Аннотация: Противный ветер - это не гадкий такой ветерок с мелочными наклонностями. Противный ветер - это когда курс левентик. А курс левентик..
КРАНЦЫ, ШКАНЦЫ И ТРАНЦЫ
Противный ветер - это не гадкий такой ветерок с мелочными наклонностями. Противный ветер - это когда курс левентик. А курс левентик - это когда ветер противный. Понятно, что против ветра под парусом особо не разгонишься, поэтому смысл левентика заключается в возможности что-нибудь с парусами сделать. К примеру, перестать с ними бороться и убрать наконец.
А вот коли ветер непротивный и умеренный до сильного, тогда совсем другое дело. Особенно дело другое, если вокруг роскошные зелёные с проседью виды гористых Ионических островов, один из которых - та самая Итака, куда двадцать лет упорно добирался Одиссей. Действительно, места благодатные совершенно, Одиссеево маниакальное стремление вернуться сюда от прелестей Цирцеи, Калипсо и Навсикаи вполне объяснимо даже без учёта аттрактора Пенелопы. И что занимательно - семь лет в начале XIX века острова под романтическим титулом "Республика семи островов" фактически были частью Российской империи. Надо же! - "Республика семи островов"! - ну чем не "Библиотека приключений"!!! А руководитель республики впоследствии служил российским министром иностранных дел, затем стал правителем первого после турецкого завоевания свободного греческого государства и был убит выстрелом в голову из пистолета двумя связанными проволокой пулями - "Библиотека приключений" сызнова! Две пули, связанные проволокой - очень надёжный способ устранения политических конкурентов, голова разлетелась вдребезги. Но пистолет должен быть старинным, заряжаемым с дула, иначе как же в него забьёшь такую боеголовку.
Здесь становится очевидным, почему мореплавание так развилось в Древней Греции. Острова сравнительно небольшие и украсть козу или невесту на своём затруднительно, сразу дознаются, поэтому за козой или невестой надо было водой добираться до другого. Собственно, история аргонавтов - как раз про это. И в наши дни судоходство в виде яхтинга тут не просто развито, а является основой турбизнеса, других промыслов нынче на островах немного. Арендованных и своих яхт сотни, если не тысячи, мореходствует же на них преимущественно не молодежь, как можно было бы ожидать, но западноевропейские пенсионеры. Впрочем, если мореходствовать аккуратно, то ничего особо экстремального при сегодняшнем уровне оснащения яхт в этом нет, да и шкипера нанять можно, а парус (ну и не без мотора, конечно) - совсем иная степень свободы отдохновения, нежели прочие виды отпуска на воде, просто надо не страдать морской болезнью и иметь некоторые специфические навыки, например уметь не допускать затопления судна при пользовании гальюном. Правда при этом неизбежно работает формула массовизация+коммерциализация=вульгаризация, в парусном судовождении повторяется ситуация с горными лыжами, катание на которых стало почти непременным атрибутом офисного планктона. В последнее время среди наших бизнесменов хождение под парусом стало весьма популярным, одна выставка элитных плавсредств под мягкое шуршание купюр спешит сменить другую. Тонких рефлексий на темы бом-брамселей и вант-путенсов у этой потребительской массы негусто, всё больше работают несложные понтовые мотивы, однако ж их канализацию в такое русло следует признать не самым плохим способом ферментирования синкретичных страстей этих цельных натур.
Но вернёмся к гикам и гафелям в Ионическом море. Деревеньки на островах превратились в яхтенные гавани и удовлетворение потребностей экипажей стало смыслом существования туземцев, которые ловят рыбу и готовят её в многочисленных тавернах в паре шагов от транцев припаркованных яхт. Кормят недорого, вкусно и обильно: после обеда пару часов бываешь томим сомнением, будешь ли жив к вечеру. Еще и развлекают своеобразно. У пляжа на Кефалонии встретились цыгане местного извода с непонятным передвижным агрегатом: на высоком столике на колёсах установлено что-то вроде кладбищенского монумента средних размеров, на нём винтажного вида фото с двумя усатыми мужиками в котелках (но именно - мужиками) и тёткой с фонарём под глазом, изображение богато обрамлено разноцветными пластиковыми цветочками. Цыгане здесь кочуют не таборами, а отдельными семьями в ржавых миниавтобусах. Они вытащили из машины памятник-передвижку и занялись хозяйственными делами: папаша налаживал примус, мамаша отправилась стирать бельё в море, дети что-то крутили под капотом. Мы подивились монументу, но вопросы задавать деликатно не стали и пошли далее по пляжу через мостик, на котором висело не имеющее отношения к чавелам объявление на греческом, английском и немецком. Не могу удержаться, чтобы не привести перевод:
"Дорогие гости! Мы, жители города Сами, глубоко сожалеем по поводу уродливости этого моста. Увы, бюрократия, экономический кризис и наше собственное разгильдяйство привели к такому печальному результату. Однако после цивилизованных, мирных протестов мы можем уверить вас, что это ПОСЛЕДНЕЕ лето, когда нам приходится мириться с данным визуальным оскорблением этого прекрасного места. Признательны за ваше понимание. Хорошего отдыха на Кефалонии!"
И мостик-то был пусть не самый изящный, но не сказать, что совсем уж никуда - так, средней степени потрёпанности! Какая трогательная забота о приезжих!
А вечером на набережной мы опять увидели этих цыган. Памятник-передвижка оказался шарманкой, мамаша катила её от таверны к таверне и крутила ручку, дети весело попрошайничали между столиков. Причём агрегат не чужд технического прогресса - ручка на самом деле декоративная, в какой-то момент мамаша отвлеклась и перестала её крутить, но скрипучее пиликанье от этого не прервалось. Отчего убранное цветами фото двух мужиков в котелках и тётки с фонарём способствует подаяниям осталось загадкой, но сценка чрезвычайно забавна.
Островные малонаселенные пункты невелики, достаточно аккуратны, а иные, к примеру Епископи на Каламосе, совсем пусты, если кому хочется порелаксировать в стиле семейства Даррелов, то это очень подходящее селение. Над ним высятся метров на четыреста покрытые лесом живописные утёсы, раз в сутки утром из городка за проливом шириной два километра приходит водная маршрутка, таверн нет, поэтому яхты заходят редко, живёт здесь всего-то пара десятков дачников летом, из звуков только прибой да шум листвы - что ещё нужно для современного горожанина на отдыхе?
Расстояния между островами редко превышают двадцать километров, если не выходить в открытое пространство Ионического моря, то высокую волну встретить трудно, разойтись ей негде. Судно при этом разумеется должно быть мореходным, тогда даже при шквалах в 29 узлов, как случалось у нас, двенадцатиметровая яхта не паниковала под полными гротом и стакселем на пологом бейдевинде. И не сидите при качке в каюте, синяков набьёте! Зато уж в кокпите расположиться под гуденье и щелканье ветра в парусах - превосходная идея! Погода в конце мая здесь солнечная, ветрено и волны с перехлёстом, но никакой глуши степей, иссиня-синяя влага за бортом закипает белой пеной, в общем замечательно. Как всегда, лучше Александра Сергеевича не скажешь:
"Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого.."
Вот! "Острова крутого" - это очень важно, как раз нарушение плоской линии морского горизонта горными очертаниями суши создаёт контраст, который, как любой контраст, заставляет обостряться чувства наблюдателя. Казалось бы - как просто, но работает на подъем настроения неизменно и непременно. Ну и, конечно, утренние морские купания. Вода ещё хранит ночную якобы прохладу (за прохладу сойдут и двадцать градусов), упруго отталкиваясь от которой тело толчками ввинчивается во влагу, испытывая при этом полнейшее мышечное торжество. Возведённая в ранг абсолюта телесная красота древнегреческой скульптуры, видимо, есть следствие условий жизни на берегу тёплого моря, позволяющего скульптору ощутить эту красоту физически - поди поплавай так же беззаботно где-нибудь в северной Атлантике. Здесь уместно сформулировать важное побочное следствие из указанного: невозможно стать приличным скульптором, не умея прилично плавать.
Синергия вышеизложенного определяет всесокрушающую привлекательность времяпрепровождения под парусами, хорошо выраженную (снова лучше поэта не скажешь) В. Смитом в переводе Б. Хлебникова:
"Найти бы мне лодку,
А к лодке бы снасть.
Купить, одолжить бы,
А нет - так украсть!
И пусть меня ветер несёт и волна!"
Да, вот так - до одержимости. Одержимость эта скрашивает или вообще заслоняет некоторую бытовую стеснённость существования внутри яхты, она сильно напоминает условия жизни в орбитальном модуле "Звезда" на МКС - заявляю со знанием дела, поскольку много прогуливался по точной модели "Звезды" в виртуальной реальности, а с яхтами познакомился почти сорок лет назад. Восемнадцатилетняя "Звезда", правда, более потёрта, чем наше судно 2015-го года постройки, однако имеет почти те же внутренние размеры и тоже множество ящичков с защёлками. Хотя внутри на яхте летом только спят и готовят завтрак, всё остальное время проводится на баке, шкафуте, шканцах и юте. Шканцы за отсутствием бизани у нас не то чтобы отсутствовали, но не вычленялись, на них лежат кранцы, которые начинающие мореплаватели часто ошибочно называют крантАми, получается несколько эсхатологически. Вообще многое неожиданным образом отзывается и отражается в парусном дискурсе, в частности можно найти занятный исторический аспект в принятой у нас с петровских времён голландской морской терминологии. А взгляд сверху на это умонастроение даёт медитативную картину, очень напоминающую карту Республики семи островов. К чему бы это?