Аннотация: Часть вторая В тёмном углу
(Снобическая)
Глававосемнадцатая
ВтёмномУглу, частьВторая
(Снобическая)
Тем временем, стихия отступила.
Тучи рассеялись, и сквозь окна "Медведя" высветилась луна. "Урожайная", как зовут её в местных краях в этой фазе. Харвест муун. Нехорошее название, мрачное.
Зала, снятая Орффами, была меблирована в стиле "Ридженси" (по-русски: "регентский").
Вообще-то, с общей стилистикой "черчиллевского" отеля этот стиль не гармонировал. Но, для особо пуританских любителей старины, имелся и второй зал, - выдержанный в дизайне королевы Анны. Дело вкуса, конечно. Дуня подобную мебель не любила. Особенно коробил её мрачный шотландский "барониал стайл", с этой его дубоватойэстетикой подражания средневековой готике: фальшивые кастлы, башенки, стрельчатые окна, неприподъёмная, собакевичевская мебель...
Куда как лучше "регентская" гармония, симметрия, деликатность и практическое удобство позднегеоргианского дизайна начала 19-го века! Дуня предпочитала их и душной эклектике пришедшей затем Викторианы, перегруженной разного рода орнаментальными излишествами.
Впрочем, нельзя сказать, чтобы мебель в стиле "Ридженси" была (по нынешним, естественно, меркам!) такой уж легкою и изящной. Всё относительно! Просто после тех пудовых шотландских монстров, на которых как-то пришлось сиживать Никласу и Дотти у его родственников в Глазго, - Дунечка оценила практичный шарм англо-ганноверской меблиатуры эпохи Джорджа Третьего! И только в Глазго она впервые поняла, почему в старые, добрые времена кавалер был обязан прислуживать даме, садящейся за стол. А потому что одна она не обязательно бы справилась с тем почти гранитным чудовищем, каковое её шевалье и надлежало этаким элегантным, но энергическим импульсом вдвинуть пост-фактум - под эмгм мягкие части своей миледи.
Высокие белые стены комнаты снизу были отделаны панелями, оклеенными обоями - в тонкую георгианскую полосочку бледно-голубого цвета, как у припудренной лазури веджвудского фарфора. На стенах - старые гравюры и фотографии в сепии. В основном, буколические виды Вудстока и пасторали Бленхема - с пастухами и пастушками.
Длинный, широкий стол был застелен тяжелой белой скатертью, по ней расставлены начищенные до блеска серебряные подсвечники. Слава противопожарному Богу, что прислуга воздержалась от иллюминирования всех свечей. Горели только две - в самом центре стола. С миссией дополнительного освещения вполне справлялись дискретные электрические светильники, размещенные в нишках у входа в залу, а также в центральной части стен.
Зато вот дальняя часть комнаты, где стильный камин чугунного литья был художественно закамуфлирован катайской вазой с огромным букетом тигровых лилий, тонула в полумраке. Разжигать такой большой камин было явно не по погоде, - пламя лишь создало бы неудобства для честной компании.
По периметру стола были расставлены стулья с высокими спинками. На них лежали мягкие набивные подушечки из льняной ткани в ту же полосочку, что и обои. Дунечка оценила эту заботу "медвежьего" персонала. Стулья-то, конечно, не шотландские, - но ведь и банкет, похоже, был рассчитан не на один час...
Вообще-то, у каждого приглашенного Орффа было строго зарезервированное место, в соответствии со сложной местной табелью о рангах. Так, Дотти предстояло сидеть в окружении людей, которые ее почти физически не выносили, - и нельзя сказать, чтобы это чувство было совсем уж безответным.
Теперь же, в присутствии Тимоти (который, по своей весьма голубой крови, стоял выше любого из де Орффов, - не говоря о просто Орффах) вся эта тщательнейше продуманная иерархия рухнула, как карточный домик.
Естественно, графиня Норчестерская трогательнейшим образом заступилась за Тимоти и попросила старшего Орффа извинить её за то, что она посмела самолично пригласить его на семейный праздник, когда (о! совершенно случайно!) встретилась с ним в холле.
И попробовал бы он НЕ расшаркаться перед Тимоти! (Как-никак, не только кузеном Николаса, но и сыном, - ах, лучше не будем говорить, кого именно!)
И естественно, что сидеть рядом с сэромТимоти не зазорно даже и для графини Норчестерской. И еще более естественно, что леди Одоттиа и сэр Тимоти вовсе не хотели создавать проблем для семейства Орффов - а потому сели "вот тут вот, в темном уголочке", - то есть с самого конца длинного и роскошного стола. И максимально далеко от "главных местных алли`ааааторов". Как не замедлил шепнуть (и - увы! - нельзя сказать, чтобы на ушко Дотти) - Тимоти, зеСноб.
* * *
Англия так же не мыслима без снобов, как Россия - без бабушек на лавочке у подъезда. Уже просто потому, что Англии снобы нужны приблизительно так же, как бдительные бабушкомы - России. То есть, - вообще не (хотя и по разным причинам, естественно).
С баснословных советских времен (когда были популярны чистоанглийские фильмы с прибалтийским кастингом, и советские люди поголовно обожали Англию как туманный образ бледной леди, укутанной в пледе, - но кормящей с руки баскервийского дога), в России утвердилось представление, что английский сноб - это такой забавный, но в целом вполне безобидный чудак, который не признает общих социальных законов и вместо них придумывает для себя собственные. Так как появлению собственных, советских снобов эффективно препятствовал Уголовный Кодекс, то снобизм английской прописки приобретал в России еще большую заманчивость и очарование.
Наивные, добрые, славные советские люди! О, если бы они уже и во времена Брежнева-Андропова имели бы (какой ужас!) несчастие познакомиться с английским снобизмом, как он есть на самом деле! Возможно, что тогда-то эпоха Гласности, которая, как известно,
начиналась с особой дружбы Михаила Сергеевича с главною снобкою тогдашней Англии (Маргарет Тэтчер, естественно) -- и вообще бы не состоялась! Во всяком случае, в 20-м столетии.
Потому что английский сноб - это действительно ужас что такое. Конечно, вам может повезти, и вы действительно встретитесь с типом безобидного чудака, который, как тот король из детского стишка, "отнюдь не сумасброд, раз хочет бутерброд". Но увы! С куда большей вероятностью вы напоретесь на ту или иную вариацию английской сноберришнесс а-ля Джек Потрошитель. Разумеется, это не значит, что все английские снобы - серийные киллеры. Но общий тренд, право же, идёт скорее в этом направлении (нежели в сумасбродно-бутербродном).
Вообще говоря, наработки английского снобизма 20-го века в нынешней России известны плохо. Достаточно сказать, что такая Книга Книг послевоенных английских снобов, как 12-томная эпопея "Э Дэнс ту зе Мьюзик оф Тайм" приснопамятного агента британской охранки - Энтони Даймоука Пауэлла - на русский язык, насколько мне известно, вообще не переведена.
Соответственно, представления о снобизме в России застыли приблизительно на том уровне, на котором они были спроецированы в русскую литературу конца 19-го века - из традиционно наиболее родственной ей, то есть, из немецкой. Кстати говоря, именно от немцев к нам, в том же 19-м веке, передались культы сначала Шекспира, - а потом и Байрона. И именно у немцев, на рубеже веков, сложился тип сноба как чванливого и аррогантного, - но, в общем, не чрезмерно опасного сухаря-англичанина. (Помните чеховскую "Дочь Альбиона"? Тот же самый типаж махровым цветом цвёл тогда в немецких и австрийских водевилях !)
Внутри же Англии сноб - это вам не водевиль-с! Это - не то что не смешно, но нередко очень очень даже опасно! Классического английского сноба скорее можно сравнить с прусским корпорантом, который готов фехтовать до летального исхода с кем и когда угодно. Или с записным англофилом Евгением Онегиным, запросто расстреливающим своего лучшего друга, - по сути, просто так. От сплина.
Но откуда он взялся-то, сноб? Точное происхождение слово до сих пор не известно. Нередко его возводят к шотландскому словечку "снаб", которое исходно обозначало сапожничье ремесло, - и, соответственно, простолюдина-недотёпу (подобно незабвенному русскому выкрику "сапожник!" в синематографе). Не исключено, что "снаб" каким-то образом был связан с бельгийским словечком "сабо", которое и по сю пору обозначает классический для всего БеНиЛюкса деревянный башмак.
Во всяком случае, есть версия, что особое распространение в Англии слово "снаб" приобрело именно после победы англо-прусских войск под бельгийским Ватерлоо. Говорят, что в тогдашних закрытых английских школах этим словом презрительно именовались ученики незнатного происхождения, - особенно в той или иной степени "иностранцы". "Снабам" или "снобам" противопоставлялись - "нобы", то есть школьники "ноблессного" (благородного происхождения).
Другая версия сводится к тому, что в табелях "простых" школьников и студентов тех времен проставлялась латинская пометка sinenobilitate или сокращённо s.nob (то есть, "не благородный") - в отличие от их аристократических однокашников. Грубо говоря, в те времена снобом титулировали человека, заведомо лишенного официального титула, - пусть даже и самых благородных кровей. (А если вы ещё не совсем забыли краткий очерк страданий мистера Черчилля в Оксбриджах и Вестминстерах, то понимаете, насколько снобистскойявляется категория "знатности" в Англии и по сю пору).
Как бы там ни было, но постепенно титул сноб приобрел диаметрально противоположное значение. То есть, это - человек не презираемый, но - презирающий. (Вообще говоря, эта эволюция прекрасно иллюстрируется как на примере виты как политика Черчилля, - так и романиста Пауэлла.)
К середине 19 века феномен снобизма был влитературен в сознание нации Уильямом Теккереем, автором "Ярмарки тщеславия" (русский перевод названия, к сожалению, не адекватен кастовым нюансам оригинала). У Теккерея всю жизнь были личные проблемы с хай-сосайети, - оттого так убедительна серия едких эссеев, которые он написал для "Панча", а потом объединил в своей "Книге снобов". Вот вам выдержка: "Снобизм, подобно Смерти у Горация, (...) тою же ногою громит и дверь бедной хижины, и ворота императорского дворца".
(В смысле, что снобизм особенно невыносим, если он, ко всему прочему, обременяет собою простолюдина.) Теккерей указал и на явление т.н. инвертированного снобизма (то есть, практикуемого анти-снобами против снобов): "Не следует судить о снобах поспешно или пошло - это лишь доказывает, что и вы сами - тоже сноб".
О, сколько потом, после Теккерея, предпринималось попыток расклассифицировать снобов по видам и модам! Сколько книг и эссе было о них написано, - как в самой Англии, так и вовне!
Но сноб - он на то и сноб, его аршином общим не особенно-то измеришь. Не очень он поддаётся таксономии. Если взять за предпосылку расхожее определение снобизма как преувеличение собственной значимости за счёт преуменьшения других, то тогда всё просто. И даже вполне интернационально, исключая отдельные местные нюансы. Ох, да ведь каждый из нас - пожалуй, немножечко сноб! Есть снобы рока и рэпа, а есть - снобы классики и оперы. Есть снобы здорового питания, фитнесса и груминга, а есть - снобы излишеств и чревоугодия (чтобы не сказать: обжорства) и вызывающей неряшливости. Есть - снобы культуры (это они наделяют лейблами "культовых" и знаковых" полюбившихся им, но не обязательно - остальному человечеству - авторов), есть снобы образованческие, есть - географические (это они сегрегируют Англию на комфортный для проживания, благоденствующий юг и мрачный, ужасный север), есть снобы генеалогические, есть снобы-расисты. Последние, правда, одно время
вышли из моды и в 1970е годы были заменены снобами-мультикультуристами. Нет, кстати, ничего более деклассированного, чем снобизм вчерашнего дня.
Теоретически можно рассматривать снобизм как моду, - и, соответственно, сортировать кадры его носителей по принципу их пристрастий (или, вернее, фэшна): начиная с энофилов (винолюбов) и фашионистов (скорее, мещанских тряпичников, чем омонимичных фашистов), и кончая политика(на)ми того или иного закрытого клаба.
Но дело в том, что английский снобизм (с самого своего начала и по сю пору), - есть понятие классовое. И он в первую очередь ориентирован на статус. Фигурально выражаясь, логотип инглиш-сноббери - это знак равенства между социальным имиджем человека и его реальной ценностью. Другими словами, для классического английского сноба видимость - это суть. Имагино, эргосум. Выгляжу, значит, существую. И тот, кто не выглядит не так, как надо - тот нуль и ничтожество, недостойный не то что слова, но даже и взглядаджентлмена.
Отсюда эта классическая английская замкнутость и отгороженность, это нежелание ни на кого обращать внимания. Потому что статусный снобизм отнюдь же не входит в конфликт
с культом само-индивидуальности, процветающим в британском обществе. Напротив, - он очень даже усиливает тягу выделиться любой ценой, которая так удручает иностранцев в иных англичанах (особенно, в т.н. пролетариях).
И слава Богу, что снобы вроде сэра Тимоти это учитывают! И не форсируют свою и без того доминирующую аппер-классовость. А напротив - свой лайфстайл, свой эстетизм (в том числе, и нравственный). Хотя, конечно... Кто же сомневается? Принадлежность сэра Тимоти к высшему классу придаёт его снобизму дополнительный лоск.
Но сэр Тимоти - исключение, райская пташка в стройных колоннах снобов-роботов, марширующих по английским лужайкам. И не понимающих, что этот их выпендрёж, это их стремление выдавить из себя некую "оригинальность", - нередко ещё более тягостны, чем ненавистный им "шаблон быдла".
Выходцу из аппер- и миддл-аппер классов кажется (иногда - подсознательно), что в своей Англии он связан миллионами шёлковых незримых нитей с такими же высокородными (начиная с Виндзоров, разумеется) леди и джентльменами, и что эти связи сплетаются в единое блистательно-привилигерованное высшееобщество, доступ в которое решительно закрыт всем остальным. При этом "все остальные" могут спокойно оставаться в счастливом неведении относительно своей исключённости из эксклюзивного коммьюнити - им на это вовсе не обязательно укажут, как говорят в Англии, "в лицо". Одна из сладчайших радостей сноба как раз в том и заключена, чтобы - снобировать снобируемого! А чего этот последний там реально себе понимает, - это право же, вещь совершенно несущественная.
Рыба, как известно, гниёт с головы. А вслед за ней даже и так называемые простыеангличане в двадцатом веке оснобистились вполне массово. И ныне уже сотни тысяч, - да что там, - миллионы! - посетителей (благодаря чисто английской институциональной креатуре - Национальному Трасту, - сделавшему это возможным) круглогодично устремляются на прогулки по дворцам монархов и аристократов, по их замкам, паркам, садам, оранжереям, - дабы не только поглазеть, как жила (или живёт) высшаяполовина. Но и вообразить самих себя - в благородном антураже. В общем, комплекс Людоедки Эллочки.
Ах, доброжелательный и более патриотичный наблюдатель тут мне наверняка мне возразит - и, возможно, припишет эти "пошничанья" врождённому интересу англичан к истории своей страны и неувядаемой их страсти к паркам и садоводству! Да ещё и напомнит, что среди орд визитёров, например, чёрчиллевской резиденции в Чартуэлле можно наблюдать и совсем не английские, а скажем, - японские лица.
И - тоже окажется прав. По-своему. То есть, - отчасти.
Как известно, всякая тенденция имеет тенденцию перерастать в свою анти-тенденцию. (Говоря по-русски: за что боролись - на то и напоролись). Вот и в Англии снобистская мода на определённом этапе достигла полного абсурда и переродилась в младое племя чавов.