Наверное нет ничего проще, как любить себя самого. Вот люби, любуйся, собою и все тут. Никаких обязательств, никаких забот и никаких претензий. Так и Оля. Она была озабочена только своей собственной персоной. Это качество личности помогло ей выжить в трудных условиях: без родителей, без дома, в подвалах города, постоянно сталкиваясь с грубостью и жестокостью... Но жить среди людей в нормальных условиях с таким характером сложно и для себя, и для окружающих.
Разговоры, наглядные примеры, кинофильмы не помогали в перевоспитании нашей новенькой ученицы. И мы организовали поход. Но необычный, особенный. Никто, кроме нескольких учителей, не ведал о сценарии, а для остальных было сообщено, мол, поход, как поход, только на байдарках. И вообще даже не поход, а проверка маршрута и испытание лодок. Нас было трое: воспитательница, весьма солидного возраста, Оля и я.
Начало не предвещало ничего сложного. Мы проверяли, как держится лодка, как пристать к берегу. Была прекрасная погода. И тут 'вдруг' наше суденышко потекло, да так, что с трудом успели выбраться на небольшой островок посреди озера, 'едва спасли' припасы...
...Еды сохранилось только на один раз перекусить. Доплыть до большого берега не возможно, да и вода была по-весеннему уж слишком холодная...
И мы начали 'выживать'... Разумеется, весь сценарий был продуман до мелочей, но Оля ничего не знала о педагогической задумке...
К вечеру с 'большим трудом' разожгли огонь просушились и установили шалаш, раздобыли скудную, но все же пищу: прошлогодние дикие яблоки, оставшиеся с зимы ягоды рябины, съедобные коренья.
Оля принимала в этом непосредственное участие. Я ей показал, как трением добывали огонь наши предки. Сам же не мог это сделать, потому что у меня была 'поранена' при спасении лодки ладонь.
Наша спутница имела только два выбора: или трудиться до мозолей, или мерзнуть и голодать... Когда она с трудом исполняла очередное дело, мы непременно восхищались ее заслугой. Наверное впервые Оля реально ощутила, как делается добро людям.
А ночью с воспитательницей, засидевшись у костра и делая вид, мол, уверены, что Оля спит, мы шепотом, да так чтобы было слышно, искренне нахваливали ее, сгущали, как могли, драматизм проблем, 'свалившихся' на наши судьбы...
Самое трудное было впереди. Нас никто 'не думал' спасать, ведь никто 'не знал' где мы. Тем более, были длинные выходные...
Так мы жили на острове... Оля подчинялась 'волшебному сценарию', а учителя все это время создавали ситуации, в которых нужно было помогать друг другу. То есть, постоянно возникали условия для проявления доброты.
...Прошли двое суток. Маленькая эгоистка преображалась на глазах. Она вначале ждала чуда спасения, потом же стала даже любить эту жизнь.
Она чувствовала себя в безопасности, ей никто не грубил, никто не мешал. Но главное, она постоянно чувствовала свою необходимость в благих деяниях: то надо было позаботиться о своей пожилой воспитательнице, то помочь мне обеспечивать жизнедеятельность лагеря.
...Вернулись домой благополучно, как и было запланировано. Оля же вернулась совершенно другим человеком. Тайный сценарий оказался волшебным.
Все следующие годы у нас не было лучшего помощника в школьном медпункте. Оля успешно закончила школу, потом медицинское училище. Теперь работает старшей медсестрой. Ее все уважают и любят.
Она никогда не узнала о 'сценарии' того судьбоносного похода, но вспоминала о этом приключении постоянно.
...Сейчас, возможно, узнает, если вдруг прочитает этот рассказ... Но уже можно знать всю 'правду', ведь прошло с тех пор, так много лет.