Аннотация: В чем вообще новаторство христианской идеи по сравнению с еврейской? Единственное реальное новшество – это принцип всепрощения, т.е. отмены Закона.
ЕВРЕЯМ ЧУЖОГО ОБРЯДА
(Продолжение)
6. Добрая идея?
"Ну ладно, эта идея пока не воплотилась, но ведь в основе она хорошая, помогающая людям совершенствоваться!" - утверждают многие. Так ли это? В чем вообще новаторство христианской идеи по сравнению с еврейской? Единственное реальное новшество - это принцип всепрощения,т.е. отменыЗакона. В чем еще смысл объявления ТаНаХа "ветхим" заветом? Причем никакого альтернативного законодательства христианство не изобрело. Римское право языческих времен так и осталось основой законодательства в христианских государствах, если в них вообще действовали законы, а не царствовал дикий произвол инквизиции или опричнины. Всепрощение и судопроизводство - два антипода. Ведь суд регулирует конфликты между людьми, а о каком конфликте может идти речь в случае всепрощения? Христианская идея была бы реализована, если бы христианские государства отменили судопроизводство. Очевидно, речь идет об утопической идее, которая не поддается реализации. А о том, как прекрасные утопии неизбежно воплощаются в кровавую антиутопию, мы не только наслышаны, но и испытали это на собственной шкуре. В этом аспекте нет принципиальной разницы между утопией коммунистической и христианской. Обе разрушали старое устройство, старые законы, чтобы построить нечто нереальное, но жизнь брала верх, и вместо старых испытанных структур через бессмысленную ломку строились произвольные импровизации, принесшие людям только избыточные страдания. Правда, коммунизм оказался недолговечным, поскольку назначил сам себе невыполнимый экзамен построения рая на земле. Христианство умнее. Оно якобы строит свои структуры в мире ином, царство не от мира сего. Поскольку проверить ход этого строительства из нашего мира не представляется возможным, экзаменовка идеи практическим воплощением отодвигается в загробную обитель, превращая эту идею в одну из бесчисленных схоластических спекуляций, которые невозможно ни доказать, ни опровергнуть.
Историческая победа христианства на какой-то части земли ничего не доказывает. Точно также ислам победил в другой ее части, а буддизм в третьей. Сила вообще - худшее доказательство правоты. Ведь с тем же успехом можно утверждать праведность или истинность "учения" Чингис-Хана, Сталина или Гитлера. Истина неизмерима количественными показателями.
Мир стоит как бы на двух ногах: законе и милосердии. Устранение любой из них действует губительно, подкашивая в конце концов и ту ногу, которую не ампутировали.
7. Немыслимая теология
Так же как создатель машины не может быть деталью этой самой машины, обладающие ограниченной формой божки не могут быть творцами мироздания. Подлинный Творец не может быть материализованным, обладающим ограничивающей формой. Он сотворил мир, и тем самым Его суть - вне мира. Он - душа мироздания, а не один из его органов. Он сотворил время и пространство вместе с материей, значит Он вне этих реалий, в духовном абсолюте, в вечности. В этом и состояла революция Авраама и Моше (Моисея), отвергших поклонение объектам (язычество), познавших абсолютное единство запредельного и недоступного телесным органам чувств Творца. Мы сталкиваемся только с Его эманациями в этом мире, сам же Он - за гранью. Христианство толкает еврея к невозможной смеси монотеизма и язычества, где "бога" можно якобы пощупать руками, где мы уподобляем Его нам со всеми нашими телесными воплощениями. Это обратный вектор язычества: вместо признания сотворившего нас Абсолюта мы своими примитивными средствами лепим себе богов по собственному разумению и, вдобавок, пытаемся зарядить их энергией реального Б-жественного откровения. Данные компоненты несовместимы, отсюда изобилие искажений.
8. Четвертый завет?
Евреи насчитывают три завета, христиане - четыре, мусульмане - пять. Что объединяет подлинные Б-жьи заветы, проводя непроходимую границу между ними и попытками человеческих добавлений? То, что Б-г в подлинных заветах всегда напрямую открывался тем, с кем эти заветы заключал, прямо и ясно говоря им, в чем состоит завет. Тут не было ни сомнительных посредников, ни "намекающих" кроссвордов, в которые многие христиане пытаются превратить ТаНаХ.
Вот первый завет:
"И заповедал Г-сподь Б-г человеку, сказав: от всякого дерева в саду ты можешь есть, а от дерева познания добра и зла - не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь" ( Берешит-Бытие, 2:16-18).
Вот второй завет:
"И сказал Б-г Ноаху (Ною) и сынам его с ним так:: вот, я устанавливаю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас...(там же, 9:8).
Вот третий завет в его двух воплощениях, индивидуальном (с Авраамом) и коллективном (с Моше и народом):
"В тот день заключил Г-сподь с Авраамом завет, сказав: потомству твоему Я отдал эту землю от реки Египетской до реки великой, реки Ефрат" (там же, 15:18);
" И говорил Б-г все слова сии, сказав: Я Г-сподь Б-г твой, который вывел тебяиз земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов сверхМеня. Не делай себе кумира и никакого изображения... А весь народ видел громы и пламя, и звук шофара, и гору дымящуюся, и как увидел народ, они вздрогнули и стали поодаль. И сказали Моше: говори ты с нами, и мы будем слушать, и пусть не говорит с нами Б-г, а то умрем. (Шмот-Исход, 20:1-19).
Б-г - не сфинкс, загадывающий Эдипу загадку и угрожающий растерзать его за нерасшифровку ребуса.
У Вс-вышнего противоположный подход: "И сказал Г-сподь Моше: сойди, предостереги народ, чтобы они не порывались к Г-споду, чтобы видеть, а то падут из него многие. И даже священники, приближающиеся к Г-споду, должны освятить себя, а то разгромит их Г-сподь. И сказал Моше Г-споду: не может народ взойти на гору Синай, потому что Ты предостерег нас, сказав: "огради гору и освяти ее". И сказал ему Г-сподь: пойди, сойди, и взойдешь ты и Аарон с тобою; а священники и народ да не порываются восходить к Г-споду, а то разгромит Он их. И сошел Моше к народу, и пересказал им." (Там же, 19, 21-25). Когда речь идет о жизни и смерти, Б-г дважды предупреждает людей ясным языком, без намеков и шифров. Он говоритнапрямую к тем, кого это касается, во всех подлинных заветах.
Христиане считают, что Иисус - искупительная жертва за всех людей наземле, и что только она спасает их, но условием спасения является, по их мнению, вера в этого богочеловека. По их понятиям, речь идет о самом главном, решающем завете между Б-гом и человечеством, и этот завет - единственная гарантия вечного спасения от вечного же ада. Чем же объяснить тот факт, что в первые почти четыре тысячи лет от сотворения мира этого искупления попросту не существовало? Чем провинились все родившиеся и умершие до н.э. до такой степени, что им в спасении было вообще отказано? И чем мы достойнее их? Но, между нами, и сегодня ситуация не намного лучше. Что может знать об этом искуплении житель какой-нибудь таиландской, китайской, индийской или пакистанской деревни? Мыслим ли завет, тайный от тех, с кем его заключили? Ведь это все равно, что женить кого-то без ее или его ведома! Чего стоит такая женитьба? Но и те, кто слышал "благую весть", вовсе не получал ее от Б-га даже в первом поколении. Станет ли Б-г требовать от человека расшифровки противоречивых намеков и легенд для вечного решения своей участи через разгадку запутанной шарады? Это противоречит и теории о прямоте и благости Вс-вышнего, и реальной практике предыдущих заветов!
Все реальные заветы заключались после инициированных Б-гом ключевых и беспрецедентных исторических событий: после сотворения мира, после потопа, после Исхода из Египта, т.е. духовные нововведения венчали коренные изменения физического состояния. Однако что из ряда вон выходящего повествует реальная история перед 30 г. н.э.? С чего вдруг такая перемена? Настоящий новый завет в мессианские времена будет связан с отменой влияния зла на человеческое сердце, с начертанием законов Торы на его внутренних скрижалях, чего пока, увы, нет.
Приходится признать, что четвертого завета с Б-гом не было. Он не более чем плод фантазии людей, обманутых экзальтацией и вполне человеческой подгонкой. Нет в нем Б-га истории, чудесным образом изменившего ее, как в случае Исхода из Египта. Нет прямого и ясного Синайского откровения целому поколению, нет расступившегося моря, сорока лет манны и чудесного завоевания Страны. Если бы мнение христианства соответствовало действительности, от их завета следовало бы ожидать гораздо большего, чем все перечисленное выше. Кроме того, христианство подрывает основы индивидуальной ответственности и усовершенствования своего поведения, перекладывая спасение на голую веру и исповедь. Не существует принципиального отличия между появлением и распространением христианства и генезисом и победой ислама. В обоих случаях один человек сумел убедить в чем-то группу приверженцев, ссылаясь на полученные лично им откровения, а поверившие тем или иным путем разнесли "благую весть" дальше.
Есть и еще одно подобие между обеими дочерними религиями. Если один человек - каким бы он ни был - имеет право "отменить" завет, заключенный напрямую между Б-гом и целым народом, то почему другая выдающаяся личность не может принести миру еще более новый завет - Коран? Мера за меру! В принципе, так появлялись и сменяли друг друга все созданные людьми религии. Именно поэтому у нас нет праздника, посвященного горящему кусту ("неопалимой купине"). Ведь это событие доказуемо только через Синайское откровение целому народу, а не наоборот. Без Исхода и Синая все остальное было бы трудно отличить от легенд, и человеческий разум не имел бы твердой точки опоры. Вот почему Б-г обосновывает свои заповеди нам тем, что он вывел нас из Земли Египетской. Только это - бесспорное доказательство.
9. Вторичность текста
Попробуем ответить на вопрос, почему евангельский текст представляется нам вторичным в разных аспектах: языковом, содержательном, авторском. Оригинал евангелий - греческий, но это вовсе не оригинальный язык, которым пользовались герои повествования. Среди евреев страны были в ходу тогда два языка: арамейский и иврит. Греческий был языком международного общения, как сегодня английский. Евангелия передавались поколениями рассказчиков сначала устно, обрастая неизбежными изменениями и добавлениями, а потом письменно (см. Лука 1:1-3), вплоть до их канонизации, но уже на иностранном языке и в иностранной среде, которая не имела понятия о лингвистике, нравах, обычаях и верованиях Израиля. Эти понятия заменялись развивающимися и меняющимися идеологическими потребностями. Не случайно двое из четырех евангелистов носят нееврейские имена. Конечная фиксация текста произошла через три сотни лет после событий, которые он претендует отразить. Давно умерли даже внуки живых свидетелей и были разрушены римлянами те селения, где все это происходило. Тем самым появилась возможность произвольно или непроизвольно менять текст, усиливать акценты, подстраивать их под новые установки, подгонять истории задним числом под кое-как усвоенные пророчества и т.д. Массу исходных рассказов теперь можно было трансформировать свободно, как глину, произвольно меняя ее форму, наполняя анахронизмами и фантазиями: ведь живой фон, зеркало происшедшего, было давно разбито римлянами и временем. Коллективную историю живой нации трудно подделать, личную же биографию давно умершего человека - очень легко (кто опровергнет?).
Евангелие - книга многоплановая, но не в смысле глубины текста, как в ТаНаХе, а в аспекте присутствующих там разных авторских, временных, идеологических и даже национальных слоев. Евангелие интересно нам и как исторический источник. Оно в какой-то степени хранит тот мир бродячих проповедников и экзальтированных толп, мудрецов и невежд, бесноватых и целителей-экстрасенсов и даже отголоски мудрости периода Второго Храма. Но при всем этом выделить в нем достоверные основы - почти невозможно.
Начнем цитаты с языка. Когда Евангелие пытается цитировать самого Иисуса на языке оригинала, получается несуразность: "В девятом часу возопил Иисус громким голосом: "Элои, Элои! Ламма савахтани?", что значит: "Боже мой, Боже мой, для чего Ты меня оставил?"" (Марк,15:36).
Это начало все того же 22-го псалма по еврейскому ТаНаХу или 21-го по христианской Библии. "Боже мой" на иврите - "Эли". Ничего подобного слову "савахтани" в псалме не существует. И в словарях, и в самом оригинале мы найдем слово "азав - азавтани" - оставил меня, покинул меня. Трудно признать божественным текст, который до неузнаваемости коверкает священный язык Писания.
То же самое касается элементарных этнографических познаний в отношении евреев. Евангелие многократно упоминает cлово "первосвященники" во множественном числе: "И первосвященники обвиняли Его во многом". (Марк, 15:3).
"Ибо знал, что первосвященники предали его из зависти. Но первосвященники возбудили народ..." (Там же, 15:10-11) На самом деле во времена Храма бывал только один Первосвященник. Когда же он умирал, назначался новый, но опять один-единственный.
"Пришли в Иерусалим. Иисус, вошед в Храм, начал выгонять продающих и покупающих в Храме; и скамьи меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; ...И учил их, говоря: не написано ли: "дом Мой домом молитвы наречется для всех народов"? а вы сделали его вертепом разбойников" (Марк 11:15 -17).
Поздние иностранные "соавторы" евангелий понятия не имели о том, как функционировал Храм. Они представляли его чем-то вроде христианской церкви, куда каждый может войти. На самом деле царь Ирод (Хордус), умерший, кстати, в 4 г. до н.э., но несмотря на это поминаемый в евангелиях как активное действующее лицо, перестроил Храм и окружающие его дворы. На самой территории Храма не мог появляться даже царь, а только коэны (священники) и левиты, к которым Иисус не принадлежал (по противоречивой генеалогии евангелий, он из рода Давидова, т.е. из колена Еуды). Тем более никакого меняльного дела и торговли жертвенными животными и птицами в Храме не велось: покупатели туда просто не попадали. В воротах между внешним и внутренним двором происходили встречи между паломниками и коэнами, принимавшими у паломников жертвоприношения для вознесения их на жертвенник во внутреннем дворе Храма. Понятно, что жертвенных животных и птиц необходимо было приобрести до приближения извне к воротам внутреннего двора. Иногда скот и птиц приводили (приносили) с собой, иногда покупали на месте. Место это было вполне определенное. Оно раскопано археологами Иерусалима, которые нашли там большое скопление костей и посуды, четко указывающее на нахождение рынка в культурном слое двухтысячелетней давности (времен 2-го Храма). Этот рынок находился под аркой напротив той части ограды внешнего двора, которая уцелела и называется сегодня Стеной Плача (См. материалы исследований Бейт-Давидсон и Института Храма). В те времена Стена еще не была святыней, и никому не мешало ее соседство с рынком, на котором естественным образом находились менялы и торговцы. Ненависть к этим двум профессиям выдает европейско-христианский культурный код, совершенно чуждый Востоку. Ведь менялы и торговцы не обвиняются тут в обмане или взвинчивании цен. Просто по роду занятий - "разбойники"! Вот почему коммунизм впервые победил на христианской земле: его комплекс понятий пришелся там ко двору. Кстати, памятное нам "Кто не работает, тот не ест!" является почти дословной цитатой из Павла. (Второе послание к фессалоникийцам 3:10). Работает ведь только пролетариат, рабочие и крестьяне...
Следы обычных еврейских представлений о Мессии как реализаторе пророчеств нетрудно обнаружить в словах самого Иисуса: "И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царство Божие, пришедшее в силе" (Марк 9:11). Интересно было бы увидеть хотя бы одного из этих "не вкусивших смерти"... Идея удаляющегося в бесконечность "второго пришествия" неизбежно должна была возникнуть позже, как результат провала тогдашней реализации мессианских чаяний, однако сам Иисус, судя по этим словам, верил в их реализацию еще в своем поколении, иначе его самопровозглашение Мессией не имело никакого смысла.
"Слова Йрмияу, сына Хилкияу, ... к которому слово Г-сподне было во дни Йошияу, сына Амонова, царя иудейского, в тринадцатый год царствования его." (Иеремия 1:1-2).
"В пятый год того месяца (того же года), он же пятый год изгнания царя Йояхина, было слово Г-сподне к Ехезкелю..." (Иезекииль 1: 2-3).
Ничего подобного мы не находим в евангелиях. Они напоминают скорее вневременной фон, характерный для легендарно-мифического повествования. "Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн" (от Иоанна 1:6). "На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса..." (Там же, 1:29). "На третий день был брак в Канне Галилейской..." (Там же, 2:1). Географический ареал более - менее очерчен - от Иордана до Галилеи. С хронологией положение проблематичнее - какого месяца и какого года были эти три дня, высчитывается теологами очень косвенными способами, т.к. появление Иоанна следует сразу за сотворением света.
На этом фоне возможны любые дисхронизации, т.е. сочетания лиц и событий, несовместимых на временной оси реальной истории, набор преданий разных эпох. Ирод (Хордус) действительно был параноидальным деспотом, но он жил до христианской эпохи,* и по исторической хронологии умер за десятки лет до прибытия в Иудею Пилата. На его счету действительно много "избиений" - начиная от галилейских повстанцев и еврейских мудрецов и заканчивая членами собственной семьи, но вот "избиения младенцев" история не зафиксировала. Это вторичный перепев истории убийства еврейских младенцев фараоном, а до этого, согласно еврейскому преданию, младенцев Ура Нимродом. Эта история всегда сопровождает рождение спасителя, поэтому она и понадобилась авторам евангелия. Одинаковая канва чудесного спасения Авраама, Моисея, а вслед за ними и Иисуса призвана подчеркнуть преемственность и важность последнего образа.
Кормление огромной толпы немногими хлебами "скачано" из истории пророка Элиши (Елисея) в Книге Царств, оживление мертвых - из той же книги, из вершений пророков Ильи и Элиши, а упомянутое изгнание торговцев - из Книги Нехемьи (Неемии), изгнавшего из Иерусалима торговавших там в субботу иностранцев.
Но не всегда перепевы проходят так гладко: "И случилось ему в субботу проходить засеянными полями, и ученики Его дорогою начали рвать колосья. И фарисеи сказали ему: смотри, что они делают в субботу, чего не должно делать? Он сказал им: неужели вы никогда не читали, что сделал Давид, когда имел нужду и взалкал сам и бывшие с ним? Как вошел он в дом Божий при первосвященникеАвиафаре и ел хлебы предложения, которые не должно было есть никому, кроме священников, и дал и бывшим с ним?" (Марк 2:23-26). Евангелие помещает и ссылку на 1-ую книгу Царств ( у нас - Шмуэля) 21:1-6. Память опять подводит или Иисуса, или его пересказчиков. Давид приходит там к первосвященнику Ахимелеху, а не к Эвьятару, который получит эту должность намного позже. Никаких "бывших сним" при Давиде нет, он убегает один от Шауля (Саула), направляясь в Гат, а историю о якобы сопровождающих его людях придумывает для Первосвященника, чтобы не возбудить подозрений. Канва фабулы из ТаНаХа изменена здесь до неузнаваемости, и подобно сюжету, хромает и содержание сравнения. Давид спасает свою жизнь, убегая от смерти, и потому не может подготовить запас жизненно необходимой провизии. В таких случаях закон дозволяет есть то, что в обычной житейской ситуации запрещено. Ничего подобного с учениками Иисуса не происходит. Они нарушают субботу без всякой веской причины, просто потому, что не подготовились к ней, как положено, в пятницу.
Дисхроничен фон упоминаний о царе Ироде (Хордусе). По Матфею, Ирод умер, когда Иисус был еще младенцем в Египте, а вместо него воцарился его сын Архелай. Лишь после этого родители перевозят младенца Иисуса из Египта в Галилею. Там он вырастает и через много лет после смерти Ирода принимает "крещение" (т.е. микву) у Иоанна. (Матфей 2:19-3:1):
"По смерти же Ирода, - се, Ангел Господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми Младенца и Матерь Его и иди в Землю Израилеву, ибо умерли искавшие души Младенца. Он встал, взял Младенца и Матерь Его и пришел в Землю Израилеву. Узнав же, что Архелай царствует в Иудее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские...В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской."
У Марка же (6:14-29) давно умерший по Матфею царь Ирод оказывается при взрослом Иисусе живым и здравствующим, и даже убивающим Иоанна Крестителя: "Ирод же (в 6:14 - царь Ирод) услышав (о деяниях уже взрослого Иисуса) сказал: это Иоанн, которого я обезглавил; он воскрес из мертвых" (Марк 6:16). Тот же Иоанн у Матфея начинает проповедовать лишь после смерти Ирода (см. выше).
Сочетание данных текстов вряд ли вызовет доверие, а ведь именно их совокупность и есть то, что претендует на "божественную истину". Небезинтересно отметить, что миллиарды людей в течении двух тысяч лет принимали это как должное...
У Марка (14:46-64) рассказывается о том, как Иисуса арестовали в Пасхальную ночь, привели в аппартаменты Первосвященника, судили и приговорили к смерти на основании самопровозглашения Мессией. Все в этом рассказе говорит об отсутствии элементарных представлений о еврейских обычаях и порядках. Еврейский религиозный суд не может заседать ночью (тем более в праздник). Ему запрещено собираться в частных аппартаментах, но только в общественном здании. Такой суд может вынести решение только на основании показаний свидетелей, самообвинение же ничего не значит в глазах еврейского суда, поскольку речь может идти о потенциальном самоубийце, который боится наложить на себя руки сам, подталкивая к этому судей. Мнение о том, что ты Мессия, может быть самым нелепым и необоснованным, но в этом нет состава преступления! Это поздняя добавка тех, кто уже не имел полного представления о еврейских законах и обычаях, но зато жаждал подкормить идеологию "замещения". В своде еврейских законов нет казни распятием. Это чисто римский обычай. Карает по-своему тот, кто судит. Мессия, царь Иудейский, угрожал римской власти над Иудеей (Эта угроза, как показала впоследствии история, была реальной. Бар-Кохба, которого принимали за Мессию, во втором веке н.э. разгромил целые легионы). Но римляне были господами мира, и нарождающейся церкви оказалось выгоднее свалить все на евреев в качестве обоснования их "замещения". (См. Еврейское право).
В качестве предавшего апостола легенда выбирает именно персонаж по имени Иуда, созвучно с основным коленом, оставшимся от еврейского народа и давшим ему наименование - иудеи. Так само имя народа было превращено в олицетворение предательства: как раз в этом и обвиняли евреев вплоть до Дрейфуса и "дела врачей".
Галилея была местом стыковки еврейского и нееврейского населения, отсюда описаннное в евангелии стадо свиней, в которых переселились бесы. Самой распространенной языческой легендой была история богочеловека Геракла. Его отцом якобы был Зевс, а матерью - земная женщина. Геракл (или Геркулес) обладал невероятной силой, совершал великие подвиги, но был предан, погиб мученической смертью, и через это поднялся к своему отцу, небесному правителю, приобщившись к сонму богов. Трудно не заметить в истории Иисуса отголоски этого мифа в евреизированном варианте. Отсюда та легкость, с которой приняла "богочеловека" языческая масса. Он не так уж далеко отстоял от ее обычных представлений. В этом же кроется корень неприятия этой идеи евреями, особенно грамотным пластом народа, хорошо ориентирующимся в Писании и в основах веры.
* Вот краткая историческая хронология правления в Иудее:
С 37 г. до н.э. по 4 г. до н.э. - правление вассального Риму царя Ирода (Хордуса).
С 4 г.до н.э. по 6 г. н.э. - правление его сына Архелауса.
С 6 г. н.э. по 41 г. н.э. - прямое правление римских наместников, включая Понтия Пилата, над Иудеей. Никакого иудейского царя в этот период не существует.
С 41 г. н.э. по 44 г. н.э. - вассальное царство Агрипаса (внука Ирода).
С 44 г. н.э. - второй период прямого правления римских наместников.
Царь Ирод и Пилат действовали в разных столетиях, но были хотя бы реальными людьми. О Каифе и этого сказать невозможно, поскольку в списке Первосвященников эпохи Второго Храма такого имени нет.
(Окончание следует)
Опубликовано 04.05.2007 на сайте "Дом Я.Корчака в Иерусалиме"