошо, однако!
Идя навстречу таким понятным и насущным желаниям трудящихся, начальство распорядилось по субботам, перед всенародными праздниками, превращать общепитовскую поселковую столовую в ресторан. По полной программе. Количество столиков уменьшалось вдвое, они расставлялись вдоль стен, освобождая центр зала. По центру стелилась ковровая дорожка, в конце которой сооружали невысокий помост для оркестра. Труба, баян и барабан - не Спиваков и не Башмет, конечно, но у них ведь и водку не пьют и не попляшешь.
Чтобы попасть в ресторан, надо было записаться за неделю вперёд, иначе места не достанется. Зато можно заранее и сервировку на свой столик заказать. Кому шампанское, кому зубровочку, кому икорку, кому селёдочку. Выбирай и предвкушай. С каждым днём градус повышается: послезавтра посидим, как, вам не удалось заказать? Мест уже не было? Жаль, жаль, а мы вот успели, завтра идём.
Горожанину не понять, не пытайтесь даже.
И вот.... После третьей? А кто их считает? Кто-то встаёт и произносит тост за наступающий Новый Год, желает только хорошего и, что весьма важно, искренне желает. И всё общество превращается в одну приятную компанию. Ведь, в самом деле, незнакомых нет, и в обычной рабочей обстановке многие надоели друг другу до чёртиков. Но теперь, минимум неделю будут с удовольствием рассказывать, как славно провели предновогодний вечер, мужчины улыбнутся себе, вспомнив восхищённые взгляды чужих жён, жёны с удивлением обнаружат, что не все ещё наряды были продемонстрированы, оказывается, Анечка из отдела кадров привезла из отпуска шикарный брючный костюм, однако утерпела, никому не похвасталась раньше времени, и, вообще-то у неё фигура уже не очень, даже костюмчик мало помогает, а муж Веры Петровны смотрел на неё та-а-акими глазами, старый козёл, а туда же... А Вера Петровна делала вид, что не замечает, но все знают, что отольются ему все её переживания.
Сегодня всё, как обычно. Вечер начался по расписанию, столики заняты, только крайний, что ближе к двери, пока пустует. Мужчины хлопочут с бутылками, ещё не забывают ухаживать за женщинами, подкладывая им закуски и наполняя рюмки.
Открывается дверь и в ресторан входит Степан, коренной местный житель. На нём меховая одежда, поверх которой надета брезентовая зелёная плащ-палатка, болотные сапоги с отогнутыми раструбами и торчащими ушками. На плече карабин и ременный аркан. Он оглядывает зал, подходит к пустующему столику, но не садится, а, взяв стул, относит его к двери и уже там умащивается на нём, предварительно поставив к стенке карабин и сняв аркан. Умостившись, нащупывает возле шеи какую-то верёвочку, тянет, вытаскивает из-под меховой одежды фляжку. Отвинчивает крышечку, наливает в неё, выпивает. Проделав такую манипуляцию несколько раз, завинчивает крышечку, прячет фляжку под одежду. Тянет другую верёвочку. На её конце оказывается меховой мешочек. Из него Стёпа достаёт пачку Беломора и спички. С удовольствием закуривает, прячет папиросы и спички в мешочек и опускает под одежду.
К нему подходит администратор ресторана, в миру - зав.столовой:
- Стёпа, ты же видишь, что сегодня здесь ресторан. Посмотри, как люди одеты. В костюмах, при галстуках, с женщинами. А ты одет не совсем,.... Ну, ты же сам прекрасно понимаешь. Хочешь, сходи в общежитие, переоденься, приведи себя в соответствующий вид и приходи. Мы найдём тебе местечко, хоть ты и не заказывал. А?
Стёпа знает: местных жителей обижать не разрешается. Их не сажают на пятнадцать суток, на них нельзя повышать голос, у них нельзя отбирать бутылку или запрещать курить. А посему не удостаивает стоящего перед ним человека даже взглядом. Он разглядывает посетителей. Заметив знакомых, приветственно поднимает руку. Администратор уходит. Вечер как-то не складывается. Музыканты не спешат к своим инструментам, сидящие за столиками несколько напряжены. У Стёпы характер, мягко говоря, непростой. Подвыпив, он обязательно подойдёт к столикам и будет выяснять отношения до тех пор, пока не найдёт на что можно обидеться. А дальше ясно. Взмахнули руками, Стёпа к стаду, собеседник - на пятнадцать суток. Таким манером абориген самоутверждается.
Он снова вытягивает ёмкость, повторяет процедуру с крышечкой, прячет на место и выходит на ковровую дорожку. Проходит вдоль столиков, вглядывается в лица сидящих. Производит рекогносцировку. Возвращается к своему стулу и снова на свет появляется фляга.
Но администратор, как выясняется, не сдался. Когда в дверях возник начальник поселкового отделения милиции, ресторан перевёл дыхание.
- Стёпа, - человек в форме берёт быка за рога, - пойдём к нам. Я тебе чайку согрею, посидим, поговорим. А потом ляжешь, отдохнёшь, места у нас пока свободные.
- Власть я уважаю, - Стёпа тянет верёвочку, - давай выпьем!
- Что ты?! - капитан обводит рукой вокруг, - люди увидят, что я на службе выпиваю. Нельзя. Пошли к нам, а там уже и ...
- Всё. Пошёл.
Он встаёт, проверяет на месте ли фляга и папиросы, берёт в руки аркан, разглядывает. Что-то ему не нравится. Выходит на середину зала и взмахом руки раскатывает ремень до оркестра. Затем, не спеша, размеренным шагом проходит, собирая его кольцами. Собрал, посмотрел и ... раскатал снова. Начальник милиции терпеливо ждёт. Убедившись, что власть без него не уйдёт, Стёпа с третьей попытки складывает аркан как надо, берёт карабин, и они удаляются. Музыканты поднимаются на помост, гремит победный марш. Вечер начинается!