Фадо - это музыка печали, неразделенной любви, отчаяния, страсти и гордости, и часто все вместе одновременно. Но фадо - это еще и великая песнь признания в любви к Лиссабону. Недаром столько песен сложено именно о нем, незабвенном и красивом Лижбоа, и теперь я тоже поняла, почему.
В первый же вечер мне удалось найти небольшой бар, где пели фадо, да так глубоко и проникновенно, что мурашки по коже. И так выразительно и эмоционально, что было ощущение полного понимания. Может от того, что было уже довольно поздно, или потому что это был вечер среды, среди недели, но бар был практически пуст. Кроме меня, еще только маленькая группа немецких туристок. Но когда они ушли, артисты все равно продолжали петь, и пели только для меня! Это было удивительно, я хотела тоже откланяться из вежливости, но меня просили остаться, похоже, им самим хотелось продолжить концерт. Такого пения я больше никогда не слышала, очень сильное впечатление, и очень приятное было ощущение, словно попала в круг друзей, которые рассказывают свои задушевные истории.
Сама музыка фадо идет всегда из души, по ностальгической мелодике она немного сродни нашему старинному русскому романсу, но не тому, который теперь изредко поют со сцены, а более задушевному, как в свое время пели барды у костра, да под гитару.
Только фадо почти всегда печальное, ведь это то, что хочется выплакать, но не сказать словами, то, что тревожит так, что щемит сердце, но ты не расскажешь даже другу. И тогда остается только петь фаду. На этом удивительном концерте я поняла, что для португальцев фаду - это тоже, что для испанцев фламенко.
Это не просто дань прошлому или сохранение традиции, и меньше всего узнаваемый колорит для туристов, приезжающих из других стран. Фадо, как и фламенко, в его протяжной, грустной музыке и надрывной манере пения, словно плач - это душа народа, его печаль, рассказ о судьбе. Недаром почти в каждой песне звучит слово saudad- печаль, созвучное с испанским soledad и итальянским solitudine - одиночество.
До этого вечера, когда я стала вслушиваться в слова каждой песни, мне даже не приходило в голову, что даже само слово fado - фадо, а в португальском произношении фаду, от латинского fatum- судьба. Причем в понимании неизбежности судьбы, рока, фатума, ведь часто на горькую судьбу люди сетуют в тяжелую годину печалей и невзгод. Говорят, что фадо и родилось в бедных кварталах Лиссабона, где в период бурных завоеваний Португалии, ее славных сражений на море, осело много выходцев из Нового света, бедный люд из колонизированной Бразилии, да семьи моряков. Они и пели о своей печальной участи, или о том, как уходили на долгие годы в море, или о том, как молодых солдат провожали на войну. Иногда пели о широкой реке Тежу, что течет свои воды к океану, за которым дальние страны. Иногда это песни о разлуке любящих сердец, об ожидании моряков, об одиночестве.
Но даже если поется о любви, в фадо всегда сквозит печаль. Неудивительно, что певицы фадо, как правило, выходят на сцену, закутанные в черную шаль, символ скорби, с легкой руки самой лучшей певицы португальского фадо Амалии Родригес, обладавшей чудным, сильным голосом с бархатным тембром меццо-сопрано.
Интересно, что впервые о фадо я услышала в Италии, и именно об Амалии Родригес, которая была популярна не только у себя на родине, но и во всей Европе, особенно в странах, близких Португалии по духу и по языку. Именно ее заслуга в том, что фадо из песен бедных кварталов стало профессиональным пением. Она много гастролировала, и привозила понравившиеся мотивы и ритмы, потом включала их в свое исполнение. Таким образом, обогатила фадо, сочетая в нем лиссабонский дух и латино-американские мотивы, или положив на музыку фадо современные португальские стихи. Благодаря этому целое музыкальное направление, сохранив глубину и историю, стало шире, стало живым.
Помню, что возвращаясь из своей второй поездки в Италию на учебу в университете, в самом конце 90-х, я купила в аэропорту диск с записями Амалии Родригес. И была очарована сразу ее проникновенным пением, которое завораживало, заставляло грустить, но его все равно хотелось слушать вновь и вновь. Благодаря спутниковой антенне, мне повезло, еще в начале 2000-х, увидеть и прослушать несколько фестивалей музыки фадо, которые ежегодно проходят в Португалии. Так я открыла целый мир удивительной музыки, которую назвала бы светлой печалью.
Когда ушла из жизни Амалия Родригес, после нее долго не было такого же по силе исполнителя. Проходили конкурсы, много было очень хороших исполнителей инструментального фадо, которое играют на особой португальской гитаре, основная тональность которой, как раз, и дает такую ностальгическую окраску.
Удивительно, что второй раз с фадо я столкнулась в эту поездку в Лиссабон, в период нового подъема и расцвета этого направления. Появились прекрасные голоса - яркая Мариза, Криштина Бранку. Так что мне повезло и из этой поездки привезти домой видеозапись концерта Маризы. Она настолько популярна, что диски с ее песнями и концертами можно было легко найти в центре Лиссабона, даже на центральной почте и вокзале. Само же пение фадо можно услышать не только на больших концертах и фестивалях, но и в некоторых барах в Лиссабоне, где оно и будет самое настоящее, как раскрытое навстречу сердце.
Поздним вечером, я возвращалась после такого концерта, уставшая в первый вечер в Лиссабоне, боясь заблудиться на узких и приглушенно освещенных улочках старого города. Но уходила с чувством, что в этот вечер поняла самое главное о Лиссабоне - его музыку. Музыку постоянных холодных ветров, несущих дыхание сурового океана, музыку отчаянной любви к не очень обильной на дары родине. Музыку боли народа во всех испытаниях, выпавших в судьбе- землетрясениях, цунами, и музыку гордости от своих великих морских свершений и своей независимости.