Как-то, "гуляя" по Интернету, я случайно набрёл на следующую запись (см. первое фото). Эта запись и имеющиеся в ней даты требуют некоторых разъяснений, поскольку создаётся впечатление, что я служил в армии с 1944 по 1955 год. В действительности всё было не так. Как было на самом деле, я и поясняю в настоящем очерке.
Вспомню, в двух словах, свою армейскую службу. Я попал в армию совсем юнцом, мне не было еще 16 лет. В начале второй мировой войны наша семья эвакуировалась с Украины, и после нескольких кратковременных промежуточных остановок мы прибыли в "хлебный город" Ташкент. Я продолжил прерванную эвакуацией учебу в школе, но вскоре отец был мобилизован в армию, и я вынужден был оставить учебу и пойти работать, чтобы материально помочь семье. Работу начал учеником слесаря, а потом даже получил профессиональный разряд, на комбинате ПДИ (парашютно-десантного имущества) и продолжал учиться, Всю свою сознательную жизнь я любил учиться, даже сейчас будучи "глубоко" пожилым человеком я это делаю.Несмотря на то, что работали мы в две смены, дневная и ночная, по 12 часов, я всё же, тогда, в молодые годы в свободное от работы время продолжал учиться, но не в обычной школе, а в аэроклубе (парашютно-планерный клуб) Осовиахима (Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству - советская общественно-политическая оборонная организация, существовавшая с 1927 по 1948 год, предшественник ДОСААФ), который был "связан" с нашим комбинатом. На комбинате я вступил в комсомол (см. моё фото и страничку из комсомольского билета, где ку-т - это курсант). В процессе учебы в аэроклубе, мы периодически выезжали на полётно-парашютные недельные сборы на аэродром.
После окончания обучения в аэроклубе, я получил звание боец-планерист (50 посадок, см. фото удостоверения) и боец-парашютист (4 прыжка). На фотографии удостоверения видно, что по теории у меня отметка "отлично", а по практике "хорошо". Оценка была снижена потому, что в одном из первых самостоятельных полётов я посадил планер за пределами посадочной полосы, по причине выхода из строя аэронавигационного прибора- высотомера. Для того, чтобы объяснить почему это произошло, необходимо отметить следующее. Для практических занятий у нас использовался двухместный бесколёсный однолыжный планер типа А-2, который в стационарном состоянии на земле, накренялся на одно крыло. При взлёте, который осуществлялся буксировкой. при помощи троса, закреплённого за двигающимся впереди самолётом, свободный от полётов курсант, держась за дужку одного из крыльев планера, бежал за ним, пока были силы. Далее равновесие поддерживал курсант, сидящий в планере с помощью ручки управления. В моём случае, курсант державший дужку дёрнул её и крыло ударилось об землю, что и привело к поломке высотомера. После взлёта, по сигналу из самолёта, я отстегнул трос и совершил самостоятельный полёт по заданию. Полёт прошёл нормально, кроме посадки по указанной выше причине.
После окончания обучения в аэроклубе, вся наша группа, была призвана в армию ("добровольно", т.к. практически, еще никто не достиг 18 лет, а я и 16-ти) и направлена для продолжения учебы в N-скую Отдельную Учебную Авиаэскадрилью, расположенную в Сыр-Дарьинских степях, которая готовила пилотов для легких бипланов типа У-2 (ПО-2), весьма эффективно действующих на фронтах Отечественной войны, нанося удары на бреющем полете. Это и было датой начала моей службы (06.10.1944), указанной в Центральном архиве Министерства Обороны РФ (ЦАМО). В нашей эскадрилье было три взвода: хозяйственный, теоретический и полетный, которые жили в отдельных кубриках (так назывались наши казармы), и друг с другом, практически не пересекались. По мере окончания учебы и отправки полетного взвода на фронт, остальные последовательно перемещались, а в первый взвод производился новый набор. Наша группа, в связи с предварительным обучением в аэроклубе, проходила ускоренную подготовку, поэтому сразу по прибытии мы приняли воинскую присягу и были определены в теоретический взвод. Ну, а тому, что я едва не стал военным летчиком (до окончания учебы осталось два месяца), "помешали" изменившиеся внешние обстоятельства, а именно, приближение победного окончания войны. Моя демобилизации, была связана с моим юным возрастом, о демобилизации по возрастному составу (см. фото) военнослужащих, не достигших 18-летнего возраста был издан правительственный Указ.
После демобилизации в 1945 г. я был направлен в распоряжение Центрального райвоенкомата гор. Ташкента. Поскольку в стране была карточная система на продукты питания, а у меня хлебных карточек ещё не было, то я получал в "хлебном городе" Ташкенте минимальную порцию хлеба 300 грамм, по справке о демобилизации (на её обороте сохранились соответствующие оттиски печатей хлебного магазина, см. фото). Вскоре после демобилизации я поступил в Ташкентский Индустриальный техникум Минтрудрезервов на литейное отделение. Не потому, что мне эта специальность нравилась, просто это отделение было непрестижным и, поэтому, единственным, куда ещё можно было поступить, другие отделения уже были заполнены. Материально, времена были тяжелые, в стране еще была карточная система на продукты питания и одежду, а в этой системе кормили и одевали, была униформа.
Несмотря на тяжёлую послевоенную обстановку, разруху, голод, всесилие в стране НКВД, в техникуме моральная обстановка была неплохая. В основном, ребята были дружелюбные, коллектив - сплочённый. Помню, что у нас ходила шутка о Сталине, за которую в те страшные времена можно было поплатиться жизнью или получить "10лет без права переписки", что было равнозначно высшей мере, и никто никого не выдал.
В 1949 г. я с отличием окончил техникум, получив специальность техника-технолога по горячей обработке металлов и, по распределению, был направлен в ремесленное училище при авиационном заводе г. Омска (Сибирь), на должность мастера производственного обучения, мне было только 20 лет.
В 1950 г. я переехал в г. Алма-Ата, где в то время жили мои родители. Вначале работал мастером литейного участка на заводе АЗТМ (Алма-атинский завод тяжелого машиностроения), а затем поступил в Казахский Горно-Металлургический (впоследствии, Политехнический) институт и в 1955 г. окончил геофизическое отделение этого института (г. Алма-Ата), получив специальность "горный инженер-геофизик". В те годы в институте была военная кафедра и мы соответственно проходили военную подготовку, после окончания которой, нам присваивали звание "лейтенант, командиров артиллерийского взвода". Это и было датой завершения службы: 23.04.1955, указанной в Центральном архиве Министерства Обороны РФ (ЦАМО). Когда я, перед репатриацией в Израиль, сдавал свой военный билет в военкомат, я узнал, что недавно мне было присвоено звание капитан. Сейчас, мы с моим внуком в одном воинском звании, только я был капитаном Советской армии, а он - Армии обороны Израиля.
Конечно, это далеко не единственные мои памятные даты. И, если я не привожу их полностью, то только в силу своей "врожденной скромности".
