Среди разных Венеций, Клондайков, Эльдорадо и других нарицательных географических названий свое отдельное место занимает Мюнхен. Звучание этого слова у многих европейских евреев, особенно пожилых, вызывает образ полутемного пивного бара - притона толстомордых чернорубашечников со свастиками на красных нарукавных повязках.
Это здесь зародился германский фашизм. И здесь же, в мюнхенском отеле, в 1972 году прогремели выстрелы, возвестившие миру о начале очередной стадии наступления арабо-исламского терроризма. С расстрела олимпийской команды Израиля в Мюнхене начался путь к крушению небоскребов в Нью-Йорке, взрыву поезда в Испании, дымным хвостам горящих машин во Франции.
Такие асоциации не могут не придти в голову тому зрителю нового фильма Стивена Спилберга "Мюнхен", которому мало видеть в нем просто блестящий голливудский триллер. Это в особенности относится к нашему бывшему советскому киноману, приученному считать, что кино должно не только развлекать и забавлять, а еще давать возможность думать, спорить, сравнивать.
О чем новый фильм Спилберга? Его главный герой молодой израильтянин Авнер получает предложение возглавить операцию возмездия по ликвидации организаторов и вдохновителей мюнхенского теракта. Он выбран как человек непричастный в тот момент к делам Массада, а, значит, не вызывающий подозрений. После некоторых колебаний, напутствуемый самой Голдой Меир, Авнер соглашается на выполнение своего патриотического долга. Он получает в банке чемодан денег и вместе с группой приданных ему помощников отправляется выполнять задание.
Первые акции проходят довольно успешно. Одного арабского функционера Авнер с помощником убивают в подьезде его дома, второго они взрывают, подложив под матрас кровати взрывчатку. Другим виновникам мюнхенской трагедии мстители встраивают взрывное устройсво в телефонный аппарат или в коробку телевизора.
Однако, почти сразу же возникают разные непредвиденные обстоятельства, вызывающие препятствия, в частности, морального характера. В одном случае к телефону с взрывателем подходит малолетняя дочь того, кого нужно убрать, и спецназовцам еле-еле удается избежать ее гибели. В другом случае при взрыве в отеле чуть было не погибает сладкая парочка, занимавшаяся сексом в соседнем номере. Да и сам Авнер при этом оказывается в двух шагах от смерти.
А затем качели качнулись в другую сторону, израильская антитеррористическая группа оказалась обнаруженной, и начался обратный отсчет мщения. Здесь авторы фильма оперируют символами: голый труп убитого антитерориста так же, как перед этим арабского функционера, находят в постели гостиничного номера. Ответ не заставляет себя ждать - заманившая его туда девица точно в таком же голом виде кончает свою жизнь. А вслед за этим взлетает на воздух вместе с целым домом другой член команды Авнера, создатель адских машинок - он подрывается на своем же взрывном устройстве.
Главному герою чудом удается остаться живым. Его преследуют, он бежит, скрывается в каменном лабиринте Нью-Йорка, куда переселяется и его жена, родившая к тому времени ребенка. Одновременно со страхом за свою жизнь и жизнь своей семьи Авнера одолевают сомнения - зачем все это, к чему жертвы, приводящие к новым жертвам. Перед его глазами снова и снова встают кровавые сцены круговерти убийств. Даже, занимаясь с женой любовью, он не перестает мучиться только что пережитым. И в постели его крик оргазма сливается с надрывным плачем.
Авнер решительно отказывается от дальнейшей работы в Моссаде, и несмотря на уговоры, выходит из игры. Он не хочет быть ни мстителем, ни палачом. Извечный вопрос - нужно ли проливать кровь за кровь, отвечать смертью за смерть - главный герой картины решает для себя однозначно: не нужно.
Насколько авторы фильма согласны с его главным героем? Действительно ли они исповедуют христианское "непротивление злу насилием" и верят в бесполезность возмездия за теракты? Они однозначно отвечают на этот вопрос - да.
У Спилберга, пожалуй, нет более идеологизированного фильма, чем "Мюнхен". Вслед за своим героем он утверждает идею тупиковости сложившейся на Ближнем Востоке ситуации, ее безысходность, нерешаемость. Эта позиция провозглашаетя не только устами главного героя, но и словами арабских функционеров-террористов. Те произносят речи, оправдывают свои действия тяжелым, безвыходным положением палестинских беженцев, изгнанных израильтянами из своих домов. Они обьясняют, что убийство членов израильской олимпийской команды последовало вслед за гибелью от рук еврейских экстремистов тоже ни в чем не повинных палестинцев.
В фильме настойчиво подчеркивается одинаковость ответственности обеих сторон конфликта, равенство их вины. Невольно вспоминается А.Солженицин с его "Двести лет вместе" - ведь он тоже уравнивает убийц с их жертвами. Что стоит, например, допущение им эквивалентности кровавого Кишиневского погрома и бытовой стычки евреев-покупателей с торговцами-антисемитами на Кременчугском рынке. Ставя на одни весы вековые преследования в России евреев и их участие в русской революции, он требует обоюдного покаяния. Покайся, мол, пчелка, перед медведем за своего отца, ужалившего прихлопнувшую его лапу.
Справедливости ради, надо отметить, что никакой прямой антиизраильской тенденциозности в "Мюнхене" не прослеживается. Хотя карикатурное представление героической Голды Меир старушкой с коммунальной кухни не доказывает и произраильских симпатий авторов. Но демонстрируя этот обьективизм в самом фильме, вне его авторы не стесняются обнаруживать свои предпочтения. Вот что, например, говорит в одном из интервью сценарист картины Тони Кушнер:
"Я считаю, что образование государства Израиль было для еврейского народа исторической, моральной и политической катастрофой...Я хотел бы, чтобы современный Израиль не родился".
Конечно, неприятно слышать это от еврея Т.Кушнера, родовые корни которого, повидимому, были когда-то выдернуты из украинской земли, обильно политой еврейской кровью.
И очень не хотелось бы думать, что продюсер "Мюнхена" разделяет мнение своего сценариста. Ведь это он, С.Спилберг, создал фонд, занимающийся таким благородным делом, как сбор видео-свидетельств бывших узников гетто и концлагерей. Это его "Список Шиндлера" получил признание еврейской общественности и до сих пор считается одним из лучших фильмов о Холокосте.
Хотя и в последнем случае спилберговским недоброжелателям кажется, что в том его фильме недостаточно самого Холокоста и мало осуждения нацистских преступлений. И что Оскар Шиндлер, на самом деле, был меньше всего праведником, спасавшим евреев от газовых камер. В значительно большей степени этого ловкого немецкого заводчика-авантюриста интересовало использование узников фашистских концлагерей в качестве бесплатной рабочей силы. С таким представлением можно не соглашаться, но оно существует.
К сожалению, С.Спилберга так же, как Т.Кушнера и Д.Джонса, по книге которого сделан "Мюнхен", не назовешь другом Израиля. Это совсем не значит, что он его враг или что он антисионист, а уж, тем более, конечно, не антисемит. И вообще, неправильно и примитивно каждого, кто что-то плохое говорит об Израиле, считать юдофобом.
Но, увы, эта совершенно очевидная истина - не для широкогоо пользования. Подавляющее число людей, живущих в самых разных странах мира, понятия "государство Израиль" и "еврейский народ" считают тождественными. Да и для многих израильтян любое высказывание в пользу палестинских террористов звучит не только, как антиизраильское, но и как антиеврейское.
Вот почему идеология нового фильма Спилберга со стороны израильской и еврейской общественности вызвала столько упреков. По широко распространенному мнению, тогда, в 1972-м, евреи, как всегда бывало в истории и раньше, оказались первым эшелоном фронта, принявшего на себя удар нового дьявольского оружия массового поражения.
Кроме того, есть убеждение, что именно тогдашняя быстрая ответная реакция израильских спецслужб отдалила следующие теракты в Европе и США на многие десятилетия. И что, если бы Цахал в Израиле не отвечал сразу же Хамасу на каждый взрыв шахидского пояса или ракеты Касам, то этого государства на Ближнем Востоке давно бы не было.
Но, может быть, создавая свой новый фильм, Спилберг вообще не рассматривал его в рамках постановки каких-то злободневных региональных проблем? Может быть, его задачей было показать трагедию человека, попавшего в жесткие жернова жестокой межэтнической вендеты. А израильско-палестинский конфликт оказался для этого просто удобным фоном. Возможно, Спилберг решил подняться выше голливудских стандартов кино-кича и сделать некую психологическую ленту, посвященную вечной общечеловеческой теме мести-возмездия.
Непрофессионалу легко ошибиться, но на непросвященный взгляд, европейского кино у Спилберга не получилось. "Мюнхен" - типичный голливудский боевик, никаких принципиальных отличий в художественных приемах от предыдущих картин этого режиссера в нем не видно. В фильме много взрывов, выстрелов, трупов, много риторики с политикой, но мало психологии. Эрик Бана, играющий главного героя, ни до Тома Хэнкса ("Спасите рядового Райана"), ни до Лаема Ниссона ("Список Шиндлера") не дотягивает.
Можно строить разные предположения об идеологических или художественных задачах "Мюнхена", но несомненно одно: главная цель Спилберга, как было у него всегда - успех. Успех любой ценой. Каждый его фильм обязан был быть явлением, событием, он должен был сопровождаться полными залами кинотеатров, рекордными кассовыми сборами, номинациями, золотыми глобусами, оскарами. И этой цели у Спилберга подчинено все. "Мюнхен" - не исключение.
Но если его предыдущие картины, особенно "Парк Юрского периода" и "Война миров", достигали победы в основном за счет высококлассных зрительных эффектов, то в "Мюнхене" на первое место выходит другой прием - эпатаж, скандал. Этому быстро действующему средству доверено привлечь к фильму внимание самых разных кругов общественности. По старому рецепту пиара газетные полосы взрываются гневными откликами, а интернетовский Гугл захлебывается шквалом ссылок на "Spielberg"а. Всё работает на его величество Успех.
Казалось бы, зачем он Спилбергу, ведь у него давно уже все есть - и слава, и деньги. Однако, повидимому, это далеко не все, что нужно кинорежисеру с мировым именем. Ему мало чисто голливудской славы. Он хочет удивлять мир не только динозаврами и звездолетами, но и человеческими страстями шекспировского накала. Вот почему в его новом фильме террорист-преступник изрекает угрозы, а напуганный мститель-палач плачет.
Лос Анджелес, апрель - 07
Материал предоставлен автором