Аннотация: Будьте терпимы! У многих не было ваших
преимуществ. Измените своё виденье многих проблем. И вам воздастся за понимание.
Исповедь усопшего наркомана.
От автора.
Это подлинная история. Но кое- что пришлось
изменить, пощадив чувства родных и близких.
Я здесь - сторонний наблюдатель Люцина. Но
не ищите аналогий - напрасное занятие, ведь цель
повествования в другом, как бы не проглядеть...
В своих комментариях к моей прикольной и
победной " Саге о мытаре..." вы интересовались:
как же я пишу, когда мне очень грустно. Думаю,
что такой момент сегодня наступил в полной мере.
Человек не судит человека,
между мной и богом судей нет!
Чтобы понять меня, проникнитесь сначала любовью ко мне уже с первых строк моего повествования и лишь в конце включите маятник осуждения, иначе и не стоило начинать. И всё же, осудив, вспомните, что не все люди на свете обладали теми преимуществами, которыми, быть может, обладали вы
.... Я умерла давно, но моя измученная душа хочет поведать вам свою историю. Может тогда она обретёт покой, завершив дела здесь, на земле, набираясь мудрости в необъятных просторах Вселенной.
Человеческие отношения очень сложны. Слишком близкое общение чаще приносит горе, а не радость. Обожжёшь свои крылышки, а всё равно летишь на новый огонь, потому как человек существо социальное и всегда стоит перед выбором: отшельничество или общение. И чаще всего человек выбирает второе, порой, с риском для жизни.
Мне было 18 лет, когда я полюбила Анжея. Я завоевала его сердце, отдавшись в его руки и доверившись ему по собственной воле искренне и до конца, без тени сомнения. Душа оторвалась от бренного тела и воспарила к звёздам. Но жизнь земная как-то так устроена, что счастье вечным быть не может. Блеснуло на миг, как манящий огонёк, и скрылось за поворотом. И начинаешь верить, что мы несём на земле тяжкую ношу за грех Адама и Евы, изгнанных из рая, а земля не рай, а наказание Господне. И каждому своя мера отмерена. Тут уж как повезёт, кому- больше, кому- меньше. Мне не повезло, может, больше других. Анжей бросил меня и ушёл к моей лучшей подруге Марие. Двойное предательство подкосило меня. На прощание он заявил мне, что человек всегда одинок, и я должна научиться жить без него. И где он только набрался этой мудрости, чтобы выдать её в нужное время и в нужном месте! Теперь, взглянув на всё со стороны, я начинаю понимать, что люди так уж устроены, что оценивают всякую вещь с точки зрения её редкости и новизны, а также малодоступности, хотя вещь сама по себе может и не содержать ничего хорошего и полезного, но она досталась нам дорого. Наконец, мы эту вещь получили и стали столь же страстно желать чего- то другого. Ну, это как захватанная гравюра. Тогда я ещё не понимала этого. Два месяца меня никто не мог вывести из ступора. Моя потрясённая и взволнованная душа погрузилась в самое себя, нужно было попытаться занять себя чем-то внешним, зацепиться за какие-то предметы, которые могли бы стать целью моего существования. Я долго мучилась, ибо мне недоставало мужества, чтобы вытерпеть смерть, как и того, чтобы вытерпеть жизнь. Кто не хочет ни бежать, ни сражаться, чем поможешь такому. Я плыла по течению реки в надежде на судьбу, которая лучше нас знает, что надо делать. Татусь решил меня отправить к родственникам в Лодзь, чтобы сменить обстановку. Там я встретила Збышека. Теперь я понимаю, что он был из той категории существ, которые ломают вещи и людей, предоставляя другим убирать за собой. Он втёрся в мою душу под видом сочувствия и добродетели и в конце концов посадил меня на иглу. Временное облегчение обернулось трагедией. Я отклонилась от привычного в жизни и стала жертвой необычного и это повело меня к гибели. Сломав меня, Збышек убежал и спрятался за свою беспечность, выискивая новые жертвы, чтоб не так страшно было уходить скопом, в смертельной связке, в кромешную тьму небытия. Денег катастрофически на жизнь не хватало. Приходилось делать набеги на маковые посевы, готовить варево из маковой соломки, добавляя ангидрид. Но и эти походы не всегда заканчивались успешно. Помню свою первую ломку, спустя три года после первой дозы. Меня отвезли в психушку и кололи лошадиные дозы инсулина. Пришла в себя, а руки и ноги намертво привязаны к кровати. Подходит существо с безумным лицом и насильно мне запихивает какую-то деревяшку прямо в рот. Я пытаюсь освободиться, но существо заталкивает кусок обратно и безумно хохочет, затем плюёт мне на лицо. Беззвучные слёзы отчаяния текли по моим щекам. Это унижение я запомнила на всю жизнь. Потом было ещё и ещё...уже и не помню в деталях весь этот горячечный бред. Лечение не помогало, и я стала наркоманом со стажем. Там же, в среде наркоманов, познакомилась с Чеславом ( а где ещё могла я уже познакомиться ! ) . Мы даже поженились. Денег, как всегда, не хватало и мы сами варили наркоту. Не всегда были уверены в чистоте и качестве продукта и потому выбрасывали на пальцах кому колоться первому. Однажды Чеслав никак не мог найти у себя вену и в горячке уколол себя в артерию. Что на него нашло- не знаю ? В больнице мужа спасли, но с тех пор он получил группу инвалидности. Опять же, как мужчина , он уже был давно не способен меня удовлетворить, а мне ещё хотелось...И я завела себе любовника. Его звали Здислав. В отличии от нас с Чеславом он ещё работал. Мы уживались втроём без больших семейных сцен, потому как шли в одной смертельной связке и тут уж не до сантиментов. Каждый день был наполнен поиском денег, наркотиков и боязнью ломки. Вен у меня уже не было и приходилось искать их тонкой детской иголочкой. Сегодня моя очередь колоться первой. Мне не повезло, я спалила паховую вену и произошла её закупорка . Ногу раздуло до самого паха и мне стало плохо прямо на маковом поле, где мы пропитывали бинты опиумным молочком. Случайная машина меня доставила прямо в отделение хирургии. В палате с любопытством стали разглядывать мои грязные ноги, словно я примчалась прямо с прополки огородной ботвы..Ну, что ж, почти угадали. Меня охватил стыд и я из последних сил начала приводить себя в порядок. В животе невыносимо урчало - мы голодали вторые сутки, а денег взять пока было негде. До ужина три часа мучительного ожидания. Кто-то решил подкрепиться и достал курицу. Не смей просить! Нельзя! Отворачиваюсь к стене и жду. Наконец, принесли гречневую кашу, но забыли ложку. Ждать не буду, с меня хватит! Ртом неудобно, делаю из хлеба ковшик, сгребаю всё и заталкиваю в рот. Сестра вернулась с ложкой и на её изумлённом лице читалось: " Так может есть только
смертельно голодный человек, оставленный блуждать по лесу недели на три " . Голод заглушил стыд. Я с надеждой посмотрела на Люцину. И она догадалась попросить ещё добавки у сестры. Потом приносили ещё и ещё и остановиться я никак не могла., объяснять тоже ничего не хотелось. Наевшись досыта, затихла в своём углу. Часа через два меня начало забирать, сорвалась с кровати и нервно заходила по палате как маятник, туда-сюда...Почему они не едут? Где доза? Где уколоться, лёжа? Мысли вихрем проносились в мозгу. Я лихорадочно искала выход. И вот долгожданный и спасительный миг такого мучительного ожидания и отчаяния.
На последнем пределе добираюсь до мужского туалета и ложусь на полу на куртку Здислава. Долго и нервно ищем вену на здоровой ноге тонюсенькой иглой. Ну, наконец-то! Кайфа нет и в помине. Просто, если вовремя не уколоть, я вся как бы расщепляюсь на атомы, каждая клеточка моего измученного организма бунтует и становиться на дыбы, выворачивая меня наизнанку. После дозы я как бы опять собираюсь, восстанавливаюсь. Покой, умиротворение и сон. И пусть бы этот сон длился вечно. Я устала ходить по краю, может прыгнуть в небытие?......
Наутро приступили к моему лечению. Вен конечно не нашли. Нужно было срочно ставить капельницы для спасения ноги. Реанимация наградила меня настоящей драгоценностью- катетер
в подключичную вену, у самой шеи. Ура! Теперь я могу вводить дозу прямо в подключичку. Не будет этого унижения на грязном полу в мужском туалете! Необходимо только изучить эту штуковину повнимательней. В палате забираюсь на табурет и рассматриваю в зеркало эту диковину. Ага! Крышка открывается и назад ввинчивается, вот сюда нужно вставлять иглу, а можно колоть прямо в крышку, что мы и сделаем. За мной пристально наблюдает Люцина. Кажется, она обо всём догадывается. И вдруг я слышу её голос за спиной: " Подключичку нужно гепаринить после каждой дозы, иначе она затромбируется и тогда финиш всему твоему лечению! С сегодняшнего дня будешь колоться на чистой постели, а не в грязном туалете. Помни, что подключичная вена связана напрямую с сердцем и здесь требуется максимальная стерильность " . В палате повисла мёртвая тишина. Возражать никто не стал.
МАТКО МИЛОСЕРДЗЯ! Неужели они приняли меня, вечного изгоя! Правильно кто-то сказал, что не существует проблем, а существует наше виденье этих проблем. Для них я такой же больной человек, как и они. Я была счастлива, что в этой маленькой палате не оказалась отвергнутой и получила шанс на понимание. Впервые за долгое время я почувствовала себя человеком. К нам, в палату, приходили вечером посетители. Здислав колол мне дозу, но уже никто не обращал на это внимание. Всё складывалось слишком хорошо, чтобы продлиться долго. Гепарин мы не купили. Я не смогла признаться Люцине, что нам не хватает даже на еду. Потом она купила мне этот препарат, но было поздно. Однако мы забегаем вперёд. Когда приносили ужин, девчонки не выдерживали голодных взглядов моих мужиков и подкармливали их. Те съедали всё без разбору. Заморив червячка, уходили, чтобы приготовить утром свежую дозу и снова уколоть меня. Иногда они сильно запаздывали и это доводило меня до нервного срыва.. И уже невозможно было разорвать этот замкнутый круг. И , наконец, случилось то, о чём меня предупреждала Люцина: подключичка затромбировалась и её достали. Я осталась без капельниц, а ногу нужно было срочно спасать. Девчонки побежали к лечащему врачу, затем в реанимацию, чтобы договориться на установку нового катетера. Переговоры протекали мучительно долго, но всё же защита больных помогла и реаниматоры сдались. Мы всей палатой с нетерпением ждём их прихода. Внезапно открывается дверь и в палату заходит до боли знакомый психиатр. Ну, вот и всё. Он подходит ко мне и говорит: " Можешь не ждать - они не придут, я отменил это решение. Может, нам тебе ещё и наркотики назначить, вельможна пани! Не обольщайся!
Мы во всём этом участвовать не собираемся " . Такие добивают, не оглядываясь, и я послала его:
" Iдзь ты до холеры, курво! " .
Нога совсем посинела, но спасать уже не станут- психиатр сказал решающее слово. Без капельниц мне здесь делать нечего. Теперь нужно уходить. Утром меня забрали мои мужики.
Прощаться было тяжело. Я просила Люцину найти хорошую клинику в Польше для лечения наркоманов, хотя желаний уже никаких не было, но нужно было что-то говорить, не важно что, лишь бы сдержать рыдания и поскорей закрыть за собой дверь ...в небытие.
Ампутированная душа, ампутированное тело. Нет! Это уже слишком! Даже сейчас в моём облике ещё читалась красота, пусть бледная и прозрачная, но всё же....
Что делать дальше? Искать другую клинику? Молить о помощи и пощаде психиатра? Но эта мельница смелет всё, чтобы ни забросил в её жернова.. Устала я от самой необходимости жить, балансируя на краю пропасти. Пора прыгнуть. Баста! В конце концов невыносимые боли и опасения худшей доли явились для меня оправдательным побуждением к добровольному уходу.
Мнение других в таком деле уже не имело для меня никакого значения. Жизнь превратилась для меня в рабство , и я вольна умереть.
Жалею ли я о своей смерти? Ведь я ушла добровольно! Сейчас я скажу крамольную вещь: жизнь зависит от чужой воли, выбор же достойной смерти должен зависеть от нашей воли больше, чем в каком- либо другом случае.
Я не попала в ад. Когда Господь создал человека, он сильно рисковал, потому как хотел добровольной любви, а не рабского подчинения. И теперь у бога есть свой ад- это его любовь к людям.
Придёт час моего возвращения на Землю. Возможно, я приду через звёздный коридор созвездия Орион, но вернусь с накопленной мудростью Вселенной и начну жизнь с нового листа.
О Мария, Матерь Милосердия, охраняй всё человечество, чтобы не был
напрасным Крест Христа, чтобы человек не сбился с пути добра...
О Марыё, Матко Мiлосердзя, чувай над вшысткiмi , абы не был
дарэмны Кшыж Хрыстуса, абы чловек не загубiл дрогi добра....