Как обычно, по пятницам, Юрий Сергеевич с Дмитричем (известные читателю по книгам "Зарубежный филиал", "Эпоха перемен", "Верховный правитель") собрались на даче, затопили баньку, разожгли мангал и приготовили все для хорошего вечера. А пока расположились на веранде с легкой закуской. В это время позвонил по Скайпу из Израиля Аркадий (также известный по этим книгам). Обменялись приветствиями. Аркадий рассказал о последнем теракте в Иерусалиме.
-- А у вас что нового?
-- А у нас новостей никаких.
-- Как это никаких? - вскричал, входя в калитку, сосед Владимир Петрович. - Вы посмотрите, что наш председатель Конституционного Суда РФ Валерий Зорькин пишет в Российской газете. Он с большой симпатией отозвался о крепостном праве в России высказав мысль, что такое устройство наиболее правильно для России. При этом он отметил, что император Александр II своим указом, отменивший "крепостное право" в 1861 году, только дестабилизировал обстановку, нарушив традиционный уклад жизни народа.
"Она (реформа - отмена крепостного права) разрушила уже и без того заметно ослабевшую к этому времени связь между двумя основными социальными классами нации - дворянством и крестьянами. При всех издержках крепостничества именно оно было главной скрепой, удерживающей внутреннее единство нации. Не случайно же крестьяне, по свидетельству историков, говорили своим бывшим господам после реформы: "Мы были ваши, а вы - наши".
-- Он только не уточнил, -- вставил "шпильку" Дмитрич, -- что эту фразу надо понимать так: "Мы были ваши слуги, а вы наши хозяева".
-- Самое удивительное в том, -- заметил Юрий Сергеевич, -- что это говорит председатель Конституционного суда. Он как будто не знаком с документом ООН "Декларация прав человека". Конечно, крепостными легче управлять, чем свободными людьми.
-- Но вы послушайте дальше. -- продолжил Владимир Петрович. - Его ведь поддержал
режиссер Никита Михалков. Он напомнил о выдающейся духовности русских крестьян, особо подчеркнув любовь русского человека к "твердой руке":
Михалков: "Крепостное право - это самое хорошее и светлое, это мудрость народа и патриотизм"
"С подачи большевиков сейчас в России думают, что крепостное право было чем-то вроде североамериканского рабства. Но это были отнюдь не отношения раба и хозяина, а сыновей и отца. Многие крестьяне не хотели никакой "свободы". "Да, иногда помещик порол крестьянина; так и отец же порет свое непослушное чадо". - Н.С. Михалков.
"Ведь что такое было крепостное право? Крепостное право - это патриотизм, закрепленный на бумаге. Человек был связан со своей землей-матушкой не только чувством долга, но и документально. Крепостное право - это мудрость народа, это четыреста лет нашей истории. И теперь, когда мне предлагают эти четыреста лет из нашей истории вычеркнуть, я говорю: "Братцы, так вы что же думаете, наши предки дураками были?".
- Вот не дает покоя Михалкову дворянское прошлое его предков. -- вздохнул Юрий Сергеевич. -- Конечно, они были не дураки. Чем плохо жить припеваючи за счет эксплуатации сотен крепостных крестьян. И у Никиты это, очевидно, в генах сохранилось. Если бы позволял закон, он бы и сейчас прикупил, наверное, несколько десятков крепостных.
-- Как это прикупил?
-- А что это тебя, Петрович, удивляет? - вмешался в разговор Дмитрич. - В республиках Средней Азии и Кавказа эта практика существовала даже при Советской власти. Людей похищали в разных регионах и привозили в рабство. Заставляли пасти овец, работать в поле. А уж сейчас это тем более проще. В отдаленных районах страны хозяин всегда с местной властью договорится.
-- Да, -- не мог успокоиться Юрий Сергеевич, -- в XXI веке крепостничество в России!
-- А с другой стороны, -- рассуждал Владимир Петрович, -- для бизнеса это совсем неплохо. Никаких забастовок, требований повышения зарплаты.
- Это если ты сам не относишься к числу крепостных. А для тех бедняг жизнь медом не покажется.
После бани и хорошего застолья все разошлись спать. И приснился Петровичу странный сон...
Позвонила Петровичу дочка Оля, которая училась в большом городе. Она сказала, что сессию сдала и сегодня выезжает домой. Сообщила номер проходящего поезда и вагона, просила встретить. Поезд прибывает рано утром, когда общественный транспорт еще не ходит.
Петрович приехал и вышел на перрон к нужному вагону. Вот и поезд прибыл, но дочь из вагона не вышла. Петрович начал смотреть на другие вагоны. Какие-то пассажиры выходили, но дочери среди них не было. Между тем поезд отправился дальше.
Петрович начал звонить по мобильнику, но дочь не отвечала. Петрович обратился в железнодорожную полицию. Те связались по рации с начальником поезда. Опросили проводницу вагона, которая подтвердила, что такая девушка ехала. Но когда проводница пришла ее будить, купе оказалось пустым. Дочь пропала. Ее объявили в розыск. Потом опрашивали других проводников этого поезда, но больше никто Олю не видел.
У полиции постепенно пропал интерес к этому делу, которое казалось безнадежным. Но Петрович никак не мог успокоиться. Он несколько раз внимательно изучал карту, маршрут этого поезда и все станции, на которых он останавливается. Но никто из проводников не видел, чтобы такая девушка сошла на какой-нибудь станции. Не могла же она испариться!
Петрович приехал в город, откуда Оля уезжала, поговорил с подругами из ее группы, но информации не прибавилось. Все подтвердили, что Оля вечером уехала поездом к родителям. Обратно Петрович поехал тем же поездом, которым ехала Оля. В купе он был один, погруженный в свои мысли. Переодеваться он не стал, т.к. предстояло выходить рано утром. В соседнем купе ехали двое мужчин и, похоже, тоже скучали. Когда Петрович сходил за чаем и проходил мимо их купе, один из мужчин обратился к нему:
-- Простите, я вижу вы тоже скучаете. Присоединяйтесь к нам, попьем чай вместе. Горячительного мы не употребляем, ведем трезвый образ жизни.
Петровичу приглашение понравилось. Ему надоело все время мучаться своими мыслями.
-- Спасибо за приглашение. Я тоже сейчас не пью, не до того.
-- А что случилось?
Петрович рассказал свою историю. Собеседники посочувствовали. Начали пить чай молча. Потом Петрович спохватился:
-- Что же мы пьем чай без ничего. Сейчас принесу печенье. Пока он ходил, попутчики переглянулись и один что-то подсыпал Петровичу в стакан. Через некоторое время после чаепития Петрович вернулся к себе в купе и отключился. Ночью на какой-то станции один из попутчиков вышел из вагона покурить и занимал проводницу разговорами. Второй в это время прошел в другой конец вагона и своим ключом открыл входную дверь вагона с противоположной стороны поезда. В вагон быстро вскочили несколько крепких мужиков, прошли к нужному купе, подхватили Петровича вместе с его сумкой и вынесли из вагона. Попутчик быстро закрыл за ними дверь и вернулся к себе в купе. Вся операция заняла пару минут.
Поезд тронулся, в дверях появился куряка.
-- Ну, где ты ходишь, -- нарочито громко набросился на него другой. - Я уже боялся, что ты от поезда отстал.
-- Да вот с проводницей разговаривал, -- тоже громко ответил попутчик.
- Вот ни одной женщины пропустить не можешь, с каждой тебе поговорить хочется, бабник-разговорник.
-- Ладно, хватит ворчать. От поезда ведь не отстал.
Так они обеспечили себе алиби: один разговаривал с проводницей, а второй ждал его в купе...
Очнулся Петрович в какой-то комнате и ничего не мог понять. Ведь он ехал в поезде. Скоро станция, на которой ему выходить. Пока он разбирался со своими мыслями, раздался грозный голос:
-- Ну что, очнулся, алкаш?
-- Во-первых, я не алкаш. А во-вторых, почему вы на меня кричите?
-- Гляньте на этого нахала! Он мне будет указывать, как мне с крепостными разговаривать!
-- А я вам не крепостной! Я бизнесмен Владимир Петрович Курочкин, к вашему сведению.
-- Раньше может ты и был бизнесменом. Но меня твоя прошлая жизнь не интересует. Сейчас ты крепостной Николая Михайловича Бугова, который тебя купил.
-- А вы тогда кто?
-- А я его управляющий. И мои приказы следует выполнять беспрекословно. А кто ослушается, тот бит будет. И хватит болтать. Подъем и с мужиками на сенокос.
-- Да никуда я не собираюсь идти, мне домой надо.
-- Семен! - позвал управляющий, -- Всыпьте ему для начала пяток плетей, чтоб понял, где находится и забыл о своей прошлой жизни. А будет упрямиться, так и бейте так, чтобы жизнь медом не казалась.
Всыпали Петровичу пяток плетей и отправили с мужиками на сенокос. Дали косу и поставили в рядок. Петрович отвык от физической работы и быстро начал уставать. Еле дотянул до перекура.
-- Что за средневековье, -- ворчал Петрович, обращаясь к другим мужикам, -- почему нельзя купить сенокосилку? Ведь гораздо производительнее была бы работа.
-- А хозяину не выгодно. Сенокосилка денег стоит, да к ней топливо нужно, периодический ремонт. А так мужики на барщине за так отработают.
-- И охота вам так жить?
-- А куда деваться? Здесь хоть покормят, и крыша над головой есть. А в городе последнее время очень худо было. Раньше, когда заводы работали жизнь нормальная была. А потом, когда все позакрывалось, на кусок хлеба негде заработать стало. Семьи распадаться стали, квартиры пришлось продавать. Начали побираться, ночевать в подвалах, в заброшенных предприятиях, на стройках, в аварийных домах.
-- А сюда как попали?
-- Да на улицах подбирали, в поездах. А здесь все получше. Да и деваться тут некуда. Район этот на отшибе, начальство сюда не заглядывает. Да и хозяин с ними всегда договориться может. Сам он больше в городе живет, но сюда наведывается. А хозяйством всем управляющий занимается. Лютый мужик. И при нем несколько помощников. Вот они всем и верховодят.
Петрович понял, что, очевидно и Олю так с поезда сняли. Надо бы разведать, где она может быть.
Когда привезли обед, Петрович нашел возможность переговорить с поварихой. Та подтвердила, что недавно Олю привезли в соседнюю деревню работать на ферме. Оля поначалу не соглашалась. Но ей пригрозили, что отдадут какому-нибудь мужику. Но сперва хозяин ею попользуется. Такой тут порядок. Однажды девушка одна тоже упрямилась, так хозяин ею позабавился и отдал мужику. Та забеременела, родила. Но так и не знает от кого, то ли от мужика, то ли от хозяина.
Петрович понял, что надо отсюда выбираться и спасать Олю. Когда располагались в шалаше на ночлег, Петрович понял, что нужно делать. Когда начало светать, он вышел по нужде за деревья и углубился в лес. Примерно определился в какую сторону направляться и побежал. Когда начал выдыхаться, пошел шагом. Шел всю световую часть дня. Когда стемнело, привалился к сосне и уснул. На заре снова отправился в путь. К концу второго дня добрался до большого населенного пункта. Оказалось, что это районный центр.
Петрович добрался до отдела полиции и попросился на прием к начальству по срочному делу. Начальник молча выслушал его историю, а потом спросил:
-- А документы у тебя есть?
-- Так я же объясняю, что у меня все отобрали, и документы, и телефон.
- Вот теперь посуди сам, какая ситуация. Является ко мне неизвестный человек, без документов с обвинениями в адрес очень важного человека. И что я должен делать? Вызывать спецназ и ехать арестовывать весь этот муравейник? А если мы туда приедем, а там все нормально работают, никто претензий никаких не имеет. Что тогда? Да с меня тут же погоны снимут. Этим делом если оно действительно есть, надо заниматься потихоньку. А тебя, до выяснения личности пока поместим в камеру.
После того, как Петровича увели, начальник позвонил управляющему имением:
-- Здорово! У вас там все люди на месте?
-- Нет, пропал один.
-- Что же вы так плохо за своими людьми смотрите? Хорошо, что он ко мне попал. А если бы в другое место сунулся? Вы учтите, мне лишние проблемы не нужны. За этим беглым подъезжайте, когда стемнеет. Чтобы лишний раз не светиться. И за вами должок.
-- Конечно, как обычно. Спасибо, дорогой.
Управляющий после того телефонного звонка вызвал к себе помощников:
-- Вы зачем, идиоты, привезли сюда этого бизнесмена?
-- Так он свою дочку искал. Ту девку, что мы недавно привезли. И настроен он был очень решительно. Вот мы и решили, что ему нельзя давать возможности рыть дальше эту тему.
-- Ну, раз он так решительно настроен, то надо от него срочно избавляться.
-- Так можем его мочкануть потихоньку.
-- Нет, так не пойдет. И хотя сам председатель Конституционного суда о крепостном праве отозвался благосклонно, закона такого пока нет. А за убийство все равно спросят. Надо сделать так, чтобы он умер не сразу. За побег мы его наказать можем? Можем. Вот и забьем его плетьми. Но так, чтобы он протянул еще несколько дней и умер от болезни. Так что езжайте за ним и сделайте все путем.
Вечером Петровича сонного вывели из камеры и посадили в машину. Он так устал от двухдневного похода, что толком ничего не понял.
Утром ко двору правления собрали народ. На крыльцо вышел Управляющий:
-- Хочу вам сказать, что у нас не все в порядке с дисциплиной. Тут один новенький попытался бежать. Он не понял того, что за него были уплачены деньги. И хозяин не должен нести убытки из-за какого-то разгильдяя. Это должен усвоить каждый. А виновный будет сейчас наказан плетьми в количестве ста ударов. Приступайте, -- кивнул он помощникам. Те выволокли обессиленного Петровича, положили животом на доску и привязали руки и ноги к доске. Один из помощником взял плеть - треххвостку и замочил ее в бочке.
Петрович вдруг увидел в толпе свою Олю. Ее лицо было перекошено от ужаса. Раздался звук плети. Петрович закричал... и проснулся...
Было прекрасное воскресное утро. Петрович вспоминал свой ужасный сон, а также тот разговор, который вчера состоялся на даче Юрия Сергеевича...
Юрий Сергеевич с Дмитричем готовили на веранде завтрак, когда к ним понуро зашел Владимир Петрович.
-- Ты чего, Петрович, такой грустный?
-- Вы, мужики, меня извините за вчерашнее. Я был не прав, когда защищал крепостное права. Пусть все эти Зорькины и Михалковы на себе испытают "прелести" крепостного права. И посмотрим, какое чувство патриотизма они будут при этом испытывать.