Прослоить свой полудокументальный текст цитатами из стихотворений Авраама Халфи меня заставило, помимо прочих привходящих мотивов (когда-нибудь в другой раз), страстное желание донести его стихи в моем переводе до русских ценителей поэзии. Поэт и актер, человек с открытым сердцем, Авраам Халфи мгновенно откликался на происходящее вокруг. Для него не было чужого горя, он не столько переживал, сколько сопереживал. Из этих эмоций рождались трагические, очень личные и вместе с тем близкие каждому стихи.
"Человек поверил"
Поверил он тихому шепоту ночи,
Звезде посылает задумчивый взгляд.
И, дом покидая, увидеть хочет,
Как звезды с заоблачной выси слетят.
Сонным дыханьем ветер травы колышет,
Глядишь, ближе дальняя стала мечта.
Вознес благодарность он чуду, и слышит:
Моленье о мире пророчат уста.
Без страха он жаждет в стихе раствориться,
И крылья раскинул над ним небосвод.
Однако в душе человеку все мнится -
Как светлая смерть, звезда упадет.
И вот он поверил молчанию ночи,
Услышал, как пела небесная твердь.
И, дом покидая, видит воочью,
Что схожи, как сестры, звезда и смерть.
16 июля 2006 г., воскресенье
Нет, не только телевидение и радио поставляют мне информацию в эти тревожные дни. Довелось и мне самой стать косвенной свидетельницей событий. Несмотря на то, что многие жители Хайфы предпочитают или просто имеют возможность не выходить на работу, у меня такой возможности нет. Поэтому утром 16 июля, сразу после 9 часов, ехала я на работу по улице Геула, что в центре, на Адаре, и прямо над головой услышала тяжелые удары. Это были разрывы первых снарядов, упавших на Хайфу. Сразу после падения снарядов внизу, на участке между Чек-постом и Хоф-Шемен, появились сильные клубы дыма. Народ останавливал машины, спешил смотреть со стороны улицы Геула, что происходит на заливе и в промзоне. Остановилась и я, подошла к парапету, сжала кулаки, выругалась покрепче. Немедленно послышалось завывание сирен полиции и прочих сил спасения, мы увидели мчащиеся внизу автомобили. О тяжелейших последствиях попадания снарядов в здание железнодорожного ремонтного депо мы все узнали позднее.
Все последующие залпы снарядов уже предварялись пронзительными звуками сирен. Сирены включались примерно за минуту до падения, и народ имел реальный шанс укрыться. Едучи себе в Неве-Шаанан, я вновь услышала сирену, но стиснула зубы и продолжала вести машину, только немного прибавила скорость. А куда деваться-то? Потом по хайфскому радио сообщили, что многие водители при звуках сирены просто выскакивали из машин, бросали их посреди трассы. Сказали также, что муниципалитет отдал распоряжение открыть метро "Кармелит" и держать открытыми все его станции круглые сутки для того, чтобы живущие поблизости могли найти укрытие внутри. Жаль, что метро в Хайфе такое маленькое. Кстати, поездки на метро (с 6.00 до 22.00) - бесплатные.
Приехала на работу (а я работаю, по самоопределению, "тетушкой по сопровождению") в дом моего босса, инвалида израильских войн, слепого музыканта. Нашла его сидящим возле кресла старушки-жены в тесном внутреннем проходе квартиры. Две женщины-"метаплот" спокойно занимались каждая своим делом. Несмотря на наличие в доме оборудованного бомбоубежища, в нем никто укрываться не стал, ведь закатить туда кресло с прикованной к нему старушкой - целая проблема. Но время шло, и жизнь продолжалась. Надо закупить продукты. Поехала в магазин. Уже все товары были сложены в машину, как вновь раздалась сирена. Ох, как противно! И деться некуда. Здание, возле которого стою, украшено козырьками. Думаю: они здорово могут ляпнуться мне на голову в случае... И все лавчонки закрыты. Тут открылась дверь небольшой сувенирной лавочки, и местный мужичок поманил зайти вовнутрь. Потрясающий аромат свеч и курительных палочек мгновенно снял напряжение. А было ли оно?
Конечно, сразу же после окончания сирены начала названивать по мобильному домой - мужу, младшему сыну Лене, старшему сыну Толику и невестке Миле, но вся мобильная связь в тот момент отказала. Спустя некоторое время все постепенно проявились, от сердца отлегло. Мила, служащая банка, вместе с коллегами сидела в бомбоубежище, мужики - по домам. Я загнала продукты в дом к старикам и была отпущена домой. По дороге увидела, что большие магазины, а также лавочки на Арлозоров, открыты. Забежала купить и для своего дома кое-то по мелочам. Разговорились с покупателями. Народ в целом сильно недоволен, критикует вовсю слабые действия наших сил. Однако паники нет. Все ведут себя разумно. Знакомая вернулась в середине дня из Нагарии с теми же гневно-победными настроениями. Люба, боссова "метапелет", живет на улице с окнами на промзону, все экшн со снарядами видит как на ладони.
Дома муж заботливо приготовил все необходимое для отсидки. Бомбоубежища у нас в доме нет. Вернее, оно когда-то было, но несколько лет назад предприимчивая домовладелица ухитрилась построить вместо него квартиру, настоящую дыру, и начала сдавать. Место для схорону Миша нашел примерно таким же образом, как и в квартире моего работодателя: в узком простенке между дверьми в ванную и в туалет. Там мы втроем: Миша, Ленчик и я - при звуках следующей сирены - и уселись скрючившись на корточках, держа в руках подушки на случай, если посыпятся осколки стекол. В боковое окно вскочил растерянный, с глазами на лбу, кот, и полез в панике под кровать. После отбоя мы все прилипли к телевизорам. До позднего вечера продолжали до рези в глазах отслеживать события по разным каналам. Перезванивались с родными, друзьями, знакомыми. Мы, как говорят на местной мове, "попали на карту", и нам звонили в беспокойстве люди, с которыми в обычное время общаемся очень нечасто.
17 июля 2006 г., понедельник
Что день грядущий нам готовит? Самая пугающая жителей Хайфы и окрестностей мысль - то, что в промзоне расположены различные химические заводы. Та же опасность висела над нами в период войны в Персидском заливе. Тогда мы, совсем свежие олим, еще не полностью понимали грозящую опасность, и само военное состояние, с "Патриотами" на горе напротив, с возней в "хедер атум", казалось настоящим приключением. Сейчас не так, да и мы уже иные. Однако успокоила полученная информация о том, что на химзаводах и нефтезаводах Хайфской промзоны все или хотя бы большинство опасных химикалий были закачаны в запасные подземные резервуары. Так что непосредственной опасности заражения нет.
В Хайфе, после ужасного вчера и гибели восьми ни в чем не повинных человек, граждан, работников, мужей, сыновей, отцов, братьев, настало тяжелое и тревожное сегодня. Жизнь продолжается, работать надо. Разрывы снарядов вместо будильника, "катюши" или как их там звать на обед и на десерт. Хорошо, что Хайфа - город, изрезанный оврагами, так что снаряд, что упал в районе улицы Леон Блюм (километр от нашего дома), попал не в дом, а в заросли всяческой зелени. Возможно, в тот самый садик в овраге, который несколько лет назад сажали активисты-пенсионеры "из наших" во главе с неугомонным Ильей Шехтером. Спустя некоторое время поле падения снарядов на Хайфу организация "Хизбалла" посредством телевидения "Аль манар" сообщила, что на город и окрестности, а также на Тверию, были выпущены десятки ракет "Раад-2" и "Раад-3", и все это "из-за израильской агрессии". Нет нового под луной.
Итак, около шести утра жуткий вой сирены поднял нас троих на ноги. Вот уж не повезло - мы все "совы". Вот уж повезло - все снаряды на этот раз упали в море. И снова еду на работу, пересекаю район Гранд-каньона, вижу отряды полицейских, заходящих вовнутрь. Быстренько сориентировалась: веду машину, а глазки шнырь-шнырь вправо-влево, выискивают по ходу местечко для укрытия, если меня застанет сирена. Вот только будет плохо, если это случится на красном светофоре. На улицах по-прежнему пустынно и мало машин, большинство мелких магазинов, кроме некоторых продуктовых, закрыто. Первая половина дня прошла спокойно: снова поход по магазинам, в аптеку, на сей раз в компании с моим боссом. Затем я почитала ему статью из "Едиот ахронот" про самого богемного израильского наркомана Аси Даяна, сына Моше Даяна. По дороге домой - ах, какая неприятность! - сирена. Паркуюсь, захожу в ближайший подъезд, минуток пять пересидела, поехала домой. И вот тут-то и началось.
Сжимаю себя до почти
Невидимого нуля -
Чтоб телом своим не мешать
Королям.
Эти строки я пишу в 15.30, когда на Хайфу было выпущено четыре залпа ракет. Тяжелые картины сопровождают репортаж хайфского журналиста, симпатяги Йоси Мизрахи, по второму каналу: серьезно пострадал трехэтажный жилой дом в нижней части города, по всей видимости, в районе Бат-Галима (цензура не позволяет узнать точнее). Частично разрушены стены, обрушилась часть крыши. Спасатели в лице пожарных работают изо всех сил, вкупе с полицией, скорой помощью и службами тыла, вытащили из-под обломков 11 раненых, двое в состоянии средней тяжести. Они направлены в больницы Рамбам и Бней-Цион. Но никто (пока, слава Б-гу) не погиб. И это лишь потому, что большинство наших горожан послушно следуют указаниям штаба тыла и находят укрытия в домашних убежищах или во внутренних помещениях домов. На место падения ракет немедленно прибыл мэр Хайфы Йона Яав. Но ...еще не вечер. Самое тяжелое в этой ситуации, по-моему - состояние полной беспомощности.
Но вот и вечер. Около пяти вечера - сирены. А я как раз в дУше. Миша беспокоится, но не выскакивать же в чем мать родила! В душЕ понадеялась, что пронесет, и так и оказалось. На этот раз в Хайфе было все спокойно. И все же не менее семи залпов было сделано сегодня по нашему городу. Другие северные города страдают не меньше. Жители Кармиэля, этого чудного, прозрачного, чистого города, с болью и горечью наблюдают за разрушениями. Знаменитый широкий и пышный праздник, международный Фестиваль танца, отодвинут на неопределенное время. Горный воздух города каббалистов Цфата задымлен, некоторые дома подверглись разрушениям, жители страдают. Фестиваль клезмеров, однако, успел закончиться до начала войны. Меня поразили кадры из центра абсорбции в Цфате, в котором нашли приют многочисленные семьи олим из Эфиопии, среди них некоторые - менее месяца в стране. 530 (!) человек, большинство из них дети, размещаются в 8-ми комнатах бомбоубежища. Только посчитайте: около 65 человек в комнате! И, тем не менее, они полны оптимизма и веры в свою страну. NO PASARAN!!
Из сборника "Против звезд и праха"
Без человека ночь тяжка,
С людьми нерадостно и днем.
Восходит звездная река
И тает меркнущим огнем.
Стал город бездною без дна,
Во мраке бродит тень тоски.
С людьми так тяжко среди дня;
Ночь отпускает им грехи.
18 июля 2006 г., вторник
Несмотря на сомнения, колебания, все же решила поехать сегодня в Тель-Авив. Но не для того, чтобы прошвырнуться, хотя вполне имела на это право. А для того, чтобы встретиться с Цвикой Пиком в преддверии осеннего фестиваля в Эйлате. Толик, который сегодня служит развозчиком женщин, отвез меня на автостанцию Эгед: поезда ведь не ходят. Битком набитый автобус выехал вдоль моря сразу после 10 утра. Вскоре мне позвонил Миша:
-Все в порядке, мы с Ленечкой только что отсидели сирену.
Таких звонков и сообщений было еще несколько в течение дня. В автобусе напротив меня сидели двое парней, разговаривали по-русски. В какой-то момент один из них выразил удивление по поводу того, что мировая реакция на происходящее в Израиле в целом положительна по отношению к нам. "Ну, это, конечно, потому что мы наконец показываем свою силу", - я не выдержала и влезла в разговор. Мы с удовольствием согласились.
Тель-Авив, согласно известной местной поговорке, веселится. Хайфа - нет, не работает, а пытается работать. Иерусалим, наверное, продолжает молиться. А что еще делать? Дошла - конечно, пешком - до условленного места и увидела, что у меня еще куча времени. Прогулялась по Шенкин. Здесь все как обычно, жизнь кипит себе потихоньку, и только по отдельным случайно услышанным словам можно было догадаться, какова ситуация. Вернулась в ресторан, куда в сопровождении делового мужичка величественно вплыл Маэстро. Следом за ним вбежало еще несколько звездочек местного значения - певица Мика Карни, журналист Галь Оховский, который вместе с Пиком сидит-судит в жюри программы "Рождение звезды". Все это время меня не покидало чувство вины: я тут с Цвикой-Пикой тусуюсь, а мои мужики с котом возле уборной кучкуются.
Последняя на сегодня сирена прозвучала в Хайфе после семи вечера, как раз, когда Толик с Милой ехали забирать меня с автостанции Эгеда. Им пришлось остановиться и переждать. Вечером, только вошла в дом, позвонил наконец-то Саша, мой брат из Америки. Оказалось, что он был с сыном на отдыхе в Европе и вообще ничего не знал. Отключился от всех СМИ. Хорошо-то как! Поговорили, повспоминали разные события. Сейчас, ночью, когда я пишу эти строки, да и в течение всего прошедшего вечера, слышны глухие удары. Сегодня Хизбалла выпустил по северу страны 125 снарядов. Отличное достижение, особенно по сравнению с вчерашим днем, когда мы получили "лишь" 50. В Нагарии погиб недавний репатриант, остались жена и 4-летний ребенок. Всего с начала войны и на сегодняшний день погибло 13 гражданских израильтян. Каждый человек на вес золота. Чудовищная гибель работников железнодорожного депо потрясает еще и из-за деталей. Привыкнуть к этому, смириться с этим невозможно. Лишь такие исчадия ада, как арабы-террористы, могут додуматься начинять снаряды, в дополнение к взрывчатке, металлическими шариками, которые разлетаются во все стороны и вслепую убивают. Мы помним это по теракту в "Дольфи", в 2001 году, и по многим другим.
В виде лирического отступления позволю себе процитировать самое себя, из материала "Земли обетованные":
- Войну в Персидском заливе (1991 год) я вспоминаю как один из удивительных эпизодов в нашей жизни. Мы проживали в Израиле уже 9 месяцев. Мой отец, живший вместе с нами, за неделю до войны отправился погостить к родным в Америку, и мы остались своей семьей, как будто никуда не уезжали, в такой же четырехкомнатной квартире. Возня с противогазами, клейкими лентами, сиденье в "хедер атум" казались странной игрой, абстрактным театром. Семья наша в этот период сцементировалась, сплотилась еще больше, мальчишки заботились друг о друге, вместе беспокоились за кота, которого так и не удалось ни разу загнать в комнату. Но для меня самым чудом был иврит. Я его ела, пила, дышала им и спала с ним. Глотала его с экрана телевизора, впитывала из радиоприемника, из газет, из общих разговоров. И здорово продвинула.
Сейчас уже нет надобности продвигать иврит, разве что английский - плоховат пока. Мы сидим рядышком на диване, таращимся в телевизор, время от времени переключаю на ивритские каналы и тогда перевожу мужу синхронно. Так же, как это делают синхронисты на 10-м канале, только мне без наушников труднее. Ничего, справляюсь. Ладно, иврит. Уже нет тех иллюзий, того воодушевления. Уже все понимаешь и кусаешь кулаки от бессилия. Хуже нет ждать и догонять. Ждем-с. Вот как, например, сейчас, когда заснуть не могу, сижу и пишу эти строки. Надежда наша не иссякла. Только чтобы наше правительство, после всех крутых заявлений и мощных действий, не взяло вдруг реверс! Мы перетерпим все, только не это. Отступать некуда, за нами море.
"Опьяненный"
Спадают с небес самоцветы звезд,
Нанижу, надену одну за другой,
И вот уже сумрак вплывает из грез,
Окутав своею полой.
А воздух наполнен неясной тоской,
Не видишь, не знаешь, куда ведет стезя,
И ты понапрасну стремишься домой,
Но обратно вернуться нельзя.
И жизнь твоя чародейства сильней,
И надежда тебя обольщает порой.
Утолишь ли жажду до конца своих дней,
О ты, опьяненный, хмельной?
19 июля 2006 г., среда
Ночь была наполовину бессонной - после вчерашней утомительной поездки в Тель-Авив еле доползла до постели, уже в 11 вечера клевала носом. После полуночи встала, пошла к компьютеру и до четырех утра работала. Даже перевела кусочек из знаменитой песенки "Шабат ба бокер": "Суббота утром, день хорош. Воздушный шарик ты берешь. Папан газетой увлечен, маманя кофе пьет как слон". На ночь глядя Леня уехал в Тель-Авив, нам спокойнее. Около 8 утра - побудка сиреной. Толик как раз возвращался, отвезя Милу на работу, приехал к нам, отвез и меня. После 10 утра выехали мы с Любой из дома босса по магазинам. Многие светофоры работают в режиме мигалки. Улицы пустынны, как в субботу утром. Дети кое-где ходят с родителями - спокойные, напряженные, настороженные. Понятно, что большинство детей, вывезенных из Хайфы, да и других северных городов и мест, принадлежат к обеспеченным семьям - как мой ученик, мама которого даже не удосужилась меня предупредить. Хорошо, я сама догадалась. Поэтому среди детей, которых мы видели - большинство русскоговорящих. Некоторые, постарше, помогают работающим в магазинам матерям. Жалко детей, которые ни за что ни про что страдают.
"О голубке за моим окном"
Голубка у окна
По-голубиному нежна.
Свет за моим окном
Бывает не виден порой.
Было вчера первым днем,
Нынче второй.
Не глумись над тем, кто убог,
Черен он или бел как снег.
И в бессильном есть Бог,
И бедняк - человек.
Венцом увенчан король,
Держава в его руках,
Но малых детей поражает боль,
На улицу гонит их страх.
Видать, в поднебесье рай,
Красота в небесах, видать.
А ну-ка, сойди, небеса, в наш край,
С детьми тут, внизу, присядь!
Кто это возле меня?
Не узнаю никого.
Неужто до смерти жить буду, кляня? Кого?
Были на подъезде к Нижнему городу и тут услышали сильные залпы, разрывы снарядов. Сирены не было. Потом сообщили, что в прибрежном районе (возможно, Бат-Галим) ракета попала в дом, несколько легкораненых отвезли в Рамбам. Все время очень тревожные и неутешительные новости. Подъехали к рынку, начинаю парковаться, из проезжающих полицейских машин прокричали предупреждение прятаться в укрытие. Зашли в подъезд, у Любы слезы на глазах, а у меня только ярость. В этот момент позвонила знакомая из Иерусалима, скороговоркой, за минуту поделилась личными воспоминаниями о переживаниях времен Великой отечественной войны.
После закупок на рынке двинулись вниз, к ресторану "Абу Юсеф", где мы покупаем хумус. Там, как и ожидалось, было совершенно пусто. Хозяева, гостеприимные арабы, тоже полны еле сдерживаемой ярости. Объясняю, что значит по-русски "Насралла", Зузу похохотал всласть. В Кирьят-Элиэзере, в овощной лавке, нас застигла сирена. Никто даже не почесался, и продавцы, и покупатели - все продолжали функционировать, как обычно. Наконец мы выполнили свой стандартный маршрут, вернулись в дом хозяина и тут, уже когда парковала машину, снова завыла сирена. Забежали в дом, переждали - две сирены, одна за другой. Старушка лежит в кресле в проходе между стенами, все своим чередом. Босс поинтересовался, как мы добрались, но, поскольку сирен во время попадания снарядов в Бат-Галим не было, подверг сомнению мою информацию. Типа: этого не может быть, потому что не может быть никогда. Вот так у нас... А почта работает, парнишка на мотоцикле привез ему диски CD с последними новостями.
Толик заехал забрать меня, машина жрет бензин как бешеная, но ничего сделать невозможно, наши ремонтники сейчас не работают. Поговорим после войны. Дома прилипла к телевизору, а там чернуха. Трое погибших в Нацерете, тяжелые перестрелки на северной границе. У Хизбаллы полно оружия, сил, горячего желания бить нас. Если придется проводить наземную операцию, неизбежны жертвы среди наших солдат. У Шуры, доброй знакомой, единственный сын Вовка служит на ливанской границе. Мерзопакостно.
Звонят многие. Это приятно. Но вот позвонил дядя Давид Лившиц. Он-то в Беэр-Шеве, а Мишка его с семьей - в Сдероте. Вот тут-то почувствовала угрызения совести. Ведь за все то время, что на Сдерот падали снаряды, ни разу в голову не взяла, что надо бы Мишке позвонить, проверить, приободрить.
И опять меня укачивает, бухнулась в койку, провалилась в сон. Немного вздремнула - сирена. Удар был близок, ждем информацию. Тем временем сегодня в Нацерете погибли двое детей, по-видимому, из арабских семей. Начинаются протесты, что вполне ожиданно. А на северной границе в боях погибли два наших мальчика и девять ранено. И это еще далеко не все, как ни прискорбно об этом говорить и думать.
"На смерть сына"
Сперва был плач.
Но слезам пришлось окаменеть.
Запечатлела память одно и лишь одно,
И это - сына смерть.
Молчат, слова нейдут.
Толкуют о болячках. Разве кто здоров?
О том, о сем, о разном. Да в общем ни о чем.
Рот раскрывают. Не слышат слов.
И молчат.
Встают со стульев. И садятся вновь.
Встают. Надо сесть.
Осознают одно и лишь одно:
Его нет.
20 июля 2006 г., четверг
Сегодня было сравнительно спокойно. Вплоть до того, что босс отпустил мою душеньку на покаяние. Сирены прозвучали всего, по-моему, трижды. Мало, слава Б-гу. Но мы не питаемся иллюзиями. К вечеру проявилось море информации. Насралла жив, здоров и выступает по телевидению. Восточное хитроумие процветает: даже свой промах он сумел возвести в степень святости. Респект! Это ж надо же - одним мановением руки превратить псевдо-убитых арабских детишек в святых мучеников за дело Фалястын!
А у нас те же будни. Из всей семьи одна Мила работает, труженица. Клиенты банка не могут же ждать окончания войны, биржа полна движения. Хайфовцы гуляют, кафе и рестораны наверху на Кармеле полны народу. При этом буквально физически видно: у каждого ухо насторожено на новости. Многие артисты в эти дни выступают в бомбоубежищах, в различных общественных центрах в северных городах. Интересно, что некоторые левые резко меняют свои позиции. В частности, музыкант и красавчик Нимрод Лев - в обычной жизни ультра-левый представитель богемы, сынок из богатой аристократической семьи, родственник Менахема Голана (это который "Голан и Глобус"). Сидит он в Кфар-Врадим, на границе с Ливаном, и предлагает свои песни для бесплатного скачивания - ради отчизны и патриотизма.
21 июля 2006 г., пятница
Утром послушали с Мишей новости. Кипим от бессильной ярости. Он с удивительной прозорливостью предсказывает основные позиции. Факт, что Насралла, а также его двор, вылез целым и невредимым, вызывает у нас злорадный смех. Теперь мы перед всем миром насраллись, зато выполнили план по использованию своих бомб и снарядов. Надо полагать, пустой бункер основательно разрушен.
Обидно, что музы молчат. Конечно, не все и не везде. Послушала по радио интервью с Итаем Штайном - это директор чудного местечка "Мартеф эсер", самой моей любимой развлекательной точки в Хайфе. Ему пришлось отменить все ближайшие концерты. А были отменные люди приглашены. Жаль-то как! Но экшн продолжается. Сижу, работаю, а в районе моря постоянно слышны глухие удары. Толик рассказал:
-На стройке рядом с нашим домом работают, понятное дело, арабы. Один из них время от времени изображает завывание сирены. Представь, как он от всей души веселится, когда немногочисленные жители соседних домов захлопывают окна в панике.
Однако есть и другие арабы, они воспринимают события иначе. Об одном из них - Абу Юсефе - я уже писала. По улицам Хайфы продолжают безостановочно ездить потрепанные тендеры с провизией. Вот только что мимо нас проехал-прокричал "Аватиах-арбуз!" араб-торговец на таком тендере.
Итак, в Хайфе новостей нет. И это лучшие новости. На данный момент. Есть напряженная тишина. Но недолго музыка играла. Примерно в пол-второго раздалась сирена, мы услышали три тяжелых удара. Снаряды упали в самом сердце города, есть раненые. К счастью, основной удар приняло на себя здание почты, в котором никого не было. И все же есть раненые, их увозят в больницы. Другой снаряд попал выше, в районе Кармеля. Тут же созваниваюсь со сватьей - она живет возле, а также с несколькими знакомыми из тех же районов. Все напуганы. Мэр Хайфы Йона Яав находится в месте падения снаряда и просит горожан не скапливаться, не оставлять защищенные места, не выходить на улицу. Сидим в своей дыре, между уборной и ванной, оделись на всякий случай, и сумку с документами держу поблизости.
Сирена прозвучала в 13.15, после окончания сирены упал еще один снаряд, а всего было выпущено пять снарядов. Несколько раненых. Боевики Хизбаллы, подлинные гуманисты, сообщают, что на гору Кармель они стрелять не будут: там сидят иностранные журналисты. Одновременно снаряды выпущены на Кирьят-Шмона, Цфат, Хацор-Глилит и Рош-Пину, раненых нет. В прямой трансляции по телевидению наслаждаюсь видом израильтян обыкновенных, которые, как обезьяны, подпрыгивают, приплясывают за спинами работающих журналистов, прижимают к ушам свои мобилы, радостно ухмыляются и скалят зубы: "Тире, Моше (Ави, Эли, Малка, Шоши), смотри в камеру, вот он я!"
Какие-то снаряды разорвались в непосредственной близости от дома моего босса в Неве-Шаанане. Немедленно звоню ему, он озабочен и удручен. Все мы в одной лодке, которой управляет... Следующая сирена прозвучала в 14.45. Все обошлось. Пока. Шура говорит совершенно правильные вещи: пропаганда у нас в глубокой дыре, надо было по всему миру бить в колокола о поражении мировых христианских святынь (и заодно святынь других религий). Семья друзей разделилась: Женя с дочкой уехали в Эйлат, Вова сидит дома с котом и рыбками. Работает за себя и за жену. Многие друзья звонят, интенсивно приглашают нас в центр, купаться в море в районе Тель-Авива. А мы тут сидим.
Хороший анекдот от Марьяна Беленького рассказала Шура:
- Сидит Насралла в бункере, один советник ему говорит: "В такой ситуации Наполеон надевал красную рубашку, чтобы крови не было видно". Насралла: "А где мои коричневые штаны?!"
А вот моя версия: если кого в уборной задавят снарядом, полная насралла выйдет.
Следующие новости неутешительные: пока что количество раненых в Хайфе достигло 19. Рассказывают о том, что сильно пострадал дом на Леон Блюм, снаряд прошил три этажа. В этом огромном доме, одном из наиболее крупных в Израиле, живут 220 семей. К счастью, семья, в квартиру которой попал снаряд, не находилась дома, да и другие, соседние, тоже. Вечером проезжали мимо, остановились возле дома, в темноте видно плохо, но все равно - не по себе.
Один знакомый принес известие о том, что в Хайфе обнаружили араба-наводчика, передающего информацию о скоплениях народа. Знакомый сценарий. Мы об этом думаем постоянно. Володя рассказывает, что примерно в то же время упал снаряд на рынке:
- Ракета упала немного ниже улицы Сиркин, там никто не пострадал. Ну, это мелочи, что об этом сообщать в новостях! Да и существенного ущерба не было, всего лишь взрывной волной вышибло стекла у нескольких автомобилей, в нескольких домах. В оффисе, в котором я работаю, повалило несколько мешков. Когда я пришел в воскресенье на работу, хозяин не поленился, спустился вниз, принес осколок снаряда. Снаряд упал именно туда через 15 минут после того, как хозяин уехал. А теперь, представь себе: наш хозяин в обычное время орет на нас, понукает, наезжает. Сейчас вдруг он стал проявлять необычайную симпатию к тем, кто выходит работать: угощает напитками и пирожными, разговаривает с необыкновенной любезностью, проявляет заботу, расспрашивает о здоровье. Думаю, трясется за свой карман.
22 июля 2006 г., суббота
Веселенькая сегодня суббота. Примерно после 11 сирены воют одна за другой. Мы мечемся между нашим схороном и телевизором. Вокруг тишина, почти никого нет, редкие машины проскакивают со скоростью пули по нашей извилистой улочке. В промежутке между сиренами откопала на сайте Тараканов.нет мою любимую сонату Шумана. Распечатала вторую часть - первую мне сейчас вообще не поднять - и ковыряю потихоньку, опять же в промежутках между сиренами. Настроение никакущее, а ведь надо что-то наделать для газеты, да и Цвика Пик висит. Ладно, попробую чуть позже. Мы подсели на новости, живем от одной программы новостей до другой. И курить стали больше, причем вдвоем.
23 июля 2006 г., воскресенье
День начался в напряженном спокойствии. Я еще успела утром съездить в поликлинику, к врачу-диетологу, с которой мило побеседовали. Наш босс согласился на "ченч"-программу: день Люба, день я. Сегодня Люба, завтра я. После визита к врачу отправилась на рынок. Только начала спускаться на нижний крытый этаж - сирена. Все заспешили вниз. Мы отчетливо услышали несколько тяжелых падений и разрывов снарядов. Сирена окончилась, и народ сгрудился у открытого проема в самом низу - оттуда, с панорамы нефтеперерабатывающих заводов "Батей зикук", подымались-вились дымки. Спустя несколько минут все уже знали о погибших в Хайфе, в районе Нешера. На рынке немного людей, покупатели в основном русскоговорящие. Единственный крупный супер закрыт. Позднее выяснилось, что один из погибших сидел в машине рядом с водителем во время падения снаряда. Они продолжали ехать. Нельзя!! И водитель тяжело ранен.
Вернулась домой, звонит девочка-пиарышня Дана из Цвика-Пиковской конторы: когда будет статья и будет ли маэстро на первой полосе. Впечатление, что мы живем в разных государствах. Даже обидно: хоть бы догадалась спросить, как мы там живы. Ну, что с нее, с соплюшки, спрашивать... Зато друзья звонят не переставая. Ира из Нетании, тетя Инна из Бат-Яма - она, со знакомой мне с детства безаппеляционностью, отрезала: "Приезжайте к нам!". Рая, с которой утром случайно встретились в поликлинике на Ромеме, уже просто устала звонить. Вова работает на рынке, он тоже никуда не уехал, и рассказывает новые интересные подробности о некоторых ситуациях. Вписала их выше, в подходящее число.
После трех часов дня снова несколько сирен. Но часок все же вздремнула, стало намного легче. Примерно так, словами Меира Ариэля: "Спало давление на голубом глазу". Сразу после пяти мы услышали удар, спустя пять минут - сирены. Опоздали! Судя по всему, снаряд упал в районе Кирьят-Элиэзер, попал в газовые баллоны, там возникло возгорание, несколько человек были легко ранены. Вот тут самое время поговорить о том, как в стране победившего сионизма устроены инфраструктуры в частных домах. С самых первых дней нашего пребывания в Израиле мы не перестаем поражаться этим видам - "кишки наружу". Живем как на самой примитивной питерской дачке. Страшненькие, местами заржавленные газовые баллоны торчат открыто возле домов, где ни попадя. Вот и попадают. Трубы водопровода победно сползают по стенам домов, затыканы где придется. Халтура беспредельная!