В ответ на карикатуру в датской газете разъяренные толпы исполнили по всему миру нечто такое, что с европейской точки зрения воспринимается как карикатура радикальных исламистов на самих себя. Реакция оказалась настолько неадекватной, что некоторые исламские комментаторы даже поспешили объявить ее провокацией, организованной США для того, чтобы опорочить исламский мир в глазах мирового общественного мнения. Как тут не вспомнить "Литературную газету" советских времен, объявившую убийство израильских спортсменов-олимпийцев в Мюнхене провокацией израильской разведки, которая будто бы пыталась таким образом опорочить палестинцев. Другие комментаторы обвинили датскую газету в глупости или сознательной провокации: бурную реакцию мусульманского мира, по их мнению, легко было предвидеть. Далее я попытаюсь обосновать в этой заметке парадоксальную, на первый взгляд, мысль: в том, что произошло, нет ни провокации, ни глупости, ни даже, в известном смысле, вины ни одной из конфликтующих сторон - перед нами "древнее как мир" взаимонепонимание двух разных культур.
Почему аборигены съели Кука? Ответ на этот вопрос, волновавший Владимира Высоцкого, прост: длительное время "они" и "мы" существовали как бы в двух параллельных мирах, в каждом из которых сложилась своя мораль. Непрошенный визит Кука был первым "пересечением" этих миров. Для "нас", каннибализм - отвратительное преступление, для "них" - дело чести, дело славы, дело доблести и геройства. Вправе ли мы осуждать аборигенов? Нет, ведь в том, что они "застряли" на ранней стадии общечеловеческого развития "виновата география", а не они сами. Они свою историю не выбирали, нет, стало быть, и их вины.
Но точно также не были виноваты (если судить по морали прошедших времен) и европейские государства, создававшие колониальные империи, уничтожавшие коренное население обеих Америк, поощрявшие работорговлю. Более того, работорговля, лишившая Африку едва ли не половины ее тогдашнего населения, считалось делом богоугодным: рабов крестили, и после этого они, если и погибали в трюмах за время долгого пути в Америку, то, по мнению христианской церкви, могли надеяться на жизнь вечную, ибо крещение наделяло их душой. Веками на Восток прорывались греческие фаланги, римские легионы, банды крестоносцев, на Запад - гунны, татаро-монголы, арабы и турки. Вторжение воинов Пророка в Европу было остановлено лишь в Южной Франции и у ворот Вены. Нравственные сомнения были в равной мере чужды всем завоевателям, священнослужители вдохновляли их, поэты воспевали подвиги воинов. Множество конкретных причин колебаний кровавого маятника "Восток-Запад" могут назвать историки и грабеж побежденных далеко не последняя из них. Этологи могут добавить к этому свое объяснение: перед нами объединяющее человека с растениями и животными "общебиологическое" стремление расширить ареал своего обитания. Тоска по утраченным империям, свойственная сейчас простым людям и в маленькой Португалии и в огромной России, подтверждает эту мысль. Побежденные относились к завоеваниям, разумеется, совсем не так, как победители. Но и перед ними, кроме сохранения своих жизней и имущества, стояла свойственная всему живому "сверхзадача" сохранения своего вида в целом: для "социальных организмов" это стремление к сохранению того, что теперь называют национальной идентичностью,.
Человек, однако, животное мыслящее. Меняя мир, он изменяет и себя. Задумываясь над собственной историей, он начинает осуждать в ней то, что противоречит этическим установлениям современности. И вот уже европейцы сожалеют о своем колониальном прошлом, осуждают любые проявления дискриминации, провозглашают веротерпимость и уважение к "другому", а католическая церковь приносит извинения за преступления далекого прошлого и "реабилитирует" евреев. Увы, изменения в мире происходят далеко не равномерно и приведенные выше характерные черты современного гуманизма свойственны не всем нашим современникам. И совсем не свойственны застрявшему в Средневековье радикальному исламу. Перед нами два разных этических мира. Те, кто их населяет, не несут личной ответственности ни за не ими созданные этические нормы своего мира, ни за то, что они этим нормам следуют. Более того, культурное разнообразие населяющих нашу общую землю народов рассматривается современным гуманизмом как подлежащая охране общечеловеческая ценность. Но все это верно только до тех пор, пока параллельные миры, подчиняясь Эвклиду, не пересекаются между собой. Увы, трагедия нашего времени именно в том и состоит, что при развитости современных коммуникаций такие пересечения неизбежны, глобализм - закономерная стадия исторического процесса.
Европейская карикатура и исламистская автокарикатура - лишь одно из многих "пересечений" чуждых миров. Но, воистину "нет худа без добра": случившееся демонстрирует этическую несовместимость этих миров особенно наглядно. И нам теперь уже никак не уйти от неприятных выводов.
Воинственным защитникам ислама даже в голову не приходит усомниться в принципе коллективной ответственности: не задумываясь, они обвиняют всех датчан в том, что было сделано одной и при том частной газетой. Следовали этому принципу и шахиды и шахидки, убивавшие посетителей тель-авивских ресторанов только за то, что они евреи, и террористы, уничтожившие американцев в небоскребах. А ведь если бы европейцы придерживались подобной логики, они давно признали бы виновными всех мусульман! Это различие между двумя этическими мирами имеет принципиальный характер: коллективная ответственность, возлагаемая на весь народ за действительные или мнимые прегрешения какой-то группы людей, - основа всех проявлений национализма.
Радикальный ислам и европейский гуманизм руководствуются в своих действиях разными иерархиями ценностей. Для радикального ислама религия - сверхценность, по сравнению с которой ничего не стоит человеческая жизнь, в особенности, жизнь иноверцев. Редактор тегеранской газеты, решивший таким образом "проверить на прочность" европейские представления о свободе слова, предложил опубликовать карикатуры о холокосте. Для этого исламистского интеллектуала мученическая гибель миллионов людей сопоставима с дюжиной карикатур. "Экспериментальной проверке" подвергают европейские ценности и боевики, захватывающие ради выкупа инженеров, корреспондентов, работников гуманитарных миссий. Особенно выпукло проявляет себя мораль исламистского мира, когда оба вышеупомянутых принципа применяются одновременно: "Исламская армия в Ираке" призвала "всех моджахедов захватывать датчан и разрывать их на части". А что же датчане? Отвечая на вопрос, повторил ли бы он свою публикацию, если бы знал к чему это приведет, публикатор карикатур сказал, что не понимает вопроса. И добавил: предъявлять мне претензии также нелепо, как обвинять девушку, подвергшуюся изнасилованию, в том, что она надела короткую юбку и поэтому сама виновата в случившемся. Для этого европейца сверхценность - свобода слова и самовыражения и очень дорога каждая человеческая жизнь. Свободолюбивый датчанин сделал еще одно примечательное заявление. Когда я вхожу в мечеть я следую всем установленным исламом правилам, но вне мечети я нахожусь в своей стране и никто не в праве указывать мне как я должен себя вести - сказал он в интервью радиостанции "Свобода".
Прав ли этот герой карикатурного фронта? Посмотрим, как обычно решается проблема столкновения рассматриваемых ценностей на Западе. Как быть если на одну чашу весов положена свобода слова, а на другую - угроза самому существованию демократии, исходящая от экстремистской организации? Если угроза невелика, то предпочтение отдается свободе слова, в противном случае приходится запрещать враждебную демократии организацию. Соответственно, отрицание холокоста преследуется по закону в Германии и Австрии, но не в Великобритании. Свобода слова не должна, следовательно, рассматриваться как абсолютная ценность. Приходится признать, что отстаивание неверного принципа абсолютной свободы слова посредством публикации карикатур нанесло существенный ущерб Западу.
Отношение Дании к живущим на ее территории мусульманам, по отзывам прессы, было до сих пор безупречным. Что не помешало датским имамам в нужный момент добавить к опубликованным несколько месяцев назад 12 карикатурам еще 3 неизвестно откуда взявшихся (безусловно омерзительных!) и отправиться со всем комплектом в пропагандистскую поездку по мусульманским странам. Получается, что радикальный ислам это тот волк, который, как его не корми ...
Что же дальше? В стремительно "глобализирующемся" мире Запад угрожает национально-религиозной самобытности ислама уже самим фактом своего существования. Откуда следует, что в своем стремлении уничтожить Западную цивилизацию радикальный ислам "внутри себя" прав - как прав болезнетворный вирус, отвечающий все новыми и новыми мутациями на атаки антибиотиков. В обоих случаях речь идет о самосохранении. Но права и стремящаяся сохранить себя Западная цивилизация, правы и изобретатели антибиотиков.
К счастью, ислам, как и все мировые религии, далеко неоднороден. И в его священных книгах, и среди толкователей этих книг, и среди самих верующих сосуществуют разные идеи. В том числе и идеи гуманные, противоречащие тем, из которых исходят радикалы. Поэтому автор не согласен с часто встречающимся утверждением о принципиальной несовместимости ислама с демократией. Если радикальный ислам встретит должный отпор и станет ясно, что уничтожить Западную цивилизацию (даже пользуясь ей же изобретенным совершенным оружием!) ему не удается, то будет утрачена надежда на полное - "стопроцентное" - сохранение исламской самобытности. В условиях мирного сосуществования в глобализирующемся мире оно "физически" невозможно! Нельзя исключить, что в этом случае ислам начнет эволюционировать в направлении Запада. И тогда оптимальной стратегией ислама станет такое освоение достижений лидирующей цивилизации, при котором в максимально возможной степени удастся сохранять национальную самобытность.