Мой сосед по больничной койке - мастер спорта СССР, провел сто двадцать боев на ринге, а это очень много! Но на боксера Игорь совсем не был похож ни по характеру, ни по внешности. Не было в нем ни жесткости, ни куража, а наоборот - мягкие черты лица и добрые семитские глаза, небольшого роста - весовая категория "мухачей". Ему нравилось сидеть в кровати по-турецки, как выздоравливающий он много ел, много разговаривал по мобильному телефону и активно общался с многочисленными посетителями. В паузах рассказывал о знаменательных событиях своей короткой биографии и делился планами на будущее. Что касается меня, то и есть, и разговаривать мне было трудно, но слушал охотно.
Повышенную разговорчивость Игоря можно объяснить еще и тем обстоятельством, что до этого он, как и я, довольно продолжительное время находился в инфекционном изоляторе. Собственно изолятор, это блок из двух одноместных палат в конце длинного коридора в терапевтическом отделении. Каждая палата на одного пациента, все удобства и прекрасный вид на море. Карантин не жесткий, допускаются посетители, можно и прогуляться, если ноги носят. После двух недель пребывания в этом люксе, меня переселили к Игорю: то ли наши инфекции были совместимы, то ли палата понадобилась новому пациенту.
Игорь соседству явно обрадовался, несмотря на неизбежную утрату некоторой доли комфорта. Он тут же мне рассказал, что недавно совершил алию из Одессы, где окончил медицинский институт, что ему нравится Израиль, город Ашкелон и больница Барзилай, где он учится на курсах медбратьев. Видимо на курсах он тоже всем нравился, потому что многочисленные посетители, молодые женщины и мужчины, приходившие к Игорю в гости на протяжении дня, были его однокурсниками. Разговоры вращались вокруг трудностей терминологии, результатов экзаменов и других аспектов новой студенческой жизни. Посетители, как правило, по долгу не засиживались: забегали во время дежурств, в перерыве между занятиями или торопились домой по их окончании. После этих разговоров Игорь вслух размышлял, как ему придется догонять коллег, дабы выполнить программу и успешно завершить курс. На мой вопрос, почему он хочет стать медбратом, а не врачом, соответственно диплому, он ответил, что нет у него больших амбиций, да и уровень подготовки, полученный в одесском Медине не очень высок.
Тут следует сделать два отступления. Первое, медицинские братья и сестры в Израиле обладают высшим образованием, а роль старшего медбрата в отделении не уступает по значимости роли врача. Особенно в реанимации - наблюдал собственными глазами. Второе, в конце пятидесятых годов Одесский медицинский институт возглавил некто Дейнека, о котором в городе говорили: "нет хуже дрека, чем Дейнека". Этот деятель поставил перед собой цель - сделать вверенное ему учебное заведение юденфрай. Что касалось не только поступления евреев на учебу, но и очистки кафедр от старой профессуры определенных кровей. Похоже, задачу свою этот ректор выполнил настолько успешно, что уровень института так и не восстановился до сих пор.
Учебу в мединституте предваряла служба в Советской Армии, которая проистекала в Кишиневе в обычной воинской части. Подчеркиваю последнее обстоятельство, т.к. спортсмен такого уровня вполне мог служить и в спортивной роте. В духе банальной беллетристики, я ожидал рассказа о том, как бесстрашный боксер стал сокрушать дедовщину в одном отдельно взятом подразделении советских вооруженных сил. Действительность же опрокидывала всякую литературу и здравый смысл заодно. Самое страшное, как признал Игорь, было спать в казарме, где в любую ночь тебе могли устроить "темную". Ведь кроме засилья старослужащих - "дедов", самая передовая в мире армия создала еще один аппарат подавления - землячества. Если в подразделении численно преобладала какая-то этническая группа, то она стремилась подавить остальных, что вполне в духе дружбы народов, воспитанной мудрыми руководителями страны нашего исхода.
В данном конкретном случае верх держала большая группа галичан. Именно там, на территориях Львовской, Тернопольской и Ивано-Франковской областей, в свое время были сформированы дивизия СС-Галичина и отряды бандеровцев. Я прожил в тех местах большую часть своей сознательной жизни и нисколько не сомневаюсь в обоснованности опасений Игоря. По его утверждению, не стоило большого труда управиться с любым из них один на один. Но если десяток мордоворотов ночью накинут на тебя одеяло и станут избивать, то вполне реально остаться инвалидом. Ибо сказано - против лома нет приема. В поисках выхода наш герой познакомился с портным из хозчасти, который готовился "на дембель" и обучил Игоря азам своей профессии. Полковая швальня - не дом Диора, но зато там можно спать в отдельном номере и здоровье сохранить.
Еще одна благодатная тема - собаки. О достоинствах и недостатках отдельных пород Игорь рассказывал очень основательно и интересно. Время от времени он вел телефонные переговоры по поводу предстоящей покупки щенка. Оказывается это непростое дело: у настоящих "собачников" есть свой этический кодекс. Так, хозяйка не соглашалась просто продать щенка, она хотела еще убедиться в том, что у него будут условия для нормального проживания и теплая атмосфера. Игорь вспоминал о своей последней собаке - азиатской овчарке, которую не смог взять с собой, и о чем весьма сожалел. Несколько последних перед отъездом лет, Игорь с семьей жил на окраине Одессы в маленьком домике. На беду этот район облюбовали многочисленные наркоманы, которые иногда совершали набеги на местных жителей с целью добыть денег на очередную дозу. Вдруг ночью раздается звон разбитого стекла и из темноты звучит требование вынести определенную сумму. Сколько их, чем вооружены, насколько адекватны? Могучего пса эти проблемы не занимают, он легко управляется с бандой и тем остается позорно бежать, возможно, и не без потерь.
В свое время мне пришлось видеть среднеазиатских овчарок в работе на Памире. Это крупные, сильные животные с обрезанными хвостами и ушами. Они врожденные пастухи. Две такие собаки свободно управляют стадом овец и способны защитить его от хищников. Они редко лают, но "объясняют" свои требования доходчиво. Если ты зашел к таджику во двор, а хозяева отсутствуют, то собака молча ложится у выхода и выразительным рычанием пресекает всякие попытки удалиться. Такая собака очень предана своему хозяину, но тот, в свою очередь, должен считаться с ее привычками: она не может жить в конуре и выбирает место с хорошим обзором, в ее рационе должно быть мясо и т. п.
Будучи выписан первым, Игорь часто звонил мне в больницу, а позже и домой. Он родился и вырос в приморском городе Измаиле, где был свой домик с садиком. Ашкелон соответствовал его представлениям о месте, где можно обосноваться всерьез. Узнав, что я живу в домике на земле, и вырастил кое-какой сад, Игорь решил все это осмотреть, прежде чем приступать к поиску. Однако весной звонки внезапно прекратились, спустя несколько месяцев, один из наших общих врачей подтвердил мои самые худшие предположения...