Почему из всех своих многочисленных родственников я выбрал именно дядю Авремела? Почему мой рассказ не о дяде Ароне,егородном брате? Ведь оба они были типичными
представителями своей среды и ,в то же время антиподами. И оба оставили яркий след в моей жизни.Дядя Арон-весельчак и выпивоха,любитель и любимец женщин, эдакий еврейский рубаха-парень, и дядя Авремел-тихий, добрый глубоко религиозный человек. Столичный житель(до войны жил в Ленинграде,а после войны в Киеве) дядя Арон, и провинциальный, можно даже сказать местечковый, дядя Авремел. Дядя Арон олицетворял собой материальную, физическую сторону бытия, дядя Авремел-духовную. Теперь, когда мне уже за шестьдесят, духовная сторона жизни,а значит и Авремел, мне ближе. И рассказ пойдет о нем, о дяде Авремеле.
Авремел был невысокого роста,отнюдь не атлетического телосложения.Его лысая голова всегда была покрыта, как и положено верующему еврею. Летом он носил картуз, зимой теплую шапку, а под ними объязательно "кипу".Его лицо окаймляла седая, слегка курчавая борода, а голубые глаза смотрели на собеседника с обезоруживающей добротой. Я никогда не видел дядю сердитым, может быть и по этой причине тоже дядя смог дожить до глубокой старости. Последние сорок лет своей жизни он занимал "должность" шойхета (резника) и руководил местным подобием синагоги: комнатой в частном доме, где собирались помолиться немногочисленные религиозные евреи местечка.Да, дядя Авремел был той самой искоркой , не дающей погаснуть Еврейскому Костру. Авремел имел достаточно "высокое" еврейское образование- он учился, и даже сумел окончить иешиву, куда его определил его отец - мой дед Исрул. В доме у дяди было очень много книг. Понятно, что это были не произведения классиков марксизма или других классиков и не классиков. Это были религиозные книги. Эти книги были унаследованны дядей и представляли, я думаю,огромную ценность. Книги были в кожаных переплетах, некоторые были написаны на пергаменте. При эмиграции в США моя мать получила от дяди несколько книг как часть отцовского наследства. Видимо дядя отлично знал их ценность и пытался спасти их. Бдительные советские таможенники не пропустили книги через границу, и, со смертью дяди, они пропали навсегда. Авремела с некоторой натяжкой, правда, можно было бы назвать полиглотом.Он знал несколько языков. В совершенстве дядя знал идыш и иврит, не в совершенстве - украинский, и далеко не в совершенстве -русский. На иврите дядя разговаривал с Б-гом. На идыш - со сверстниками, сестрами, братьями и своими детьми, на украинском он общался с внуками,племянниками, а также с неевреями, не относившимися(по мнению дяди) к категории начальства. На русском дядя общался с начальством районного масштаба в лице участкового уполномоченного и фининспектора. С более полномочными представителями властей у дяди контактов не наблюдалось. Поскольку дядя Авремел считался служителем культа, то подвергался периодическим проверкам;особенно по части уплаты налогов. Дело, конечно, не в налогах, вернее, не только в налогах, а в том, что власть считала необходимым держать пульс на руках немногочисленных, сохранившихся в допустимых ею(властью) количествах жрецов "опиума для народа". Вернее можно сказать, власть не просто держала руку на их пульсе , а держала крепко за горло служителей этих самых "культов", иногда придушивая, а иногда и просто душила.
Недостаток познаний в русском языке в виде неправильного применения падежей, склонений и спряжений дядя восполнял валютой и золотым фондом СССР-бутылкой водки, Обыкновенная бутылка водки так действовала на слух и зрение фининспектора, что он не только не замечал, мягко говоря, некоторых шероховатостей дядиного русского, но и более важных предметов,требующих его внимания, а именно: действительного количества убиенной дядей птицы.На это фининспектор смотрел через уменьшительное стекло,что уменьшало соответсвенно налоговый пресс со стороны родного государства. Рука,державшая дядино горло, слегка ослабляла свою хватку...
-Здравствуйте,товарищ Шихман!- начинал свой диалог с дядей фининспектор Зарубин.
-Добрый дэнь, товаришу Зарубин, - без особой радости отвечал дядя.
-Так, давайте, товарищ Шихман, подведём итоги вашей кипучей деятельности за прошедший квартал.
Дядя не очень то понял значения слова "деятельность", но догадывался , что речь пойдёт о его доходах , которыми придётся поделиться с "мелихой" (государством).
Это было неизбежным злом, которое дядя старался свести до минимума.
Игра начиналась.
-Так, значит, в местечке по моим данным проживает 56 еврейских семейств. 51 из них не едят свинину, а покупают курей,гусей, уток в живом виде, ну и мясо воловье, которое к вам не относится. Так? Я не думаю, что хоть кто нибудь в этих семьх сам отрубывает этим птичкам головы. Они несут их тебе. Каждая семья употребляет в среднем по две птицы в неделю. Это будет 102 в неделю, умножаем на 4 недели. Это будет 408 в месяц , а за квартал это будет 1224 птички. Ты берёшь по рублю за птичку ( в ценах до 1961 года прим.К. Г.). Значит твой доход 1224 рубля. 26% как частнику тебе придётся уплатить налог державе. Это будет 318 рублей и 24 копейки. Твоя Сарочка за ощипывание кур деньги не получает,а значит расходов на зарплату у тебя нет. Выкладывайте денежки государству, товарищ Шихман, а я выпишу вам квитанцию. Или как?
- Давайте краще "Или как", товарищ Зарубин,- хитро улыбается дядя,- Зараз уже 11 часов , скоро обед. Разве такие справы робляться на голодный шлунок*. Пообидаем, выпьем чарку- дви. У меня и пару бутылок московской особой имеется.
Глаза фининспектора подобрели.
Дядя хорошо знал слабость товарища Зарубина Василия Петровича.
После хорошего обеда, приготовленного тётей Хавой из "кошерных кур",улучшенного поллитровкой настоящей "московской",которую "дорогой" гость употребил "собственноручно"( дядя выпил с гостем крошечную рюмочку "за компанию), сумма налога уменьшилась на 224 рубля. Ну а после того , как 2 бутылки водки нашли свой временый приют в необъятном портфеле фининспектора товарища Зарубина, эта сумма совершила ещё один скачёк вниз и составила 754 рубля и 24 копейки, которые дядя без большого энтузиазма и отдал Зарубину, получив квитанцию на сумму, правда, несколько меньшую, а именно на 704 рубля и 24 копейки. Разница в 50 рублей нашла своё место в ,не менее обширном чем портфель, боковом кармане пиджака фининспектора. Оба остались довольны сделкой.
Дядя в этот день числился первым в списке на проверку. Он оказался и последним, поскольку товарищ Зарубин уже был не в состоянии посетить других частников: сапожника Войтковетского, парикмахера Кравцова и портного Шраймана. А они его ждали, и каждым из них было приготовлено для фининспектора по 2-3 бутылки водочки. Но настолько товарищ Зарубин уже "не тянул". Визит откладывался.
Вот так и происходили встречи дяди с фининспектором. Зарубина со временем сменил другой чиновник, но "процесс", который "пошёл", продолжался ещё многие годы к их обоюдноиу удовольствия и , главное, выгоде.
Жены и гуси.
До войны дядя с семьей проживал в селе-местечке по названию Жабокрич на Винниччине. Там и он и его жена работали в местном колхозе. Сначала дядя выращивал птицу. А со временем,сдав экзамен на шойхета ( о месте и порядке таких экзаменов автор не ведал и тогда, и не желает вводить читателя в заблуждение домыслами) Резал ее по всем правилам иудейской религии.Поскольку в местечке уже был один шойхет,появление конкурента им было воспринято крайне отрицательно. Будучи по характеру добрым человеком, дядя не стал вступать с конкурентом в борьбу, а просто покинул местечко, где прожил 25лет и переехал в небольшой гордок, где евреев было меньше,но и конкурентов тоже не было. Его первая жена тетя Хава раньше тоже работала в том же колхозе птичницей. И здесь, на новом месте продолжала заниматься птицей. Тетя Хава откармливала птицу до кондиции. А затем передавала ее в распоряжение дядя, который уже завершал птичий жизненный путь. Я сам наблюдал, как тетя Хава совершала насильственное кормление гусей. Зажав гуся между коленями, она буквально нашпиговывыла его зерном. Благодаря такой диете гуси и утки, взращенные тетей Хавой заметно отличались от общепринятого стандарта - были жирными ,что в те времена ценилось, и охотно раскупались соседями. Тут же был и дядя со своим сервисом. Так что домой дядины покупатели возвращались с жирной, готовой к приготовлению, кошерной птицей. А дядя Авремел и тетя Хава к прибыли за саму птицу и за ее ритуальный убой получали еще и приварок. Именно то , о чём говорил Сёмочка из старого анекдота: пух-перо для перин и подушек.
Хава славилась также приготовлением различных солений и варений. Вкус ее моченных яблок,капусты и арбузов помню до сих пор. Жаль, что тетя Хава не дожила до того времени, когда ее плямянник уже был способен по достоинству оценить ее изделия как отличную закуску к выпивке. Сравнивать брайтонские соленья с тетихавиными это все равно,что сопоставлять самогон-бурячанку с шотландским виски. Запах тот же, а вот вкус...
Тетя Хава умерла рано,и через пару лет дядя Авремел подарил нам другую тетю. Тетя Рая гусей не откармливала и солений не готовила.Поскольку Рая не обладала какими-нибудь заметными кулинарными достоинствами, то в этом рассказе она упомянута автором исключительного для того, чтобы читатель знал, что дядя Авремел не остался бобылем, и в свои семьдесят лет смог-таки добиться расположения симпатичной и еще не старой вдовушки. Возможно тетя Рая обладала другими, не менее выдающимися талантами, которые устраивали дядю. У дяди Авремела с тетей Хавой было трое детей: два сына и дочь. История женитьбы братьев не совсем обычна и, я думаю, достойна внимания читателя.