"Вот и закончился отпуск!" - грустно вздохнув, подумала Кира. В общем-то, до отъезда оставалось ещё четыре дня, но прощальный визит на родительскую могилу всегда был как-бы точкой. Именно он означал окончание отпуска. Смахнув с чёрной гранитной плиты прилипшую пушинку какой-то степной травы, Кира окинула в последний раз дорогой сердцу квадратик земли...
- Ну всё, мои хорошие, я пошла. Покойтесь с миром. Не скучайте. Мамочка, не терзай отца своими претензиями - всё равно уже не перевоспитаешь! Мы все о вас всегда помним...
Голос Киры задрожал, и, утерев наплывшую слезу, она быстро пошла к кладбищенским воротам.
За те несколько минут, пока шла к остановке, в душе наступил покой и обычная после посещения последнего родительского приюта светлая радость.
Хотя время было совсем не позднее, не было никакой уверенности, что хоть какая-нибудь маршрутка ещё придёт, и, приложив козырьком ладошку к полю уже не новой, но любимой шляпы, Кира пристально всматривалась в горбатый пригорок горизонта - именно оттуда выныривало всё, движущееся на колёсах.
Водители пробегавших мимо всех мастей и "пород" легковушек по-разному реагировали на стоящую у обочины Киру: те, что наслаждались одиночеством, с интересом оборачивались и слегка притормаживали, приглядываясь, сопровождавшиеся же своими "вторыми половинами", сидели, "не повернув головы кочан, и чувств никаких не изведав" * - у таких взгляд влево, взгляд вправо равносилен попытке измены.
Машины всё бежали и бежали, притормаживая или, наоборот, газанув - в зависимости от "комплекта" пассажиров, - а маршрутки так и не было. Вот сверкнул намытыми боками ещё один "бункер на колёсах", но, проехав было "пост" Киры, неожиданно затормозил и сдал назад. За рулём сидел очень добропорядочного вида товарищ, и поэтому Кира, собрав всё своё мужество и бесстрашно приняв безмолвное приглашение, как-бы милостиво, с достоинством уселась на соседнее с водителем сиденье.
- Вам в город? Я могу подбросить вас хотя бы до площади, где все маршрутки собираются, а то не факт, что вы ещё сумеете отсюда выбраться.
- Ой, спасибо вам огромное! Не знаю, что бы и делала - впору хоть пешком идти.
Краем глаза Кира уже разглядела седые, как лунь, волосы, такие же, щёточкой, аккуратно подстриженные усы, рубашку красивого кремового оттенка... Прямо в тон кожаной обивке кресел. Единственным "минусом" был перстень на пальце - ну не нравились ей все эти "новорусские" выпендроны! Приглядевшись, всё так же исподтишка, она простила и этот перстень - был он довольно скромным, не большим колесом от Камаза, а больше похожим на женский, с одним довольно приличным бриллиантом.
- Отважная вы женщина - садитесь к незнакомому мужчине в машину...
- Да кому я, старая кошёлка, нужна - вон, молодых красивых вокруг вагон и тележка!
- А вдруг я маньяк?! Вот увезу вас сейчас...
Голос "маньяка" звучал спокойно, негромко.
- Что ж, придётся выпрыгивать тогда на ходу!
- Не получится, двери заблокированы.
- А зачем вы их заблокировали? - сердце как-то неприятно обдало холодком.
- Да вот такой я маньяк! Зазываю симпатичных женщин, а потом... Перелесков-то много!
Не отрывая взгляда от дороги, водитель заулыбался. Одними глазами. Но Кира заметила это.
- Не пугайтесь, они сами блокируются - система такая.
- И что это за машина у вас с такими наворотами, как называется?
- Range Rover. Английская.
- Ну, англичане! Ну вот всё, всё для маньяков! - рассмеялась уже и Кира. - А где у вас здесь можно ремень-то пристегнуть? - тщетно оглядываясь в поисках пряжки, спросила Кира. - Или у вас это не обязательно - пристёгиваться?
- Да можете не пристёгиваться, ничего страшного.
- А вас не оштрафуют из-за меня, если я не пристегнусь?
- Да нет, не волнуйтесь, не оштрафуют.
Впервые в жизни Кира ехала в такой шикарной машине, и, утонув в глубоком, кремовой кожи сиденье, наслаждалась комфортом продукции английского автопрома.
- А вы с кладбища? Кто у вас здесь лежит?
- Родители.
- Часто навещаете?
- Да как приезжаю, так несколько раз непременно бываю. До следующего приезда.
- Так вы в отпуске!?. - полуутвердительно-полувопросительно произнёс "маньяк". - И откуда прибыли, если не секрет?
- Да нет, какие уж секреты?! Из Германии.
- И давно вы там?
- Давно.
- Всей семьёй? - поинтересовался, плохо скрывая возникший к Кире интерес.
- Ну, если можно это назвать "всей семьёй"... С детьми. Родители были здесь, сестра с семьёй в Америке.
- Муж?
- Муж тоже в Германии, но мы с ним давно уже не живём вместе, так что отнести его к семье... Ну если только с большой натяжкой.
Кира отвечала не кокетничая, не пытаясь заинтересовать своим одиноким положением, и это было заметно, такое отсутствие какого-бы то ни было кокетства.
- Ну вот! И за что же вы его, бедного, бросили?!
- А из чего вы сделали вывод, что это я его бросила? Совсем наоборот, он меня. Сильно родню любил. Ну да Бог с ним.
Разговаривать с "маньяком" было просто, без какого-либо манерничанья с обеих сторон.
Зазвучал ринг-тон мобильника. Что-то то ли из Моцарта, то ли из Гайдна... "Маньяк" ответил:
- Да, Вика, скоро, наверное, буду. Час пик, пробки везде. О делах поговорим дома, я сейчас за рулём.
- Жена? - поинтересовалась спокойно Кира.
- Да, она. Мы должны ещё сегодня кое-куда с ней пойти, вот она и волнуется, успею ли я ко времени добраться домой.
- Если бы не я, вы, наверное, уже были бы дома, а я вас невольно задерживаю.
Кира уже давно поняла, что едут они совсем другой, не к площади ведущей дорогой, да и площадь, судя по всему, осталась уже где-то сбоку и сзади, но никак не отнесла это к своей персоне: мало ли что - пробки на дорогах, например?!
- Судя по машине, у вас свой бизнес? - предположила Кира.
- Да, своя небольшая юридическая фирма, мы с женой оба заняты ею.
- И как? Успешно?
- Да по-всякому. Когда как. Бывало, что и с нуля приходилось опять начинать. Сейчас проще стало, не то что в конце девяностых - не знали, живы ли останемся.
Так, слово за слово, доехали до места, где Кира уже смогла сориентироваться и высадиться, чтобы не задерживать и так припозднившегося из-за неё человека.
- Вы высадите меня здесь и скажите, в какой стороне остановка маршрутки - отсюда-то я уж точно до дома доберусь!
Оказалось, что они находятся на улице, параллельной той, которая была Кире хорошо знакома. Натянув снятую в пути шляпу, Кира выпрыгнула из довольно высокого для неё салона на тротуар и, немного смущаясь от предстоящего прощания, несколько быстрее, чем за минуту до этого момента, затараторила:
- Ещё раз, огромное вам спасибо! Если бы не вы, то, наверное, до сих пор бы торчала у кладбищенских ворот! Всего доброго и хорошего вечера!
- И вам всего хорошего! Ну вот, как видите, я оказался совсем даже не маньяк!
- А жаль! - сказала, как выстрелила, Кира, и впервые пристально посмотрела прямо в глаза своему случайному благодетелю.
Такой прыти даже она сама от себя не ожидала, но несостоявшийся маньяк быстро сориентировался:
- Ещё не поздно всё изменить!
- Поздно, я через четыре дня уезжаю.
Этот довод "маньяка" не смутил:
- Но и четыре дня - это срок!
Кира на секунду задумалась и...
- Я - Кира. Пишите телефон.
За оставшиеся четыре дня звонка так и не последовало. Возможно, он просто не застал Киру, но ведь если кто-то очень хочет, то непременно дозвонится.
Да, хороший мужик, но... НЕ МАНЬЯК!
* Строчка из стихотворения В.В. Маяковского "Стихи о советском паспорте".
Copyright: Елена Йост Есюнина, 2014
Свидетельство о публикации Љ214070300249