Сразу же успокою читателей: чавы не имеют никакого отношения к мятежному венецуэльскому президенту Чавесу. Скорее, наоборот. Их генерическое наименование восходит (или нисходит?) то ли к диалекту северо-востока Англии, то ли - к кокнийскому слэнгу. Одно время в отдельных уголках Королевства под чавами даже понимали малообразованных малолетних правонарушителей, беременных школьниц, а то и - представителей широких слоёв населения, живущих на доуле (то есть, на государственном коште), и, как правило, - в муниципальных квартирах.
Но к началу нового Милленниума это понятие выкристаллизовалось в дефиницию субкультурного стереотипа (молодых) людей, приверженных к ношению дизайнерских одежд - в частности, - от юберпошского дома Берберри, - с его бежевым тартаном, безукоризненного кроя плащами и даже - бейсбольными кепками (каковые он тут же и прекратил шить, дабы не окончательно подмочить свою репутацию эксклюзивности), и уже упомянутого мною блинга, - но утрированно массивного и кричащего. Девушку-чава легко можно идентифицировать, например, по огромным (чаще - золотым) серьгам в форме хула-хупных колец и смертельно стянутому на затылке пони-тейлу, получившему название "Кройдонский фейс-лифт". Чав, как правило, является счастливым обладателем последней модели мобильного телефона (хелло, Моторола серии RAZR - или то, что пришло ей на смену в момент чтения вами этого пассажа!) и ездит в вот уж истинно "навороченном" (то есть, вовсе не обязательно дорогом, но зато - обильно и эпатажно модифицированном в личном вкусе водителя) автомобиле - Воксхолл -Нова-купе - характерный пример. При этом чав нет-нет, да и напомнит нон-чавам (не без гордости) о своём, будто бы воркинг-класс бэкграунде. Чтобы уж совсем запутать картинку.
Ну, и так далее.
Не возьмусь спекулировать на социокультурные темы и пускаться в риторику о том, что каждое новое поколение (во всём мире) неизбежно чревато экстримом, будь то либертин(ц)ы, дэнди, битники, хиппи, панки или чавы. Оставлю это занятие на откуп армии специалистов, разбирающихся в таких вопросах куда как профессиональнее меня. Я же упомянула о чавах лишь в их реляции к английскому снобизму.
Конечно же, чавы не столько подражают пошам, сколько жестоко их пародируют. Но, вместе с бастардизацией пошских вкусов, чавы насадили в современном британском обществе как раз то, что так противно природе традиционного классово-элитарного сноба, всё-таки имеющего своими идеалами образованность, социальные амбиции и куртуазность. Чавы же - это культур-трегеры улицы, служители культа нового поколения идолов - футболистских жён, поп- и риалТиВи-звёзд (не обязательно заоблачно высокого интеллектуального потенциала). Они олицетворяют и прокламируют дремучее, но и демонстративное невежество, разболтанность, агрессивный моветон и даже - моду на физическую брутальность и гангстеризм. А если мы добавим сюда откровенное свинство отдельных групп английских футбольных болельщиков и туристов (не исключительно и поголовно - чавов, но, пожалуй, их собратьев по духу) на рокочущих стогнах континентальной Европы, - то тогда картинка станет, надеюсь, несколько более выпуклой и убедительной.
Но оставим чавам - чавово, - и вернёмся же к истокам британского снобизма.
Как тут не упомянуть о снобизме имперском и его афтер-шоке, - увы! - латентно ощутимом и по сей день! Сразу же оговорюсь: такого рода снобизм имеет в Великобритании мощные амортизаторы - начиная с одиозной политкорректности, и кончая довольно-таки симпатичными природными английскими качествами - привычкой не принимать себя слишком всерьёз (порой граничащей с самоуничижением), способностью к самоконтролю и общей цивилизованностью.
Но да не забудем же и о том, что как-никак Британия, со своими военными викториями, гениями мысли и слова, революционными уложениями о гражданском праве, пионерством в научно-техническом прогрессе и политесными леди и джентльменами, - веками являла собою модель для подражания. Стоит ли удивляться тому, что средний англичанин (со времён, пожалуй, Тюдоров и, скажем, до пост-блитцевого распада Бритиш Эмпайр) был взращён в духе чёткого сознания своей национальной исключительности (чтобы не сказать: превосходства). И - снисходительного (но вряд ли - искреннего) сострадания к представителям остальных народов, хронически не имеющих привилегии быть англичанами. А такое наследство быстро не растранжиришь.
Тем более, - за такой исторически незначительный срок, как полвека.
В своей, ставшей ныне хрестоматийной, книге-исследовании национального характера "Англичане" популярный журналист Джереми Паксман приводит немало любопытных примеров и характеристик отношения англичан к самим себе в контексте остального мира.
Очень сочно, на мой взгляд, Паксман передал отзыв американки Марты Геллхорн - известной военной журналистки и современницы Хемингуэя (но и не только - она побывала и его женой), много лет прожившей в Англии: "Я полагаю, что у англичан - комплекс превосходства. Вот немцы вечно задаются вопросом: "а что о нас подумают?" То есть, их это беспокоит. Англичанам же на свою репутацию - наплевать. Они настолько уверены в том, что они - лучше других, что стороннее мнение им безразлично."
Наверно оттого-то так и поблёк международный имидж нации в послевоенную эпоху, включая и нынешние времена, что она не озаботилась его ре-вампом и фейс-лифтом, как этим энергично занимались другие страны. Не в последнюю очередь - та же Германия.
Тут надо бы заметить, что немцам особенно не повезло в глазах так называемого британского общественного мнения. И я даже уже не имею в виду сакраментальную фразу, которая, благодаря культовому телесериалу "Башни Фолти", четвёртый десяток лет автоматически-рефлекторно не сходит с коммонно-английских уст при виде всего, даже отдалённо германского: "Вот только не надо - о войне!"
Тот же Паксман приводит в своей книге душераздирающе-комичную и, вместе с тем, грустнейшую историю, происшедшую в начале 90-х годов с послом Германии в Великобритании. Ему смертельно надоели дежурные зуботычины британских таблоидов в адрес его соотечественников-краутов и он вознамерился сразиться с этими пещерными предрассудками оружием знаний. Была организована встреча посла с редактором одной популярнейшей (тогда) в Англии газеты (хотя и не с самой безукоризненной репутацией). Посол извёл весь свой дипломатический шарм на обстоятельные двухчасовые разъяснения акуле (тогда ещё) Флиит-стритного пера того факта, что его, посла, страна не имеет намерения создавать четвёртый рейх, в котором Британским островам уготована роль некой офф-шорной колонии. Редактор понимающе-сочувственно кивал и со всем соглашался. Однако посла, прямо скажем, подвела генеалогия. Одним из его предков, на беду являлся военно-воздушный ас Первой Мировой - "Красный Барон" Маннфред фон Рихтхофен. И этот факт, конечно же, не мог укрыться от бдительного ока чернушного (несмотря на солнечное название) флагмана британской прессы.
Когда, с превкушением удавшегося, наконец, нацпиара, на следующее утро после интервью-брифинга посол раскрыл респективный орган, то тут же и увидел аршинный заголовок: "The Hunn Talks To The Sun!” (да простит мне читатель не самый фонетически и лексически удачный перевод: "Гунн говорит с "Солнцем!")