Аннотация: Всех подняло 11-сентября, подняло и – бросило вниз, в пропасть, со всех высот и призрачных миражей достигнутого, к "нулевой отметке" каждого. Так знаменовалось начало нового тысячелетия, начало новой эпохи. Для всех. А для нас?
Наверное, 11 сентября будет еще долго служить фигурой для примера всему человечеству. И потому, что знаменовало собой переход в новую историческую эпоху. И потому, что происшедшее вовсе не планировалось злодеями в таком масштабе, а явилось для них неожиданным "подарком". И потому, что две башни, слава и гордость Америки, не "укоротились" на 10-15 взорванных этажей, как предполагалось "композиторами" теракта, а рухнули до самого низа, явив миру новое понятие. Этим понятием стало так называемое "граунд-зеро", что на американском строительном жаргоне означает "нулевую отметку".
Происшедшее с небоскребами пробудило в американском народе и во всем неисламском мире тревогу за свое будущее. В поисках причин и сути происходящего мыслители всего западного мира вынуждены углубляться все больше и больше в истинную природу вещей, снимая наслоения заблуждений и привычных предубеждений не только в отношении ислама, но, что гораздо существенней, в отношении своих собственных взглядов на мир и на себя. Миф за мифом, клише за клише рушатся на глазах западного общества его стереотипы, и вот уже для многих бывших убежденных адептов западного мировоззрения открывается истинная, фундаментальная причина трагедии, стоящей перед глазами многих американцев не только в центре Нью-Йорка, но и в воображаемых картинах их страшного будущего. Эта истинная причина видится в самой основе всего здания западной цивилизации, и его обрушение сродни обрушению "близнецов". И, как, рухнув этаж за этажом, "близнецы" явили нью-йоркцам свою основу, свою "твердь земную", заслоненную прежде сотней этажей искусственных нагромождений, так и обрушение западного мировоззрения обнажает лежащие в его основании элементарные, первичные понятия, его "граунд зеро", ту "твердь", которую скрывало до поры искусное здание современной западной цивилизации.
Но 11-е сентября оказалось урокам не только для американцев. Столь неожиданный "успех" испугал исламских террористов, поставив их перед непростым вопросом: действительно ли они готовы разрушить мир Запада или хотят лишь добиться от него уступок, приспосабливая под себя его достижения, и поставить его себе на службу? Получив от рассерженных американцев тяжелый удар в Афганистане, Бин Ладен со своей Аль-Кайедой фактически сошли со сцены. Но "декабристы" разбудили "Герцена". Нашелся новый лидер, новый президент Ирана Ахмадинеджад, который ответил "Да" на этот вызов. И миллионы пошли за ним. Он сумел, очистив от всех наслоений родной ислам, явить мусульманам всего мира их собственное "Граунд Зеро" и воззвать их к истинному джихаду. Так террористы превратились в армии, хулиганы - в "пятые колонны", умеренные интеллектуалы - в тонких стратегов.
Всех подняло 11-сентября, подняло и - бросило вниз, в пропасть, со всех высот и призрачных миражей достигнутого, к "нулевой отметке" каждого. Так знаменовалось начало нового тысячелетия, начало новой эпохи. Для всех. А для нас?
А мы оказались в стороне. Не потому, что не рухнул небоскреб в Тель-Авиве. Достаточно терактов, пропорционально сопоставимых с масштабом американской трагедии, мы уже пережили. Мы оказались в стороне потому, что события, явившие нам нашу истинную основу, уже происходили и 60, и 37 лет тому назад. И, сумев тогда уйти от ответа, выработали своего рода "иммунитет", позволяющий нам оставаться прежними и не отвечать на поставленный перед нами выбор.
Действительно, возвращение и создание государства через два тысячелетия рассеяния не укладывается ни в какие рациональные рамки. Но мы придумали десятки способов не увидеть столь явное доказательство своей особости. Победа в войне против многократно превосходящего противника, победа совершенно невероятная, почти смешная, абсолютно не сопоставимая ни с соотношением реальных сил, ни с количеством допущенных тактических ошибок, победа, доставшаяся ценой невероятного стечения обстоятельств и целой цепи курьезных совпадений, - и приведшая нас к нашем древним землям, к нашей древней столице и к нашему древнему Храму, - просто обязывала нас увидеть истинный смысл своего возвращения и свою истинную роль в окружающем мире. Но мы предпочли "замять это дело", назвав приобретенное "стратегическими ценностями" или "недвижимостью". С тех пор ни террор, ни войны, ни успехи, ни поражения, ничто из того, что сопровождает нашу новейшую историю, не может сравниться по масштабу ни с Катастрофой, ни с возрождением Государства, ни с Шестидневной войной. Что бы ни происходило, для нас просто "касамы-шмасамы", и увидеть свою "твердь" мы никак не можем. Или не хотим. Пока не грянет гром.
Американцы и европейцы, докопавшись до своих основ, ужаснулись, поняв, что стоят на болоте изначально ошибочных и лживых концепций, которые им не дано изменить, потому что эти понятия есть внутренняя пружина всей их цивилизации и сама их сущность. Они поняли, что ни строить дальше, ни сопротивляться разрушению они больше не смогут. Кончились столетия вранья и лукавства. Кредит исчерпан. Пришло время платить по счетам.
Ислам понял, что пришел его час. Зеленое знамя Пророка, взвившись над планетой, несется по просторам, подгоняемое дыханием Аллаха. Смерть неверных - это жизнь ислама. Уничтожение их мира - его цель. И, взглянув во внутрь себя, мир ислама узрел лицо Аллаха, как в зеркале, отраженное в той тверди, что лежит на дне мусульманской души. И лицо Аллаха улыбалось...
Что ж, два мира поняли друг друга. Один понял себя, как предназначенного победителя, другой - как предназначенного побежденного. И - принял один победу другого. Сегодня - это раздел проигранного и выигранного. Игра решена. Без боя.
Но что же лежит на нашем дне? Привычно и послушно, мы вписаны в тот мир, что подлежит "списанию". Но, может быть, на нашем дне как раз и лежат ответы, которых нет ни у Европы, ни у Америки? Может, на нашем дне лежит и самая страшная правда об исламе, его собственный смертный приговор? Закрыто наше дно, не видим мы своих основ сквозь толщи своих небоскребев, своих "алмазных бирж", заводов и фабрик, "хай-тека", интернета и домов, домов, домов, в которых так тепло и уютно живется от работы до субботы, от субботы до работы. Наши дома - наши небоскребы. И мое 11-е сентября наступает, когда "касам" влетает в мой салон. И тогда я вижу свое дно, свою твердь, свой "граунд зеро".
И что там?
А там - я знаю, что Бог не триедин и Иешуа - не сын Его. Что "Аллах" Един, но Мухаммед - не пророк Его. Что и Ешуа, и Мухаммед, и всё христианство, и ислам, и Запад, и Восток - все они век за веком проходят передо мной, как перед Адамом проходили чередой творения Божии - и Адам не нашел среди них себе товарища. Я - тот Адам. Мне предназначен этот мир. Я не погибаю в небоскребах. Я не взрываюсь в поясе шахида. Я рождаюсь, рождаюсь и рождаюсь. И так тысячелетие за тысячелетием. Зачем мне одежды обреченных? Мне оставаться. Но каким?
Кто я сейчас?
Я проживал эпоху за эпохой, вдали от своей Земли, среди других народов. И я менялся, забирая лучшее и из народов, и из эпох, и давал им лучшее в себе. Все они погибли. И народы, и эпохи. Лишь я, живущий тысячелетия, храню их все в себе. Во мне они похоронены. В моей глубине, под моей "карка-эфес". Сверху - лишь то, что я проживаю сегодня. Невысоко строится еврейская жизнь. Несколько поколений - и вновь погром, изгнание и разрушение. Былое - вновь уходит в глубину. Расчищена площадка - и новое строительство. Так копились этаж за этажом подземные бездны моей души. Таким я пришел на Землю. И снова начал строить.
Ну, а Земля? Не такова ли же ее судьба? И я гляжу в окрестные холмы и вижу. Вот всадник римский остановился в тени пещеры, что со столбом посреди, по ту сторону вади. Остановился, чтобы переждать полуденный зной. Но резкий свист - и налетела стая разбойников. Косматые, с длинными прядями по сторонам лица. Убит несчастный римлянин. Акт ненависти исполнен. Банда Бар-Кохбы празднует еще одну победу. А Земля забирает сухие кости римского солдата, убитого им в схватке иудея и кровь от раненных его товарищей.
Вот дом богатого хананеянина. А вот и он сам, с женой. Пока дети и прислуга со стадами ушли за соседний холм, с лысой вершиной, они, под навесом из верблюжьих шкур, зачинают новое дитя. Хлопочет, разгоряченный, он, сопя и напрягаясь. Она же непрестанно поправляет циновку, покорная и бессловесная рабыня господина. Но конский топот, - и трое всадников выскакивают из-за кустов терновника. Петлею захватив за шею и подмышкой грузного хозяина, один уже волочит его на полном скаку по острым камням, полураздетого. Другой, спешившись, немедля стал доканчивать начатое не им дело, голодно и безжалостно. А третий - бросил факел. И горит навес из верблюжей кожи и дом, и ветхие постройки с утварью, и солома, и собранный урожай в амбаре. Кто они? Другие хананеи? Амонитяне? Соседи? Мстители? Захватчики? Земля знает. Земля получит. И пепел от зерна, и угли от навеса, и капли крови женщины, и кости ее мужчины.
Вот битва группы сарацинов с крестоносцами. А вот - деревня первых христиан. Живут уже десятки лет. Рожают и хоронят. И Земля хоронит их могилы, остатки со стола, разбитые предметы, их первые евангелия. И - пепел их пожарища.
А вот уже и старый, мятый британский джип ползет, хрипя, по склону. Там - на горе Тавор - их ждал обильный ужин. В монастыре. Теперь, едва не засыпая, они плетутся назад, в комендатуру Назарета, на ночную вахту. Но камень остр, и шина не прочна. Не досмотрел зевающий шофер, и грузовик, сползая боком, все кренится на сторону, пока не, зацепившись за корень старой шикмы, падает на бок. Кто - спрыгнул загодя, кто - выполз позже, но - спаслись. А джип зажегся и горит. Он и достанется Земле.
И - мой родной Нацрат-Илит, возникший так недавно
На этих скалах и холмах. Надолго ли? Кто знает...
И какова его судьба?
Я в нем живу теперь, соединяя свои богатства с кладами Земли.
Но что они мне говорят? Что все построенное бренно