Диагноз безжалостный - усталость металла. Ночью, когда к его борту пришвартовался буксир, "Ветеран" уже был спокоен, как умирающий на одре после исповеди священника. Это было спокойствие старого воина-морехода со шрамами, спокойствие перед неизбежностью. Он уже был готов к своей печальной участи.
На солнце выставляются спины и другие части тела для загара. А оно, заскучавшее, дождалось, что наконец-то и ему уделили внимание! Сначала оно нежно начинает обласкивать своими лучами гостей, а потом набрасывается на них со всей своей страстью. Через некоторое время народ начинает ощущать его агрессию и постепенно припрятывает в тень обгоревшие места, подставляя на загар новые. Тот же гриль, только природный. Главное здесь - не пережарить.
Вроде бы два нормальных человека, испытывают чувство, сходятся, а потом обнаруживают, что с трудом переносят друг друга и не могут существовать совместно. Возможно кто-то из них не тянул на ·Миллион алых розЋ? И, главное, никаких видимых причин для этого нет. Вот так! Не могут и - всё! Возможно это что-то биологическое.
- Знаете ли, молодой человек, - продолжал сосед, - в жизни есть такой момент, который называется просто и легко - Любовь. Она, как мне кажется, главенствует во всём. Это Божье понятие, и когда люди живут без любви, то мне их искренне жаль потому, что, наверное, кто-то кого-то обманывает. В этих отношениях нужно быть предельно честным и чистым. Если двое любят друг друга, то ничто не должно им мешать. Так уж устроена эта связь. И никто ещё не мог толком сказать, что это? Или чёрт попутал, или Бог дал?
Вот и приходится мне каждый день вскакивать с тёплой постели в половине шестого утра под осточертевший звон злорадного будильника (на мой взгляд, самый отвратительный прибор). Быстро, без лишних движений, собираю себя по кускам с помощью гантелей. Смываю с себя в душе остатки холстяцкой, отрицательной энергии, накопившейся за ночь. Одной рукой обжигаю себе язык горячим кофе, а второй - бреюсь. Затем мчусь на машине по трассе со скоростью ипподромного рысака, рядом с такими же придурками, как я.
Буквально за три-четыре метра от моих пассий, колпак предательски упал своим суженным концом мне на глаза, и я не заметил лужу, которая образовалась там, как специально для меня. Но её заметили мои новые кроссовки, особенно левая, падла. Она, стерва, зацепилась за правую пятку ещё на сухом месте, а брякнуся я мордой уже прямо в лужу. Вообщем, - летел, как ангел, а упал, как чёрт. Можете представить себе мой внешний вид, а главное - моё моральное состояние.
А он-то, гад! Как солдат перед девственницей. Наверное, шпоры выпрямил и петухом вокруг неё, да вокруг неё! Почему-то последняя мысль привела её в ярость, и она стала нервно перебирать лапками на ветке и бормотать ругательства на весь двор.
- Но я не припоминаю ни одного вида "старой" гимнастики, которым бы ты занималась. Даже плавать ты предпочитала в каком-нибудь из южных морей. А в отношении моды это что, возник какой-то новый Карден или Диор?
Азарт коротким ударом под низ шара разбил пирамиду, оттянув "тигра" на короткий борт. От такой вызывающей грубости "по морде", шары перепуганно бросились врассыпную по всей посуде, как встревоженные электрическим светом тараканы. "Хе, молокосос, - подумал мужичёк, - ещё ему повезло, что тигр ушёл на короткий борт". На столе для него было широкое поле деятельности. Некоторые шары заманчиво стояли возле луз...
- Да какой привкус, дурбень ты беззубый! Как может иметь каждый кусочек свиного мяса свой хребет?! - завизжал Рефик, показывая на кости. - А где рёбра? Ты же нас накормил жареной змеёй! - Теперь я понял, - задумчиво сказал Дракон, - почему оно так дорого стоило и почему его собаки жрать не захотели.
Я с достоинством (где оно у меня только взялось!) отправился в кассу оплатить чек, даже не посмотрев на проставленную сумму. Протянул в кассу чек с десяткой и даже хотел сказать так небрежно, - мол, сдачи не надо
- Ты, может быть, мне не поверишь, - толковал он мне, как истинный рыбак о своём улове, делая руками пасы, - помидоры вырастают такого размера, что когда надо доставать их из банки, то приходится банку разбивать, иначе не вытащишь.
После того, как я произнёс свою тираду о том, что мне душно и поэтому я хочу выйти, у преподавателя лицо удивлённо вытянулось, побледнело, и он мне как, безнадёжно больному человеку, дал отмашку на "добро". Я вышел за дверь, а в классе воцарилась поразительная тишина.
