Зубарев Яков: другие произведения.

Театр Ее Песни

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 5, последний от 25/04/2006.
  • © Copyright Зубарев Яков (dagger@zahav.net.il)
  • Обновлено: 29/09/2004. 8k. Статистика.
  • Статья:
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Я - Пугачева, и это самое страшное в моей жизни", - в порыве откровения бросает она. Но мы-то знаем, что скрывается за этими словами. Она просто страшно боится хотя бы чуть-чуть обмануть любовь своего зрителя. "Я вам спою еще на бис..." - это не из песни. Это из ее сущности. Из души.
    •   Уверен, что не буду оригиналом, признаваясь в любви к этой певице. Если к кому из здравствующих мастеров эстрады и относится это слово - "Великая", так это - к ней. Не только потому, что, взяв разбег аж три десятка лет назад, она по сей день сохранила свой голос, свой стиль, свой Театр. Но и потому, что, сохранив все это вопреки новомодным течениям нынешней эстрады, отвоевала для себя право оставаться - в любое время и в любой исторической ситуации - самой современной актрисой.
      Тогда, в начале семидесятых, она взорвала не только советскую эстраду. Когда о хрущевской "оттепели" было почти забыто и массовую культуру шестой части света заполонили казенно-патриотические и лозунгово-комсомольские песни, смех ее "Арлекино" разбудил буквально всю страну. Бардам в те годы разрешалось петь лишь у костров да на кухнях, а тут звонкий, издевательский голос, победивший на международном конкурсе за границей (а до этого никто в родном отечестве и пускать не смел на сцену юную выпускницу ленинградского театра кино, музыки и кинематографии), открыто заявил о другом искусстве, о другой песне.
      Она повела себя на сцене так, будто проспала в суфлерской будке целую вечность, и сейчас пыталась за один выход наверстать упущенное. Этим первым выходом был для нее каждый концерт, и зритель подчас не верил, что на фоне сладкозвучных, обволакивающих патокой и ура-патриотизмом голосов, существует мир иной песни - песни-крика души, песни-сердца, зашедшегося в любовной муке, песни-птицы, бьющейся о стеклянные стены, в которых нет ни одной двери.
      В то время, когда лучшие певцы советской эстрады стояли на сцене почти, как истуканы, и самой большой вольностью считали взмах руки или стыдливый променад с микрофоном, Алла Пугачева создала свой театр - Театр песни, в котором певица стала не просто исполнительницей музыкальной задумки композитора, а его соавтором, творцом.
      Каждая песня приобретала в устах Пугачевой особый смысл, наполнялась такой драматургической силой, что у зрителя подчас мурашки пробегали по коже, и он замирал на полувздохе, пытаясь впитать в себя всю красоту и всю значимость произнесенной строки. Впрочем, что это я все в прошедшем времени? Да, Она начала с этого - с театра Песни, но, так и не придав ему официального статуса, по сегодняшний день остается главным и непререкаемым его руководителем на той же территории в шестую часть света. Песня в исполнении Аллы Пугачевой - по-прежнему "шаманское" действо, действо с фантазией и необычайной экспрессией, действо, в котором Слово имеет такую же силу, как Музыка, а Музыка - такую же силу, как Слово.
      За все тридцать лет нахождения на сцене актриса на удивление последовательно и принципиально придерживается главного принципа своего творчества: слово в ее песне должно иметь Смысл. Этот принцип трудно соблюдать во все времена: песенному поэту всегда предоставляется скидка в расчете на то, что музыка "вывезет". Тот же беспредел, что творится сегодня в так называемой песенной поэзии, вообще трудно соотнести с каким-либо творчеством. И только Пугачевой удается сухой выходить из этого моря безвкусия и пошлости, удается твердо стоять на своем гребне и - петь. Петь о том, что бередит ее душу и волнует ее слушателей.
      Ей не надо придумывать перед выходом особые трюки и приманки. Она подчиняет зрителя мгновенно, одним движением руки, одной взятой нотой. И нет в этот миг человека, который бы не был счастлив этому подчинению. Она начинает петь "Не отрекаются любя...", и сидящий в зале седовласый мужчина едва сдерживает прорывающийся всхлип. Она поет "Позови меня с собой...", и завороженный зал готов подняться со своих мест, чтобы ринуться вслед за певицей или - за своей возлюбленной, оставленной где-то там, в прошлой жизни. Она поет "Миллион, миллион алых роз...", и в порыве экстаза зритель таки поднимается с кресел, и на удивление музыкально миллионноголосым хором вторит любимой певице...
      И голос ее, и песня как театральное действие, и ее манеры - раскованные, свободолюбивые остались при ней. Но что не менее важно - она все больше и больше покоряет зрителя не только своими артистическими талантами, но и своей личностью. Да, она остается великой певицей, великой актрисой, но я не знаю другой такой женщины (кроме, разве что, Людмилы Гурченко), которая бы, несмотря ни на что, продолжала оставаться - Женщиной. Эта Женщина просто выпирает (да простит меня читатель за вульгарное сравнение) из Пугачевой, этой Женщине не достаточно места даже в довольно широком теле певицы, и, видимо, чтобы немного освободиться от нее, актриса дарит нам все те чувства, мысли и переживания, которыми переполнена Женщина, что в ней живет.
      Эта женщина настолько многолика, что невольно поражаешься, где и когда Пугачева успевает подсмотреть и передать с таким только ей данным искусством все эти лики и образы. В зависимости от того, что она поет, она может быть трогательной, экстравагантной, нежной, решительной, милой и стервозной - какой угодно. Только никогда - не пошлой. Да, за годы жизни в искусстве она, конечно, многое познала из недоступных нам закулисных битв, но, словно искусный канатоходец, она точно знает, где может поскользнуться, и не доставляет этой "милости" ни себе, ни соперницам.
      Ее песни - это не песни в привычном понимании слова. Это монологи той самой Женщины, что знает, кажется, уже обо всем и которой понятны все движения и все переживания человеческой души. Это монологи женского сердца - редко счастливого и чаще всего истерзанного и больного. Это крики и шепоты, слезы и боль, тревоги и затаенное дыхание. Это не песня, это - все, чем живет на земле человек. Или это - больше, чем песня, если учесть, что песня, как и музыка, как и стихи - это человеческая душа.
      У женщины, как известно, нет возраста, и многие актрисы, молодясь и прихорашиваясь, стремятся отдалиться хотя бы внешне от только им известного рубежа. Пугачева - не боится. Она и здесь - не привыкать! - взошла на баррикады и демонстративно предъявила зрителю свои "пятьдесят". И, как и ожидала, нисколько не проиграла от этого. И нашла и для своего возраста такие песни, которые под стать только ей. Ну, разве десять лет назад могла бы звучать так, как она звучит сегодня, ее "такая-растакая" "Мадам Брошкина"? Или - "Приходит день, когда ты сознаешь, что прошлое твое далеким стало..." А вот это: "Скупимся на любовь, скупимся..." Ну, кому, скажите, из нынешних "супермоделей", по совместительству исполняющих обязанности певиц, придет в голову исполнить эти строфы со сцены? А в ее "Доченьке" зазвучали такие на редкость теплые интонации, что в памяти невольно остаются мелодичные слова: "У тебя для грусти нет причины..."
      Она всегда слыла строгим экзаменатором стихов, но то, что удается ей находить и отбирать сегодня, кажется волшебством. Словно распахнут перед ней неиссякаемый колодец чистейшей воды - колодец, из которого только ей и дозволено черпать нетронутый временем дар Высокого Искусства. Даром этим она пользуется бережно, стараясь не расплескать ни капли из открытого перед ней колодца, и, наверное, потому артистическая ее судьба не знает ни провалов, ни забвений, ни даже обычной в актерской среде зависти.
      Да и какая может быть зависть, если она - настоящая Примадонна - щедро делится своим величием и своими возможностями со всеми, в ком теплится огонек таланта. Она привела к всенародному признанию многих композиторов и поэтов, вывела на сцену многих молодых исполнителей, она затеяла и каждый год успешно воплощает в жизнь ставшие знаменитыми на всю Россию "Рождественские вечера". Она - целая эпоха в нашей жизни, эпоха в Песне, в Культуре, в стране, о которой не спела ни одной ура-патриотичной строки, но которая течет во всех ее жилах и здравствует во всех ее мыслях.
      "Я - Пугачева, и это самое страшное в моей жизни", - в порыве откровения бросает она. Но мы-то знаем, что скрывается за этими словами. Она просто страшно боится хотя бы чуть-чуть обмануть любовь своего зрителя. "Я вам спою еще на бис..." - это не из песни. Это из ее сущности. Из души.
      
  • Комментарии: 5, последний от 25/04/2006.
  • © Copyright Зубарев Яков (dagger@zahav.net.il)
  • Обновлено: 29/09/2004. 8k. Статистика.
  • Статья:
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка