Война к Лёхе пришла неожиданно. А до этого он был трактористом в колхозе и мечтал пожениться на Даше, справить дом и зажить счастливой жизнью семьянина.
Его взяли в танковые войска. 'Учебка' прошла быстро, там были правильные ребята, многие из них так и остались в памяти, как самые лучшие друзья.
На фронт попал двадцати лет от роду. Все здесь оказалось в новинку, как и всем молодым. В их воинской части в основном призывались новички и очень немногие, уже воевавшие.
Первые дни было очень страшно. Так страшно, что даже разучились бояться. То время всю жизнь вспоминается, как непрерывное ожидание конца... Какого неважно, лишь бы наступил конец...
За все эти долгие месяцы, он так и не привык к виду многочисленных трупов людей и животных... Особенно мучительно было видеть мертвых детей...
Лёха в своем колхозе слыл известным лихачом, да, к тому же, всегда исправным работником, как отец, от которого унаследовал, первые навыки труда. Поэтому его танк всегда был в исправности и, если надо было перелететь через ров, или там, речушку, то лучше Лёхи это никто сделать не мог.
Уже в первые месяцы на войне он получил несколько поощрений и даже медаль. Еще бы повоевать и добыл бы непременно героя. Но, случилось так, что вся их армия попала в окружение...
Потом, много лет спустя, уже после войны он прочитал, как минимум, три разные версии пленения такого огромного количества войск. Ну, а тогда ни он, ни его сослуживцы не могли понять, как это так: воевали, воевали, все до единого отдавали свои силы, даже более того, сверх всяких сил, но, на тебе, оказались в плену?
Фашисты были организованными. Все у них, как-то, было по плану. И еда, и умывание, и сон, и работа. Без суеты.
Их быстро перевезли в Германию. Там погода была теплее и не было войны, то есть, не стреляли и не бомбили.
Конечно, угнетало, что плен и, что они, как рабы... Но, зато, живые... Надежда была все время с ними. На войне ждали конца, а здесь ждали освобождения...
Вначале советские военнопленные жили вместе в одном лагере со своими командирами, сержантами и офицерами. Несколько дней, может дней семь-десять, ничего не делали.
Потом несколько месяцев работали на разных заводах, где уже были военнопленные из разных стран, да, и новых своих понавезли видимо невидимо. ...Общались, в основном, со своими. А о чем общаться-то было? В плену, ведь... Узнали только, что фашистские войска аж до Волги дошли...
Советских было много, наверное, несколько миллионов. Говорили, что около пяти миллионов оказалось в германском плену...
Мучила неопределенность. Что, и как будет? Тут еще поползли слухи о том, что всем пленным грозит смертная казнь на Родине. По рукам ходили газеты и листовки с подписью Сталина.
Через время стали появляться, как бы не в значай, агитаторы на манер политруков. Только призывали они совсем к другому: 'не умирать во имя чего-то, а жить во имя будущего'. Говорили красиво. Не кричали, спокойно, вежливо, никого не обижали и на чистом русском.
Это слышать было непривычно в немецком плену, где все команды отдавались громко и на чужом языке. Непривычно, но приятно. Да, и работать не надо было, когда слушали агитатора. А если не хотел слушать, то иди работай...
К концу стали появляться среди агитаторов такие же пленные, которые сбежали из советских концлагерей и перешли линию фронта, спасаясь от смерти. Они жили среди нас, делили с нами все трудности.
Эти стали убеждать нас вступить в армию на стороне немцев, под командованием генерала Власова. У нас оказался выбор: или работать на заводе, делая оружие для фашистов и умереть от непосильного труда.., или убежать на Родину в советский концлагерь на расстрел, или оказаться в армии на стороне фашистов. Выбор, скажем, не богатый...
Генерала Власова знали все. Многие воевали под его началом до плена и под Киевом, и на других фронтах. Уважали его за смелость и ум, за то, что не бросил своих и вместе пошел в плен.
Его речи всегда были короткие, но понятные. Он сказал, что надо жить. Войне конец, что путь на родину заказан. Но жить надо потому, что мы все сильные мужчины. На судьбу пенять - это, мол, только самого себя съедать...
Когда Власов стал командовать, то все сразу почувствовали разницу. И жить стали лучше в казармах, и питание улучшилось во много раз. Началась настоящая армейская жизнь с учениями и солдатским распорядком, а не жизнь рабов.
Как бы то ни было, все понимали, что войне конец. Хотя частенько налетали самолеты английские и наши. Но, все равно, как-то чувствовалось, что вот-вот, и все закончится.
То ли в конце апреля, то ли в начале мая 1945 начались маневры. Никто подробно не объяснял, что происходит. Выполняли поставленную командирами задачу.
Лёха вновь рулил в своей Т-34. Все было привычно. Только, вот, поля было жалко топтать. Уж, больно они были аккуратно прибранные.
Удивительный народ немцы и чехи. Только закончатся наши маневры по их посевам, как смотришь, то тут то там, уже с граблями или лопатами ровняют, выправляют...
-Помню, мой командир отчитывал меня, за то, что выбираю путь для своего танка по обочине. Ругал, а сам, видать, тоже из деревенских был - в глазах соображение... Но я все понимал, и в бою, конечно, воевал бы, как положено. Но здесь старался не обижать трудяг... Уж, больно жалко было. Ведь, как раз, самый разгар посевной пришелся на конец войны. А в это время работу зернышка нарушишь - считай урожай загубил...
...После длинной паузы, которую я не хотел прерывать, наблюдая симфонию переживаний, отображающихся на лице моего рассказчика. Mr. Leha продолжал:
-Мы быстро поняли, что генерал Власов был не только опытный военноначальник, но и прекрасной души человек. Великой души...
Он так организовал манёвры, что солдаты почти не воевали. Были какие-то стычки с Красной армией, но почти, как я знаю, без потерь... Кого я знал, все остались живы. Если бы другой, а не генерал Власов, то не известно, как бы было...
Война закончилась. Нас снова начали вербовать. Но теперь уже в разные страны на работы. А как же, ведь мужики, у нас 'власовцев', были все отборные: здоровые, дисциплинированные, преданные делу.
Я попал в Австралию. Я и не знал где эта самая Австралия. Честно говоря, никогда не был силен в географии и перепутал ее с Австрией. Мы ведь все время слышали, что Австрия, Австрия. Ну, я и думал, что еду на работу в эту самую Австрию.
Везли нас, таких же как я, вначале на поезде, потом на корабле. Самое страшное было на корабле. Качало так, что все внутренности повыворачивало.
Не помню сколько дней мучился. Уж хотел сбежать в каком-то порту, но там были одни черные люди, до этого я их никогда не видел, поэтому не сбежал...
В Австралии нас приняли хорошо. Я попал к очень толковому фермеру. Он меня всему научил. Да, и я не был промах, тоже многое ему показал...
Через, где-то, пару-тройку лет он помог мне купить мою собственную ферму и технику к ней. Он и познакомил меня с моей женой.
Кейт (по нашему Катя) - она оказалась русских корней. Ее родители были родом из Твери. А она с родителями из Харбина переехала в 30-ые в те же места, в эту же самую Австралию.
Катя, говорила по-русски и по-английски, и чуть-чуть по-китайски. Поэтому мы имели друзей в китайской общине и всегда покупали у них рыбные продуты...
-Что стало с генералом Власовым и другими командирами армии? - Задал я свой неуверенный вопрос. И тут мне пришлось выслушать совершенно неожиданный ответ:
-Они все поменяли свои имена и фамилии и разъехались кто-куда. Все устроились. Один из генералов так и живет до сих пор в Австралии. Совсем старый уже, но еще бодрый... Его ранчо недалеко от моей фермы... Власова я последний раз видел в Мюнхене в конце пятидесятых, когда был там по бизнесу.
-Так ведь его расстреляли в Москве?..
-Да, я читал об этом в русской зарубежной прессе, и в этой же газете интервью с живым Власовым... Конечно, он был под другой фамилией... Таких случаев много с нашими соотечественниками. Но это все не моего ума дело. Мы для своей Родины погибли, но под Богом жили...
-А много русских там, где ты живешь? - спросил я на последок нашей случайной встречи...
-Кто его знает, кто считал?.. Вначале мы боялись сознаваться друг другу. Все КГБ опасались. А потом так вжились в местную жизнь, что не один сыщик не отличит...
...Но, думаю, что много. Первые годы, до женитьбы, я очень скучал по Родине... Все в порт ходил. Думал, родных или знакомых встречу, или жинку себе присмотрю... Так, помню, каждый день битком набитые корабли приходили из Европы и все большинство с русскими...