Жарким летом 2010 года мне представился случай повидаться со своим другом детства - Владимиром. Парясь на берегу Азовского моря, мы праздно разговаривали с ним о жизни в современной Украине и прочем. Я упомянул, что многие читатели моей американской истории интересуются дальнейшей судьбой великого горемыки Вована. Его взбудоражил этот факт. Растормошив ленивую память Вовы, мы совершили совместный прыжок во времени и пространстве, и мысленно оказались на островах Флориды в 1994 году.
Я дотошно расспросил Вову о его жизни на острове Флориды - Islamorada после моего отъезда, и он охотно восстановил хронику событий. Даже не поленился, письменно коротко изложить в школьной тетрадке имена окружавших его людей и суть их участия.
Мне оставалось лишь включить своё воображение, перенестись в ресторан Papa Joe's (подразумевается Эрнест Хемингуэй) и пережить с ним шестимесячный островной отрезок жизни, вплоть до его досрочного возвращения на родину.
Возвращение блудного сына
Сергей
В конце сентября 1994 года, в свой выходной день Вова привычно подкатил велосипедом к почтовому отделению острова Айламорада, чтобы проверить почту. В его временном распоряжении остались два действующих почтовых ящика, арендованных ещё земляками - Олегом и Сергеем. Оба они уже покинули остров. Олег отбыл на Украину (временно), а Сергей переехал в город Нэйплс, что во Флориде на берегу Мексиканского залива.
На эти почтовые ящики продолжали исправно приходить бандероли с компакт дисками на всякие вымышленные имена, а также письма с напоминаниями о необходимости оплатить всё ранее доставленное. Эти бездушные казённые письма на чужом языке Вова не читал, так как они были адресованы не ему. Он тут же, не вскрывая, отправлял их, как и прочий рекламный хлам, в пластиковый контейнер для мусора, что стоял у выхода. Бандероли с компактами, конечно же, забирал с собой.
В свободное время, у себя в комнатке над рестораном, он вскрывал эти посылки и праздно рассматривал запечатанные компакт диски. В основном, это была музыка незнакомых ему исполнителей, судя по всему, - джаза. Вове были знакомы лишь имена заказчиков-получателей этих компактов; mr Shura Balaganoff и mr Ostap Bender. Легко угадывались издевательские шуточки Сергея. Проигрывателя компакт дисков у Вовы не было, поэтому диски аккуратно складывались в опустевшую сумку, оставаясь девственно запечатанными.
В этой походной сумке он когда-то привёз сюда из Украины настоящие мужские сигареты - 'Прима' и 'Шахтёрские'. Сигареты с родины давно закончились. В сумке остался лишь устойчивый запах ядреного табака, настойчиво напоминающий Вове об Украине и его гражданстве. Теперь он привыкал к местным - 'Camel' без фильтра. Чтобы не гонять порожняк, Вован исправно заполнял сумку компакт дисками, содержащими звуки местного джаза.
В этот день ему повезло. Кроме стандартной коробки с компактами, в почтовой ячейке лежал длинный, пухлый конверт. Вынув и оглядев это послание, Вова выяснил, что увесистое письмо адресовано лично ему, а отправителем, без сомнения, был Сергей. Это очевидно по его почерку и по имени, которым он величаво обозначил получателя -Mr. Valdemar de Kondurin. Вова обратил внимание, что обратный адрес на конверте не указан.
- Вероятно, Сергей снова решил сменить место жительства. Неспокойный! - подумал Вова, внимательно рассматривая плотно набитый конверт.
По почтовым штампам он определил, что письмо было отправлено из Нью-Йорка, два дня назад. Конверт был основательно заполнен.
- Надеюсь, это не очередная шуточка Сергея - какие-нибудь фотоиллюстрации из порнографического журнала, а письмо на нескольких листах, исписанных им от руки, под настроение. Во всяком случае, будет, чем потешиться на досуге, - размышлял Вова.
С тех пор, как все его земляки покинули остров, вместо них, его приятелями стали русский Саша и, недавно поступивший на работу в ресторан, - украинец Славик. Оба они - любили выпить, и каждый выходной день призывали Вову быть третьим. Вова же, отличался от них слабоватым питейным опытом и своей навязчивой идеей-планом - поскорей заработать и собрать необходимую сумму. Он чувствовал пагубность дружбы с ними, но никого ближе у него на острове не осталось. Так что, Вова дружил с новыми товарищами, как мог. От чего, у него затем тяжело болела голова, и приходилось лишний раз снимать деньги со счёта.
Добравшись до свой комнатки, Вова закрыл дверь, и торопливо распечатал конверт. Внутри оказалось несколько свёрнутых больших тетрадных листов, плотно исписанных от руки, Он тут же приступил к чтению.
Сергей написал это письмо в нью-йоркском аэропорту JFK в ожидании посадки на самолёт. Следовательно, теперь он уже был дома.
В сумбурном, эмоциональном послании говорилось, что кочевая американская жизнь и неквалифицированные работы изрядно притомили Сергея. Продолжать этот мазохизм, имея сумму, достаточную для комфортного существования в Украине, становилось невыносимым. Он был уверен, что если ему захочется вернуться в Американский марафон, то он сможет снова получить визу. Отказался Сергей и от своего намерения - перебраться на Западное побережье и пожить какое-то время в Калифорнии. Полетел в противоположную сторону.
Владимиру были понятны усталость, раздражительность и сарказм, переполнявшие это послание.
- Наверняка, и человеческие отношения с близкими людьми в Украине, в какой-то степени подтолкнули его к отлёту, - размышлял Владимир. Хотя, об этом и не было сказано ни слова.
Вова загрустил.
Саша
Впервые Вова встретился с Сашей, когда ещё жил в доме 113 на Orange Ln. который совместно арендовали американец Кевин, Олег и Сергей. Вова тогда начал работать кухонным работником в ресторане Ribs, что находился на территории пансионата Holiday Isle (адрес; 84001 Overseas Hwy, Islamorada, FL 33036), а добираться туда на работу в пансионат было далековато. К тому же, Сергей с Олегом решили съехать с этого места жительства и начали подыскивать новое жилище.
В своих поисках Сергей отыскал неподалёку от пансионата Холидэй Айл тихое место на берегу Мексиканского залива, где сдавались в аренду двухкомнатные домики. Посетив этот семейный пансионат, Сергей познакомился там с двумя постояльцами - Мартой и Сашей, которые проживали в одном доме. Так, у Сергея возникла идея о возможном подселении Володи в комнату к Саше, который испытывал материальные затруднения и был готов разделить свою комнату с хорошим соседом.
Однажды вечером Сергей привёл туда Вову для знакомства и переговоров. Соглашение между Вовой и Сашей о совместной аренде комнаты состоялось легко и быстро. На следующий же день Володя перевёз туда свои пожитки, постелил под стенкой зимнюю куртку 'Аляска' и стал жить с Сашей в одной комнате, за пятьсот долларов в месяц, на двоих. Теперь на работу он мог ходить пешком, всего минут десять ходьбы.
В этом же доме, в соседней отдельной комнате проживала странноватая женщина среднего возраста - Марта, которая совсем не понимала и не говорила по-русски.
Сашу занесло на острова Флориды из Петербурга. Это был парень лет тридцати. Судя по его бедному английскому языку, особым образованием он не был обременён. Но, как житель Петербурга, проявлял некоторые признаки интеллигентности.
В Петербурге он работал в ресторане официантом, поэтому и здесь подумывал зарабатывать на жизнь тем же. Но пока ему препятствовал его скудный английский.
С его слов, в Америку он попал случайно. Уходя в отпуск в холодное время года, кто-то посоветовал Саше слетать в Майами, и там погреться зимой на солнышке. Его это заинтересовало.
Пригревшись под ласковым зимнем солнцем Флориды, Саша решил отложить своё возвращение в Петербург на неопределённое время и пустился в поиски своего места под щедрым солнцем.
Когда Вова, со своей зимней курткой-постелью 'Аляска' и термоядерными сигаретами, появился в его комнате, Саша неопределённо скучал без работы. До следующего взноса за жильё ещё оставалось пару недель, и он вяло подыскивал работу, учил английский, особенно ресторанную терминологию. В беседах с Вовой он делился своими планами и результатами поисков. Саша искал работёнку, которая полегче да почище, а в процессе поиска, не отказывал себе в выпивке, так как он, всё таки, пребывал в отпуске.
Вскоре ему таки удалось устроиться на работу в местном супермаркете Winn Dixie расфасовщиком товаров. С первых же дней Саша стал возвращаться с работы с крепким запахом алкоголя. Как он объяснял Вове, естественную душевную потребность в алкоголе Саша удовлетворял во время работы. Выбирая из огромного ассортимента приглянувшуюся бутылочку, Саша уединялся в туалетной кабинке и там устраивал себе именины сердца. Перспектива возможного разоблачения и увольнения, его вовсе не волновала. Ведь он был в отпуске, и не мог отказать себе в выпивке, часами пребывая среди такого соблазнительного разнообразия заморских напитков.
По вечерам, в свободное от работы время, Саша общался и с соседкой Мартой. Алкоголик из холодного Петербурга окучивал аборигена Марту, утешая свои естественные потребности и вынашивая план легализации в стране, манипулируя её тёплой грудью. Сама Марта тоже была вовсе не против принять на грудь пару капель. Так, секс и выпивка сблизили соседей - русского Сашу и американку Марту.
Профессионального посудомойщика Вову удивляло социальное положение Марты. Ей было уже хорошо за тридцать, а она работала разнорабочим в этом недостроенном семейном пансионате. За отработанные на территории часы, хозяева предоставляли ей комнату в доме. Вскоре и она нашла себе дополнительную работёнку в каком-то баре, и стала по вечерам уезжать на велосипеде. Как только у неё появились какие-то деньги, она сразу же стала ездить на такси и покупать много продуктов и пива. Судя по тому, как глупо она распоряжалась своими случайными заработками, Вова предсказывал, что Марта никогда не приобретёт своего жилья и даже едва ли сможет арендовать что-то лучше, чем комната, в которой сейчас проживала. Она во многом походила на Сашу. Два сапога пара.
Однажды Саша попал в неловкое, а затем и в затруднительное, положение. Его организм, привыкший к северным условиям и крепким горячительным напиткам, странно отреагировал на смехотворные укусы местных, тропических муравьёв.
Обычно их укусы напоминают комариные - зуд в точке укуса и лёгкая локальная аллергия. Но у Саши это вызвало сильную аллергию, повлёкшую приступы удушья. Он стал просто задыхаться. К счастью, случилось это, когда Марта была дома. Видя, как перепуганный Саша хрипит и просит помочь ему хоть как-то, Марта запаниковала и вызвала скорую помощь. Коновалы подъехали спасать клиента. Взглянули на хрипящего пациента с выпученными глазами, поинтересовались его документами, погрузили жертву и увезли. В госпитале Свше ширнули что-то и понаблюдали часок-другой. Убедившись, что пациент уже может дышать и ходить, усадили его в коляску, подкатили к такси и отправили обратно домой. Кроме спасательных процедур, они предусмотрительно скопировали все документы, удостоверяющие его личность, заполнили немало анкет и предложили перепуганному Саше оставить свои автографы. Спустя пару дней, клиент получил 'письмо счастья' со счётом на тысячу долларов. Так были оценены все медицинские хлопоты и услуги, связанные со спасением глухонемого аллергического пациента. Марта ознакомилась с их счетами и советовала Саше не огорчаться. Она считала, что он ещё легко и благополучно отделался. Саша же, сначала набычился, заявил, что ему предъявляют нагло завышенную сумму. И вообще, у него таких денег нет, и никогда не было. Но Марта и польские знакомые - Анна и Грижина, все увещевали его не лезть на рожон, а заключить с госпиталем договор о порядке и сроках погашения указанной суммы, и выплачивать это по мере своих возможностей. Иначе, можно выхлопотать более увесистые денежные претензии и прочие проблемы, если спор дойдёт до судебного рассмотрения. Саша сдался. Захотелось тихо и крепко выпить, желательно в компании понимающих товарищей.
Вскоре Вову уволили из ресторана Ribs.
Причин увольнения Вова не знал. Предполагал, что из-за его внешнего вида, пугающего посетителей ресторана и сотрудников. Якобы, увольнение последовало сразу же, как он явился на работу с новой причёской. Хотя, самому ему понравилось, как Сергей по-армейски остриг его машинкой.
Польские пани посредники быстро подобрали Вову и пристроили на работу в другом месте.
Работа уборщиком гостиничных номеров в пансионате была гораздо легче и чище, чем в ресторанной посудомойке. Но это было далековато от его места жительства. Какое-то время, женщины, с которыми он работал, любезно подвозили Вову на работу и обратно, но это не всегда и всем было удобно.
Вскоре, пронырливая полька нашла для него новое рабочее место, где предоставлялась комната для проживания и питание. Это оказался снова ресторан. А находилось это место в пяти милях ниже по дороге US 1 в направлении Key West.
В связи с переводом на новую работу, Вова покинул своих соседей-приятелей Сашу и Марту, и перебрался в ресторан Papa's Joe. Там он стал работать на кухне и жить в одной из комнаток на втором этаже, где проживали и другие работники ресторана.
Славик
Славик появился в ресторане Papa's Joe в качестве кухонного работника вследствие увольнения поляков, которые, игнорируя многократные предупреждения хозяина, упрямо продолжали воровать продукты и алкоголь.
Славка был молодым парнем, лет двадцати пяти, из Тернополя. Его украино-русский говорок выдавал в нём уроженца западной Украины. Он прилетел во Флориду в гости к своему родному деду - эмигранту, но быстро притомил того своим пустым присутствием, глупым поведением и необузданными желаниями.
Со слов Славки, дед стал ворчать, поучая внука, что, это не советская Украина, а Америка... Деду не нравилось, что Славка целыми днями бездельничал, постоянно выпивал и просил у него - пенсионера деньги на карманные расходы. Когда же Славка заговорил ещё и о желании обзавестись 'своим' автомобилем за дедовские деньги, терпение старого украинского американца лопнуло. Он строго заявил Славке: или ты устраиваешься на работу, или убираешься обратно в Украину, где можно не работая, пить самогон домашнего изготовления, закусывая качественным салом!
Проживали они в городке Холливуде, что на восточном побережье Флориды, неподалёку от Майами. Там же обитала и полячка Анна, которая промышляла посредническими услугами между работодателями и работниками. Славка связался с ней, и его быстро сдали на работу в ресторан Папа Джо.
Встретив там своего земляка Вову, хотя и представителя русскоязычной Украины, Славка искренне обрадовался, и при первой же возможности призвал Вову выпить за встречу, знакомство и дружбу.
Эта новая дружба фактически разрушит Вовину профессиональную карьеру мойщика посуды и его американскую мечту.
Ресторан Папы Джо
Ресторан и причал для яхт и прогулочных катеров, обозначенные, как Папа Джо, находились на острове Айламорада, 79,7 миля дороги US 1, на берегу Мексиканского залива.
Назвали это место кличкой писателя Эрнеста Хемингуэя - Папа Джо, так как он провёл на островах Флориды немало времени и что-то написал здесь. По-моему, рассказ 'Старик и море'. А теперь; Здесь был Вован.
(В начале 1930 года Хемингуэй поселился в городке Ки-Уэст, Флорида. Здесь он увлекается рыболовством, путешествует на своей яхте к Багамским островам, Кубе и пишет новые рассказы. По мнению биографов писателя, именно в это время к нему пришла слава большого писателя. Всё, отмеченное его авторством, достаточно быстро публиковалось и расходилось многочисленными тиражами. В доме, где он провёл несколько лучших лет жизни, создан музей писателя.)
Для туристов это место представляли, как ресторан, предлагающий блюда из продуктов моря, с чудным видом на залив. А так же - возможность отправиться отсюда на прогулочном катере в морскую прогулку и порыбачить.
Ресторан открывался для посетителей с одиннадцати утра и работал до последнего клиента, бывало - до двух часов ночи. Работники ресторана работали в две смены - дневную - с семи утра до четырёх вечера. И ночную - с четырёх вечера. Всего в ресторане работали человек пятнадцать. Управляющая, два шеф повара и официанты - американцы. Остальные, подсобные разнорабочие - люди пришлые из разных стран, зачастую - мигранты-нелегалы.
Вову привезла туда полька Анна в апреле месяце, когда зимний туристический бум уже стих. На островах Флориды стояла летняя жара, но ресторан всё же посещали.
Назначили Вову на должность мойщика посуды и подсобным рабочим по кухне во вторую смену. Его непосредственным начальником был шеф повар второй смены - американец, добродушный парень возрастом около сорока лет, с ярко выраженными внешними признаками любителя выпить.
Для проживания Вове предоставили одноместную комнатку на втором этаже, над рестораном, чем существенно упростили его хлопоты и расходы, связанные с арендой жилья. Сантехнические удобства - туалет и душевая были общими для всех работников, проживающих там, и размещались в конце коридора. Кроме этого, ему, как работнику кухни полагался полноценный бесплатный обед, что также способствовало осуществлению его американской мечты. В его рацион теперь входили так называемые 'морские продукты' - дешёвая рыба с местных ферм, где вскармливали и взращивали на гормональных кормах морепродукты для общепита.
Размер заработной платы - пять долларов за час, ему определила посредник-упырь Анна. Выдавать зарплату, согласно отработанным часам она обязалась каждые две недели. Сколько же платил ресторан за его слегка умственный труд, Вова не знал.
Своей новой работёнкой Вова был вполне доволен. Работа во вторую смену оказалась спокойной и умеренно тяжкой. К одиннадцати вечера посещаемость ресторана стихала, грязная посуда почти не поступала, и Вова приступал к уборке кухни. Далее, до двух часов ночи шеф повар и Вова просто дежурили на рабочем месте ради случайных ночных посетителей, попивая чай и кофе.
Саша, узнав о новом месте жительства Вовы, стал приезжать к нему в гости по выходным дням. Он всегда привозил с собой выпивку и нуждался в компании. Вова охотно общался с ним, но пил гораздо меньше и всегда отговаривал товарища от продолжения и покупки дополнительной выпивки. Чтобы как-то уважить друга, Вова даже пообещал ему предоставить кредит в размере 500 долларов. Саша давно страдал желанием приобрести автомобиль, но никак не мог собрать достаточной суммы, поэтому, просил Вову о финансовой помощи.
С первой же Вовиной получки, Саша напомнил ему об этом, и Вове пришлось выполнить обещанное. Он одолжил Саше пятьсот долларов, и тот спешно купил критически уставшую Субару за 1500 долларов. Даже Вова - не автомобилист, оценил эту машину, как авто хлам, не стоящий и половины этой цены.
Теперь Саша стал приезжать к Вове чаще. С собой он привозил видеокассету с каким-нибудь фильмом и бутылку водки. Самоуверенно игнорируя замечания товарища, Саша всегда уезжал домой хорошо поддатым.
Среди сотрудников ресторана близких друзей у Вовы не появилось. Поляки быстро и высокомерно определили его, как совка из конченной Украины. Предложили ему весь набор услуг для лохов; быстрое получение зелёной карты и американского гражданства, всего за несколько тысяч, которые можно выплачивать им частями с зарплаты. Вова вежливо отказывался, и на этом их отношения ограничились лишь рабочими и бытовыми контактами.
Американские коллеги в основном работали с посетителями ресторана. На жаркую кухню они заглядывали лишь по необходимости. Эти делали своё чистое дело, заботясь о посетителях и 'чаевых', распределяя которые, мойщика посуды они не учитывали. Вову лишь вежливо и улыбчиво приветствовали, едва замечая коллегу в прорезиненном фартуке.
Однажды, среди американских сотрудников появилась невзрачная женщина среднего возраста, которая таки проявила какое-то внимание к Вове.
Повстречались они в месте, отведённом для курения. Она первая приветливо заговорила с ним. И не смотря на малопонятные звуки, которыми ответил ей Вова, она дружелюбно познакомилась с ним и поделилась впечатлениями о работе в ресторане и об острове Айламорада.
Сьюзен была представительницей распространённого социального слоя, живущего одним днём. Без образования, профессии, постоянной работы и места жительства. Разумеется, собственности и сбережений - тоже пока нет. Устойчивые привычки - алкоголь, курение, иногда - лёгкие наркотики.
Снисходительное отношение к ней со стороны своих соотечественников её не обижало. Она привыкла к этому, ибо знала своё место - сезонного работника, и была благодарна за предоставленную ей работёнку с обедом.
В глухонемом Вове она легко распознала своего парня. Этот не брезговал её компанией и был искренне рад общению с Сьюзен.
Она сидела на скамейке с чашкой кофе и сигаретой, наслаждалась коротким перекуром в рабочее время, чудесным видом на залив и компанией глухонемого приятеля. Сьюзен доброжелательно рассматривала иностранного мойщика посуды, отчаянно пытающегося что-то сказать ей. Ещё никто из работников этого ресторана не проявлял к ней такого искреннего внимания. И она положительно оценила коллегу, как простодушного доброго человека.
Однако Вова был не так прост, как ей это казалось. Он проработал в этом ресторане уже более трёх месяцев и зарекомендовал себя, как надёжный, исполнительный мойщик посуды, уборщик кухни, а если требуется, - и женского туалета. Американские и польские коллеги, которые снисходительно видели в нём лишь глухонемого русского, едва ли подозревали, что в своей потной посудомойке Вова смог намыть и натаскать на банковский счёт уже три с половиной тысячи реальных денег.
Сьюзен жила где-то на острове в арендованной комнате и приезжала на работу на старенькой малолитражке. Вероятно, это всё, что она имела, и этим была вполне довольна.
Вова же, не арендовал жильё. Он проживал и питался там же, где и работал. Ездил на велосипеде. Но имел постоянно растущий банковский счёт и план дальнейших действий.
Каждые две недели, получая от Анны зарплату - в среднем пятьсот-шестьсот долларов, Вова, оставлял себе лишь небольшую сумму на сигареты, а остальноё отвозил в ближайшее отделение Barnett Вank.
Служащие провинциального отделения банка уже хорошо знали тихого, стабильного клиента, который каждые две недели пополнял свой счёт не менее чем на пятьсот долларов. Других операций он не совершал. Служащие банка всегда вежливо встречали его, оформляли очередной депозит и провожали с пожеланиями ему удачи и встречи через две недели. И он исправно привозил на своём велосипеде очередной взнос. Банк ценил безмолвного клиента-велосипедиста, доверявшего им свои трудовые сбережения. Служащие, желая ему удачи, делали это вполне искренне.
Трудовая жизнь Вова стабильно и тихо протекала в кухне ресторана и в комнате на втором этаже. Из этого пространства он отлучался лишь для посещений супермаркета, салона видео проката и банка. Самыми яркими событиями в его островной жизни были визиты Саши с традиционной бутылкой водки и короткие, деловые посещения Анны в связи с выдачей зарплаты. Стабильно рос банковский счёт, да и сам Вова заметно распух от ресторанной пищи и регулярной выпивки. Ничто не предвещало нарушения этого режима существования.
Перемены повлекло дурное поведение польских работников. Несмотря на многократные предупреждения управляющей и самого хозяина ресторана, поляки продолжали воровать в ресторане алкогольные напитки и продукты. Кроме того, они открыто злоупотребляли алкоголем и всё небрежней относились к порученной им работе.
Однажды летом, двое поляков, будучи пьяными, заехали ночью куда-то на велосипеде и причинили себе кое-какие травмы. Оказавшись в госпитале в невменяемом состоянии, они получили необходимую медицинскую помощь. Придя в себя уже дома, те с трудом могли вспомнить, что же произошло с ними вчера. И были удивлены, обнаружив на себе многочисленные перевязки, швы и гипсы. Особенно их повеселили новенькие костыли, которыми их обеспечили в госпитале.
Их веселье закончилось, когда они получили вдогонку, за оказанные им медицинские услуги, счета по две-три тысячи! Цена костылей, в которых они едва нуждались, составляла добрую четверть этой суммы!
Пока они вычухивались, управляющая ресторана позаботилась об их замене. Как только они зализали свои раны, их вежливо попросили освободить комнату, которую они занимали, и покинуть ресторан.
Те не особо расстроились, так как не намеревались работать здесь на госпиталь, который всучил им дорогие костыли. Они решили хорошенько отовариться на кредитные карточки, купить билеты на самолёт и убраться в Польшу, оставив Америке, на память о себе, две пары костылей. Вскоре, двое польских работников исчезли из ресторана.
Из разговоров в ресторане Вова узнал, что эти двое поляков, как и многие другие их земляки, попали в Америку по грин карте, которая разыгрывалась год назад, специально для граждан Польши. Их статус несколько отличался от обычных держателей лотерейных грин карт. Эти, для получения полноценного статуса 'постоянного жителя', позволяющего жить и работать в США, покидать страну и возвращаться, должны были прожить в США безвыездно не менее двух лет. Многие из них, приехав сюда с такими грин картами и попробовав американскую жизнь, не пробыли в стране и половины предписанного срока, вернулись домой. Как правило, покидая несостоявшуюся новую родину, они старались прихватить в банках кредиты, или, хотя бы прикупить на кредитные карточки побольше подарков, себе и своих близких. Далеко не всем панам понравилась американская перспектива выполнять работы, за которые не берутся даже местные негры.
Вместо двух съехавших поляков, Анна привезла Славку.
Так, у Саши с Вовой, в их посиделках за бутылкой водки, появился третий участник - Славка. В первую же встречу с алкоголиком Сашей они нашли общий язык. В его лице Саша нашёл безотказного собутыльника. Обычно, приговорив стартовую бутылку, доставленную Сашей, они дружно призывали Вову продолжать беседу. И снова покупали водку. А затем, ещё, и ещё. Владимиру приходилось соглашаться с коллективом и пить, ради сохранения дружеских отношения. Саша и Славка быстро спелись. Их тёплые беседы всегда сводились к трём темам; автомобили, и где дешевле покупать бензин, работа, и как можно заработать на покупку автомобиля. Ну, и женщины.
Каждая такая встреча с товарищами доставляла Вове тяжёлую головную боль и непредвиденные расходы. А Саша теперь стал посещать их не только по выходным дням, а и в будни, в свободное от работы время. Вова начал не по-мужски жаловаться на тяжёлые похмелья, но чуткие товарищи поддерживали его. Саша предложил заменить водку на Венесуэльский ром, от которого похмелье гораздо легче.
Однажды, когда Вове было совсем худо, и он заявил Славке, что больше никогда, ни капли... Славка по-товарищески помог ему. Он разъяснил Вове, что в таких критических состояниях надо лечиться небольшой дозой алкоголя, а не зарекаться. Доктор Славко заставил больного Вову выпить пятьдесят грамм водки. И Вова ожил! Дружба трёх товарищей продолжилась в прежнем режиме.
Тогда Вова ещё не подозревал, что такая тёплая компания может привести к расстройству его психического и физического здоровья, а затем, и к досрочному краху его профессиональной карьеры и тщательно рассчитанного плана. Он уже осознавал, что алкогольное одурманивание не делает его счастливей, чувствовал, как теряет рабочую форму.
Если бы польский агент Анна, имеющая свой регулярный интерес от заработков Вовы, или управляющий банка, где Вова хранил сбережения, узнали, с кем он связался, возможно, они попытались бы вразумить его и вытащить из пагубного окружения. Но Вова был одинок на этом острове. И он не мог отказаться от суррогатной дружбы с земляками, говорящими с ним на одном языке.
Почувствовав, что постоянный алкогольный дурман начал серьёзно мутить его разум и снижать трудоспособность, Вова стал уклоняться от пьяных посиделок с соседом Славкой. Тот всячески зазывал уставшего Вову составить ему компанию. Постоянно изыскивал денежные резервы, чтобы угостить и поддержать упавшего духом товарища. По выходным дням, он часто отъезжал в гости к своему деду, и всегда возвращался с гостинцем - бутылкой водки. Причины, на которые ссылался Вова, не признавали уважительными. Славка, наконец, сообразил, что его избегают, и без особого труда нашёл замену Вове. Поляк, говорящий по-английски, работающий помощником повара в первой смене, охотно составил Славке компанию для ежедневного распития порции водки. Возможно, Славику, который был родом из Тернополя, было интересней пить с поляком, чем с русским соотечественником Вованом.
Вовина отстранённость от единственного сотрудника-земляка и самоизоляция компенсировались приятельскими отношениями со Сьюзен, которая, к сожалению, чаще работала днём. По мере того как они оказывались в одной смене, их отношения становились всё тёплее.
Условными сигналами они приглашали друг друга на перекуры. И когда им удавалось выйти вместе на десятиминутный перерыв, они оба ощущали душевный комфорт во время совместных коротких молчаливых посиделок под луной. Невозможность полноценно общаться компенсировалась растущей взаимной симпатией двух пролетариев от общепита. Сьюзи чувствовала, как во время их коротких производственных свиданий, у этого парня под фартуком учащённо билось горячее сердце посудомойщика. Их отношения, ограниченные короткими контактами во время работы в ресторане и на свиданиях-перекурах, стремительно развивались. Вова, поняв, что Сьюзи - свой человек, осмелел и взялся за тело. Когда ситуация во время их совместных перекуров позволяла, он старался успеть прислониться к ней и получить заряд положительных эмоций. Сьюзи, прерывая курение, гостеприимно отстраняла руку с сигаретой в сторону и позволяла Вове жадно, торопливо лобызать её. Запахи дешёвой парфюмерии, табака, пота и кухни. Яркая, низко висящая луна, тихий шелест прибоя. *It must be love... *Должно быть, это любовь... Покурив, и, поласкав друг друга, они довольные возвращались на свои рабочие места.
Вскоре, сотрудники заметили их немую тёплую дружбу и стали снисходительно подшучивать над Вовой.
Полный отказ Вовы от употребления алкоголя вскоре привёл к тому, что Славка сблизился с поляком, который иногда выступал в качестве переводчика и контактировал с управляющей и хозяином. Этот поляк, работавший помощником повара в дневную смену, относился к Вове с заносчивой презрительностью.
Было ли это производственной необходимостью, или коварными происками поляка, но Вову стали всё чаще ставить в первую смену. Единственный положительный момент в этих перестановках - частые, мимолётные встречи с подружкой Сьюзи. Но их совместные перекуры в дневное время не имели эмоционального содержания ночной смены. При луне у них всё происходило гораздо романтичней, чем под ярким солнцем.
Вова так и не выяснил, где и как Сьюзи поживает, и не предложил ей встретиться где-нибудь вне ресторана, после работы. Он полагал, что ещё не вечер.
Типичная ошибка неудачников - самонадеянно заигрывать с госпожой Удачей. Возможность получить порцию радости возникает не случайно! И её следует реализовывать, не откладывая на потом! Get It While You Can!
Вскоре, управляющая решила, что ночная смена не столь загружена, и Вову окончательно поставили работать с утра. Так, он оказался под началом иного шеф повара, помощником у которого работал тот заносчивый поляк, говорящий по-английски. Фактически, все указания и замечания по работе Вова получал от этого поляка. Тот стал садистски грузить Вову сверх функциональных обязанностей посудомойщика и рабочего по кухне. И делал он это с нескрываемым удовольствием. Вова огрызался. Возникли производственные конфликты. Работа под началом ненавистного поляка настолько изменила Вовину жизнь, что его пребывание в ресторане стало невыносимым.
После работы Вова снова начал выпивать со Славкой и Сашей. Он жаловался им на перемены в его карьере, но товарищи ничем не могли помочь Вове. Он предполагал, что поляк задумал выжить Вову из ресторана, чтобы на его место пристроить кого-то из поляков. Товарищей-собутыльников всё это едва интересовало. Жалобы Вовы звучали не по-американски. Им хотелось говорить об автомобилях и женщинах, и алкогольное опьянение вовсе не отягощало их разум, но грело и радовало душу. Пьяные беседы земляков об одном и том же, стали казаться Вове пустыми и глупыми, участвовать в которых он уже и не пытался.
А с раннего утра - снова работа на кухне. Голова тяжёлая после выпитого накануне. Поляк, присвоив себе звание Большого Босса, стервозно покрикивал на вялого, немого посудомойщика. Раздавая глупые указания, он ссылался на шеф-повара, якобы, тот приказал это сделать. Повар же, был занят своим делом у плиты, и не вникал в непонятные окрики и тёрки между польским помощником и русским посудомойщиком. Производственные отношения на кухне обретали всё более антагонистичные формы. По возможности, Вова задерживался в ресторанном зале, куда подносил чистую посуду и прочие приборы. Официанты, бармен и прочие помощники приходили к десяти утра. До открытия ресторана они слонялись, имитируя занятость, или пялились в телевизор, с интересом наблюдая за клоунскими боями, которые они всерьёз называли wrestling (борьба). На ринге кувыркались и паясничали двое взрослых свирепых идиотов крепкого телосложения, дурацки выряженных, и неловко имитирующих яростную борьбу без правил.
По мнению Вовы, такое зрелище могло быть интересным лишь для умственно отсталых детей или взрослых, уже неизлечимых, дебилов.
Все они едва замечали молчаливого работника кухни. Свои приветствия с фальшивыми улыбками сотрудники частенько подменяли дешёвыми шуточками по поводу его личных шалостей и романа со Сьюзи. Для пущей ясности они прибегали к языку жестов, что выглядело пошловато. Про себя Вова называл их тупыми любителями американского футбола и борьбы. Ему бы ответить им 'сам ты wanker! Watch your stupid wrestling...'* Но он оставался немым объектом их шуточек. *Сам ты онанист! Смотри свою дурацкую борьбу.
Добрые отношения у Вовы сложились с молодой полькой Боженой, которая иногда, в особо посещаемые дни, по приглашению управляющей, работала, где скажут. Она не проживала в ресторане, так как работала не полную рабочую неделю, и со своими польскими сотрудниками не была близка. К ресторану её подвозил муж, а к окончанию смены - встречал и увозил домой.
В середине ноября 1994 года, когда на Вовином банковском счету скопилась сумма в восемь с чем-то тысяч, Он понял, что его силы исчерпаны, нервы - критически расшатаны. Если продолжать этот добровольный польско-американский мазохизм, то крыша может съехать окончательно. Обращаться к Анне с просьбой о новой работе ему не хотелось. Как объяснить ей такое пожелание? Ведь его не увольняли. Да и другая работа будет наверняка - в посудомойке, и, вероятно, без комнаты для бесплатного проживания.
Он заявил управляющей ресторана о своём желании уйти. Её это не удивило. На таких работах никто долго не задерживался. Сюда сдавались лишь в крайне затруднительных ситуациях. Как в плен. А как только подсоберут какую-то сумму - сбегают.
Она лишь просила Владимира поработать ещё несколько дней, пока найдётся замена.
Спустя три дня, на это тёплое, хлебное место Анна привезла болгарина. С Вовой чётко рассчитались и вежливо попросили освободить служебное жильё - одноместную комнату.
202 Dogwood Ap.5, Islamorada, Fl.
Молодой болгарин, прибывший сменить Вову, оказался образованным парнем. Он прилично говорил по-русски и по-английски. Объехав восточное и западное побережье, он решил посетить острова Флориды, здесь же и перезимовать. Вова передал ему рабочее место, комнату и оставил свои видео игрушки. Коротко ввёл его в курс кухонных дел и затем, покинул ресторан, в котором работал и жил семь с половиной месяцев.
Для начала, Вова зашёл по адресу 202 Догвуд, что неподалёку от почтового отделения. Там проживали его коллеги - посудомойщики, они позволили ему оставить на хранение вещи.
Освободившись от сумок, Вова отправился в турагентство покупать авиабилет. Оказалось, что из Майами прямых рейсов до Киева нет. Но ему предложили вариант с транзитной остановкой в Германии. Остановились на рейсе Майами - Мюнхен - Киев. Но место ему могли предложить только на рейс, который будет неделю спустя. Раньше ничего не было. Вова согласился, и, уплатив шестьсот долларов, получил билет домой. Решение принято.
Теперь следовало договориться с товарищами о временном проживании в печально известном русском доме на улочке Довуд. Старожилами, решающими вопросы подселения, были двое мойщиков посуды Геннадий из белорусского Бобруйска и его сменщик - пожилой поляк. Они жили и работали на одном месте, вероятно, такое постоянство объяснялось полным незнанием языка. Для положительного решения вопроса Вова купил для них гостинчик - бутылку водки, и направился к их дому.
Водке дядя Гена обрадовался и гостеприимно пригласил Вову к столу. Общий язык, профессия и выпитое, позволили им легко договориться о проживании временно бездомного коллеги. Узнав о судьбоносном решении товарища отбыть на родину, Гена потребовал продолжения банкета. Вова послушно слетал через дорогу в супермаркет и быстро вернулся с бутылкой. Этой ночью они пили, кушали и горячо обсуждали профессиональные вопросы. Жаловались на условия работы в ресторанных посудомойках. Сравнивали свой труд с работой официантов, которые кроме зарплаты имеют ещё и дополнительный стимул в виде чаевых. Мечтали о создании на острове Айламорада профсоюза нелегальных посудомойщиков. Гена самоуверенно видел себя единственным возможным кандидатом на пост председателя профкома, как человек, отдавший этой профессии уже более года своей, уже немолодой, жизни и был намерен продолжать мыть посуду ещё многие годы. Вова откровенно усомнился в умственных способностях Геннадия, как возможного председателя. Возник спор. Стояла глубокая ночь. Поляк уже выпал из дебатов и мирно храпел на своей койке, откинувшись на спине с открытым, полу беззубым ртом, одетый в рабочую одежду и обувь. Всё равно утром - на работу. Не надо будет одеваться. Геннадий был пьян и глубоко оскорблён дерзостью гостя, не признавшего в нём потенциального профсоюзного лидера. Всё было выпито. Суть возникшего конфликта уже едва понятна. Гена, на правах хозяина, тупо вытолкал пьяного коллегу из дома, а вслед за ним вышвырнул и его сумки. Вован оказался в компании дружелюбно улыбающейся луны.
Проснулся Вова от яркого солнца. Оглядевшись вокруг, он нашёл себя лежащим в траве у асфальтированной дорожки, по которой, то кто-то пробегал, то проезжал на велосипеде. Щебетали птицы. Никто не обращал на него внимания. Совершенно потерянный в тропических зарослях острова, между Атлантическим океаном и Мексиканским заливом. Рядом с ним лежали две его сумки. Голова была тяжёлой и отказывалась вспоминать, как он здесь оказался. Какое-то время Вова тупо лежал, глядя в чистое ноябрьское небо, пытаясь собраться силами и мыслями и совершить хоть какой-то осознанный шаг. Подтолкнуло его к подъёму естественная потребность. Он с трудом поднялся и понял, что всё ещё пьян. Опорожняясь, он заметил рядом со своим ночлегом свежие метки. Предположил, что это его же выбросы продуктов жизнедеятельности. Он начал со страхом осознавать своё реальное положение на обочине жизни и неспособность контролировать свои действия. Вспомнив о намерении улететь домой, Вова нашёл у себя в карманах помятый билет на самолёт и бумажник. Банковская карточка оказалась на месте, наличных денег почти не было. Дата на билете показывала, что до отлета - ещё шесть суток. Голова, хотя и с большим трудом, но начала соображать. Он полу осознанно побрёл к основной магистрали - автодороге US 1. Оказавшись в знакомом ему месте, неподалёку от почтового отделения, Вова перешёл на другую сторону дороги к супермаркету. Увидев кого-то у банковского автомата, у него возникла тревожная мысль о его трудовых сбережениях. Ведь он почти ничего не помнил, что с ним произошло этой ночью. Обратившись к банковскому автомату, Вова проверил свой баланс. Всё было в порядке, после покупки билета, на счету оставалось более семи с половиной тысяч. Подумав, он снял небольшую сумму. Усталость, головная боль, две сумки и наличные в руках - всё это подсказывало ему найти безопасное место для сна и отдыха. Недалеко от супермаркета он заметил придорожную рекламу, извещающую проезжих об уютном отеле с бассейном во дворе и комнатах с кондиционером, телевизором, туалетом, душем за умеренную цену. Он тупо побрёл в направлении, указанном на рекламном щите. Указатель привёл его к небольшому гостиному двору. Несколько одноэтажных корпусов, среди которых - дворик с бассейном. В офисе, под радио музыку скучала женщина, которая безразлично взглянула на помятого гостя с сумками в руках.
- Добрый день. Чем могу? - приветствовала она Вову, лишь на секунду включив улыбку.
- Я хотеть комната. Шесть дней. Наличные, - лаконично ответил Вова.
- Шесть дней? Уточнила она. - Одноместную?
- Да, - согласно кивнул гость тяжёлой, опухшей головой.
- Сорок долларов за сутки, - оживилась женщина.
- ОК - согласился Вова и достал из кармана сто долларов.
- Идём, я покажу тебе комнату, - пригласила она Вову и взяла ключ.
Она провела его к одному из корпусов, открыла ключом дверь и жестом пригласила Вову пройти в комнату.
- Вот вам одноместная комната. Кондиционер, телевизор. Здесь можете приготовить себе покушать, - указала она на кухонный отсек. - Холодильник. Если понадобится - просто включите его в сеть. Микроволновая печь. Здесь посуда, - приоткрыла она шкаф. Далее - санузел; душ, умывальник, туалет. Всё чисто, - быстро продемонстрировала она гостиничный номер и вопросительно взглянула на гостя, очень похожего на пьющего бродягу.
Вове всё понравилось. Он очень хотел остаться здесь прямо сейчас.
- Вот вам сто долларов, - протянул Вова купюру. - Шесть дней, - заявил он о своём согласии.
- Шесть дней - это двести сорок долларов, - ответила женщина.
- ОК, сейчас - сто. Сегодня платить всё. Немного позже, - объяснил Вова.
- Хорошо, - согласилась она. Приняла от Вовы сто долларов, вручила ему ключ и спешно покинула номер.
Вова закрыл дверь, сбросил с себя несвежую одежду и завалился на кровать. Оказавшись в тихом безопасном месте, его тяжёлая, уставшая головушка моментально отключилась. Вова провалился в глубокий оздоровительный сон.
Заслуженный отпуск
Проснулся он во второй половине дня, от жажды и от того, что ему стало жарко. Лёжа на просторной кровати, Вова осматривался и соображал, вспоминал события последней ночи, пытаясь определиться во времени и пространстве. Посреди комнаты лежали две его сумки и одежда. Заметив кондиционер, который он забыл включить, он вспомнил о своём поселении в гостиницу. В комнате было душно. Встав на ноги, Вова почувствовал лёгкое головокружение - последствие выпитого ночью. Открыв кран в кухонной мойке, он наполнил стакан водой и жадно залил это в утробу. Стало легче. Приоткрыл окно, выходящее во дворик. В бассейне никто не плавал. Вова закрыл окно, включил кондиционер, заглянул в холодильник - пусто и чисто. Отправился в санузел и стал под тёплый душ. Он приходил в себя, наслаждаясь освежающим душем и покоем. Ему не надо было спешить. Соседи поляки не стояли в очереди на помывку и не отпускали дешёвые шуточки по поводу его излишне продолжительного мытья.
Вова стоял под напором тёплой воды и вспоминал, в каких условиях он прожил в Америке десять с половиной месяцев. После выезда из первого дома, где он прожил с Сергеем и Олегом первые три недели, далее жизнь понесла его по коммунальным комнатам. При всей его благодарности хозяину и управляющей ресторана Папа Джо, бесплатная комната с польскими соседями порядком осточертела ему. Система коридорная, на десять комнат - одна уборная.
Вытираясь перед зеркалом, Вова отметил нездоровую опухлость физии - от сна и похмелья. И лишний вес он заметно набрал. Бесплатные ресторанные обеды с гормональной рыбой и курятиной дали очевидный пухлый результат. За все эти хождения по мукам - семь с половиной тысяч местных денег на банковском счету и две сумки, стоящие посреди комнаты. Одна - полная компакт дисков, штук сто. Вторая сумка - с одеждой и прочими мелочами. Билет домой за шестьсот долларов. Да, чуть не забыл! И велосипед, который он оставил этой ночью у дома Геннадия на ул. Догвуд - 202.
Уже вечерело, когда он вышел из номера и направился обратно через автодорогу к злополучному русско-польско-укро-белорусскому коммунальному дому. Его велосипед - островной спутник, верно прослуживший ему восемь месяцев, стоял припаркованный у дома, среди других двухколёсных. Дома кто-то был, но в этот момент он не имел никакого желания заходить туда. Вова тихо, по траве откатил свой велосипед от дома, и поехал. Он не спеша крутил педали, удаляясь от товарищей по мытью посуды, с их бесконечными вздорными проблемами. Вова рассеянно думал, куда можно податься этим вечером. Он отвык жить без ежедневной работы в посудомойке. Жажда напомнила ему, что следует запастись питьём. В его комнате стоял пустой холодильник, а ему жить там и отдыхать ещё шесть дней. Он направился к супермаркету. Там же с автомата сдоил две сотни долларов, чтобы заплатить за номер.
Несмотря на продолжительный сон днём, Вова и ночью крепко спал. На бессонницу он никогда не жаловался. А в таких комфортных условиях он мог спать и днём и ночью. Просыпался только чтобы утолить жажду.
Утром, проснувшись, Вова чувствовал себя гораздо лучше. Голова ясно осознавала, что он сейчас пребывает на 25-й северной широте в заслуженном недельном отпуске. Отличная ноябрьская погода, неподалёку - Мексиканский залив, немного дальше, через дорогу, - побережье Атлантического океана. Вова лениво выбрал ближайшее - бассейн во дворе. Поплавав, он почувствовал голод.
Решил прогуляться, посетить автостанцию, чтобы узнать об автобусах, доставляющих в аэропорт Майами. Перейдя через дорогу, он обратил внимание на скромную рекламу кафе-кондитерской и домашней пекарни. У входа в кафе была выставлена информация о предлагаемых свежих булочках и кофе. Доносился запах сдобной выпечки. Вова толкнул стеклянную дверь, звякнул колокольчик и он вошёл в небольшое, пустое кофе. Учуяв среди прочих запахов и аромат свежего кофе, Вова заинтересовался этим тихим местом. У стойки откуда-то возник мужик в фартуке, лет пятидесяти. Он оценивающе взглянул на посетителя.
- Доброе утро, сэр. Кофе? - вопросительно обратился лавочник к Вове.
- Доброе, - ответил Вова, отметив странное обращение 'сэр' и акцент. - Не американец, - машинально подумал Вова о нём.
- Чего желаете? - снова обратился он к замешкавшемуся клиенту.
- Кофе, пожалуйста. Чёрный, - заказал Вова и уселся за столик.
- Есть и свежие булочки, - предложил хозяин.
- ОК, и один булка, - согласился Вова.
Вскоре перед ним поставили чашку горячего, крепко пахнущего кофе. Вова возбудился.
- Спасибо! Спасибо! - искренне поблагодарил он хозяина, определив по запаху, что кофе качественный.
- Ты откуда, - улыбнулся ему разговорчивый хозяин. - Поляк? - попытался он отгадать.
- Нет, русский, - ответил Вова. - А ты? - спросил и он лавочника, будучи уверенный, что тот не американец.
- Я итальянец, но уже давно живу здесь, - охотно ответил тот, давая понять, что не против поболтать.
- Я - Владимир, - представился посетитель.
- А я - Джузеппе.
- Знаю. Джузеппе, папа Карло и Буратино, - пошутил Вова.
- А! Пиноккио! - рассмеялся итальянец.
- Надо звать это кафе 'Пиноккио' или 'Golden Key' (Золотой Ключик) - предложил Вова, прикладываясь к кофе.
- 'Golden Key' - это неплохая идея в условиях Florida Keys! Но это место уже многие знают, как просто Home Bakery (Домашняя Пекарня), где выпекают вкусные булочки и пирожные, - возразил итальянец.
Вова не стал напрягаться, вникая в сказанное итальянцем, лишь согласно кивнул ему в ответ и переключился на кофе.
Джузеппе вернулся за прилавок и занялся своими кулинарными хлопотами. Спустя несколько минут, он заметил, что посетитель не спешит, явно убивает время.
- Приехал на острова отдыхать? Отпуск? - снова обратился он к Вове.
- Давно приехать. Работать. Ресторан Папа Джо. Теперь отдыхать и домой, - отчитался Вова.
- Ресторан Папа Джо я знаю, - заинтересовался Джузеппе. - Кем работал там?
- Рабочий кухня. Посуда мыть.
- Понятно. А теперь возвращаешься в Россию?
- Украина, - уточнил Вова.
Джузеппе лишь сделал гримасу удивлёния, но ничего не сказал.
- Ещё кофе? Спросил он Вову, заметив, что тот всё выпил и съел. - Я угощаю.
- Спасибо. Давай кофе, - согласился Вова. - Тогда, ещё один булка, - подумав, заказал он.
- Пожалуйста, - поднёс заказ Джузеппе. - Сейчас затишье, с декабря, надеюсь, сюда начнут приезжать отдыхающие, - продолжил разговор итальянец. - Напрасно ты собрался уезжать, лучше бы на зиму здесь остался. Тепло, и работы достаточно.
- Не знаю. Хочу отдыхать, - неуверенно ответил Вова.
Покончив с завтраком, Вова рассчитался с итальянцем, поблагодарил и покинул кафе.
Заглянув на автобусную станцию, он без проблем купил билет на нужное время до аэропорта Майами.
Подумав, чем ещё можно заняться, Вова вспомнил о своих товарищах; Сьюзи, Славке и Саше. Саша проживал неподалёку, и он направился к нему.
В том же домике, в компании Марты, сонный Саша сидел на крыльце, покуривая. Он уже знал об увольнении Вовы из ресторана, но не ведал, где и как его друг поживает теперь. Неожиданному появлению Вовы он искренне обрадовался. Марта организовала кофе, и они втроём, комфортно рассевшись у входа в дом, закурили.
Саша бы удивлён, узнав о странном решении Вовы отлететь в Украину. Он, как умел, переводил суть новостей непонимающей Марте, и они хором отговаривали Вову от необдуманного шага. Считали, что покидать тёплые края, когда везде наступает зима, а здесь ожидается сезон деловой активности - это большая глупость. Жалобы Вовы на возникшие нервозные производственные отношения, Саша рассматривал как детские капризы и хроническое желание Вовы прикидываться жертвой капитализма. Они призывали товарища сдать билет, хорошенько отдохнуть, найти новую работу, арендовать отдельное жилище, отыскать Сьюзи и забыть об Украине...
Но Вова оставался при своём мнении - всё достало, от мытья посуды - крыша едет!
Расставаясь, Саша выразил надежду, что они ещё повидаются и выпьют, а так же, предложил Вове подвезти его в аэропорт, если он всё же решит лететь. Вова поблагодарил товарища за предложенную помощь, и ответил, что уже имеет билет на автобус.
Про себя Вова подумал, что ехать автобусом будет гораздо надёжней, спокойней и безопасней. Саша пребывал в состоянии хронического подпития и безденежья. Довериться ему, как перевозчику, означало большую вероятность быть остановленным дорожным патрулём на пути в аэропорт, так как Саша часто водил автомобиль в нетрезвом состоянии. А ещё хуже, - оказаться жирным гостинчиком для местных крокодилов. Саша знал, что Вова повезёт с собой наличными тысяч семь долларов, и такой соблазн мог искусить и подтолкнуть его к фатальным действиям. Для всех, кто знал Вову на острове, он - улетел в Украину. Никто не станет искать его концы в воде, где водятся крокодилы. А рептилиям - именины сердца!
Не исключал Вова и прочие, более мягкие способы завладения его сбережениями. Он живо представил себе картину совместной поездки в аэропорт. Саша за рулём своего старого авто без кондиционера. Жарко. Он, как обычно, слегка выпивший, жадно попивает холодную воду из бутылки. Угостил и Вову, передав ему на заднее сиденье заготовленную бутылку с водой. Вова с благодарностью принял холодную бутылку и тоже стал попивать водичку. Не доезжая до аэропорта, Вова провалился в глубокий сон. Достаточно одной таблэтки! Саша припарковался на паркинге в аэропорту Майами. Перебрался к спящему Вове на заднее сиденье, и быстро отыскал в его карманах семь тысяч новенькими стодолларовыми банкнотами. Саше эти деньги гораздо нужней. Когда справедливость восторжествовала, ему пришлось немного потрудиться. Он вытащил мертвецки спящего, отяжелевшего Вову из автомобиля и, без шума и пыли, усадил его на асфальт, под ближайшую припаркованную машину. Авиабилет вложил Вове в нагрудный карман рубашки, чтобы его было видно. До посадки оставалось часа три, за это время кто-нибудь найдёт спящего Вову и поможет ему дойти до места регистрации. А далее, работники авиакомпании позаботятся о сонном, глухонемом пассажире. Счастливого пути!
Вова с усилием остановил свои мрачные фантазии. Излишний алкоголь, ожирение и паранойя были его очевидными приобретениями за время пребывания в Америке. Он заставил себя подумать о чём-то приятном.
Мысли о Сьюзи, в разных образах и позах, последнее время часто посещали Вову. Теперь у него имелся отдельный комфортабельный номер и свободное время. Остро не хватало его подружки Сьюзи.
Вечером Вова поехал велосипедом на прогулку к ресторану, надеясь повидать там Сьюзи и пригласить её в свой номер. Добравшись до места, он занял позицию для наблюдения на территории яхт клуба. Вечером, с наступлением сумерек, в яхт клубе было тихо и почти безлюдно. Прогуливаясь вдоль причалов, Вова поглядывал в сторону ресторана и отмечал, кто из его бывших сотрудников выходит на перекур. Присев у торговой лавки, в которой днём торговали всякими морскими сувенирами, Вова покуривал, ожидая появления своей подружки. Маниакально наблюдая за любыми движениями в курилке у ресторана, Вова мог бы поклясться луне, что если ему удастся сегодня затащить Сьюзи в номер, то после всего, он готов честно вступить с ней в законный брак, и даже отказаться от украинского гражданства. Но Сьюзи в этот вечер так и не появилась.
Зато, Вова обнаружил в пустой, открытой торговой лавке одинокий телефонный аппарат. Приподняв трубку, он удивился его рабочему состоянию. Из местных телефонных номеров Вова имел лишь домашние телефоны польских посредников и телефон Сергея в городе Нэйплс. Полькам ему незачем было звонить, а Сергей уже два месяца, как съехал оттуда и, вероятно, теперь находился далеко в Украине. Вова поднял трубку и набрал код Украины. Телефон отреагировал готовностью соединить его. Вова набрал свой домашний номер. Ответила мама. Слышимость была отличная. Приятная неожиданность скрасила горечь несостоявшейся встречи со Сьюзен.
На пути к своей гостинице Вова почувствовал, что не сможет сейчас уснуть, и решил заехать в знакомое ему место.
Когда Сергей ещё был на острове, Вова часто коротал с ним поздние вечера, втихую, посещая местные пансионаты. Сергей там баловался на теннисных кортах; одиноко отрабатывал подачу или сосредоточенно стучал мячом об стенку, прыгая перед ней, отмахивая ракеткой и обливаясь потами. Вова, покуривая, ожидал, пока товарищ закончит и шутливо называл это занятие 'теннисным онанизмом'. А затем, они кидались в бассейн с тёплой водой, и, плавали, сколько душа и тело желали.
Вова свернул с дороги и заехал на территорию небольшого, тихого пансионата, где был отличный бассейн с подсветкой. Как всегда, в позднее время, там никого не было. Если всё делать, как когда-то инструктировал Сергей, тихонько, не причиняя никому беспокойства и вреда имуществу, то охрана будет с пониманием пассивно реагировать на тихих визитёров-маньяков со стороны. В эту ночь Вова долго плавал в бассейне, избавляясь от беспокойных мыслей о Сьюзи и бесплатной телефонной связи с родиной.
На следующий день, Вова подкатил к ресторану Папа Джо в рабочее время, и тихонько вызвал Славика. От него он узнал, что Сьюзи перестала появляться на работе, ещё до его увольнения. Все предполагали, что она, получив зарплату, ушла в загул. А управляющая, трезво оценив кадра, не стала разыскивать её, просто приняла на место Сьюзи кого-то другого.
Человек - перекати-поле. Ни адреса, ни телефона. Поработала, получила деньги - наслаждайся жизнью; пей, гуляй, спи. Сегодня - здесь, завтра - там.
Вова, молча, принял факт утраты связи. Эх, моряк, ты слишком долго плавал...
Воздержавшись от предложенной выпивки, он, покинул Славку и порулил велосипедом своей дорогой, - в отделение Барнетт банка, где хранились его сбережения.
В этот раз, вместо обычного депозита в 500-600 долларов, Вова озадачил служащую совершенно непонятной просьбой. Она пригласила управляющего. Парень терпеливо слушал сбивчивые объяснения клиента и, наконец, понял, что тот хотел бы получить все свои сбережения наличными, купюрами по сто долларов, и все банкноты должны быть новенькими. Удивившись требованию клиента выдать ему сбережения только новыми банкнотами, тот уточнил, правильно ли он понял просьбу. Он стал объяснять Вове, что американские доллары, в любом состоянии, во всём мире принимаются к оплате.
Но клиент был непреклонен. Он что-то говорил об Украине, где при обмене американских долларов на местные купоны, американские банкноты в ветхом состоянии оцениваются дешевле, чем новенькие... (реалии 1994 года).
Наконец, управляющий просто согласился выполнить просьбу иностранного клиента, и вежливо обещал приготовить его несколько тысяч исключительно новыми, хрустящими банкнотами, к нужному дню и часу. Вова обещал быть вовремя.
Через день, как договаривались, Вова прикатил на велосипеде за своими деньгами. Служащая просила его подождать минутку, и вызвала управляющего, по вопросу мистера Кондюрина. Спустя минуту, тот вышел с пакетиком в руках и жестом пригласил Вову к окошку. По-приятельски приветствуя Владимира, он сам присел за компьютер и занялся оформлением закрытия счёта.
- И так, мистер Кондюрин, вы желаете получить всё, что имеется на вашем счету, - комментировал он, глядя в монитор.
- Да, - коротко подтвердил своё намерение Вова.
- Готово, - закончил управляющий и оторвался от компьютера. - Ваш счёт закрыт. Вот, проверьте, здесь все ваши семь тысяч двести сорок пять долларов. Я приготовил, как вы меня просили, - он передал Вове в окошко бумажный конверт из плотной бумаги.
Вова вынул из конверта наличные и тщательно пересчитал их. Управляющий не отвлекал клиента.
- Всё ОК, - довольно ответил Вова, закончив пересчёт денег.
Плотно свернув конверт с деньгами, он упрятал его в карман шорт и застегнул на пуговицу.
Управляющий наблюдал за ним, ожидая, пока странноватый клиент закончит.
- Спасибо! До свидания, - обратился Вова к управляющему.
- Добро пожаловать! Нам было приятно обслуживать вас. Надеюсь, вы к нам ещё вернётесь, мистер Кондюрин, - широко улыбаясь, ответил управляющий, и встал, чтобы вернуться в свой кабинет.
Вова выдавил из себя вежливую улыбку, благодарно закивал головой в ответ, и покинул отделение банка.
Вечером он снова отправился в яхт клуб, прихватив с собой записную книжку с телефонными номерами. Аппарат был на прежнем месте. Приподнятая трубка отозвалась живым гудком. Вова набрал код Украины и домашний номер Сергея. В это время там было уже утро. Ответил Сергей. Повезло.
- Привет! Это Вова.
- Привет. Я узнал тебя. Ты где?
- Пока на прежнем месте - в Айламораде.
- Что-то случилось? Ты раньше никогда не звонил мне оттуда. Даже когда я был неподалёку - в Нэйплс.
- Планирую быть дома через несколько дней. Как там? - ответил Вова и задал свой вопрос.
- Ты что, досрочно выполнил свой план? - удивился Сергей.
- Нет. Свой план я не довыполнил. Крыша поехала раньше срока, - пояснил Вова.
- Понимаю. Ты уже сколько месяцев подряд моешь там посуду? - уточнил Сергей.
- Почти полгода, каждый день. Теперь уже не мою. Отдыхаю.
- Ты уволился из ресторана? - удивился Сергей.
- Да. И купил билет на самолёт. Скоро увидимся дома.
- А живёшь теперь где? У тебя же комната была служебная, над рестораном.
- В гостинице живу. Расскажи, как дома?
- Ты можешь долго говорить? - удивился Сергей.
- Пока могу. Рассказывай.
- Телефонные расходы включены в стоимость проживания в гостинице?
- Да. Всё включено! - коротко ответил Вова.
- Не знаю, что тебя интересует. Здесь ничего не изменилось - полный бардак. Только президент новый. Но это ничего не меняет... Они все одинаковые - врут и воруют.
- А цены на жильё? - перебил Вова, не пожелав говорить об украинских президентах.
- Пока доступны. В Новой Каховке, однокомнатную квартиру можно купить за четыре тысячи американских денег.
- Ты себе что-то подыскал? - заинтересовался Вова.
- Кажется да. Остановился на одном варианте.
- В Одессе или в Новой Каховке?
- В Одессе жильё - втрое дороже. К тому же, мне там не очень понравилось.
- Раньше тебе нравилось в Одессе, - заметил Вова.
- Видимо, постарел в Америке. В Одессе - пыльно, загазованно, отвратительная водопроводная вода, и та - не всегда есть... И народ - сплошь маланские понты и выпендрёж. Утомляет...
- Подыскал что-то в Новой Каховке?
- Да. Квартира в новом доме, 46 квадратных метров, ремонт, мебель. Просят пять с половиной тысяч американских денег. Меня устраивает. Приедешь, увидишь.
- Как тебе там?
- Как тебе сказать... Не всё нравится, но всё же - дома. Пока отдыхаю.
- Что конкретно тебе не нравится?
- Ну... Какое-то здесь всё ущербное. Особенно, телевидение. Всё на украинском языке. Представляешь, все фильмы - американские, дублированные на украинский язык. Во всём наблюдается холуйское подражание голливудским надуманным ценностям. Помнишь идиотские мультфильмы на американском MTV - Бивис и Батхэд? Не удивлюсь, если вскоре украинськэ тэлебачення станет показывать эти 'шедевры', переведя их шутки на украинский язык. Развелось масса коммерческих вшивых банков, со своей неуклюжей телерекламой. Вместо уличных игроков-кидал в напёрсток, появились какие-то мошеннические доверительные общества, крикливо зазывающие народ сдавать им свои сбережения. Предприятия фактически не работают, оборудование режут на металлолом, людей увольняют... все торгуют на базарах турецким и польским говном... Электричество в жилых домах регулярно отключают, суки! На каждом шагу встречаешь кота Базилио и лису Алису, которые задают тебе глупые вопросы, приглашают пройтись с ними в Поле Чудес и там зарыть трудовые американские деньги... Короче, Вован, прилетишь - всё сам увидишь.
- А что хорошего дома?
- Хорошего? Можно не работать... Полно свободного времени, читай вволю, музыку слушай, теннис, подруги... Честно сказать, положительных моментов тоже немало.
- Хорошо, Серёга. Интересно и приятно было послушать твои впечатления. Я тебе ещё позвоню до отлёта, - обещал Вова.
- Погоди! Ты почту там проверяешь?
- Да. Регулярно. Делаю всё, как ты инструктировал.
- Компакты ещё приходят.
- Исправно!
- Ты их подбираешь?
- Конечно! Не пропадать же добру.
- Молодец! Постарайся привезти всё сюда. Здесь такой музыки не хватает. По-прежнему - везде 'Ласковый май'. Пипл хавает!
- Всё в моей сумке. Доставлю без шума и пыли! - обещал Вова.
- Не забудь и перед отъездом проверить почту! Пока, Вован.