Каждый вечер проходил одинаково. Вся семья старого Вилиса садились ужинать. Отец, только перекусив, начинал рассказывать о своей прошлой жизни. И, непременно, о своей работе при фашистах...
Смысл его воспоминаний можно было свести к восхвалению порядков и дисциплины, которая была при его прежних хозяевах.
Если приходилось за ужином выпить одну другую рюмочку, то он откровенничал до того, что вещал, как убивал заключенных. В подробностях и с наслаждением...
За прошедшее время домочадцы запомнили наизусть все истории из жизнь бывшего фашистского работника... Такие же вечера были и в Сибири, такие же разговоры велись и после возвращения из ссылки...
Так длилось почти 50 лет. Потом власть в Прибалтике поменялась и всё стало проходить иначе. Он не таился за ужином и говорил, все смелее и смелее уже и при гостях. А приходили к ним, от куда ни возьмись, такие же бывшие служащие фашистов.
Со временем посиделки и разговоры превратились в политические митинги, на которые собирались не только ветераны, но и молодые. Наконец, отцу предложили идти во власть. Мол, с его прошлым и с его философией - это престижно и гарантирует успех. Так и произошло. Его быстро выбрали в парламент...
Оказалось, с возрастом злость к врагам не ушла, а только затаилась. Конечно, старый Вилис не собирался уже расстреливать беззащитных людей, тем более, методы борьбы стали другими. Тогда ведь, приходилось убивать по приказу. Он и не знал почти никого из заключенных концлагеря. Только однажды попалась семья евреев, с которыми он работал до прихода фашистов на одном заводе. Муж, жена и четверо детей... Муж был до войны бухгалтером. Даже, кажется, главным. А его жинка работала в буфете.
Бухгалтера с жинкой, было не жалко... Те вечно ходили с поднятой головой и всегда, такие, накрахмаленные. Видно, что не те же деньги получали, что он, простой работяга...
...Детей было жалко стрелять, лучше бы их выслали куда подальше, ...но приказы не обсуждались. И работа - есть работа. Никто не спрашивал его мнения.
А, с другой стороны, фашисты были правы, когда говорили: 'Нам не надо свидетелей-мстителей через несколько лет...'. Да, и Вилису было понятно, что еврей он и есть еврей, еврейство от возраста не зависит: все равно вырастут и проявятся...
...В парламенте работа была непонятная, но интересная. Больше всего ему нравилось участвовать в дискуссиях. Раньше такие разговоры он мог вести исключительно в кругу семьи, да и то вполголоса. А тут чем откровеннее он высказывался, тем больше аплодисментов срывал.
Высказываться было несложно. Все вокруг были такие же или еще похлеще по 'заслугам' перед новой властью... Единственное, что раздражало его, некоторые, которые уж очень резво выражали свои националистические мысли, совсем и не были настоящими националистами.
Вот этот, из фракции 'народников', так он даже в Сибири не бывал. А расписывает всем, что был в 'лесных братьях' аж до 1955 года. А как докажешь? Где-то форму немецкую добыл и козыряет, самим же придуманными фактами... Пойди, разберись... Что он делал там, тогда в лесу? Может грибы собирал? Таких или подобных было немало среди добравшихся до власти. А Вилис, ясно всем, за что страдал при 'советах'...
Но больше всего бесило и просто выводило из равновесия нашего героя поведение Стаса. Уж этот, вообще обнаглел до предела. Во-первых, явно годков десять себе накинул, а то и более. Во-вторых, не помнит он такого среди работников одного и того же лагеря. Не было этого пацана ни среди немцев, ни среди местных... Сочинил все. Для того, чтобы к власти пробиться. Ладно добился своего, получил эту самую желанную зарплату, ну и успокойся. Ан, нет... Так и норовит все выскочить, все умнее всех показаться, самые острые предложения выдвигает. Уже и 'ястребом' его прозвали. Что еще ему надо?!
...Вилис и раньше был осторожный. Еще в Томске научился неугодных убирать... Да так, что никто не догадывался. Более того, никто даже предположить не мог бы. Да, и здесь, еще до 'перестройки', несколько раз сумел так 'чисто' на тот свет отправить своих обидчиков, что все решили, будто это судьба распорядилась.
Методика была, как и в прошлые разы, простая. Стал лучшим приятелем у Стаса. Пол года не разлей вода были. Все повадки и прихоти изучил. Умел терпеть и хранить злость до времени старина Вилис.
...Нашел момент. Дождался. В бане было дело. При большой компании. Кто не любит пивка попить после хорошей закуски, да после хорошего парку?.. И Стас любил и Вилис не менее... Во хмелю никто не разобрался, как все случилось, а списали все на возраст...
...На похороны пришли все члены партии и правительства... Вилис плакал, когда произносил, как потом было отмечено, самую проникновенную речь в память истинного борца за возрождение страны...
'Спи спокойно, наш боевой друг. Мы продолжим твои дела...' - Этими словами закончил Вилис свое выступление на очередных торжественных похоронах...