Аннотация: Межнациональный конфликт на украинско-средиземноморских авиалиниях.
Аэропорт в Хургаде продувается кондиционерами так тщательно, что запросто можно подхватить насморк. В туалетах нет бумаги и по дороге в кабинку я подхватил какую-то местную газетку, оставленную на кресле. Дело в том, что часа через 3 после обеда в центральном Фиш-ресторане города у меня в животе как будто разорвалась бомба. Чем они меня отравили сказать трудно. Сидя на очке, я рассматривал газету на арабском. На все издание всего с пяток фотографий. На одной какой-то мужик заходит в кабинет, а другой его приветствует. Между ними очень неудобно так стоит стул. Неуклюжая стойка стула как-то зрительно-чувственно ассоциируется с моми состоянием. После двадцатиминутных страданий я выхожу из туалета, но далеко отходить боюсь. По залу ходят служащие аэропорта, выкрикивая "Вньюково". Монитора со списком полетов в холле нет, есть только телевизоры, на экранах которых мотается какая-то пестрая чушь, усиливая общий дискомфорт. Российская туристка налетает на свою мамашу, которая отбилась от них, ошибочно последовав за Петренками. Мамаше так ставят на вид, что мне за нее становится больно. Я возвращаюсь в ватерклозет.
Киев никто не объявляет, но пора уже идти на посадку. На полусогнутых ногах я волоку чемоданы на просветку.
Самолет на посадку дали какой-то старый старый. Нас загружают через хвостовой люк. И тут в салоне происходит интересный казус. Египетские операторы то ли прикололись, то ли не проспались, словом выписали по три посадочных талона на одно место. Естественно в самолете началась полная неразбериха, потому как по три гражданина на одно место претендуют. И хотя общее число мест равно числу пассажиров и вроде как на всех хватает, но некоторые ребята из Крыма и Донецка решили на принцип пойти и сесть на места, которые у них в билетах. А в аккурат за мною села семья. Села не на свои места, потому как ихние уже кто-то занял. Семья - муж, жена, дочка промеж собою на суржике беседуют. Подходит к ним значит девушка с камерою и просит ослобонить места, потому как у нее на них билет. А глава семьи ей на суржике так немножко нервно объясняет, что местов теперь нема и уси сидають куды можно, так шо хай шукае вильни крисла сама, а вин никуды не пидэ тэм более з симьею. Тут из-за плеча девушки появляется вьюноша раза в полтора больше самого Януковича, кладет мухчине на плечо руку и сжимает ее, слегка размягчив тому суставы. Потом участливо спрашивает:
- Больно?
На что суржиковед разражается какими-то недовольными замечаниями. Супер-Янукович ему тогда говорит:
- Ты мне не тыкай! Я с тобой гусей не пас! И вообще, бендеровец, опомнись мы ж через 4 часа в Киеве будем.
- И шо?
- Ребенка не тронем а тебя, бек, в асфальт закатем.
При этом стюарды и стюардессы стоят тут же и невинно лупают ресницами, тупо улыбаясь и ровным счетом ничего не предпринимая. Супер-Януковича таки усадили на место возле туалета и он сидел грозно дыша теплом в проход.
Не знаю как вам, а мне за бело-голубых стало стыдно....