Рафаэль Лесерф в статье "Поместить человека в центре", опубликованной в газете "Newropeans", подвергает сомнению разумность пути бесконечного роста производительности, увеличения объема товаров и услуг, непрерывного улучшения качества, уровней приспособленности людей к природной и социально-экономической среде и неизменно возрастающим требованиям конкуренции.
В целом идеология антиглобализма для большинства людей планеты неприемлема, но изнуряющая гонка технологий, быстрое развитие биотехнологии, клонирования, генетики, ядерной технологии, нанотехнологии, управляемая единственной целью - рентабельностью, то есть накоплением капитала вызывает все возрастающий протест. Глобализация воспринимается скорее как тягостная или даже трагическая, в любом случае фатальная неизбежность, а не сияющий путь к светлому будущему.
ХХ век называли по разному: веком научно-технической революции, веком электричества, веком атомной энергии и т.д. Теперь, когда точные науки перестали быть точными и технологические новшества стали рутиной, мы говорим, что вступили в век "постмодернизма", чувствуя при этом, что уподобляемся дизелю, работающему в перегрузочном режиме. Бесконечно обновляемая и усложняющаяся технология служит уже не для удовлетворения насущных потребностей, а растет ради роста и любования собой. Глобальная экономика основана на конкуренции и не позволяет остановиться ни на минуту, и нет времени задать вопрос: а зачем? И одновременно с этим народы целых стран и континентов прилагают невероятные усилия к тому, чтобы просто выжить, оставаясь на технологическом уровне чуть ли ни камеменного века.
Побочным эффектом этой бешеной гонки к неизвестной цели являются истощение природы, извращение культуры и нравственное опустошение человека.
Предлагается ли альтернатива? О движении в обратном направлении не может быть и речи. Не только остановить этот бег, но даже замедлить его - никто не посоветует, как это сделать. Малейшие шаги в этом направлении могут привести только к дестабилизации и катастрофе.
Вполне осознавая тупиковость ситуации работающей вразнос машины, автор предлагает на этом этапе подумать о том, чтобы центром внимания сделать не "прогресс", будь то научный, технологический или глобализационный, а человека. И, конечно же, его природное окружение. Переключить, так сказать, внимание с продукта, на того, ради кого этот продукт в конечном итоге производится и на среду его проживания.
Да, но, опять же, как это сделать?
Автор предлагает предлагать проекты.
Лично у меня нет ни одного. Допускаю, что мосты взорваны, и такие проекты уже давно невозможны.
То есть, я не настаиваю, а только предполагаю, тем более, что контакт с чудовищем, научно именуемым "социумом", у каждого из нас ограничен, и его расширение - это первое, что необходимо для создания проекта, которого ждет от нас Рафаэль Лесерф.
Еще лет десять тому назад для меня одним из лучших мест общения с социумом был салон автобуса. Тем более, что у меня не только нет автомобиля, но никогда не было ни желания, ни потребности им обзавестись. В значительной степени из уважения к жизням прохожих и катастрофически растущего числа водителей.
У меня нет проекта, но всегда была уверенность в том, что в центре внимания должны быть не скачки наперегонки науки, технологии и экономики, а человек. И прежде всего - мой сосед по автобусному салону, компаньон по свободному и не связанному с прогрессом науки, техники и бизнеса общению. То есть, нас тоже везет не лошадка, а технически совершенный гигант фирмы "Мерседес", но мы с соседом, как минимум замечали друг друга, чтобы сказать "здрасте".
Вчера я осознал ужасную истину, что эти времена тоже остались позади. Я вошел в автобус, нашел место у окна и погрузился в себя. Ни тебе "здрасте", ни "ма нишма". Меньшая часть пасажиров, по уши, точне: по наушники, погружена в попсу или как они это называют, а вторая углубилась в телекоммуникацию по сотовым на тему о том, какой перекресток мы только что проехали и почем я сегодня купила броколи.
Как только рядом со мной сел молодой человек лет тридцати, из его бокового кармана немедленно зазвучала тарантелла, и он так воскликнул, что я подпрыгнул от неожиданности:
- Как, ты собираешься со мной развестись?
Расстояние от его телефона до моего уха было примерно таким же, как от его уха до его телефона, и я услышал ответ:
- Я не могу больше жить с тобой. Меня от тебя уже тошнит.
"Как, вы двое в самом деле собираетесь такую серьезную жизненную проблему решить по сотовому?! Один в автобусе, а другой в супермаркете?! Прервать любовь по сотовому?!" - чуть было не крикнул ему я, хотя зачем было кричать, если он рядом, но я не успел, так как он абсолютно спокойным тоном сказал:
- Ладно. Я позвоню позже. Я тут жду важного звонка".
Более важного?
Может он ее не расслышал? Может он, когда его жена выкрикнула свою роковую фразу, думал о чем-то другом? О деловом звонке, которого ждет? В любом случае, он готов говорить при всем честном народе о вещах, которые, сколько помню, всегда считались интимными, и при этом слушать и не слышать ответ.
В наших социумах понятие "коммуникация" сведено к пользованию средствами непрерывно модернизируемым аппаратиков и служат не для обмена мнениями и получения информации, а "для процесса". Набрал номер, и процесс пошел: бла-бла-бла-бла...
Вокруг меня толпы машиночеловеков.
Технические средства связи очень полезны. Без них жизнь стала бы немыслимой. Мы погрузились бы в дебри первобытного леса. Но в том лесу и в той пещере, у костра, люди первобытного племени общались, в том смыле, что говорили, слушали и слышали друг друга.
Технические средства связи сократили расстояния с тысяч километров до миллиметров, но так отдалили наc друг от друга, что в парламенте (Происходит от слова parler - разговаривать) все говорят, но никто ничего и никого не слышит. Микрофоны и наушники только мешают коммуникации. В ООН - то же самое, если не хуже. Вся планета, от мусорщиков (Вон он, наш мусорщик: пока мусорный ящик автоматически высыпается в мусоровоз, он бла-бла-блакает по сотовому) до президентов, которые все реже встречаются, чтобы, пожав руки, присесть, отхлебнуть чего там подают и по душам поговорить обо мне, сердечном. Утверждение, что будто бы любой конфликт может быть улажен дипломатически, путем переговоров, лишено всякого смысла.