Древние говорили: "Все дороги ведут в Рим". Из своего "третьего Рима" мы отправились в Первый от Бреста, автобусом "Неоплан". В Польше, за Вроцлавом - бывшим немецким Бреслау - километров пять потрясло как по стиральной доске. Вспомнилась столица Дона с раздолбанными улицами и проспектами. Но у поляков причина прозаичнее. Тяготы по эксплуатации они решили переложить на Евросоюз, в который стремятся. Городок перед германской границей с гостиницей "Pawlovski" - нашим ночлегом - тоже мало отличался от родного Сальска. Хмурые лица бедно одетых горожан, улицы с просевшими домами по бокам. Нет сомнения, что дорогу и городок приведут в порядок франции с бельгиями.
Под колесами зашелестел немецкий автобан с трехлопастными ветряками по обочинам. Немцы решили не возводить гидро или атомные станции, а извлекать энегргию дешевым способом. Странное дело, по шоссе все машины шли с включенным, удивительно ровным, отрегулированным светом. Разноглазых и одноглазых, как у нас, ни одной. Так на всех дорогах Европы. И все-же от колкости не удержусь. В Италию мы въезжали через "советский" Дрезден, а возвращались через "ихний" Нюрнберг. Дрезден показался городком вшивым, Нюрнберг сверкал богатой елочной игрушкой. Если бы не картинная галерея с полотнами Рафаэля, Матиса, Рембрандта, с "Сикстинской мадонной", другими шедеврами, вкупе с пасмурной погодой Дрезден мог бы разочаровать. Ухоженными были остальные города по ту сторону Одера и Эльбы. Сами Альпы почудились вымуштрованными, с лентой четырехрядного, двухстороннего, сверкающего указателями шоссе и многочисленных Ausfaht -отворотов, с разноцветными огнями поселений, как бусы на груди женщины, спускающихся по обеим сторонам горных склонов. И это в диких скалах. А в Милютинском районе только сейчас подводят газ.
Утром автобус по дамбе покатился к острову Лидо. С одной стороны плескалась венецианская лагуна, с другой играло волнами Адриатическое море. И вдруг за лагуной открылись зубцы храмов расположенной на островах, основанной в 421 году, Венеции. После прохладных Альп с Апеннинами, с Адриатики накатило тепло. Мы погрузились на "vaporetto" - речной трамвай. На берегу направились на единственную площадь Венеции - на пьяцетта Сан Марко с собором святому Марку и недавно отреставрированной колокольней. Сотни туристов со всех концов мира. Тысячи голубей облепляли их головы и плечи. Японцы щелкали "говорящей" электроникой и визжали от восторга. Каналы, дворцы. Мелодичная итальянская речь: бонжорно, сеньора-сеньор питэлла кьянти, грация, пьяци. И постоянное кванта коста - сколько стоит. Взоры завораживало внутреннее убранство базилик, соборов и церквей тысячелетней давности. Всплески весел на корме гондол с красивыми гондольерами. Удовольствие стоило пятнадцать евро за сорок пять минут. Если туристы заказывали певца с музыкантом, выходило на пятьдесят евро дороже. Мастерская по изготовлению венецианского стекла, в которой жена красного от жары мастера оказалась русской. Я отстал от группы. Заблудился. Надвигался вечер. Иностранцы беспомощно разводили руками или сосредоточенно тыкали пальцами в карты. Дорогу показали вездесущие негры с наборами сувениров. Мост Вздохов, мост Риальто... Никакого затхлого запаха стоячей воды. Чистота и порядок. Буанасейра, город с каналами вместо улиц.
Вечером мы погрузились в автобус и отправились в Пизу, оставив в Венеции трех туристок - женщин за тридцать лет из ростовской области. Таким нехитрым образом они приехали в Италию на заработки.
Утром были уже в Пизе. Известная со школьной скамьи башня стояла, наклонясь, как новая. Вместе с впечатляющим баптистерием, возведена она была архитектором Томмазо Пизано еще в Х1У веке. Галилео Галилей залезал на высоту 54,8 метра и проводил эксперименты по изучению силы земного притяжения. И снова, как в Венеции, доставали негры с полными руками и карманами сувениров. Если турист покупал отлитого из гипса слоненка за один евро, тут-же предлагалась такая же черепашка. Чтобы символ силы и выносливости всегда был рядом с символом мудрости.
После обеда за свои, автобус отправился в основанную римлянами в 59 году до новой эры Флоренцию, центр области Тосканы. Это была родина написавшего "Божественную комедию" Данте Алигьери. Знаменитая галерея Уффицы, заполненная картинами и скульптурами великих итальянских мастеров. Когда вошли в полутемные коридоры и увидели подлинники творений Леонардо да Винчи, Тициана, Джотто, Микеланджело, Боттичелли, Караваджо, Рафаэля, наступила полная тишина. Профессор медицины из Сибири за семьдесят лет не выдержал, зарыдал под животрепещущими полотнами. Мы бродили по узким улочкам с мощеными отшлифованным камнем площадям как во сне. Молчали и на застроенном домами каменном мосту Понте Веккьо над рекой Арно. С пьяццале Микеланджело любовались прекрасным видом города с горами на заднем плане. Когда настала пора покидать сказочный анклав, ученого не оказалось. Часа три туристы пытались найти его под сводами галерей и храмов. Через российское представительство он догнал нас на поезде лишь в Риме.
Теперь дорога лежала в основанный в 753 году до новой эры Рим. Уже во втором веке нашей эры в нем было более миллиона жителей. И он открылся запечатленным с детства, связанным с именем Спартака, грандиозным амфитеатром Флавия - Колизеем и вздыбившейся рядом триумфальной аркой Константина. За пять лет - с 75 по 80 годы новой эры - воздвигнуть громаду мог только народ - повелитель остального человечества. Колизей впечатлял не пятидесяти метровой высотой, а ритмичным сочетанием как бы нанизанных друг на друга в три яруса арок с архитравами по всей почти двухсот метровой окружности. Ярусов с ложами внутри было еще больше - пять. Ложи были рассчитаны на патрициев и простолюдинов. Вмещал он до 72 тысяч зрителей. Входы и выходы помечены номерами. У стен показалась тройка гладиаторов в сверкающих с высокими гребнями шлемах, красных плащах, кожаных с металлическими пластинами доспехах и с короткими мечами. Мощные торсы, толстые руки, агрессивный вид. Мужчины из нашей группы напряженно переглянулись. А требовалось всего-то пройти мимо. Во времена Нерона и Тиберия встреча с гладиаторами могла закончиться лишь одним - поединком. Поодаль, как в Венеции, живой мимикой притягивали карнавальные маски. Туристы стремились сфотографироваться, кидая на возвышения и в вычурные корзины монеты и бумажки.
Мимо форумов и рынков со множеством раскопанных колонн с перекрытиями, мы пошли к вершине увенчанного храмом Капитолийского холма. Базилики, соборы, катакомбы. Внизу расстилался две тысячи семьсот пятидесяти летний Рим, в котором не нашлось места для небоскребов.
За два дня нам показали Рим, каким увидел его приезжавший сюда с визитом Путин. И даже больше. Экскурсовод у Президента была та же.
Рано утром группа собралась в Ватикан. Но мы уже опоздали. Очередь растянулась на несколько километров. Часа через три пересекли границу католического заповедника и попали в прохладный земной рай. В начале ноября температура в Риме держалась на отметке в 23 градуса. Под бесконечными сводами Ватикана температура везде была одинаковой - не больше пятнадцати градусов. Вышли на уставленную древностями внутреннюю площадь, над которой возвышался построенный виде латинского креста Собор Святого Петра архитектора Браманте. Первый камень заложил папа Юлий Второй в апреле 1506 года. Возводил купол и расписывал его на высоте 92 метра великий Микеланджело, картин и скульптурных композиций которого, как и художника - гения Рафаэля, было немало в коридорах, залах, на стенах и потолках собора. В одной только Сикстинской капелле со "Страшным судом" Микеланджело выписал около трехсот фигур с Иисусом и Мадонной в центре. Более 800 квадратных метров поверхности стен и свода. Гений начал работы, когда ему не исполнилось и 25 лет. Впрочем, о Ватикане можно сказать всего в нескольких словах. Все великое, значимое, созданное человечеством, находится за этими толстыми стенами. Оклады икон и многих фресок - золотые. Собранные здесь сокровища цены не имеют.
Я вышел на окруженную полукругами колоннад в четыре ряда площадь Святого Петра архитектора Бернини. Если встать в определенную точку, то колонн в галереях окажется не четыре, а по одной. В центре вознеслась в небо белая тонкая стела с крестом, отмечая тенью разбитую на восемь частей площадь. Фасад собора украшали скульптуры. Не верилось, что все вокруг сделано руками человека.
Третий день пребывания в Риме подходил к концу. Улицы залил ровный свет фонрей. Захотелось еще раз пройтись по Вечному Городу. Я вышел из гостиницы " Waldorf" и пошел к станции метро. Предупрежденный о том, что цыгане, турки, другие азиаты не брезгуют разбоем, в вагоне руками ухватился за поручни, расставил ноги. Типа, десантник в тылу врага. Вокруг покачивались бархатные итальянцы, облаченные в неприкосновенную частную собственность. Не толкнут, на ногу не наступят. Если пихнешь нечаянно сам, извинятся первыми. Заметил, как сидящая на лавке девушка лет пятнадцати - семнадцати несколько раз кинула в мою сторону заинтересованные взгляды. Когда перед следующей станцией поезд начал тормозить, она встала, качнувшись на каблуках, припала к моей груди. Не сводя запылавших черных глаз, засмущалась, бормоча по итальянски извинения. Обняв за плечи, я успокоил на польско-немецко-французской мове. Мол, все бывает, пани-фрау-мадам, поддержим, об чем речь. Девушка вышла, обдав еще раз подернувшимися поволокой глазами. Поезд поехал дальше. И вдруг дошло, почему она качнулась ко мне. Итальянцы, как и остальные европейцы, давно превратились в вымуштрованных плюшевых интеллигентов. Если набить морду, они же извинятся. А я из необъятной России с непуганными законами чувствами. Даже здесь чувствовал себя уверенно, словно итальянская земля была моей. Она ощутила это женской интуицией. Как голландки к неграм, француженки к арабам, русские бабы к кавказцам, потянулась ко мне, чтобы обновить свою древнюю застоявшуюся кровь. Жаль, что времени, как всегда, было в обрез.
Доехав до остановки "Flaminio", я спустился к закованному в дикий камень античному Тибру и омыл в нем руки. Не по призыву Жириновского "помыть русские сапоги в Индийском океане". Так же поступил, когда посещал Францию с Бельгией и Нидерландами. Северное, Адриатическое моря, реки Сена, Одер, Эльба, Неман, были мне знакомы. Затем, на уже ночном метро, домчал до остановки "Spagna". На площади Испании проходила политическая манифестация с бесплатной раздачей бутылочек с пивом. В стороне в каре расставил ноги итальянский спецназ. Вечно занятые тысячами парней и девушек разных национальностей мраморные ступени на холм с церковью Тринита дей Монти дышали прогретым за жаркий день спокойствием. И я отправился на свою "Cornelia" к родному отелю "Waldorf".
В автобусе попросторнело еще на одно место. Туристка из Сибири осталась в Риме навсегда. Ей нужно было выкормить и выучить подросшего мальчика. И снова внимание привлекло то, что женщина в сорокалетнем возрасте не обладала данными для жрицы любви.
Древний Неаполис был основан греческими колонистами в У1 веке до новой эры. Если в Северной Италии жители высокие, русые, с голубыми глазами, то в Южной низкие, полноватые и черные как арабы. Город встретил холодным тропическим дождем. Осмотр мы начали не с него, а по узким улочкам поднялись в горы с Помпеями на пологой вершине. Прошли к тому месту, откуда художник Карл Брюллов писал картину "Гибель Помпеи", за которую на аукционах Сотби или Кристи теперь дали бы не одну сотню тысяч фунтов стерлингов. Русское искусство начало подниматься в цене. Развалины были вычищены от шести метрового слоя пепла, образовавшегося от извержения в 79 году новой эры, высившегося на заднем плане, двуглавого вулкана Везувий. Пепел не только уничтожил живое, но и сохранил уклад прошлой жизни. Во время трагедии люди бросились к морю. Но море вздыбилось гигантскими волнами. Спасения не было нигде. Несмотря на погоду, постоянно приходилось уступать дорогу туристам из других стран, извиняться за неловкость. Недалеко от Центральных терм, от Дома Золотых амуров, находились Стабианские термы с аподитерием - залом для переодевания. В нем, в двух стеклянных саркофагах, были замурованы два человеческих трупа. В том виде, в каком их застала смерть. Поразило то, что древние люди почти ничем не отличались от современных. Разве что небольшим ростом 150 -160 см.
Мы уходили из Помпей, опасливо поглядывая на хмурый в строчках холодного дождя двуглавый Везувий. Внизу встречал сувенирами и красочными зонтиками от трех до десяти евро Неаполь. Недалеко от "Неоплана" приткнулся дорогой автомобиль черного цвета. Забрав из багажника вещи, в него переселились две туристки. Одна лет двадцати пяти девушка из Пятигорска, еще в Ватикане ощутившая в себе итальянку. Вторая молодая тоже с югов. С этими все было ясно с первого взгляда.
Если провести прямую от Венеции до Неаполя, то окажется, что Италию мы пересекали по диагонали от Адриатического моря до Тирренского, от начала Апеннинского полуострова до его почти конца. И снова выдержанный веками, ухоженный людьми камень. Королевский дворец на площади Плебисцита, театр Сан Карло с "опера-буфф". Замок Дель,Ово, углом выходящий в Неаполитанский залив. Мимо городка Сорренто на мысе мы проплывали, как проезжали и мимо Вероны, в которой жили шекспировские Ромео с Джульеттой.
Было седьмое ноября. Море становилось неспокойнее, а нам нужно отплывать на остров Капри. В Риме предупреждали, если позволит погода. Женщины опасливо косились на большие волны. Наконец, погрузились на закупленный итальянцами в России прототип морского "Метеора" на пятьсот пассажиров. В это время к пирсу пришвартовался океанский лайнер, с которого присоединилась группа американских, немецких и других туристов. Из залива вышли в Тирренское море. До острова Капри было километров сорок. Нос судна вздымался на волнах метров на пять, затем падал вниз на все десять. Многих иностранок замутило. Конечно, в комфортабельных каютах лайнера качка не ощущалась.
Вдали показались очертания похожего на сглаженный Везувий, известного с пятого века до новой эры, острова с тихой лагуной и крохотным городком Капри у подножия горы. С другой стороны, в лысой впадине на вершине, виднелся еще один городок - Анакапри. Мы сошли на берег, тронулись к маленькой площади Умберто Первого. Здесь встречались две стихии острова, два образа жизни - светский, космополитический с местным - подлинным и живописным. Небольшой, похожий на дикого козлика, автобус рывками повез по краю пропасти на вершину. Туристы в страхе отшатнулись от окон. Тонкие перильца между отвесной скалой с одной стороны и глубокой пропастью с другой не внушали доверия. Разминуться на дороге шириной около трех метров тоже представлялось проблематично. Но все обошлось. В уютном кафе предложили комплексный обед за пятнадцать евро. И снова сувениры, сувениры на столиках возле игрушечных домиков на единственной улочке. Прекрасный вид на лагуну с Тремя Скалами, на туманную полоску материка с Везувием. Пройдя километра полтора, мы остановились напротив скромной на вид виллы, в которой жил великий писатель Горький. Во дворике маленький бюст приезжавшего к нему на отдых Ленина. Крутая лестница вниз, к побережью. Тишина и покой. Цветущие деревья вокруг. Если слова имеют значение, то здесь был действительно райский уголок, который не хотелось покидать. Но часы бежали неумолимо.
Когда спустились вниз на том же смелом автобусике, море разволновалось не на шутку. Высокие волны с гулом накатывались на длинный деревянный помост. Мы с трудом взошли на борт судна, которое даже возле пирса бросало как щепку. На середине пути к материку иностранок снова начало мутить. Наши попытались заснуть. Но разве можно было отключиться в таком аду. Возникло волнение, которое могло перерасти в панику. И тогда команда, кроме рулевого в рубке и раздающего бумажные кульки юнги, вышла перед пассажирами. Заложив руки за спину, парни раставили ноги, всем видом показывая, что ничего не происходит. Они уверены в своих силах, надежности судна, которое выдерживало и не такие штормы. А вокруг продолжало свистеть, бухать и ахать. Мы проваливались в пропасть, чтобы через минуту оказаться на вершине бешеной волны. Казалось, по ошибке нас занесло в космическую центрифугу. Но больше никто из туристов из разных стран не округлял глаза от страха. Послышались веселые возгласы, шутки. Все вдруг ощутили себя единым целым. Не хотелось думать, что в подобном случае мы лишь посмеялись бы из-за угла над человеческой слабостью. Как та женщина из наших, презрительно гоготнувшая в сторону французских туристок. Она же предлагала включить в черный список отставшего во Флоренции профессора медицины, чтобы его больше не выпускали за границу. Ее молчаливо поддерживали соседки.
Но теперь женщина оказалась одна.
Возвращались в Россию через Сиену с прекрасной пьяцца дель Кампо, с дворцом Палаццо Публико, с великолепным Кафедральным собором в готических шпилях. Закончив осмотр, группа втиснулась в небольшой винный погребок, до отказа заполненный бутылками с дешевым, выдержанным итальянским вином. Брали столько, сколько могли донести до автобуса. Перед покупкой пробовали все из всего. Под насмешливыми взглядами продавщицы, не брезговали и полуфабрикатами в цилиндрических емкостях. Но, странное дело, в дороге мужчины и женщины смотрелись трезво и чинно, молчаливо покачиваясь в удобных сидениях.
Мы ехали через до изумления чистенький Нюрнберг с восьмидесятилетними розовенькими старичками под ручку с такими же подругами, с запечатленным на лицах невиданным довольством всем от "все есть". Даже в кафе собиравший центы у входа в туалет русский эмигрант из Оренбурга на вопрос о житье сразу поднял вверх большой палец. Но сфотографироваться на фоне местных достопримечательностей оказалось проблемой. На просьбу нажать на спуск в фотоаппарате, прохожие или нетерпеливо отмахивались, или седито шипели что-то сквозь зубы. Выручали лишь вездесущие туристы, которых и здесь было достаточно. В известном миру по суду над фашистскими главарями городе неожиданно крупными хлопьями повалил настоящий снег. Успевшие подзагореть на итальянском солнце, мы с недоумением восприняли неоспоримый факт. Но большее изумление испытала группа в сорок человек, когда за пару часов занесший сугробами все вокруг, снег не помешал ни движению транспорта по дорогам, ни пешеходам на тротуарах, ни остальным городским службам. Его сразу убирали подборщики, подметальщики, чистильщики на колесах.
Перед границей Германии с Польшей у нас забрали загранпаспорта. Через полчаса вернули со штампами. Перед пересечением кордона Польши с Белоруссией в автобус вошел вежливый погранец. Я вытащил из кармана промокший в Неаполе документ. Некоторые отметки размылись. Перевернув листы, пан в погонах вдруг спросил, почему и где он намочился. Выслушав объяснения, сослался на то, что машинка с печатями сломалась. Вышел из автобуса. И я почувствовал пустоту вокруг. Ни слова в защиту даже от сопровождающей группу экскурсовода - переводчицы. Засмеялся, мол, нашли шпиона. Тем более, что у некоторых туристов паспорта намочились тоже. В Германии один студент наклеил на удостоверение личности фотографию собаки и с ней проехал по Европе. И увидел в глазах еще большее отчуждение. Отстранилась даже соседка, в Риме помогавшая беженке из Сибири оттаскивать вещи от автобуса. Через десять минут вошел пограничник, вернул уже проштампованный паспорт.
А еще минут через двадцать "Неоплан" въехал на территорию Белоруссии. Мы возвращались в Россию. В Смоленске к нам подсела попутчица до Москвы. Разговорились. Оказалось, комерсантша, имеет дело в столице, хотя в древнем городе средняя зарплата пять - шесть тысяч рублей. Рабочий день восьми часовой с двумя выходными. Но... мало. Подумалось, у нас в Ростове работу с утра до вечера с одним выходным, с зарплатой за две - три тысячи, не всегда найдешь. А у смолян в два раза больше, и то за мясо не считают.
На второй день после приезда понес продавать свои книги. Нужны были деньги, истратился. Подошел лет под сорок высокий покупатель, взял в руки том. Я подсказал, что книги написал сам. Вот и фотография на обложке. Мужчина ошарашил вопросом, мол, а чем я докажу, что написал сам? Паспорт есть?
Не успел опомниться от странного субъекта, подкатили коллеги из литобъединения. Литераторы. Слово за слово. Похвалился, что только приехал из Италии. Сказка. Коллеги притихли, насторожились. Затем один язвительно спросил, где я взял деньги на поездку. В Европе, в цивилизованном мире, такой вопрос считается запретным. Вот и мне пришлось большим пальцем показать за спину. Мол, там. И все.