Аннотация: Феномен, одним словом, обозначим его как ФСЕ - феномен Свердловска-Екатеринбурга. И настойчиво взыскующий объяснения по причине своей необычности хотя б в смысле скорости распространения...
Занесло меня как-то поработать в Университет Джорджа Мейсона, который за три года до того покинул В. Аксёнов, целых шестнадцать лет читавший там курс русской литературы. Сдержанно отношусь к его текстам, но преподавателем он видимо был добросовестным: в университетской библиотеке обнаружился большой стеллаж книг на русском с представительной подборкой изданий с конца XVIII по начало XXI века. Явно он формировал, больше некому.
На том-то стеллаже почти двадцать лет назад я и наткнулся на "Стрекозу, увеличенную до размеров собаки" О. Славниковой, заинтересовавшую мрачным каким-то разгулом жгучих гипербол с пряными метафорами и немного удивившую происхождением автора из Свердловска-Екатеринбурга (С-Е), уж больно это для писателей неподходящее городское поселение. Впрочем, чего удивляться, не в столицах же таланты искать.
А затем и быстро стало выясняться, что О. Славникова - только одна из скопления звёзд премиальной величины, включившихся на российском литературном небосклоне и так или иначе связанных с С-Е: либо сейчас живут, либо жили, либо учились там. Из тех, кто на слуху, кроме Славниковой, упомянем А. Иванова, А. Матвееву и А. Сальникова, список легко можно продолжить.
И тут возникают два вопроса. Во-первых, чего это они все вдруг именно в С-Е начали плодиться и размножаться и, во-вторых - почему, по меркам изящной словесности, почти одновременно, в течение пары декад в районе перехода столетий XX-XXI? Т.е. наблюдается аномально высокая концентрация литературного по месту и времени.
Феномен, одним словом, обозначим его как ФСЕ - феномен Свердловска-Екатеринбурга. И настойчиво взыскующий объяснения по причине своей необычности хотя б в смысле скорости распространения - вон аж в Вашингтоне оказался ощутим через несколько лет после возникновения.
Попробуем сконструировать таковое, для краткости пополам с конкретностью используя деяния последней по моменту расцвета фигуры из представленного выше списка, А. Сальникова. Опять же по двум причинам: 1) г-н Сальников вполне архетипичен для ФСЕ и 2) он превосходно описал себя в образе сумасшедшей пассажирки троллейбуса из второй главы сделавшего ему имя романа "Петровы в гриппе и вокруг него", но об этом далее. Хорошая исследовательская практика требует прежде всего сформулировать основные характеристические свойства изучаемого явления. Итак.
Основных свойств снова два (что-то подозрительно много двоичности, к чему бы это?.. в пику модным q-битам, что-ли?).
А) Метафизический метатензор метафорического метаболизма авторов ФСЕ имеет весьма значимый ранг. Что, думаете набор слов? Отнюдь (и уж не "номинативная экспозиция", попавшаяся мне в январском сего года "Новом мире"). Показывавшая в детстве выдающиеся математические способности О. Славникова оценила бы. Для не имеющих математических способностей поясним на примере предложения из первого абзаца произведения А. Сальникова "Оккульттрегер": "В целом зимний город выглядел так, будто кто-то взял соляной карьер, замусорил его, воткнул сухой растительности, человеческих жилищ да так и бросил". А, каково?! И исчерпывающе, и ненавязчиво, и кратко, и в точку. Или вот от той же О. Славниковой: "случай редкий, как гонконгский грипп у металлорежущего станка" (не помню откуда и за точность цитирования не ручаюсь, но близко к оригиналу). Да просто мастера слова какие-то!!!
Б) Все литераторы ФСЕ в большей или меньшей степени сфокусированы на чём-нибудь уродливом и А. Сальников как раз в большей, чем прочие. Ну или писательская оптика у них с выраженной аберрацией, почитай все напоминают лесковского персонажа, который хотя и "кушает конфекты с пирожными, но всё его на г....цо тянет". Так это огорчительно.
Не станем подводить в качестве основы под ФСЕ угрюмую теорию одного из основателей сионизма М. Нордау о неуклонной порче человеческой натуры (хотя, казалось бы - самое оно). Лучше задействуем построения добрых академиков И. Мичурина и Т. Лысенко о приобретении свойств под влиянием среды произрастания. Тем более, что как выяснили генетики, эта концепция контрацептивна - приобретенное по наследству не передается. Сначала про свойство Б.
С-Е, сугубо и трегубо пролетарский город, населённый преимущественно дымовами из чеховской "Степи" и ельциными из новейшей политической истории ("преимущественно" здесь - важный акцент, разумеется есть и другие), являет собой пространство крайне неблагоприятное для нравственного здоровья людей, чьи интересы простираются далее алкогольной самоинтоксикации. Полюбуйтесь, хотя бы, на актив тамошнего "Ельцин-центра", чрезвычайно удручающая картина. На место накладывается прошедшее время, которое изрядно добавило негатива. Массовый менталитет там имеет непоправимое повреждение, полученное от столкновения с советской системой или с последействием советской системы, вполне ощутимым и сегодня, даром что проявляется повреждение по-разному - от сохраняющихся до сих пор несгибаемых партийцев до бьющихся в истерике антикоммунистов. Повреждение объединяет тех и других под зонтиком одной социо-культурной нозологии, где нашлось место и А. Сальникову с его собственной симптоматикой в виде интенсивного обсценного метеоризма, сильно, надо сказать, осложняющего жизнь окружающим в виде читателей.
А и присуммируйте сюда литераторство А. Сальникова - творческие создания с нежной душевной организацией в советском детстве уродливо искривились, инстинктивно пытаясь пробиться через щели между глыбами идеологического пресса, а потом, после исчезновения железного занавеса, который при всех его неприятных качествах тем не менее экранировал мощный поток радиации западной версии масскульта, вдруг подверглись сильнейшему облучению этим потоком. Ну и получилось, что получилось.
Всё это в совокупности и приводит литераторов ФСЕ к зацикленности на всяческих мерзостях, что замечательно проиллюстрировал А. Сальников троллейбусным альтер эго из "Петровых". Пассажирка с ребёнком ровно как автор упёрта на своих комплексах советско-свердловского происхождения и совершенно с них несдвигаема. И ещё одно убедительное свидетельство глубинной свердловщины нашего героя - его старательнейшая антицерковность, которую он в своих текстах подпускает везде, где это хоть сколько-нибудь возможно - да вот той же пассажирке.
Однако миазмы С-Е неожиданным образом обусловливают и позитив ФСЕ по свойству А. Возможно неосознанное, но от этого не менее страстное желание ФСЕ-авторов выбраться из мрачной клоаки тоскливого негатива стимулирует вышеупомянутый метафорический метаболизм. Да и вообще, подспудно А. Сальников несомненно обладает душой честной и возвышенной, а вместе с тем чистой и невинной. Гадкое и нехорошее у него - исключительно напускное, реакция на среду.
Осуществленный краткий анализ ФСЕ позволяет сделать следующее заключение относительно литературной будущности С-Е. Очень хочется верить, что это чрево, родящее талантливых писателей, в ближайшем будущем очистится и перестанет плодить таких талантливых писателей, поскольку они - зеркало русской революции. Хватит русских революций.
Впрочем, в качестве субкультуры можно допустить существование и такой компоненты литературного спектра, будет его малость разнообразить. Важно только, чтобы кроме субкультуры ещё и культура жила и здравствовала.