Аннотация: Спешите видеть культурные реликты Старого Света, пока их не занесло илом Нила, Тигра и Евфрата. И лучше это делать в городках среднего размера...
Наверно потому, что детство и юность мои прошли в Закавказье, я люблю Восток, терпеть не могу восточную экзотику и, как следствие, весьма огорчаюсь по поводу происходящего сейчас превращения крупных европейских городов в разноцветные базары, забитые крикливыми персонажами из Тимбукту и Герата. Европа, предав свои христианские корни, необратимо утеряла способность противостоять афро-азиатскому нашествию, обильно татуированные сторонники однополых браков не имеют ни единого шанса сдержать шумную волну носителей синкретичного ориенталистского сознания. Шпенглеровский закат Европы, увы, перестал быть философской метафорой: когда видишь, что главному собору Амстердама не находится лучшего применения кроме как площадки для выставки сенегальских масок, исчезают последние в том сомнения и никакие кровавые скандинавские безумцы здесь не помогут. Поэтому - спешите видеть! Спешите видеть культурные реликты Старого Света, пока их не занесло илом Нила, Тигра и Евфрата. И лучше это делать в городках среднего размера - в больших культурный слой засыпан иммиграционным мусором и зарос цивилизационными сорняками небоскрёбов (современная западная цивилизация и культура - антонимы!), а в малых он не имеет отчётливых проявлений. Вот подборка таких мест - продукт автопрогулки минувшим летом.
Бремен
Оказывается в средневековой Германии существовала идиома 'бременский музыкант', означавшая человека ну совсем ни на что не годного. Такой отправлялся в Бремен зарабатывать музицируя на улицах, видимо бременцы в те времена были почему-то начисто лишены слуха (вспоминаются восторженные слушатели Владимира Николаевича и Скрипача из 'Кин-Дза-Дза').
В таком контексте становится понятной фабула сказки братьев Гримм, скромная по размерам скульптурная группа героев которой украшает главную городскую площадь. Бремен - не то чтобы город маленький, но как-то сохранивший соразмерность человеку, из аэропорта в центр можно добраться на трамвае за пятнадцать минут. А добираться предпочтительней под вечер, в начале декабря, чтобы попасть на Рождественскую ярмарку. Вот уж праздник, так праздник!.. Пространство вокруг нескупо декорированной лепниной весёленькой ратуши напоминает ярко пылающий камин в тёмной комнате - гнездо тепла и света, заполненное невыносимо притягательной смесью запахов, звуков и картинок: запахов вурста и глинтвейна, звуков шарманок и рождественских песнопений, картинок несметных сияющих гор сверкающих безделушек. Продаётся, к примеру, эликсир бессмертия в больших бутылочках за четыре евро и поменьше - за два. Возникает сложный философский вопрос: какое бессмертие лучше - за два или за четыре евро?
Рядом с ратушей расположился недоготический собор Св. Петра. Собор начали строить в 10-м веке, готика в нём только-только начинается, поэтому убранство и декор наивно-радостны духом раннего христианства. Это хорошо совпадает со светлой сутью праздника Рождества, и поскольку на ярмарке о ней, похоже, мало кто помнит, тем более стоит зайти и освежить смыслы.
Впрочем и летом Бремен неплох, волнистых очертаний парковая полоса, окаймляющая центр - прекрасное место для задумчивых прогулок, а огромный каменный рыцарь Роланд, уже 400 лет обитающий на рыночной площади, смотрится заметно оживлённее, чем серенькой европейской зимой. И улочку Шнор, справедливо анонсируемую как место концентрированного экспонирования сентиментальных немецких прелестей, также приятней посещать в тёплую пору.
Брюгге
Пряничные домики, каналы, по которым плавно перемещаются томные лебеди и маломерные суда, причудливых форм шоколадные вафли, облитые плющом стенки - всё это создаёт до приторности умилительную картинку средневековой сказки. Правда сказки очень позднего такого средневековья, с элементами барочности, по музыке это Альбинони с Перголези, шеренги пряничных домиков прямо ассоциируются с их характерным звукорядом: размашистые цветовые пятна фасадов - мерный ритм виолончелей, партия скрипок - затейливые оконные переплёты, переливы духовых - уступчатые профили крыш. Начинать следует с мощного аккорда центральной площади ночью, когда подсвеченные старинная дозорная башня и воссозданная в стиле неоготики ратуша обеспечат прелюдию сильнейшего впечатления.
Брюгге настолько декоративен, что даже непонятно, какой всё это имело смысл в дотуристическую эпоху. И разбирает большая белая зависть к населению, имевшему возможность столетиями спокойно заниматься украшением безопасной в пожарном отношении каменной среды обитания, при этом никакие гунны, монголы и сельджуки сюда не докатывались, даже длительные препирательства фламандцев с испанской короной в 17-м веке и войны 20-го фатального ущерба городу не нанесли. Эх, повезло!.. Впрочем Дамме, родной город Тиля Уленшпигеля, находится в пяти километрах (туда ведёт чудная аллееобразная дорога вдоль канала) и если верить Де Костеру, то и тут бывали мрачные времена. Тем не менее хорошо сохранившихся строений 14-15 веков много, к примеру богато отделанная статуями грузчиков (sic!) таможня на площади Ван Эйка (на таможню стоящий там каменный Ван Эйк, как настоящий живописец, демонстративно не смотрит), поэтому Шарль, скорее всего, картину нескольку усугубил ради художественной выразительности.
Мон-Сен-Мишель
Никогда не видел ни одного из семи чудес света, но уверен, что Мон-Сен-Мишель - восьмое. А может первое. 'Грандиозно' - вот слово, наилучшим образом характеризующее этот природно-архитектурный феномен, именно взаимоусиливающее сочетание необычайного естественного и необычайного созданного человеком даёт такой результат. Необычайное естественное представлено самыми сильными в Европе отливами, превращающими море вокруг острова в уходящие к горизонту огромные серые и плоские песчаные наплывы со змеящимися старицами. Плоское серое дно переходит в не менее плоский зелёный берег. И посреди этого бесконечного плоского пейзажа, где, казалось бы, ничто не способно нарушить незыблемость горизонтали, вдруг взрывается мощнейший контрапункт скалы с уходящей ввысь громадой аббатства. Контраст настолько разительный, что заставляет усомниться в реальности зримого, вера тех, кто это воздвиг во имя Господа, должна была быть сверхъестественно неколебимой - это про необычайное человеческое. Собор действительно поражает размерами и устремленностью к небу, рядом с ним находящийся у основания острова хотя и небольшой, но всё-таки городок со вполне приличной крепостной стеной смотрится уменьшенным музейным макетом.
Всякий раз, попадая в подобные места, предаюсь несбыточным мечтаниям о том, что хорошо бы здесь поселиться на старости лет, которая не за горами, и, отрешась от мирского, спокойненько так себе воспарять духом, а временами на рыбалку ходить или совершать дальние пробежки по берегу океана. Как же, отрешишься тут. Туристическое половодье в Мон-Сен-Мишель круглый год, немного спасает отсутствие поблизости больших населённых пунктов, поэтому можно только посоветовать приезжать к вечеру или рано утром.
Сен-Мало
Все постарались. Немцы во вторую мировую устроили в Сен-Мало базу подлодок, а союзнички соответственно вместе с базой разнесли вдребезги значительную часть архитектурной жемчужины Бретани. Но после войны город был тщательно восстановлен в облике 17-18 веков, что удивительно для легкомысленных французов, с энтузиазмом изуродовавших свою столицу Эйфелевой башней и стеклянной пирамидой в Лувре.
Здесь, слава Богу, совсем не то. Однообразная красивость старинных кварталов за бастионами Вобана бросается в глаза ещё на подходе к старому городу, который, подобно Мон-Сен-Мишель, расположен на острове, ныне соединённом дамбами с материком. Сооружённый 50 лет назад 17-й век уже успел достаточно обтереться, чтобы стать неотличимым от оригинала, при этом не страдает многовековой ветхостью, т.е. послевоенная реконструкция парадоксальным образом законсервировала здесь времена мушкетёров. Оптимальная прогулка в Сен-Мало - по городской стене, особенно в части обращённой к океану. Как и в Мон-Сен-Мишель тут очень сильные отливы, но в отличие от тамошних серых зыбучих песков в Сен-Мало вода обнажает песчаное дно вполне курортного желтоватого оттенка, где превосходно дышится морским воздухом. Получающийся при отливе пляж имеет при ширине в пару сотню метров длину километров пять, не меньше. По пляжу-дну можно добраться до близлежащих островков с фортами, где покоится виконт Де Шатобриан, один из последних приличных людей во французской истории и литературе. Вид со стены - восхитительный! В дно группами и цепочками забиты исполинские древесные стволы, по-видимому служащие волнорезами. Между кривоватыми стволами-сваями, вдоль лазурных лагун отступившего океана, по жёлтым просторам дна бродят человечки, со стены выглядящие затерявшимися в песках детьми. И очень хочется тоже там затеряться. Стена пространственно структурирует время: снаружи всё относится к современности, внутри никаких её примет, хотя дно тоже из прошлого, здесь уж точно ничего не изменилось. Наверно поэтому и завлекательно.
Понтеведра
'Понтеведра' звучит, конечно, экзотично, но на самом деле это обычный некрупный испанский город без выходящих из ряда куда-нибудь вон исторических либо иных объектов. Необычен его курортный профиль, сюда съезжаются в очень немалом числе почти исключительно одни испанцы отдохнуть от жары. Отдыхают они от жары на океанском пляже и оригинальным образом, создавая абсолютно фантасмагорическую картину, напоминающую советскую первомайскую демонстрацию в Москве, но в постановке Дали. Представьте залитый солнцем многокилометровый песчаный пляж у ярко-синего океана, по которому вдоль кромки воды плотной колонной и одновременно в обе стороны маршируют тысячи, если не десятки тысяч полуголых людей. В воде никого, собственно на пляже тоже.
Впервые узрев такое, я чуть было не перекрестился. Потом попробовал окунуться, всё понял и немедленно присоединился к демонстрантам. Манящий, совершенно тропического вида океан на деле оказался раем для пингвинов, температура воды не более десяти градусов, и хотя после минуты купания отмороженное тело чувствительность теряет, всё равно удовольствие получается сомнительное. А вот прогуливаться на солнцепёке, нейтрализуемом леденящим дыханием океана, действительно очень приятно.
Необычно в Понтеведре и население, совершенно внешне непохожее на бытующий у нас стереотип испанцев. Галисийцы светловолосы, приземисты, с крупными чертами лица и крепкого телосложения, их музыка нисколько не ассоциируется с кастаньетами. Но более всего впечатляют национальные мужские головные уборы, представляющие собой большой кусок толстого чёрного фетра, свёрнутый каким-то замысловатым образом и украшенный мелкими разноцветными аппликациями. Причём каждая шляпа свёрнута по-своему, двух одинаковых не встретишь, попадаются даже двурогие. Как могла возникнуть эта странная мужская мода - непонятно, при этом женские фольклорные костюмы достаточно традиционны на северный манер. Может это викинги когда-то сюда завернули?
Есть ещё один эндемичный артефакт. Возле каждого дома на полутораметровых каменных столбах стоит каменный же саркофаг размером с компактный сарай с обязательным окном в виде креста. Поначалу мы решили, что видим усыпальницы предков и порадовались практичности населения - удобно, на кладбище ездить не надо. Однако хозяин снимаемых нами апартаментов объяснил, что это амбары такие. Мы ему не поверили, подозревая местных в сговоре, чтобы туристов не пугать.
Береговая линия в Понтеведра сильно изрезана и мелководна, глубокие заливы в отливное время превращаются в зелёные, покрытые гниющими водорослями поля с обросшими гроздьями чёрных мидий камнями. Они зело живописны, но пахнут не очень, поэтому нужна особая привычка, чтобы нежиться на маленьких симпатичных пляжиках, разбросанных по берегам.
По
'Жил-был Анри Четвёртый, / Он славный был король...' - известные куплеты из 'Гусарской баллады' являются переводной версией старинной французской песенки и исчерпывающе описывают жизнь и удивительные приключения Генриха IV, который до занятия французского престола был королём статусом пониже - Наваррским со столицей как раз в По, где он и родился, поэтому достопримечательность города номер 1 - его замок. Или, скорее, дворец, получившийся из замка и сохранивший, как часто бывает в таких случаях, военную выправку: королевские покои просторностью не отличаются, планировка несёт явные оборонительные следы, но это придаёт дворцу индивидуальность и некоторый даже шарм.
По похож на Пятигорск, где романтический лермонтовский пейзаж украшен панорамой кавказских гор. Это небольшой город в предгорьях Пиренеев, из окон дворца и с главной улицы - бульвара, естественно, Пиренеев - открываются чудесные виды этих самых покрытых лесами Пиренейских гор, где зимой комфортное горнолыжное катание, а летом увлекательные пешие походы. Анри IV этим вряд ли занимался, он всё больше '... любил он женщин, / Имел у них успех...', а вот англичане чего-то повадились сюда ещё с 19-го века, устроили в По себе нечто вроде турбазы, и по сию пору в городе часто встретишь британские авто с трейлерами, в которых экономные граждане туманного и коварного Альбиона (определение опять же Шатобриана) проводят отпуска. Не самая, кстати, плохая идея.
Ле-Пюи-ан-Веле
Населённый пункт с этим пышным названием и двадцатью тысячами мирных жителей уютно расположился в долине среди не то невысоких гор, не то высоких зелёных холмов Оверни. Имеет славное средневековое прошлое, которое сейчас сделало его туристическим аттрактором - но для тех, кто понимает толк в местных аттракторах, поэтому, скажем, нашего туриста здесь вообще не видно, зато французского - пруд пруди. Поразительно, но не заметно вездесущих и всепроникающих китайцев.
Посреди города высятся две горы, одна побольше, на ней возведена статуя Богоматери с младенцем, державшая мировой рекорд по высоте до появления дурацкой Свободы в Нью-Йорке; другая поменьше и покруче с часовней на вершине. Часовня построена в 10-м веке после паломничества здешнего епископа в Сантьяго-де-Компостела (см. ниже) и с тех пор отсюда начинается один из 'официальных' маршрутов богомольцев. Статуя Богоматери отлита после Крымской войны из бронзы наших пушек захваченных в Севастополе, десяток орудий и поныне украшает площадку около монумента. Из услышанного там разговора французской мамаши со своей маленькой дочерью: 'Мамочка, а почему здесь эти пушечки?' - 'Эти пушечки, милая, защищали нашу Родину от врагов!' Такой вот привет командиру батареи Льву Николаевичу Толстому, который мог стрелять из этих пушек по французам на Малаховом кургане. Внутри статуи есть несколько этажей, соединённых винтовой, переходящей в корабельный трап лестницей, с её помощью можно добраться до забранной плексигласом макушки бронзовой фигуры и полюбоваться оттуда окрестностями. Интересно, что развлекаются подобным образом в основном крепкие французские старушки возрастной категории 80+. Видимо местность тут очень здоровая.
Уже эти две горы стоят того, чтобы посетить Ле-Пюи, а есть ещё и третья в отдалении, на ней угнездился классический замок известных феодалов Полиньяков. При восхождении на гору со статуей не миновать мощного главного городского собора, обладающего странной для Франции, отдающей Византией архитектурой. Возможно это связано с другим здешним епископом Адемаром, во времена коего собор возводился. Адемар прославился как главный (безусловно, после Папы) вдохновитель первого крестового похода и сам в нём активно участвовал, подолгу квартируя в Константинополе. Город имеет всё необходимое для обслуживания туристических толп, однако столик в ресторане в обеденное время лучше заказывать заранее.
Бон
Речь идёт вовсе не об официозно-новостройной бывшей столице Западной Германии. Речь идёт о винной столице Бургундии. Ну до чего же стильное место! - вернее центральная его часть внутри окружности кусочно сохранившихся городских стен. Но дорогое. Но всё равно привлекательное этой своей стильностью, проявляющейся в изысканной провинциальности и в культе вина.
Город аккуратен даже на усреднённо-аккуратном европейском фоне, и пусть древности тут не ахти какие, зато они зашлифованы временем, что обеспечивает безэклектичность, что обеспечивает упомянутую стильность. Нет броской рекламы, нет шумной ночной жизни, нет делового ритма. Есть много спокойных недешёвых рестораций, есть пустые неширокие улочки, есть винные магазины на каждом углу, где можно обнаружить какие угодно винные аксессуары, вплоть до костюмчиков для бутылок. Замечательно было бы, зарезервировав достаточную сумму, целыми днями выбирать из безбрежного ассортимента данных аксессуаров вещицы по вкусу, а вечерами отмечать в ресторанах удачные покупки. Думаю, на пару месяцев удовольствия от такого времяпровождения хватило бы.
Центральный туристический объект города - основанная в 15-м веке больница для неимущих, попавшая в 'Большую прогулку'. Больница работала до 1971 года, а теперь функционирует как содержательный и познавательный музей. Главной примечательностью достопримечательности является её крыша с черепицей, выложенной затейливым то ли балканским, то ли бухарским, но никак не бургундским орнаментом. Вроде куполов Василия Блаженного в Москве. Однако же видна эта крыша только из внутреннего двора богадельни, поэтому общего городского стиля не нарушает, что очень правильно.
Сантьяго-де-Компостела
Москва есть третий Рим, а четвёртому не бывать. Вполне поддерживаю эту максиму, но справедливости ради надо признать, что в узко обрядовом смысле третий Рим (после Иерусалима и собственно Рима) - это Сантьяго-де-Компостела, ибо здесь находятся мощи Св. Иакова. И город, несмотря на скромные размеры, смотрится соответственно внушительно. Владевшие Сантьяго и окрестными землями епископы имели изрядно средств от спонсоров со всей Европы и распорядились ими по назначению: от центра города веет римской монументальностью, всё весьма и весьма величественно.
По-испански 'Млечный путь' звучит в переводе как 'Путь в Сантьяго', имеется в виду именно данный Сантьяго, а не тот, что в Чили. Возникло нестандартное название из-за паломнического маршрута, активно действующего аж с 7-го века, вернее нескольких маршрутов из разных точек Европы, большей частью из Франции. Пилигримы на конечном, испанском отрезке пути ночью могли следовать в направлении, задаваемом Млечным путём, и попадали в Сантьяго, что коррелирует с 'компостела' - слово, означающее 'место, указанное звездой', которая взошла над прибившейся в этих краях к берегу лодкой с мощами святого.
Паломничество совсем было заглохло в выродившейся постхристианской Европе, но сейчас испытывает неожиданно бурный подъём (до 200 тыс. человек в год), чему поспособствовали объявление маршрута пунктом из списка всемирного культурного наследия ЮНЕСКО и популярный мистик Коэлья, описавший в романе свой поход в Сантьяго. Правда религиозность путешествующих вызывает сомнения, по крайней мере заметной их части, сегодня это скорее туристический феномен. Ну да ладно, пусть хоть так вспоминают о том, кем они были, когда были достойны уважения.
Протяжённость маршрутов немаленькая, до двух тысяч километров, но если запастись специальным паспортом паломника, то становится доступной по минимальным ценам или совсем бесплатно инфраструктура из мест ночлега и едален для пилигримов. Удобства нецарские, но приемлемые. И так вот пешком маршрут месяца за два-три одолевается, хотя многие идут значительно меньше, для получения в финале официального сертификата достаточно пройти сто километров. Приобретаешь продающиеся всюду атрибуты - суконную шляпу, крюковатый посох,
раковину с крестом, бутылочку для воды из тыквы - и вперёд. Раковина - символ Св. Иакова, по преданию ею были прикрыты мощи в лодке.
Главная площадь Сантьяго впечатляет. Достойный этого места собор дополняется дворцовыми постройками, отлично иллюстрирующими понятие 'гордый испанский гранд', которые в том числе и отсюда отправлялись завоёвывать полмира за океаном. А сейчас на площади лежат усталые паломники. Вот и прекрасно.
------------------------------
Ну и так далее, данный список можно продолжать долго. А можно и не продолжать, существенен здесь смысл, а не количество: продолжительное время путешествуя по таким местам, мы вдруг очутились в большом городе (Лион) и сразу же почувствовали непреодолимое отвращение к хай-теку и необозримым автомобильным стадам. Прочь, прочь!..