Мне нравятся твои кривые, оглашаемые птичьим криком, утренние улочки. Когда свежесть в воздухе и никого на улицах. Дворы твои велосипедные, с детворой и зоркими, сварливыми бабушками.
Мне нравится принадлежать этому миру, находится в нём, жить его жизнью.
Я много странствовал, немало повидал. Но в каждом сне возвращаюсь в мою Москву. Вспоминаю церковь, где крестился, помню как ходил в "нехорошую" булгаковскую квартиру, как, сдав экзамены за последний 10-ый класс, прыгали с друзьями, разогнавшись, с деревянных качелей в лесу. Высоцкий из окон по воскресеньям, очереди, рынок на 3-ей Парковой, лужи во дворе, летние каникулы, когда не с кем выйти погулять -- всё это ушедшее, но моё. Запах сигарет, перемешанный с московским сладковатым воздухом, "Белый Аист" из пластиковых стаканов в подворотне -- моя частичка. Моя земля, моя Родина. Это -- я.
Каждый раз возвращаясь к тебе, я не припадаю к "живительному роднику", как сказал кто-то, я просто воссоединяюсь с собой, обретаю себя.
У японцев есть древнее поверье, что все умершие становятся богами, прибывают с живыми, охраняя их.
В России я чувствую поддержку ушедших. Со мной даже те, кто умер вдалеке от Родины, но душой не расстался с ней. Они живут тут и поныне. Стоит только прислушаться и услышишь их голоса.
И вот поэтому автомобильные гудки над аккуратно подстриженными газонами никогда не заменят нам колокольного звона над некошенными полями. В этом наш "особый" путь.