На очередном сеансе связи с аппаратом Экономсоветника при посольстве СССР в Социалистической Эфиопии куратор сообщил:
- В этом месяце ждите в гости Менгисту Хайле Мариама.
- Что мы должны сделать?
- Ничего. Просто имейте в виду, что приедет. Будьте готовы ответить на вопросы по работе.
В группах горняков и геологов оживление. Красавца президента все видели на многочисленных портретах, а теперь вот представляется возможность увидеть воочию и даже постоять рядом. Никто не сомневается, что он захочет посмотреть, как живут и работают советские специалисты. У своего народа Менгисту пользуется огромной популярностью. Именно за скромность и внимание к простым людям. Они рассказывают, что, став президентом, Менгисту Хайле Мариам даже не перевёз из глухой деревушки в столицу своих престарелых родителей. И они не стали ни на один быр богаче. Сепаратисты, пытающиеся отвоевать север страны, однажды похитили стариков, надеясь на то, что президент пойдёт на уступки, чтобы освободить родителей. Ошиблись. Президент заявил, что его семья и интересы государства - совсем не одно и то же. Поняв, что похищение родителей президента переводит их из политиков в уголовники, сепаратисты вернули стариков в деревню. Не разбогател и сам глава государства. Нет у него ни фирм, ни компаний, ни огромной зарплаты. Когда эфиопы рассказывают об этом, на глаза у них наворачиваются слёзы. Оно и понятно. Пример большого руководителя в странах Азии и Африки имеет огромное, если не решающее значение для начальства на местах. Вряд ли при короле жилось лучше. По крайней мере, здесь, в юго-восточном углу страны, где добывают золото. По странному совпадению эта провинция всегда служила королевскому семейству местом ссылки всякого закононепослушного люда. И называлась каторгой. Эфиопская Колыма, ни дать, ни взять. Рядом с экватором.
Несколько дней Андрей по просьбе руководства предприятия вычерчивал графики и диаграммы, долженствующие наглядно отобразить успехи золотодобытчиков и геологов. Для облегчения работы и большей яркости он лепил диаграммы из цветной изоленты. Получалось блестяще, в прямом смысле.
Через неделю прилетел вертолёт. МИ-8 жёлто-голубой окраски. Привёз начальника личной охраны президента и его команду. Для подготовки визита. Два десятка бравых молодцев в тёмно-зелёном камуфляже и алых беретах тщательно обследовали помещение клуба-гостиницы, где будут проводиться совещания и ужины. Показали местному руководству как расставить столы, за каким из них будет сидеть президент (место не должно просматриваться из окон и находиться напротив входа), расположили по периметру здания четыре круглосуточных пулемётных гнезда.
Роту военных, базирующихся в Шакиссо, мобилизовали на непрерывное патрулирование дорог. На крышах броневиков пулемёты, в кузовах - десяток солдат. Неизвестно вводились ли какие-то ограничения для местных жителей, но на советских специалистах такая строгая акция не отразилась никак. Их свободно пропускали в клуб на чашечку кофе, свободно гуляли они и по окрестностям. С той лишь разницей, что стали встречать в глухих уголках на лесных дорогах эти самые механизированные патрули. Которые на русских не обращали никакого внимания.
Завтра. Прилетает. Женщины определились с нарядами, порепетировали улыбки и ужимки. Мужчин интересует, фотографировать можно будет или нет? Андрей подошёл к начальнику охраны.
- Можно, - коротко ответствовал тот. - Только движения должны быть плавными и неторопливыми.
- Почему?
- На резкие, порывистые движения охрана приучена сначала стрелять, потом разбираться: а что это было? Я сегодня уезжаю к президенту, а охрану предупрежу, что вы будете с фотоаппаратами.
После такого разрешения у половины фотографов желание запечатлеть исторический момент поостыло.
Поскольку день обычный, все специалисты на рабочих местах. Кто в конторе, кто в поле или на руднике. У клуба собрались женщины с детьми, да Андрей с Евгением Львовичем - руководители групп. Им по статусу положено встречать высокого гостя. Здесь же и эфиопское руководство предприятий. Кроме директора. Он на связи, подъедет в последний момент, перед посадкой вертолёта.
- Юлька, кого встречаем? - Андрей поймал за руку пятилетнюю красавицу.
- Кибру Менгисту, - не задумываясь выпалила та.
Вообще-то, Кибре Менгисту - это соседняя деревня, туда изредка возят советских специалистов на базар. Девчушка слышала, что приезжает Менгисту Хайле Мариам, но в памяти отложилось только первое слово, которое автоматом и соединилось с более привычным названием деревни.
Юлькины родители - московские врачи. Игорь отвечает за здоровье советских специалистов, Алла - гинеколог и приехала в статусе жены. Поэтому пользует и своих женщин и местных на добровольных началах. Сама Юлька прославилась тем, что стала первым советским человеком, которому удалось избавить назойливого сторожа-эфиопа с аддис-абебской виллы от дурной привычки ходить по пятам за специалистами и постоянно чего-нибудь клянчить. Вилла служила временным пристанищем для вновь прибывших и командированных. Сторож бесцеремонно входил внутрь, разглядывал вещи, людей и выпрашивал то одно, то другое. Новенькие обычно смущались, отдавали просимое. Но вот приехали наши врачи. Утром, чуть свет, Юлька понеслась осматривать новые для себя пространства. И в дверях столкнулась с чернокожим дядькой, закутанным в какие-то неимоверные лохмотья, да ещё с женским платком на голове.
- Боже мой! - всплеснула она руками, оглядев гостя. - Кто же тебя так одел? Да как же ты раздеваться-то будешь?
Сторож что-то пробормотал и попытался пройти внутрь.
- А где твоё здрасьте? И почему ты не отвечаешь, когда тебя спрашивают? - Юлька решительно загородила ему дорогу. - Скажи, как это называется? А это? А как это снимается? - Она тыкала пальчиком в различные предметы одежды и не собиралась отказываться от ответов на свои вопросы.
Теперь смущение стало одолевать сторожа. Не понимая ни единого слова, он всё же сообразил, что разговаривать надо, иначе в комнаты не пройти. Разводя руками, он начал что-то объяснять дотошной девчонке. Послушав с полминуты, Юлька заявила:
- Так, говорить ты не умеешь. Тогда покажи, где ты живёшь. Там, на улице, да? Пойдём, посмотрим. - и, решительно взяв мужчину за руку, потащила на улицу. Обойтись грубо с ребёнком, да ещё с таким, как дочь советских специалистов, сторож никак не мог. Поэтому покорно поплёлся вслед за неугомонной путешественницей. Осмотрев двор и различные постройки, ни на секунду не умолкая, Юлька потащила сторожа в дом:
- Пойдём, я покажу тебе свои книжки и расскажу, что в них написано.
Но тому было уже не до книжек. Он мечтал остаться один и спрятаться в своей хибарке. Беспрерывное Юлькино щебетанье оказалось слишком тяжким испытанием для его бедной головы. Кроме того, он понял, что пока эта маленькая мучительница здесь, ему мимо неё не пройти. И всю неделю, пока ребята не уехали в Шакиссо, сторож не то, что не заходил внутрь, он прятался от Юльки, боясь опять попасть под град её вопросов.
И вот, маленькая москвичка ждёт прибытия высокого эфиопского гостя. Прошли намеченные десять ноль ноль, прошли одиннадцать и двенадцать. Гостя нет.
- По трассе туман, перевалы закрыты, вертолёт не может пробиться. Ждём, когда облака поднимутся. - Асафа, главный инженер предприятия, пришёл из радиорубки.
В два объявили, что приезд перенесён на завтра.
А завтра началось с непонятного. Президентская охрана быстро свернула свои посты и убыла в столицу. К обеду пришло сообщение, что президент убывает из страны со срочным визитом, а в Шакиссо направляет одного из членов Политбюро Социалистической партии Эфиопии. Юлька вздохнула разочарованно, копируя родителей, сказала: "Эх, опять не приехал Кибра Менгиста.". И небольшая толпа разошлась по домам.
Евгения Львовича и Андрея предупредили:
- В два часа в клубе совещание. Вам быть обязательно.
- Зачем? На каком языке делается доклад?
- На амхарском, конечно.
- Ну, а мы что поймём? Лучше делом займёмся.
- Это распоряжение руководства. Не опаздывать.
В клубе всё готово. Развешаны блестящие графики и диаграммы, несколько передних рядов скамеек вынесено из зала. На освободившемся пространстве точно посередине стоят три кресла. Для члена Политбюро и руководителей предприятий. Всё оплетено кабелями, стоит штатив с кинокамерой. Около него оператор и два помощника. Телехроникёры.
Два часа длился доклад. В полной тишине. Андрей с Евгением Львовичем поняли из него три слова. Первые два: "Тэннас тэллин!", что означало: "Здравствуйте!" и последнее: "Аммысагеналю!", то есть: "Спасибо!". За это время у них неоднократно закатывались глаза, и клонилась к плечу голова, и всякий раз, как это случалось, оператор телевидения ловил их на крупный план, тыча объективом в нос.
Без десяти минут шесть в железную дверь постучали. На пороге стоял Негаш, главный маркшейдер горного предприятия:
- Товарищ Андрей, в шесть часов надо быть в клубе. С женой.
- А что будет?
- Ужин с членом Политбюро.
- Негаш, ты веришь в то, что женщина может собраться на званый ужин за десять минут? - это Таня вышла из комнаты. - Мы будем к семи.
- Опаздывать нельзя. Ровно в шесть начало.
- Ну, тогда без меня.
Негаш пожал плечами и исчез.
Без нескольких минут шесть Андрей стоял на террасе клуба и наблюдал, как с горы, от компаунда геологов пылит УАЗик. Это был, конечно, Евгений Львович. Без жены.
- Евгений Львович, а почему без Марии Александровны?
- Нас предупредили без пятнадцати шесть.
- Ну и?
- Что ну и? Послала она меня. Вместе с членом. А ты тоже один?
- Аналогично.
В столовой клуба сновали женщины, накрывая столы, составленные буквой "П". Свита высокого гостя бродила по двору, местное начальство суетилось около. Член Политбюро соизволил выйти из своих покоев в половине восьмого. Торжественно прошествовав к столу, он занял место, которое готовилось для президента. Последовала команда занимать места. Евгений Львович и Андрей оказались за боковым столом. Напротив расположились два бравых генерала из свиты. Напитки разливал лично генеральный директор горной корпорации.
- Что будете пить? - спросил он русских гостей.
- Виски. Без содовой.
- Прошу. Выпивать только после того, как будет произнесён тост.
- Понятно.
Первый тост произносил сам гость. Недолго, минут пятнадцать. За это время Андрей успел разглядеть, что им в тарелки, кроме салатов и приправ, положили по приличной порции сырого мясного фарша. Как, впрочем, и всем остальным. Но вот тост благополучно завершился. Генералы поднесли свои рюмки к губам, подержали их в таком положении и вернули на стол. Русские отхлебнули по глотку и тоже остановились. Подозвали официантку:
- Давай-ка быстренько убери вот это.
Женщина понятливо заулыбалась, подхватила тарелки и унесла на кухню. Через пять минут она вернула закуски на стол. Теперь в лужице красного сока от мясного фарша дымились кусочки жареного мяса.
Ещё два раза звучали речи, поднимались и опускались бокалы. Но вот гость встал. За ним поднялись все остальные. Званый ужин окончен. За столом оставаться нельзя. Да и незачем. Не успел член Политбюро покинуть помещение, как столы опустели.
На следующий день всё повторилось с точностью до минуты. За исключением совещания.
Через несколько дней по столичному телевидению прошёл репортаж о посещении членом Политбюро южной провинции Эфиопии и о том, какие важные и ценные указания были даны руководителям министерства горных дел. О русских в репортаже не упоминалось.