Аннотация: ПОЭМА 1997-ГО ГОДА ЧЕРЕЗ ГОД ПОСЛЕ ПРИЕЗДА
________________________________________
КОМУ В НОВОЙ ЗЕЛАНДИИ ЖИТЬ ХОРОШО
________________________________________
- 1 -
За уральскими хребтами,
За казахскими степями,
Дальше самых южных стран,
Есть огромный окиян
Как на том на окияне,
Южном острове Зелане
Люди русские живут,
Песни разные поют:
Кто удалые лихие,
Кто печальные, тихие,
Кто совсем уже зазря,
Запевает Лазаря
Для начала же вернее,
Что-нибудь повеселее,
Что за корысть - унывать?
Лучше сказку начинать:
"Наш чудесный островок,
Он и низок и высок,
Сочной травушкой покрыт,
Цвета что твой малахит.
А над травушкою Альпы,
У подножья стройны пальмы,
На горах там снег блестит,
Чиста реченька журчит,
И хрустальные озера,
Отражают снежны горы,
Сосны, пальмы, небеса,
Словом - дивная краса,
Там в полях кентерберийских
Где летают тучки низко
Жарок день, прохладна ночь,
Городок стоит Крайстчерч
Англичане и шотландцы,
С виду чисто иностранцы,
Больше ста лет в нем живут,
Деньги в банки все кладут
Круглый год овец гоняют,
В гольф-крикет себе играют,
Веселятся, пиво пьют
Молоко рекою льют,
А на яхтах выплывают,
Всех за пояс затыкают
Но про жизнь их без печали,
Мы в Росии услыхали,
Нигерии, СНГ,
И пригнали налегке.
Вот, разинув рот в улыбке,
Появился Пьер Присыпкин,
И сказал: "Зачем напрасно
Расхваленое их масло
Нам в России покупать?
Тут-то даром можно жрать!",
Потянулся, ухмыльнулся,
В туфли рваные обулся,
Затянул ремнем живот,
И стрелой в Income Support.
Офицерам там он вволю,
Рассказал про злую долю,
Напустив такой печали,
Что вовек здесь не слыхали,
У чиновницы в глазу,
Вышиб крупную слезу,
И принял веселый вид,
Только сев на benefit
От такой к себе заботы,
Кто ж пойдет искать работу?
Мы в России, слава богу,
Напахались до изжоги,
Что ж, и тут еще пахать!?
Грянем, братцы, отдыхать
Да на пляжах собираться,
На волнах седых кататься,
Упирая взор в пространство,
И мотая срок к гражданству.
Время быстро пролетает,
Третий год уж наступает,
Смотрит Пьер - гражданство близко,
А ни слова по английски
Он еще не говорит,
Лишь смеется и мычит,
Но ничуть не унывает,
В том же духе продолжает
На четвертый уже год,
Весь устроился народ.
Кто в такси,
Кто в программисты,
Моряки или артисты,
В продавцы, бухгалтера,
Mенеджеры, повара
Лишь Присыпкин пиво пьет,
Целый день баклуши бъет,
И себе как прежде верен,
В письмах врет, как сивый мерин:
Мол молочна здесь река,
Да кисельны берега,
И повсюду -там и тут,
Деньги даром раздают,
Приезжай, греби лопатой,
И с машиной будешь, с хатой,
В ресторанчики ходить,
Жизнь красиво проводить.
Вот на эту пропаганду,
Новых русских едет банда,
Кто с ведром, кто с котелком,
Пьер в кусты - и был таков.
Приезжают обормоты,
Не хотят искать работу,
В казино бы им играть
Деньги русские спускать.
Только где ж они их взяли?
Чай старушек обобрали,
Ветеранов-стариков,
Да рабочих мужиков.
Вскоре деньги проиграли,
И на Пьера зароптали:
Ты зачем нас объегорил,
Обманул и опозорил,
Да еще такой нахал,
Нас в газетах расписал?
Мы б в Росси без печали,
Баксы тыщями б качали,
Пили-б-ели, что хотели,
В Думе бы уже сидели,
А твои новозеланы,
Нас постригли, как баранов,
Нет, верней, новозеландцы,
Нас постригли как баранцев,
Обобрали, блин, до нитки,
До чего, гадюки, прытки,
Ты же с ними заодно,
Словно жулик из кино.
Если б мы в России были,
Морду бы тебе набили,
Напинали, заказали
В плен к чеченцам бы отдали,
Знал бы, с нами как шутить,
Душу русскую мутить.
Но наш друг не испугался,
Во всю глотку рассмеялся:
"Ваш жаргон кому здесь страшен?"
Go home, блади рашын!"
В Immigration щас стучу,
И нисколько не шучу:
Завтра утром в СНГ
Всех вас вышлют налегке.
Так прощайте, уезжайте,
Жить красиво не мешайте,
Гордо молвил наш герой,
Повернулся к ним спиной,
Лихо сел в крутую тачку,
Новоросы, как собачки,
Тут заластились, завыли,
Весь свой тон переменили:
Ты прости нас, друг, Пьеруша
Напороли сдуру чуши,
Сам пойми, мы не специально,
По привычке - машинально,
Мы тебе готовы душу,
Иль сто долларов отдать,
Лишь бы нас не высылать.
Ждут в России нас друзья,
Значит, нам туда нельзя,
Деньги, что мы проиграли,
Мы у них ведь занимали,
Вот теперь, брат, и имей
Вместо денег - сто друзей,
От каких - и пары штук,
Сам же вздернешься на сук.
А у нас жена и дети,
Сам подумай, что нам светит.
Не вели нас высылать,
Жизнь дозволь здесь продолжать.
"Ладно - отвечал Пьеруша,
(Был он парень добродушный)
Быстро денежки давайте,
Да язык учить ступайте,
Мило вам или не мило,
Есть тут школа для дебилов,
И скажу я без прикрас,
Вам там будет в самый раз"
Улыбнулся им слегка,
И пошел попить пивка,
Ведь с людьми работать все ж,
До икоты устаешь,
Есть средь них такие стервы,
Что три года после нервы,
На пляжу надо лечить,
Чтоб неврозу не нажить
Очень сложно без таланту,
Жить простому иммигранту,
Чтоб пробиться ей-же ей,
Надо быть себя хитрей,
Иль в кулак собрав всю волю,
Не клепать на злую долю,
За власа себя схватить,
Из трясины вверх тащить
А иначе как в России
Будет много депрессии,
Шума, гама, слез в семье,
Да претензий тьма к судьбе.
Смысл писания ведь точен:
В шесть дней мир был наворочен,
Богу было не в терпежь,
Что щас, блин, с него возьмешь,
И за ним, ядрена мать,
Сто веков нам подчищать.
Так серъезно, без улыбки
Философствовал Присыпкин
Аж на лбу, посередине,
Шевельнулись три морщины,
Две извилины в мозгу,
Захрустели от песку.
Мы ж не будем рассуждать,
Сказку будем продолжать:
-2-
На дворе лежит корыто,
Не хватает бенефита,
В море плещется волна,
А в кармане ни хрена
На локте свисает нить:
Нечем mortgage уж платить
На штанах сидит заплата,
Как же выжить нам ребята?
В огороде бродит еж,
Надо что-то делать все ж!
Это присказака, а вот
Сказка чередом идет
Всем известно, что от века
Много бед на человека,
От родов до похорон,
Сыплется со всех сторон,
Мор, война, грабеж, пожар,
Холод, рак, тифозный жар,
Цунами, землетрясенье,
И желудков несваренье,
Но страшнее этих бед,
Это если ваш сосед,
Перестал, вдруг, прозябать,
Начал бабки получать,
Мор, война и геморрой,
Не сравнятся с той бедой,
Ощущенье - будто крот,
Изнутри тебя скребет,
По какому это праву,
Льет сосед, нам в жизнь отраву,
Нарушает наш покой,
Подрывает мир с женой?
Ну, а если тот поганец,
Да к тому ж не иностранец,
А российских же корней,
Ну тогда еще дрянней.
Вот с такой бедой, читатель
И столкнулся наш приятель,
Рядом жил его сосед,
Хром, немолод, тучен, сед,
Видом как уральский дачник,
Словом полный неудачнк,
Вдруг презрев закон природы,
Он нашел себе работу,
Начал двери он строгать,
Да деньжата получать.
Лучше б началась война!
Ведь Присыпкина жена,
Так взяла за горло Пьера,
Пилит день и ночь без меры,
Мол сосед у нас работник,
Ты же просто захребётник.
Наш позоришь весь народ,
Шел бы тоже на завод
Пьер вначале на уловки,
Мне рабочим мол неловко,
Я российский инженер,
Мне соседи не в пример,
Да с женой не тут-то было-
Попалам перепилила.
От такого положенья,
Пьер к соседу за спаcеньем,
Ты, дражжайший мой сосед,
Стал источником всех бед,
И тебе во искупленье
Лишь одно есть извиненье:
От жены меня укрой,
На завод к себе устрой,
А не то умом я решусь,
Под окном твоим повешусь,
Стану призраком ходить
В темноте истошно выть
Говорит сосед с досадой,
Там работать парень надо,
Ты ж, я вижу, не привык,
Ладно, нужен подсобник,
Чтоб быстрее делать двери,
Что ж, попробуй, коль уверен,
Но учти суров сей путь,
Тяжко лямку ту тянуть
"Как не так"-смекнул Присыпкин,
"Коль уж ты, такой непрыткий,
Начал бабки получать,
То куда им устоять,
Против крепкого такого,
Молодова, несядова,
Если б в мяч со мной сыграл,
Очень сильно б ты отстал"
Но прикинулся серъезным,
Деловым и скрупулезным,
Побежал скорей домой,
Чтоб наладить мир с женой,
(Был наш друг немного пылким)
Да пивка распить бутылку.
На другой день утром рано,
Пьера дергает Татьяна,
"Пьер не спи, давай вставай,
На завод не опаздай"
Пьер проснулся, встрепенулся,
На другой бок повернулся:
"Дай еще чуток поспать,
Чтобы дольше не устать."
"Не хитри, вставай Пьеруша,
А не то натру те уши."
"И на кой такой рожон,
Бог создал нам этих жен,
Это кем же надо быть,
Чтоб так ловко угодить?"
Зло Присыпкин про себя,
Думал челку теребя.
"Хорошо быть безработным,
Холостым и беззаботным,
Словно легкий мотылек
Пропорхать всю жизнь бы мог,
А жена как будто штанга,
Так и гнет тебя в баранку"
Делать нечего, и вот
Пьер наш мчится на завод.
Супервайзер там встречает
И подробно объясняет:
"This is very simple my friend,
Fifteen doors per day and end "
Пьер ответил:"ясно, ясно"
И с большим энтузиазмом,
Заготовки стал хватать
И в них дырки вырезать,
Целый час волчком крутился
И порядком утомился,
Сел- глазам своим не верит:
У соседа уж три двери,
Друг за дружкой встали в ряд,
У него ж одни стоят,
Рядом рыжий Джон МакКэй
Сделал, гад, аж пять дверей
Супервайзер тут как тут:
"Your result not very good,
All the holes more big then need,
Don"t try it to repeat!"
"Oh! My Gog!"- вздохнул наш Пьер
"Взять терпения мне вэр?"
Лежа, сидя, боком, стоя,
Словно робот без простоя,
Так до ланча он пахал,
Лишь три двери наклепал,
Еле-еле распрямился,
Аж живот во внутрь ввалился,
"Нет, в гробе всё это see you,
Лучше я вернусь в Россию
Там хоть тоже трудно жить,
Можно что-то все ж мутить.
Чем в бараний рог согнуться,
Лучше уж домой вернутся"
Малодушием порой
Был охвачен наш герой.
Но представив как народ,
В стороне родной заржет:
"Мол не вышло поживиться
Свистоболу за границей"
Приналег опять на двери,
Хоть в успех уже не верил,
Лишь известный Одиссей,
Испытал сам жребий сей,
Между двух смертельных скал,
Свой корабль когда он гнал,
Слева гадость, справа гадость,
Где же в жизни этой сладость?
В общем Пьер как ни стрался,
Лишь неделю продержался,
Помешал ему пустяк-,
Руки вставлены не так.
На hell он послал завод
И вернулся на Support.
-3-
Вскорости жена опять
Стала Пьера доставать:
"Ведь не жизнь, а наказанье
Быть женой такого в званье,
То ли Светка у Попова,
Хотя свиду и корова,
Но за мужниной спиной,
Как за каменной стеной,
Верно говорит народ,
Только дурам и везет!"
Пьер не в шутку разозлился,
И ответно напустился:
"Ты мне русских не хвали,
Если любишь, к ним вали,
Иль ищи себе кивийца,
Я же не самоубийца,
Чтоб на вас, на баб пахать,
Весь живот свой надорвать"
Тут Танюша сразу в слезы,
Пьер надулся, стал серъезен.
Иммиграция не тетка,
Мутит, сорит, хуже водки
В это время верь не верь,
Постучался кто-то в дверь,
Недослушав Тани стоны,
Пьер открыл, глядит: мормоны,
В строгих черных пиджаках,
С черной книжечкой в руках,
"Ба, а может к ним пристать,
Чтобы денежки достать,
Вишь костюмчики какие,
С виду шибко дорогие,
Да к тому же я уверен,
Проще то, чем дрявить двери"
"Hi, ребята, заходите,
Да про Бога расскажите,
Ростом он высок иль мал?"
Так Присыпкин им сказал.
"Бог велик и всемогущ,
Он живет средь райских кущ,
Становись в наши ряды,
Попадешь туда и ты!"
"Не спешите так ребята,
Мне на небо рановато,
А пока нельзя ли мне,
Выбить что-то на земле?"
"Вот для этого, дружок,
Чтобы Бог тебе помог,
Ты не прибыль должен мерить,
А душой в него поверить. "
"Я поверю хоть во что,
Лишь бы бабки принесло!
Я уже, кажися, верю,
Это ж те не дрявить двери!
Так что может он начать
Материально помогать,
А не то хреново дело,
Блин, жена вконец заела.
Заплатил бы ваш божок,
Для начала в банк должок
Я бы десять лет молился,
Головою об пол бился"
"Что вы, что вы, мы мормоны
И у нас не те законы,
Чтобы об пол лбом стучать,
Мы должны распространять,
Свет великого ученья,
И рассеять все сомненья,
Да быстрее сделать это-
Близок ведь конец-то света"
"Тот конец меня не мучит,
Как там Библия нас учит:
Были б деньги - хочешь в рай,
Богу божеское дай..."
"На какой такой странице,
Вы нашли те небылицы?"
"Не страницы я считал,
Суть учения впитал!"
Бились с ним мормоны бились,
Аж слюною подавились,
Наконец махнув рукой,
Удалились на покой,
А Присыпкин им в догонку,
Закричал довольно звонко:
"Вы меня не забывайте,
Да почаще приезжайте!
На досуге я немного
Поболтать люблю про Бога!"
Те такое услыхали,
Аж вприпрыжку побежали,
Пьер тотчас назад домой,
Доругаться чтоб с женой.
Как закончили ругаться,
Стали пылко целоваться,
Только..., как стук по новой:
"Я свидетель Иеговы!
Бог велик и всемогущ,
Он живет средь райских кущ
Становись в наши ряды,
Попадешь туда и ты"
Пьер кричит:"В ряды не встану,
Я люблю свою Татьяну!"
Стали с Танькой хохотать,
Затряслася аж кровать.
Через час или другой
Говорит Танюша:" стой,
Хватит нам, дружок, смеяться,
А пора за ум нам браться,
Надо думать да гадать,
Как нам домик отстоять,
Мебель, сад и три машины,
Вид на горные вершины,
Путешествия в Москву,
Разогнать дабы тоску,
Не смогла бы я смирится
С тем, что б этого лишится,
Ведь от этого есть толк,
Но пока оно все в долг.
Зря, возможно, ты с порога,
Отметаешь мысль про Бога,
Ведь возможно же из веры,
Сделать что-то для карьеры,
Дураков-то в мире много,
А что если... в синагогу?
Вот что было бы мудрее,
Есть в родне ж твоей евреи!
А ведь тут один из этих,
Служит в Городском Совете!
Вот и нам бы постараться,
К их малине прикопаться,
Только корни чуть пусти,
Будут ягодки расти!"
"Это вряд ли я сумею,
Я ж креститься не умею!"
"Ты, давай, не рассуждай,
Что сказала - выполняй!
Я ж поеду по делам
В православный русский храм,
Там, слыхала стороной,
Новый русский есть крутой,
Стану рядышком молиться,
Может выйдет подмоститься,
Денег ишь наворовали,
Нас поди ж и обокрали,
Вот теперь поищем путь,
Как обратно все вернуть.
Ведь не зря ж мудрец сказал:
Бейтесь, люди, за металл!"
Заиграл лучом восток,
Просветлел наш городок,
Словно девица румяна,
Солнышко из окияна
Улыбается вдали,
На самом краю Земли,
Сверху тусклая Луна,
Словно барыня бледна
Волны резвые гуляют
К нам на пляжи забегают.
Словом кончилася ночь,
На прощание в Крайстчёрч,
Месяц смотрит с высоты,
Видит храмы да сады,
Синь воды да зелень трав,
Будто разом всю собрав
Всего света красоту,
Кто-то воплотил мечту,
Тут ни голода, ни мора,
Ни войны нет, ни террора,
Ни жары, ни комаров,
Нету буйства у коров,
Ни клопов, ни тараканов,
Нет ни змей тут, ни варранов,
Крокодилов иль клещей,
Нет ни блошек здесь, ни вшей,
Нету стронция здесь в водах,
Нет военных тут расходов,
И обходятся здесь без
Даже ядерных АЭС
В лес народ тут носит шорты,
А грибов так мигом ведра,
Можно было бы набрать,
Каб не лень их очищать.
То за что Россия бьётся,
Здесь-то даром раздаётся,
Но мы, русские,- нахалы,
Сколько нам ни дай - все мало.
Нас один товарищ Сталин,
Быть счатсливыми заставил,
Не казалось ведь тогда-то,
Что дают нам маловато?!
Дней прошло совсем немного,
Мчит Присыпкин в синагогу,
В светлом храме красота,
Не хватает лишь креста,
Двери, кресла там резные,
В окнах стекла сплошь цветные,
А на кафедре раввин,
Благородный от седин,
Тот раввин его встречает
По английски вопрошает,
Вэа фром - откуда будешь?
И какой-то " аюжуиш?".
Отвечает Пьер скорей:
"Я не жуиш, а еврей!
Нам в Союзе трали-вали,
Ничего не обрезали,
Отлучили, блин, от Бога,
Всю спалили синагогу,
Иврит напрочь запретили,
Всё на нем почти забыли,
На последок только знаем:
Хай живе Ирушалаим!"
Отвечал раввин" Cадись,
Да молиться вновь учись,
Не пристало ведь еврею,
Лишь твердить, мол, не умею".
Пьер садится на скамейку,
Надевает тюбетейку,
В руки он талмуд берет,
Только задом наперед,
Сколь глазами ни моргает,
Ничего не понимает,
Раввин скучно так поет:
"Ох майлод!, да ах майлод!",
Пьер с зевотой, подпевает,
И как мертвый засыпет,
Спит, сопит наш Пьер неслабо,
Как обычно снятся бабы,
И одна из них особо,
Нету времени, жаль, чтобы
Эту кралю описать,
Никому б не устоять.
В воскресенье утром рано,
Светлым духом осиянна,
Мчит Татьяна на Броам,
В православный русский храм,
Церьковь с виду небольшая,
Но красивая такая,
Купол золотом горит,
Русский крест над ней стоит,
Хорошо внутри, уютно,
Только с креслами там скудно,
На ногах стоит народ,
Пока служба-то идет,
Служит там отец Амвросий,
Бога он смиреено просит
Чтоб как можно позже Бог
Русским в рай попасть помог.
Вот Татьяна подъезжает,
И тихонечко ступает,
В благолепный этот храм,
В окруженье русских дам,
Те приветливо встречают
И на ушко просвещают:
"Тот известный мафиоз,
Миллионы он привез,
Об пол, вишь, как лоб-то бил,
Значит многих замочил,
А вон тот, что в хоре, Толик
Весь зашитый алкоголик,
Тут-то ангелом поет,
Дома ж в рог жене дает.
Рядом молится смиренно,
Ирка, блудит, что с чеченом
При живом пока что муже,
Но тут есть еще похуже:
Тот с кудрявой головой,
Говорят, что голубой,
Этот крупный господин
Жрет горстями героин,
Та блондинистая бля -
Попрыгунья с корабля
А у самых у дверей,
Говорят, вообще, еврей."
Тут поэт, как-будто, сбрендил,
Вишь, несёт, похоже, сплетни
Мы ж не будем их читать,
Сказку будем продолжать.
Как приятно звездной ночью,
Прогуляться по Крайстчечру
Прошвырнуться по Глостер,
Вдоль по Эйвону к Вустэр,
Всё вокруг светло и чисто,
Нет ни грохота, ни свиста,
Вязы, клены, тополя,
Дышит влагою земля,
Речка чистая бежит,
На воде Луна дрожжит,
Звезды в глубине мерцают,
Сверху утки проплывают,
В воду головы суют,
Да те завездочки клюют.
Тут поэт наш мирно бродит,
В стороны зрачками водит,
Для тебя, читатель, щас
Смачно вставить чтоб в рассказ,
Всё про дальние те дали,
О каких и не слыхали,
Мы в России никогда,
Занесло-то, вишь, куда?.
"Что ж нас эдак встрепенуло,
Или шилом в зад кольнуло?."
Философствовал поэт,
По прошествии трёх лет.
До сих пор он удивлялся,
Как сам здесь-то оказался.
Тут, навстречу Пьер Присыпкин,
В животе уже негибкий,
На ходу суши жуёт
И такую речь ведёт:
"Здраствуй, здраствуй, наш поэт,
Выпить хочешь или нет? "
Тут поэт как-то замялся,
С дуру чуть не отказался.
Но Присыпкин не отстал,
Кредит-карточку достал
Выпить, кстати, нахаляву,
Можно даже и отраву,
Ну, а если, вам нальют
Полстакана "Абсолют",
Кто бы здесь-то удержался?
Наш поэт, конечно, сдался.
Рядом с речкою Эйвоном
В ресторанчик "Барселона"
Собутыльники зашли
И в меню они нашли:
Лососину паровую,
Оленину чуть сырую,
Шампиньоны, сыр, салат
И молоденьких ягнят,
Мигом это заказали,
Тут же водочки достали,
Остограмились и вот,
Пьер теперь рассказ ведёт:
"Тут чудесная страна,
Можно делать ни хрена,
И притом красиво жить,
Чуть ума лишь приложить.
Как сам помнишь, мы с Татьяной,
По церквам прошлися рьяно,
Даже в хоре малость пели,
Вот как бабок захотели...
Быстро стало нам понятно,
Что всё это лишь накладно.
Хрен отломишь что от Бога,
И другой пошли дорогой.
В колледж я пошёл учиться,
Со студентами водиться,
Стипу чтобы получать,
Да и горюшка не знать.
________________________________________
[К началу страницы] | [Назад на 1 страницу] | [На главную]
________________________________________
.