Должен заметить, что мое отвращение к коммунальной жизни началось вовсе не с коммунальной квартиры, что было бы естественным, но так не случилось. Более того, недавно, побывав у родственников в Канаде, я не позавидовал восьмилетнему мальчику, живущему в комфортабельном доме, которого за ручку водят в школу и которого за все то время, что я у них гостил, ни разу приятель разбойным свистом не позвал во двор поиграть в одну из тех увлекательных, антиинтеллектуальных игр, которыми было переполнено мое детство.
Я же в его возрасте, чтобы не тратить время на обходной путь через общий корридор, становился на стол, через окно выпрыгивал прямо во двор и немедленно оказывался в компании энтузиастов одной из тогдашних игр или, вооружившись до зубов, отправлялся на войну с "ботаникой" (Так назывался район города, примыкавший к ботаническому саду). Не могу предложить такое времяпровождение в качестве действенного воспитательного приема для отроков, вступивших в 21 век, но сам бы это свое беспутное детство на то, что видел в Канаде, тоже не променял бы.
Впрочем, я не совсем об этом. Просто, в связи со своими раздумьями вспомнился мне главнокомандующий нашей пацановской армии. Мы называли его Жорка Гроб, и только много лет спустя, встретив его в армии в должности начальника штаба артдивизиона, я узнал, что в действительности его звали Ароном Гринбергом, и он был сыном портного. Тогда же, в коротком, штопаном и латаном пальтишке, застегнутом под горлом на одну пуговицу на подобие чапаевской бурки, и ушанки, повернутой так, чтобы походить не кубанку, стоя на господствующей над городским садом высоте - рядом с катком - он одним движением картинно выпростанной из под "бурки" правой руки управлял своим войском, и на головы ненавистной "ботаники" сыпались камни, хватали "пленных" и уносили "павших в бою".
Впрочем, к счастью детей и родителей, жертв и увечий никогда не случалось.
Но я опять не об этом, а о чувстве восхищения Жоркой и удовольствии от подчинения его железной воле, которое испытывали все мы. Наша готовность идти за ним, что называется, на все была потрясающей. Не отцы, не учителя и даже не милиционер - Жорка был главным в нашей жизни, и до чего же сильной была наша потребность в подчинении этому идолу!
Сегодня, когда перед нами развертывается грандиозная битва между фундаменталистскими диктатурами и либеральными демократиями, свергнутые и еще стоящие на ногах, воплощенные в граните, но сброшенные с пьедесталов, еще живые, но уже втоптанные в грязь, разнообразные диктаторы кажутся мне воспроизведением моего детского идола.
Видимо свойства стадной коллективной психологии, широко наблюдаемой и без труда объяснимой потребности в сильном и волевом вожаке оленьего или волчьего стада, стаи, роя, все еще работают и в человеческих сообществах. Разница разве что в том, что в птичьей и звериной средах выдвижение очередного вожака происходит бескровно, а люди ведут себя при этом "по зверски".
На этих днях я слышал по российскому телевидению высказывания одного профессора истории (Я не люблю без надобности называть имена малознакомых мне людей) о роли Сталина в истории России, которые меня все-таки очень удивили. Профессор, умело оперируя фактами, доказывает, что Сталин спас Россию. Свое утверждение он подкрепляет высказываниями самых авторитетных деятелей свободного мира.
Учитывая невозможность составить себе сколько-нибудь достоверную картину того, что могло бы быть, если бы большевистская шайка-лейка потерпела поражение и у власти были не красные, а белые (А ведь и те тоже были на пороге власти), не представляю себе, что нынешние комментаторы прошлого, называют спасением. Думаю, что, не случись катастрофического обвала конца десятых - начала двадцатых годов, в стране могла быть конституционная монархия или парламентская республика, нормально развивалась бы рыночная экономика, сельское хозяйство пошло бы по фермерской схеме, не было бы затрачено несметное количество ресурсов на бесполезные или вредные "стройки коммунизма" и другие разрушительные и убийственные "эксперименты" и Вторая мировая война могла бы не состояться. Это, безусловно, только предположение, а предположение - не форма исторического анализа, однако, если даже допустить, что страна и в самом деле от сохи поднялась на высоту современной, развитой державы, что вовсе не так, то остается главное: человек, так сказать, гомо счастливый и гомо несчастный, гомо живой и гомо мертвый.
Достоевский, которого в этой передаче цитировали, сказал, что достижение полной гармонии в мире не стоит одной слезы ребенка, а наши мудрецы за много веков до Достоевского настаивали на том, что спасая жизнь одного человека, ты спасаешь мир. Не хотелось бы повторять всем известные вещи и приводить всеми уже выученные на память цифры, но, если даже предположить, что в выводах уважаемого профессора есть какой-то смысл, то непонятно, как может быть, что мысль о том, что диктатура вообще, а Сталинская в особенности способна в каком-то отношении подняться до уровня спасительной, при том, что демографы не в силах подсчитать числа десятков миллионов загубленных жизней (миров) и кубокилометров пролитых слез, может еще сверлить чьи-то мозги.
Миллионам людей ВЕЛИЧИЕ, в чем бы оно ни состояло и не проявлялось, все еще кажется платформой стабильности и одновременно указанием на превосходство, а поддерживается величие авторитетом сильной власти. Сильная же власть может быть воплощена только в крепкой руке сильного и волевого человека, управляющего ВЕЛИКИМ и вооруженным до зубов народом. ВЕЛИКИЕ достижения в области культуры и науки прилагаются в качестве доказательства особой талантливости народа. Величие - а великой называют только мощную диктатуру, а не бледную и болтливую демократическую республику, позволяющую каждому болтать все, что ему вздумается, - обеспечивает своему народу парение над ординарностью и серостью. Так это видится гомо обыкновенусу из народа. (На иврите говорят: "ам хаарец" - человек от земли, простолюдин).
Тот факт, что ВЕЛИЧИЕ неизбежно сопровождается страшными крушениями и катастрофами, кровопролитиями и массовой гибелью людей, большинству великого народа, если прислушаться к словам цитируемого профессора, не кажется существенным. Целью величия является не счастье и благополучие людей и уж во всяком случае не сохранение их жизней. Целью величия является поддержание величия.
Уровень жизни населения Канады один из самых высоких в мире и ее территория не из маленьких, но никогда не слышал, чтобы канадцы называли себя и свою страну великими. Просто страна, где все, слава Богу, сыты и живут не в коммуналках. У них там великие сытость, одетость и обеспеченность жильем, что в рамки понятия о величии великих стран и народов не укладывается. Дания маленькая страна, хотя, если учесть, что средний часовой заработок датчанина приближается к 30 евро (рекорд Европы), то надо бы считать ее великой, но никто со мной не согласится. Датчанам это просто не интересно. Они не стремятся к этому званию или ордену.
Повсеместно существует уверенность, что, если бы Россия разделилась на части, окончательно утеряв при этом величие, то это стало бы трагедией. Почему и в каком смысле? То есть, лично я ни на чем не настаиваю, так как меня это не касается, но хотел бы я знать, что случилось бы, если бы на этой территории появилось бы семь или восемь хорошо управляемых и экономически стабильных государств, объединенных общими рыночными и культурными связями и интересами? Возможно, также военно-политическим союзом. При этом величие было бы безвозвратно утеряно, как его утратили другие империи, но кому это нужно? Рабочим? Крестьянам? Интеллигенции?
Сталин поддержал и упрочил величие империи. Возможно, но зачем? Ради амбиции профессоров истории?
Фидель Кастро, надо сказать, не такой. На Кубе нигде не развешивают его портретов. Роли идолов играют покойные Че Геварра и Хосе Марти. Фидель - это реальная власть и символ кубинской независимости от великого соседа. Кубинцы не столько любят своего престарелого диктатора, сколько ненавидят великого янки. Величие других вызывает не почтение, а скорее страх и ненависть. Впрочем, в самих Штатах разговоров о величии что-то не слышно.
Исключение составлял Саддам Хусейн, и, если бы всероссийский фигляр Жириновский один поклонялся ему, то это воспринималось бы, как один из его цирковых трюков, но за народным юристом стоит порядка 12 процентов населения страны, выступавших вместе с Жириновским в роли коллективного общественного защитника ближневосточного великого дракона.
Образ Гитлера тоже еще не поблек, но есть отличия. Будучи гораздо менее опасным для своего народа, чем Сталин для своего, он невозвратимо отвергнут безусловным большинством, ему не приписывают качеств спасителя нации, а если кто-либо все же поклоняется великому фюреру, то он не получил бы и полминуты эфирного времени на одном из национальных телеканалов. Идеология Гитлера не только официально запрещена, но не популярна, что гораздо важнее. Хотя фюрер, закатав рукава, с бешенной энергией трудился для своей нации, и, по крайней мере, при нем массовых убийств своих немцев своими немцами не было. Между прочим, грязную работу по массовым убийствам граждан оккупированных территорий гитлеровцы предпочитали поручать гражданам этих территорий. Об этом неприятно вспоминать, но таковы факты истории.
***
Есть одно свойство диктатуры, которое, насколько я знаю, никогда еще всерьез не обсуждалось: диктатор удобен как козел отпущения. Именно так. 10 с лишним миллионов жертв Гражданской войны 1918-22 годов - результат массового озверения (Звери сказали бы: "очеловечения"), а число признанных виновников узко ограничено. Голод унес миллионов 6 россиян или больше, но не Сталин же, хоть он и главный виновник, сожрал все продукты. Массовое доносительство в 20-х - 50-х годов и массовое лишение жизни миллионов людей миллионами других по умопомрачительно неправдоподобным и абсурдным доносам даже технически не умещается на плечах Ягоды, Ежова и Берии, не говоря уже о тщедушном, сухоруком и неповоротливом коротышке - Сталине. Но ненавистникам вождя очень удобно навесить на него и на десяток его холуев все грехи целого народа.
Всенародное покаяние за грехи двух сталинских поколений не состоится. Максимум, на что способны миллионы его ненавистников, так это на то, чтобы записать его в величайшие преступники всех времен и народов и, конкретно, считать его виновником гибели такого-то, хотя донос написал сослуживец, пытал следователь НКВД, а застрелил конвойный, которому показалось, что зек отклонился от пути следования колонны.
"Моего сына убил Сталин", всегда говорила моя тетка, хотя парня довели до самоубийства на острове Итуруп и вождю в это время было не до него. Она, безусловно, права в одном смысле - главный - диктатор, но она не права, делая его единственным козлом отпущения. Ее сына убили его начальники, и я знаю, как было дело.
Просто такова диктатура, что миллионы людей, убежденных в том, что ее "величие" оставляет отблеск на каждом холуе, входящем в состав пирамиды, это те же зеки, которым невозможно сделать шаг вправо или влево. В том числе конвойные, начальники конвойных и начальники начальников - все.
Диктатура, это, конечно же, то восхищение диктатором Жоркой, которое на всю жизнь саднящей занозой застряло где-то во мне.
Это очень удобно каждому. Наличие диктатора освобождает от отвественности. Однажды какому-то журналисту дал интервью старик, служивший в свое время стрелком в Соловецком лагере. На его счету 1000 расстрелянных им лично. Ну, и что тут особенного? Он выполнял приказ, а главный приказ исходил от верховного. С него и спрос!
Вы, которые в те годы еще не жили и даже не родились, наверняка не знаете, как счастливы мы все были при Сталине. Стояли в очередях за хлебом, по ночам кто-то куда-то уводил "врагов народа", целые села вымирали от голода, но все были искренне убеждены, что "жить стало лучше, жить стало веселее", просто потому, что так в зореносном Кремле сказал бог, а бога принято слегка бояться, но сильно и беззаветно любить.
Это было удивительное состояние полной раскрепощенности и свободы, так как никто не должен был, как в этих ваших вонючих буржуазно-демократических республиках, принимать самостоятельные решения, ответственность за которые и делает стольких людей несчастными. Каждый получал свою нищенскую пайку, а если и этого не доставалось, то тоже прекрасно: не получивший пайки был счастлив счастьем современного мусульманского шахида, так как приносил себя в жертву на алтарь стремящегося к всеобщему счастью Отечества.
Возможно, были такие, кто понимал, что все абсурдно и летит в тартарары, а вокруг царит сплошное безумство, но я таких не встречал. Страх? Да, конечно, но страх - это не главная причина. Хотя бы потому что его атмосферы не ощущалось. Наоборот: наше дело самое правое, а те, кто там, на Западе, не понимают, пока еще немножко идиоты и не знают, что по настоящему счастливое детство у нас, пионеров и октябрят. Это говорю вам я, который так гордо носил красный галстук, как будто это орден за заслуги. Не каждому дано! Правда дома жрать нечего, и на мне рваные ботинки, но разве в жратве и шмотках счастье?
И каждый из нас был готов повторить подвиг Павлика Морозова и настучать на своего папу, если узнает, что папа недостаточно крепко любит товарища Сталина. Вам никогда не случалось настучать на своего папу? Мне тоже, но солидарность со стукачом Павликом была неимоверной, а значит была и готовность совершить этот великий подвиг предательства.
Каким бы главным виновником этого уникального хищника мы сегодня ни считали, страшно подумать, сколько обвиняемых следовало бы привести на суд истории. Но в виновники записан только он. В крайнем случае, еще несколько соратников из холуйской команды. Да и то, в каждом случае можно сказать, что тот выполнял приказ. Таково свойство "банальности зла".
Что касается Жорки, то в моей памяти он остался не столько ярким символом диктатуры, сколько отражением нашей, еще от обезьяньих предков, потребности в вожаке и хозяине, который освобождает от личной ответственности каждого за принятие трудных решений.
По телевизору показывают каких-то экспонатов из исторического музея, идущих по улицам и площадям с кумачовыми тряпками над головами и портретами вождя. Я пытаюсь их понять, потому что это очень важно, понять того, кто выступает с лозунгами и суждениями, противоположными твоим. На лицах написано, что им очень плохо. Этот беспокойный мир, в которым ничего невозможно понять и где "не зевай Фомка, когда ярмарка", они же к нему не приспособлены, и им нужен Сталин. Или Гитлер. Кто-нибудь в этом роде.
А мог бы Жорка в Израиле сыграть подобную роль? Думаю, что нет, но может быть я ошибаюсь и гарантии дает только страховой полис.