Во время дымных ночей*, когда крестьяне окуривают свои маленькие замерзающие поля, найденным в лесу сухостоем, а также на Вальпургу*, в воздухе появляются невесть, откуда идущие, сердце леденящие звуки. Нарастающий шорох падающего града переходит в собачий лай и кошачье мяуканье, в щёлканье кнутов и ржание лошадей. "Господи, помилуй", - крестятся люди, - "Охота идёт..."
Стоял апрель 1814 года. Огромной армии Наполеона, после грандиозной битвы под Лейпцигом, длившейся несколько дней, больше не существовало. Тридцать первого марта союзные войска Австрии, Пруссии и России вошли в Париж. Сын корсиканской дворянки, возомнивший себя сверхчеловеком, был сослан на Эльбу. В Европе установился долгожданный мир. Один праздник следовал за другим, всюду царило всеобщее ликование! Не обошло оно и затерянное в лесах Нижней Австрии местечко Шайдельдорф, где в кабачке Манфреда Бока собралось несколько бывших cолдат, чтобы вспомнить о войне и рассказать о своих приключениях.
- ... а я вам, вот что скажу, мои дорогие, - кричит Франц Вебер, что из Гётфритца, - я этих французов десятками заваливал! Бедняги не успевали даже мой штык заметить, так ловок я был, чёрт возьми, во всех схватках! Ничего, абсолютно ничего не боялся! Легко, очень легко мы выиграли эту войну. Жаль, что она так быстро закончилась! - Ге, Франци, - встревает хозяин, - не перекачивай! Никто не сомневается в твоей храбрости, и в том, что ты ничего не боялся, но столько много французов ты точно не укокошил! Франц Вебер багровеет от злости, ударяет по столу кулаками и кричит пуще прежнего. Жаль, что не могу я вам этого доказать, камарады. И сто французов не испугают меня! Я вообще ничего не боюсь, даже дьявола! А если я его где-нибудь встречу, такого хвоста накручу... Да я его... - Не кричи ты так много, - перебивает бахвала один из крестьян, - может и встретишь его ещё... по дороге домой. Не забывай, что за ночь сегодня... Ночь "Дикой охоты" сегодня, солдатик! - Дё, Дикая охота, - от души смеётся воинственный Франц, и встаёт, - Хочешь меня напугать этой детской страшилкой. Напрасно! Такой номер со мной, победителем Франции, не пройдёт! Дё, Дикая охота, что за чушь собачья!.. А если я их и встречу, то заставлю подвезти себя прямо к дому; не всё же время пешком ходить! Собутыльники Франца тоже заходятся в смехе, кто от его безалаберной смелости, а кто, глядя на его пьяную рожу. Франц же, довольный собой, ещё одно пиво заказывает, и садится, уступая место другому рассказчику... Так время за пьянствами и пролетает, к полуночи приближается. - Люди, скоро двенадцать, расходитесь, хватит, завтра тоже день будет, - начинает торопить выпивох хозяин. Делать нечего, выходят на улицу и по домам разбредаются; каждый своею дорогою. А Францу Веберу, до родимого Гётфритца, предстоит ещё около пяти миль протопать. Покачиваясь, он справляет нужду под каким-то деревцем, и насвистывая что-то весёлое, бодро вступает в тихую майскую ночь, залитую соловьиными трелями и полнолунием. Идёт солдат Вебер и представляет себя, то на плацу, то на фронте. Чеканя шаг и поплёвывая, отдаёт он сам себе команды военные, руками размахивает, в атаку идёт. Пробежки устраивает, по стойке смирно стоит, и снова вперёд топает. Хорошо ему оттого, что он молод, здоров и крепок! И доволен собой парень так сильно, что не видит даже, как от дороги, слева, гора святого Георга всплывает... Бравый солдат и не помнит, о чём хвалился вчера у Манфреда Бока, как вдруг, словно ведро ледяной воды на голову, останавливает его неожиданно громкий вой собачий и жуткое карканье. - Что это? - спрашивает спина, покрываясь мурашками страха. - Что это? - повторяют враз ослабевшие ноги. - Что это? - пугаются глаза, увидав стекающую с горы кавалькаду всадников. - Беги Франци, беги! - кричат намокающие подштанники. И Франци бежит... Но, недалеко успевает, бедняга. Налетевший откуда-то ветер сгибает верхушки столетних сосен, закрывает чёрным луну, а его самого на землю валит. Поднимается он, и видит, что скачет к нему кто-то огромный и серый, без головы, на трёхногой лошади. А за ним, визжа и покрикивая, лавиной, катит орда мертвецов, с огнеглазыми псами и медноклювыми воронами. Снова пробует побежать одуревший солдат. Направо, с дороги сворачивает и, в кустах чего-то колючего застревает. А Дикая охота ему уже в спину дышит. Сильнейший удар по крестцу ломает несчастного надвое. Голова и плечи тонут в колючках кустарника, а спина и другое, остаются снаружи. Палки, кнуты и собачьи зубы впиваются в парня сзади. А кустарник донимает своими колючками спереди. Орёт, что есть силы болезный, зовёт всех известных святых он на помощь... И... вдруг чудо свершается! Оставляют его злыдни в покое, и дальше гарцуют... Выбирается Франц из терновника, колючки из носа вытаскивает, на дорогу выходит и падает, тут же, на землю, без чувств. Неизвестно, сколько он там провалялся, но очнувшись, первым делом себя ощупывает, всё ли на месте, пробует. Всё в порядке, слава создателю! Только тело ужасно болит и одежда на клочья изодрана, а фуражка военная и вовсе утеряна, не иначе безголовым украдена... Опять луна появляется. Глядит вкруг себя Франци оборванный, и домик вдали замечает. Все силы сзывает побитый, но доползает до дверки, стучится в неё, и снова в небытие проваливается... Долго болеет несчастный. От страха ночами повизгивает, пот о подушку сушит. Но выздоравливает всё ж таки, на улицу появляется. Не узнают его люди: из хвастуна и пьянчужки в тихоню и разумника превратился! А когда его кто-нибудь о той ночи спрашивает, или о Дикой охоте пытает, разворачивается и уходит, молча, прочь, подальше от любопытного.
*Дымные ночи- с 25-го декабря по 6 января. *Вальпургиева ночь- с 30-го апреля на 1 мая.