Кабаков Владимир Дмитриевич: другие произведения.

Симфония дикой природы. Окончание

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кабаков Владимир Дмитриевич (russianalbion@narod.ru)
  • Обновлено: 14/08/2017. 84k. Статистика.
  • Статья: Великобритания
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Жизнь дикой природы во всей её драматизме и жестокости

  •   
      
      
      
      Быстро соорудили костёр и усевшись вокруг, стали разговаривать. Кашеварил Володя. Он хлопотал, помешивал кашу, ставил кипятить большой котелок с чаем, отодвигал кашу на край костра...
      Учитель делал себе "лёжку" и ребята вслед за ним.
      Он надрал мягкого мху, в стороне от кострища, выломал пару не толстых сушин и, положив их параллельно, пространство между ними, заложил толстым слоем мха.
      Потом, сверху на эту "постель" положил спальник и сел на него. Ребята, подражая ему, сделали нечто похожее. У одних это получилось лучше, у других похуже, но ночлег они для себя приготовили, А тут и ужин подоспел...
      Каша с тушёнкой получилась наваристой и сытной. Оголодавшие за день, походники набросились на еду и перестали позвякивать ложками, только опорожнив весь котелок...
      За чаем возник разговор о планах ребят на после школьное будущее. Все они хотели поехать в город учиться, а потом в нём и осесть.
      Учитель слушал внимательно, по временам отхлёбывая чай. Изредка поправляя сырой веточкой дрова в костре...
      Когда ребята на время замолчали, он начал рассказывать...
      - Я ведь тоже уезжал из нашей деревни, думая, что это навсегда...
      Вначале учился в городе, потом пошёл в армию, на Дальний Восток. Там тоже природа замечательная, но я сильно тосковал от невозможности побыть одному. Кругом люди. Каждый шаг, отрегулирован начальством и уставами. Может быть поэтому, армия далась мне тяжело. Демобилизовался я, и уехал на строительство, железной дороги в Европейской части России. Решил денег подзаработать и страну посмотреть...
      Но и там я сильно тосковал по свободе и по тайге. Бывало работаю, а у самого в памяти всплывают какие-нибудь места в тайге, которые мне очень нравились...
      Потом немного пожил в Крыму, в гостях у друзей. Места там замечательные... Климат - сухие субтропики. Виноград на южных склонах растёт, поближе к морю, а чуть вглубь полуострова попадёшь - солончаковая равнина и зимой ветер, как ножом режет...
      Походил я там, в походы по яйлам, нагорным плоскогорьям.
      Первый раз поднялись на яйлу над Ялтой. Места замечательные, безлюдные и диких оленей очень много. Вечером видели несколько, на горных полянках на пастьбе.
      Там же встретили мустанга, - дикого жеребца, с длинной, до землям чёрной гривой, и почти красного цвета. Сразу картина Петрова - Водкина вспомнилась...
      Вы, конечно, помните, что мустангами называли одичавших лошадей в прериях Северной Америка. Так и в Крыму.
      Убежит лошадь из колхозного табуна, поднимется на безлюдную яйлу, где одичает и назад к людям возвращаться не хочет...
      Учитель помолчал, вспоминая запах полынной степи на яйле, и вздохнул...
      - Потом переехал в Питер, и стал учительствовать в школе. А в свободное время ходил по тамошним лесам. Там тоже тайга бывает глухая: волки, медведи, лоси. Но чего - то мне там не хватало. Нет такого простора и необъятности.
      Нет ощущения, что ты один в целом свете, и только где - то далеко, твой дом...
      И так меня тянуло в родную тайгу, что я в конце концов, уволился и приехал к нам, в деревенскую школу. Я вдруг начал понимать поговорку "Где родился, там и пригодился"
      Учитель, отворачивая лицо от кострового дыма, помолчал и потом продолжил.
      - А тут мои родные живут, места знакомые и любимые с детства...
      И главное - здесь я свой...
      Учитель помолчал, долго и пристально глядя в костёр...
      - Бывал я и за границей. И после двух - трёх недель тоска поднималась в душе. Чужой язык, чужие обычаи, другие отношения между людьми...
      Всё это начинает угнетать, когда проходит срок гостевания, когда перестаёшь удивляться тому, как кругом всё интересно и хорошо устроено. И начинаешь понимать русскую поговорку- - Учитель невесело усмехнулся: "Хорошо там, где нас нет!"
      Ребята серьёзно слушали, стараясь понять, почему вдруг так погрустнел Учитель...
      Потом надолго замолчали...
      Ночь разлилась вокруг. Яркое пламя костра выхватывало из темноты, несколько тёмных деревьев и окружающих кустов. Заметно похолодало...
      В просветы между вершинами сосен на тёмном небе, светилось, серебряной пылью множество звёзд. И в тайге стояла тишина, нарушаемая только треском дров в костре...
      - Так вы советуете нам выучиться и возвращаться? - прямо спросил Володя и Учитель, сделав паузу, ответил.
      - Думаю, что человек может счастливо прожить только у себя на Родине. Всё что он имеет где - то на стороне - это вещи всё внешние. И сколько комфортно и богато не живи - ты не у себя дома. А это рано или поздно скажется ...-
      Он вновь вздохнул.
      - Я не могу вам советовать. У вас у каждого своя судьба. И потому думайте сами. Вам жить...
      Но я вам свою историю, тоже, не просто так рассказал...
      Беседа сошла на нет...
      Ребята начали зевать и Учитель первый расстелил спальник и забравшись внутрь, устроился поудобней и замолчал. Он быстро заснул...
       А ребята ещё сидели у костра и молча смотрели на огонь, обдумывая сказанное Учителем...
      Наконец и они разошлись по спальникам и костёр медленно угасая, ещё светился фиолетово - алыми угольками в середине, а по краям, серый, горячий ещё пепел, чуть дымил тонкими струйками...
      
      ...Кирилл проснулся посреди ночи, оттого, что недалеко несколько раз щелкнули, ломаясь под чьей - то тяжёлой поступью, сухие ветки валежника.
      "Ходит кто - то? - с тревогой подумал он. - Хорошо, что нас четверо и с нами Учитель..."
      Перевернувшись с боку на бок и прислушиваясь, юноша незаметно заснул вновь...
      Он открыл глаза от яркого солнечного света, бьющего яркими лучами сквозь молодую зелень. У костра уже ходил, Учитель и вкусно пахло свеже сваренной кашей. Учитель увидев, что Кирилл проснулся, улыбаясь поприветствовал: - Доброе утро!
      И помолчав продолжил: - Кушать подано, извольте просыпаться - и тихо засмеялся.
      Кирилл, вылезая из спальника, весело крикнул: - Подъём братва!..
      Ребята зашевелились в спальниках, открыли заспанные глаза, но заметив, что Учитель уже выставляет кашу на скатерть сделанную из газет, быстро вылезли из тёплых спальников и полив друг другу из кружки на руки, умылись и сели завтракать...
      Впереди был долгий интересный день, и большой поход на плоскогорье...
      
      
      Солнце вставало над зелёной тёплой землёй. Его лучи, пробиваясь сквозь осинник приобретали зеленоватый оттенок, и тени становились тоже зелёными. Но, даже при солнце, с утра было прохладно и так приятно посидеть у жаркого костра, вспоминая ночной холод и постоянное ощущение нехватки тепла в теле, чтобы спать в комфорте. Это было некое пребывание на грани сна и пробуждения, когда постоянно ворочаешься и устраиваешься поудобнее...
      Костёр горел почти всю ночь и самый чувствительный к холоду Кирилл, постоянно подкладывал дров, чтобы на час забыться в приятно - жаркой близости большого огня....
      Позавтракав, помыли посуду, и убрали около костра.
      На этом постоянно настаивал Учитель. Он говорил о минимуме комфорта, который создаёт сам человек, находясь в тайге и одно из условий этого - соблюдение элементарных правил гигиены.
      С утра - умывание, после еды - мытьё грязной посуды, туалеты подальше от ночёвки и в одном месте, чистота вокруг кострища и что очень важно - очередность в хозяйственных работах. Каждый знает, в какой день он отвечает за приготовление еды и уборку в лагере...
      Выступили в поход, когда солнце поднялось над вершинами ближних деревьев. Выстроившись походным порядком, поднимались в гору по склону холма, среди осинника и высокой уже травы.
      Разогревшись задышали, но Учитель, идущий первым, не спешил и потому, ребята постепенно настроившись, сосредоточились и ступая почти след в след, каждый начал думать о своём.
      Поглядывая вокруг, Володя вспоминал весенние экзамены, бессонные ночи, когда за несколько часов заново прочитывал весь учебник, а придя на экзамен, чувствовал лёгкое подташнивание, от выпитого ночью кофе...
      
      Экзамены получились и по их результатам Володя стал первым в классе.
      "Буду поступать в мединститут - думал он, перелезая вслед за Учителем, через упавшую, метровой толщины лиственницу.
      - А, окончив, вернусь в деревню и стану работать для земляков. Тут люди все знакомые, и потому, легче будет привыкать, да и дел тут очень много. Открою отделение районной больницы, у нас в посёлке и буду лечить стариков и старушек, чтобы подольше жили..."
      Их кустов справа, с треском больших чёрных крыльев вылетел глухарь.
      Учитель на мгновение замер, взявшись правой рукой за ремень карабина на плече, а потом, проследив полёт, показал ребятам рукой: - Вот там сел...
      Не останавливаясь, продолжили поход, уже по лесистой гриве, где в просветы между деревьями, иногда в обе стороны открывались панорамы противоположных таёжных склонов, с далёкими гребнями гор.
      Подъём был пологий, но ощутимый. Все вспотели, и когда вышли на открытые пространства то вздохнули с облегчением.
      Тут среди сухой болотины кое - где поросшей низким кустарником - ерником, дул навстречу прохладный ветерок и было легко дышать и широко смотреть.
      То и дело под ногами были видны на влажной траве и в мочажинах, следы лосей - крупных и поменьше.
      Ветки ерника вокруг были объедены и белели свежими обрывами и сколами. Создавалось впечатление, что какой - то пьяный садовник неумело и неровно резал вершинки кустарника и ветки, тупыми ножницами.
      Тут и там видны были кучки катышей зимнего, а иногда и свежего лосиного помёта.
      Учитель пошел медленнее, всматриваясь вперёд и по сторонам.
      Ребята тоже насторожились...
      Вскоре среди ерника образовался широкий прогал и походники вышли к пересохшему озеру, берега которого были на метр выше заросшего молодой травкой дна и покрыты высокими кочками с длинной осокой на них...
      Вдруг Кирилл сдавленно прошептал: - Вижу!
      Все остановились, и Учитель тоже шепотом подтвердил: - Я тоже вижу большого лося.
      Зверь стоял у противоположного берега и смотрел в сторону людей, не испытывая ни малейшего страха. Это был Сам.
      Он, ещё помнил фигуру того человека, который спас его от волков, несколько лет назад. И потому, с любопытством вглядывался в мелькающие среди ерника головы и плечи четырёх человек.
      Когда Учитель переступил ногами и стал доставать из чехла фотоаппарат, Валера до сих пор молчавший прошептал: - Эх! Его же подстрелить можно! Учитель, наконец, справившись с чехлом достал аппарат и выбирая позицию задвигался, переместившись чуть влево.
      Заметив движение, Сам тоже стронулся с места, и медленно передвигая циркуле образные, высокие сероватые ноги пошёл в сторону ближнего берега и зарослей болотистого ивняка...
      До зверя было метров пятьдесят и Учитель, выбрав дистанцию, несколько раз щёлкнул затвором аппарата.
      Сам вновь остановился, услышав это щёлканье, повернул большую голову с крупными, ещё покрытыми замшевой кожицей рогами и большими, чёрными глазами внимательно и опасливо посмотрел на людей.
      В этом взгляде, во всей его насторожившейся фигуре был немой вопрос. И словно отвечая на этот вопрос, Учитель ответил полушепотом: - Да не тронем мы тебя! Гуляй и живи дальше!
      Лось словно успокоенный этими словами повернулся и не торопясь, широко шагая, поднялся на берег пересохшей озеринки и мелькая среди невысоких сосенок, скрылся из глаз...
      Все вдруг разом заговорили.
      - Вот громадина-то - восхищался Володя, а Кирилл добавил: - А рога-то какие широченные. Как две развесистые лопаты!
      Валера поцокал языком: - Мяса в нём не менее трёхсот килограммов. А ещё и камасы!
      Учитель глянул на него улыбаясь, и подумал: "Этот добытчиком будет"
      И сам прокомментировал: - Крупный бык. Его надо беречь - он своё здоровое потомство здешним лосям даст.
      А потом подытожил: - Всему своё время. Сейчас нет резона лося стрелять. Жарко...
       Пока вынесешь, мясо может испортиться, да и в деревне его тоже негде хранить. Можно конечно закоптить мясо, но во первых сейчас не сезон и нас могут как браконьеров осудить, а с дугой стороны, весь наш поход насмарку пойдёт...
      - А так мы его видели - Учитель посмотрел вдаль - и теперь знаем, что он здесь живёт, сильный и красивый, и что здешние лоси будут такими же крупными и сильными. А значит их ни медведи, ни волки не тронут...
      
      Вскоре, выйдя на пологий склон, посреди которого блестел мелкий ручеек, походники остановились на привал...
      И так широко и чисто было вокруг, так безоблачно и прозрачно синело небо и светило яркое солнце, что у всех поднялось настроение.
      Весело потрескивающий костёр, вкусный ароматный чай с бутербродами, прохладный ветерок и посвистывание коршуна парящего в синей вышине, делали этот обед в центре дикой тайги, праздником свободы и вечно молодой жизни...
      Учитель прилёг у костра и глядя на счастливых, улыбающихся ребят проговорил:
      - Вот за это я и люблю тайгу!
      - Здесь, я себя иногда чувствую свободным и счастливым, как нигде и никогда больше...
      Вот поэтому, я и вернулся сюда, хотя мог бы жить и в Питере, и за границей. Но нигде нет такого неба, такого чистого воздуха и такого единения с матушкой природой...
      Он весело засмеялся: - Ну, я что - то расфилософствовался сегодня!
      Ребята пили чай, сидя вокруг угасающего костра, слушали учителя и были довольны абсолютно всем на свете.
      "Как замечательно, что мы здесь - восторженно думал Кирилл. - Ведь впереди ещё целое лето свободы. А потом город, учёба... Я точно пойду на охотоведение. Такая жизнь, мне очень нравится"!
      ...После большого привала стали спускаться на другую сторону полукруглой долины. По широкой пади, по заросшей вездеходной дороге спустились к смородинной речке, повернули налево, перешли по бревнышку прозрачный быстрый поток и по руслу, покрытому кое - где большими обкатанными водой валунами, поднялись к следующему повороту дороги налево.
      Потом, перейдя ручей, спрятавшейся среди высоких кочек, поднялись на невысокий гребень и перевалили в другую падь...
       Пройдя по краю широкой маряны раскинувшейся на весь склон слева, спустились к ручью и повернули на стрелку, влево, горбом поднимающуюся между двумя, заросших чащевитым кустарником и ёлками, распадков. Поднявшись в половину склона, Учитель, озираясь и глядя внимательно под ноги, вывел ребят на чуть заметную звериную тропу.
      И когда тропка, в половине довольно крутого склона вышла к словно врезанной в него плоской площадке, показал рукой вперёд и проговорил: - Здесь и ночевать будем.
      Только теперь ребята разглядели, под самым склоном незаметную, серо - коричневую зимовейку.
      - Вот это да! - восхитился Володя. Так спрятана, что с двадцати шагов можно пройти мимо и не заметить!
      Мигом сбросили рюкзаки и расправляя плечи, натруженные за длинный день похода, занялись ужином и заготовкой дров.
      Пока ребята собирали валежник и разводили костёр, Учитель сходил с эмалированным ведром за водой на ближний ручей, протекающий где то метрах в ста пятидесяти от зимовья по тёмному дну распадка, заросшему молодым редким ельником.
      Вернувшись, поставил варить кашу и кипятить чай.
      Все снова уселись у костра, поглядывая на зимовейку, из трубы которой поднимался дымок - решили протопить печку перед ночлегом и просушить внутри...
       Похоже, что в зимовье никого не было ещё с прошлой осени. Дрова были нарублены и сложены в поленницы снаружи. А внутри было тесновато, но уютно. Был и стол сделанный из тёса, и печка, и нары на две стороны, на которых вполне могло уместиться человек пять - шесть...
      Скоро солнце село за противоположный высокий склон, но долго ещё оставалось светло.
      Поели не торопясь и с большим аппетитом. Уже допивая чай, Учитель глянул на часы и спросил.
      - Я хотел бы показать вам здешний солонец. Не хотите ли пройти туда? Это метрах в двухстах - и он показал рукой направление.
      Ребята с радостью согласились....
      Учитель вёл их через лес, и только подходя к солонцу, вышли на глубоко набитую в земле звериную тропу. А вскоре показался и солонец - поляна с низким скрадком в дальнем её конце, покрытым чёрным рубероидом....
      Вышли к выгрызенной зверями в земле яме, к которой со всех сторон сходились радиусы звериных троп и тропинок.
      Когда люди появились на поляне, в мелком густом сосняке, на дальнем краю, вдруг раздался треск и стук крупных копыт.
      Несколько раз сквозь зелень хвои промелькнуло что -то коричнево - рыжее. Довольный Учитель прокомментировал: - Это изюбрь - рогач. Когда он бежал, я даже рожки у него заметил. Они в это время приходят сюда ещё по свету и долго стоят в чаще выслушивают и вынюхивают. Когда у них панты, то они очень осторожны!
       Ребята подошли к краю ямы и увидели множество следов на подсыхающей грязи в яме. Тут были и козьи, и оленьи, и лосиные...
      А по краю ямы были видны плоские, похожие на отпечатки продолговатых лепёшек, медвежьи.
      - Хозяин приходил - проговорил Учитель, показывая на эти отпечатки.
      Ребята промолчали, но лес вокруг внезапно наполнился тайной опасностью и тревогой.
      Учитель понимая их состояние успокоил: - Сейчас медведь сытый и на зверя не нападает. Он сейчас молодой травкой питается, а на солонец из любопытства заглянул, проверить, всё ли в порядке...
      Он тихо засмеялся, но в душах ребят осталось прохладное ощущение тревоги...
      
      Вернулись к зимовью в сумерках.
      На угли подбросили сухих сосновых веток и костер, затрещав, вспыхнул ярким пламенем. Вновь поставили кипятить чай, сели вокруг поудобнее и стали разговаривать.
      Учитель, а больше говорил он, - ребята только задавали вопросы, - объяснял всё так, будто он разговаривает со взрослыми или даже своими ровесниками и это всегда подкупало ребят, в немолодом уже Учителе...
      Разговор зашёл об учёбе в школе и как сделать так, чтобы они вырастали хорошими людьми. Учитель умел так выстроить беседу, что после, ребята ещё долгое время обдумывали её.
      Учитель, в этот раз говорил о том, что взрослые- родители и учителя, отвечают за воспитание детей, постепенно превращая их из маленьких эгоистичных животных в человеков, достойных своего прародителя - Бога...
      - Но взрослые, - продолжал он - в ответе и за тех детей, кто своего места в этой жизни не находит. И если кто-то из подростков, потом, через несколько лет, становится алкоголиком, наркоманом или преступником, то в этом есть большая вина взрослых...
      Он о чём то глубоко задумался и надолго замолчал, а ребята сидели притихшие и пристально смотрели в костёр, стараясь разгадать таинственный, меняющийся рисунок пламени...
       В обычное время, из глубокой узкой долины, снизу, пришли сумерки. Небо потемнело и только на западе, над горизонтом долго ещё пламенела вечерняя заря...
      Учитель сидел неподалеку от костра, сложив согнутые ноги по-турецки, под себя. Изредка он, взглядывая поверх костра, делал паузы в своём рассказе...
      - Есть много случаев, когда человеческие детёныши попадали в стаю диких животных. И если они жили с волками, то бегали на четвереньках и на коленях у них возникали ороговевшие мозоли. Они не умели говорить, но выли так же, громко и страшно, как волки...
      В Индии несколько раз детёныши людей попадали в стаю обезьян и тоже по уровню, выше обезьян не поднимались.
      Но я знаю и другой пример. Французский антрополог, изучавший дикие и отсталые племена Амазонки, привез в Париж и отдал на воспитание своей матери девочку - сироту, из самого отсталого племени в джунглях.
      И эта девочка, воспитанная в семье антрополога, выросла, окончила университет и стала доктором антропологии...
      Учитель помолчал, поворошил палочкой угли в костре, поглядел вверх, на ночное, звёздное небо...
      - С другой стороны, без воспитания природой, - продолжил он, оглядывая притихших ребят, - невозможно вырастить нормального, психически и физически здорового человека.
      Если человек не противопоставляет себя дикой природе, а чувствует себя её важной частью, то он и живёт осмысленно, с пониманием своей индивидуальной конечности, но вечности биовида, "гомо - сапиенс - сапиенс", то есть человека мыслящего.
      На мой взгляд, человек в ряду животных занимает срединное место между тигром и коровой. И вот, чтобы не стать очень близким к корове, человек должен противостоять тиграм, то есть хищникам.
      Любая попытка превратить человека в травоядное, может, в конце концов, этим и закончиться. Тигры, то есть хищники сделают человека жертвой, то есть коровой...
      Учитель помолчал, сделал паузу, снова поправил костёр и продолжил: - В современном человеке любовь к животным часто так преувеличена и самоценна, что эти любители "братьев меньших" начинают ненавидеть людей, непохожих на их питомцев...
      - В человеке - Учитель вновь помолчал, налил себе чаю из котелка, отхлебнул и продолжил.
      - В человеке живёт охотничий инстинкт и рано или поздно он проявляется. Хорошо, если он проявляется в молодом возрасте, являясь частью извечного вживания в природу. Потом в процессе развития личности, человек может перестать охотиться и даже стать вегетарианцем. Но это необходимая ступень развития личности. Вспомните Толстого или Фолкнера...
      Учитель вновь сделал длинную паузу...
      Поправил костёр, подбросил дров, и только потом продолжил:
      - Часто в городах, из-за неверного воспитания, молодые ребята проявляют свой охотничий инстинкт, направляя его в сторону людей же. Отсюда самые зверские и бесчеловечные преступления и злобное соперническое отношение к себе подобным.
      Чтобы перебороть эту агрессию, я бы ввел предмет освоения дикой природы в качестве курса, если не в школе, то в вузе. И в процессе обучения отправлял бы юношей и девушек в походы по стране, по тайге - Учитель, невольно улыбнулся чему - то своему и продолжил - в археологические и антропологические экспедиции, не связывая это напрямую с зарабатыванием денег. Иначе всё выродиться в рвачество и махинации...
      Учитель вновь улыбнулся: - Хотя здесь, может быть я не прав... Но я сбился... Мы ведь об охоте говорили...
      Он вновь помешал в костре палочкой...
      - Так вот охота, на мой взгляд, является той социальной отдушиной, в которую направляется в приемлемое и даже полезное общественное русло, присущая человеку агрессивность.
      Если бы человека в молодости учили охоте, то как мне кажется, он меньше бы воевал, и меньше бы убивал себе подобных. И ещё, узнав природу поближе, защищал бы и охранял её сознательно...
      Через паузу, Учитель продолжил любимую тему: - Изолируя себя от природы - а так получается в больших городах - человек невольно становится объектом само агрессии.
      И потому, я вижу один из путей избавления от преступлений, связанных с насилием, именно в природном воспитании подростков...
      Учитель вдруг засмеялся весело: - Ведь мы с вами тоже охотники, хотя ещё ни разу за весь поход не стрельнули. Но и для нас, как цель похода, есть добыча чего-нибудь. И благодаря этой цели мы с вами ходим, смотрим, дышим, разговариваем и, насколько я понимаю, чувствуем себя почти счастливыми!
      Ребята дружно закивали головами...
      - И последнее - снова засмеялся Учитель.
      - Не знаю, как вы, а я чувствую себя в тайге совершенно свободным человеком и на время забываю про работу и даже про домашние дела. Самое замечательное, что домашние проблемы кажутся мне в лесу, какими-то несущественными пустяками. И совсем не волнуют меня!
       Здесь я по-настоящему отдыхаю от ни
      
      ...Время приближалось к полуночи и ребята зевая пошли спать в тёплую уютную зимовейку. И спали как убитые всю ночь и проспали бы до полудня, если бы их не разбудил Учитель.
      - Подъём - пародируя армейскую команду, проговорил он в пол голоса.
      - Нам сегодня ещё домой возвращаться. Надо пораньше выступить...
       Ребята дружно зашевелились, просыпаясь и спрыгивая с нар, потягивались, вытирали заспанные глаза и зевали...
      Вновь, при ярком солнечном свете на улице, они увидели чуть дымящий угасающий костёр, почувствовали в прохладном воздухе запахи каши и чая, заваренного смородинными листочками.
      Умывшись, все расселись вокруг костра и поели, запивая еду сладким чаем, рассматривая округу и синее безоблачное небо, высоко поднимающееся над зелёным лесом.
      Уходя от лесной избушки, в которой они провели замечательную ночь, Учитель, обернувшись к зимовью, поклонился на три стороны, вздохнул и решительно зашагал в низ по склону, в обратную сторону.
      Лес кругом весело светился под солнечными лучами оттенками зелёного, от тёмного, почти чёрного, у громадных елей стоящих в пойме ручья, до светло зелёного почти жёлтого, у осиновых листочков, на деревьях, растущих в долинах и на южных тёплых склонах...
      Поднявшись в тяжёлый, крутой склон, к перешейку между долинами, путешественники спустились вдоль речки, по лесной дороге и, перейдя тенистый брод в ельнике, по мелкому, промытому водой галечнику, повернули направо и пошли дорогой вверх по пади...
      На травянистой колее, отпечатались колёса "Урала", повалившего и примявшего бампером кусты ольшаника, растущего посередине зарастающей дороги.
      В какой - то момент, из-под ног с хлопаньем крыльев взлетел глухарь и Кирилл, взмахнув рукой, показал место, откуда сорвался "петух"
      Остановившись, Учитель, глядя в сторону полёта глухаря, вдруг насторожился. Ребята глянули в ту же сторону, и востроглазый Валера, показав рукой вперёд, вдруг с тревогой проговорил: - Там медведь, оленя дерёт!
      Учитель, не отвечая снял с плеча карабин и то пригибаясь, то вставая на цыпочки, всматривался в заросли кустарников, метрах в шестидесяти от дороги. Там мелькало коричневая шуба медведя и что - то рыжеватое, лежащее на траве...
      - Посмотрим! Посмотрим, - проговорил Учитель и взяв карабин на изготовку,
      зашагал в сторону топчущегося на одном месте, медведя.
      Ребята, переговариваясь, стараясь держаться вместе, тронулись за ним следом.
      Медведь, заметив людей, рявкнул, поднялся на дыбы и пошёл навстречу людям.
      - Там у него добыча - словно разговаривая сам с собой пояснил Учитель и подождав некоторое время, видя, что медведь не убегает, вскинул карабин вверх и дважды выстрелил в воздух.
      Медведь снова рявкнул, опустился на землю и мелькая среди кустов стал уходить в сторону, останавливаясь, озираясь и злобно рявкая.
      Однако, когда все четверо походников вышли на чистое место, медведь перешёл на валкую рысь и скрылся в кустах на невысоком гребне долины, откуда вновь сердито и пронзительно заревел...
      Подойдя чуть поближе, ребята рассмотрели, что на траве в развороченном во время борьбы, ольховом кусте, лежал молодой олень, видимо первогодок, у которого, похоже была сломана передняя нога и на лопатке зияла широкая, окровавленная рана. Глядя на людей большими испуганными чёрными глазами, оленёнок пытался подняться, но уже не мог этого сделать.
      Наверное, он уже умирал от ран - голова его, то опускалась на землю, то вновь, он пытался её поднять повыше ...
      Учитель посерьёзнел, с грустью поглядывая на оленёнка, стал объяснять.
      - Думаю, что медведь его подкарауливал здесь в кустах и схватил, внезапно напав. Ударив лапой, переломил кость передней ноги, а потом повалил и стал драть и кусать...
      Ребята, столпившись вокруг с жалостью, смотрели на умирающего оленёнка.
      - Не подходите близко! Он может лягнуть копытом и сломать вам ноги - предупредил учитель. В это время из сосняка, уже на перевале долинки, снова раздался рёв обиженного медведя.
      Учитель поморщился и пояснил.
      - Вот поэтому, я и беру с собой ружьё каждый раз, как ухожу в тайгу. Такой вот медведь, на человека одиночку, нападает не раздумывая. Звери, когда защищают добычу, становятся злыми и агрессивными...
      Уже несколько раз, вот так в тайге, мне приходилось от медведя отстреливался...
      Но с оленёнком надо было, что - то делать. Он умирал. Голова его уже не поднимаясь, лежала на травке и только чёрные глаза смотрели печально и тревожно.
      Учитель, зайдя чуть с другой стороны, решившись, вдруг вскинул карабин и выстрелил в голову оленёнка...
      - Чтобы не мучился больше - тяжело вздохнув, пояснил он и перезарядился...
      Достав из ножен короткий аккуратный ножичек, Учитель стал разделывать оленя, а ребята помогали ему.
      Володя, подрезая своим охотничьим ножом неудобные места, стараясь подражать Учителю, там, где удобно снимал шкуру с помощью кулака правой руки, отделяя её от мяса, а левой оттягивая её в сторону...
      Вчетвером управились быстро, и, разрезав мясо на куски, переложили его в рюкзаки.
      - Вот дома обрадуются - проговорил Валера, и ребята невольно заулыбались. Им нравилось быть похожими на взрослых охотников.
      Учитель разделил мясо поровну, а когда стали поднимать рюкзаки, то закряхтели от натуги.
      - Ничего - успокоил ребят Учитель. - Мы до дороги донесём, а это, почти весь путь под гору. А потом приедем за мясом на машине. Тут уже не так далеко.
      А я составлю протокол в лесничестве, опишу все, как было, и вы подпишетесь. Не бросать же мясо здесь!
      
      ...Путь до дороги оказался для ребят очень тяжёлым.
      Если первые метров пятьсот шли все вместе, поспевая за Учителем, то потом растянулись длинной цепью. Валера шел уверенно и ловко перескакивал канавки и кустики.
      Но слабенький Кирилл, задыхался от нехватки воздуха и в конце пути едва волочил ноги. Учитель как мог, подбадривал ребят, но и ему было нелегко, и он вспотел до корней волос. Но для него это было привычной работой, которую в тайге приходилось иногда делать...
      Наконец дошли до дороги и долго отлёживались на травке, на обочине, успокаивая дыхание. Потом сложили мясо в полиэтиленовый мешок, и спрятали его под густые еловые ветки, развесистой ёлки...
      Дальше шли - словно на крыльях летели - так полегчали освободившиеся от мяса рюкзаки...
      В деревню вошли под вечер и разошлись по домам, а Учитель, зайдя в лесничество, рассказал всё лесничему. Выпросив у него машину, уже ночью съездил за оставленным под ёлкой мясом...
      Ребята, на какое - то время стали героями в глазах всех жителей деревни и особенно остальных одноклассников...
      
      
       К О Н Е Ц Т Р Е Т Ь Е Й Ч А С Т И .
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
       Ч А С Т Ь Ч Е Т В Е Р Т А Я.
      
      
      
      ...Волчата постепенно росли, и пищи требовалось всё больше и больше. Одиночка каждый день обследовал окрестности речной долины, уходя всё дальше...
      Однажды ночью, он подошёл близко - близко к человеческому жилью и на машинном выезде брода через Олху, долго стоял в ночной тьме, поджарый и крупный, в два раза больше, чем любая окрестная собака.
      От дома, стоящего на другой стороне реки, наносило запахи человеческого жилья, тёплого хлева и собачьей нечесаной и грязной немытой шерсти.
      Кобель, живший около дома и сидевший постоянно на цепи, вдруг завозился в блохастой конуре и забрякал цепью подвешенной на толстую проволоку, протянутую между двумя столбами дворовой изгороди.
      Одиночка услышал этот звон, и его острые ушки задвигались на громадной голове, глаза блеснули в темноте.
      Острые, длинные клыки обнажились, и показалась ровная и тоже белая строчка острых нижних зубов. Волк переступил с ноги на ногу, потом повернулся и деловитой рысью побежал в сторону логова, по лесной дороге.
      Ещё прошлой осенью, проходя мимо вместе со стаей и сделав лёжку в частом березняке выросшем на месте старой рубки, Одиночка слышал на луговине бывшего колхозного поля, повторяющееся мычание коровы. Она раз за разом, как заведённая "ревела" на все окрестности и ветер разносил мычание по округе...
      Она делала это от одиночества и тоски, а свинья, пасшаяся неподалёку, при каждом мычании поднимала голову, переставала чавкать и прислушивалась. Тут же, неподалёку, бродил белый козёл с узорными трубчатыми рогами, пощипывал траву, не обращая внимания на блажь, охватившую молодую бурёнку.
      Ему уже давно было всё равно, есть у него подружки или нет. Он жил по заведённому природой порядку: ел и спал совершенно ни о чём не переживая и не испытывая ни к кому ни симпатий ни антипатий. Может быть оттого, что он был стар?
      В соседней деревне, правда, жило целое стадо домашних коз, которые давали хозяйкам молоко и козла водили туда в определённое природой время на случку.
      Но его и это уже мало волновало. Он исполнял свои обязанности, но делал это бесстрастно и спокойно. А когда его уводили от разочарованных подружек, то старый козёл вовсе и не жалел о том, что покидает "землячек". Ему уже было по настоящему всё равно...
      В эту ночь, а точнее уже на рассвете, Одиночка поймал зазевавшуюся в густой высокой траве на обочине дороги капалуху и притащил к логову.
      Молодая выйдя к нему навстречу, словно благодаря Одиночку, лизнула его в морду, схватила ещё живую, но от страха неподвижную, глухарку, перекусила зубами крыло и принеся затрепыхавшуюся от боли птицу к норе, из которой выскочили все волчата, отпустила её.
      У Малыша, от вида птицы, поднялась шёрстка на загривке и он не раздумывая, высоко выпрыгнув, наскочил на неё, прижал лапами и куснув, вырвал одной хваткой все хвостовые перья.
      Глухарка ещё успела клюнуть волчонка в нос, и тот, взвизгнув от внезапной боли, схватил копалуху за горло и перекусил позвонки...
      Увидев, что птица мертва, волчица рыкнув, отогнала Малыша, разорвала копалуху на части и волчата, по её сигналу, накинулись на окровавленные куски залепленного пухом мяса...
      Однако, капалухи было явно недостаточно для такой оравы и волчица тоже осталась голодной. Ведь ей надо было много есть, чтобы производить молоко для волчат. Раздражаясь, она зло ощерилась на Одиночку, когда тот попытался подойти поближе к норе и он, рыкнув в ответ, обиженный отошёл от волчат и лёг на своём обычном месте, подальше от логова...
      Пролежав до полудня, волк вдруг вскочил и рысью направился в сторону деревни.
      Он знал, что рядом с просёлочной, глинистой дорогой идущей по краю поля, рядом с молодым березняком, пасутся козы, с которыми обычно бывает двуногое существо в ситцевом заштопанном платье и платочке треугольником, на маленькой голове.
      И запах этих коз, так напоминал ему запах хлева, который нанёс на него предутренний ветерок, от одинокого деревенского дома...
      Зайдя со стороны березняка, волк увидел в просветы кустов пасущихся коз, и почти ползком принялся их скрадывать.
      Сократив расстояние метров до двадцати, волк, вскочив, бросился длинными прыжками на поле. И только в последний момент заметил торчащий из травы, на краю поля, платочек женщины - пастуха.
      Перескочив через неё в высоком прыжке, Одиночка бросился на молодую козу, ударом клыков перервал ей горло и схватив, за загривок легко потащил в лес.
      ... Увидев громадного волка перескочившего через неё, женщина в ужасе замерла, потеряв способность что - либо делать.
      Но увидев, что волк волочит её любимую козочку с перерванным горлом в лес, завопила вдруг тонким, пронзительным от испуга голосом. "Помогите! Волки! Волки!!!"
      Но до деревни было далеко и конечно, её никто не услышал...
       В этот день, волчица с волчатами наелась до отвала, и волку, было позволено поиграть с малышами. Они всей "командой" набросились на Одиночку изображая атаку, когда он лежал на боку, и все шестеро волчат копошились на нём, от удовольствия повизгивая...
      Картинка была идиллическая - щенки делали с громадным волком всё что хотели. Малыш забрался к папаше - волку почти на голову и вцепившись в длинную шерсть между ушами с визгливым рычанием мотая головой пытался изображать из себя взрослого волка на охоте...
      Остальные волчата тоже не отставали.
      Молодая лежала в сторонке и дремала изредка, когда Малыш уж очень свирепо рычал, открывала глаза и убедившись, что Одиночка ведёт себя смирно, вновь впадала в сытую дремоту.
      Вся семейка в этот момент, безусловно, была счастлива...
      Весть о том что волк утащил козу почти из рук помиравшей от страха пастушки, облетела весь район.
      Но охотников уже давно не было в округе. Все или поуезжали в город, на заработки, или пили непробудно горькую, изредка, что-нибудь по мелочи зарабатывая в лесничестве на очистительных рубках или на заготовке дров, для районного центра...
      И потом логово надо было искать, а людей для этого, как обычно не находилось.
      К тому же, этот район, как - то особо пострадал ещё во времена давней войны и с мужиками, толковыми и работящими, тут, с той поры, была напряжёнка...
      Жители сделали из этой новости выводы и пасли своих бурёнок теперь только между деревнями на полу объеденных уже пастбищах, не рискуя угонять стада подальше в леса...
      Через неделю, в соседней деревни, пара очень крупных волков отогнала, а потом и задрала молодого бычка из фермерского стада.
      Бычка долго искали и обнаружили обеденную голову и кости на следующей неделе, в придорожном березняке, когда разлагающиеся остатки неприятно запахли...
      Искать логово летом, говорили местные власти - всё равно, что искать иголку в стоге сена и потому, решили ждать до осени...
      А волчата между тем росли день ото дня, становясь, всё крупнее и сильнее.
      Но больше всех и сильнее своих братьев и сестёр становился Малыш. Он уже был ростом с немалую волчицу и продолжал расти. Да и другие волчата старались не отставать от него.
      Все они, своими темноватыми загривками начинали походить на отца, Одиночку...
      
      ... Сам, между тем, готовился к гону. Он уже превратился в крупного лося с рогами лопатами, из которых веером росли острые отростки. У основания, рога были толщиной в крупную человеческую руку, а отростки, после того как кожица сверху сошла, были отполированы до белизны и остры, как вилы... Большую часть лета он провёл на верхних болотах, где его никто не тревожил. Там он отъелся и набрался сил.
      Круглая озеринка, после летних дождей, наполнилась водой и лось, каждый вечер приходя сюда, заходил на середину и погружая нескладно длинную голову на дно водоёма, доставал оттуда мучнистые корешки и большие зелёные листья, и поедал их, с задумчиво - сосредоточенным видом.
      Когда он, подняв голову, прожёвывал поднятую со дна еду, с его морды, по длинной ворсистой "бороде", на шее, состоящей из жёстких толстых волосков, в озеринку, с плеском сбегали потоки воды...
      ... Иногда, на берег озеринки по ночам выходила медведица с медвежатами. Но она даже не попыталась погнаться за Самом. В воде, он, с его острыми копытами и сильными ногами был в безопасности и всегда мог очень быстро переплыть озеро на другую сторону. Да медведица и не рисковала нападать на такого крупного и сильного зверя, как Сам...
      Несколько раз в отдалении, одинокий лось замечал стадо молодых маток с телятами, в котором ходила и Любопытная, уже выкормившая и вырастившая своего первого телёнка. Теперь она тоже ждала гона, хотя, может быть, и сама этого не осознавала.
      Стадо, заметив крупного быка, тоже не пожелало с ним встречаться и обогнув место его кормёжки, проследовало дальше. Лето стояло влажное и, корма на верхних болотах было достаточно.
      Сам проводив взглядом с высоты своего роста мелькающие в чаще спины маток, продолжил кормиться объедая мелкие осиновые ветки с мягкими и сочными листочками на них...
      Пока, он был ещё совершенно равнодушен к своим соплеменницам...
      ...Время гона, как всегда началось с появления, где - то внутри, беспокойства и возрастания непонятного внутреннего жара, от которого у лосей - самцов, пропадал аппетит и мучила постоянная жажда.
      Сама вдруг потянуло в места, где он до этого встречал стадо лосих.
      Не торопясь, размерено шагая по мокрому лугу, заросшему ерником и залитому кое - где водой, лось, чавкая проваливающимися сквозь размокшую дернину копытами, направился в ту сторону, где он совсем недавно видел стадо.
      Горло уже набухло от прилива горячей крови, и он неожиданно, попробовал излить мучившее его беспокойство в рёве - жалобе.
      "У - ох - х" - первый раз в этом году пожаловался он на своё состояние и остановившись послушал. Из дальних зарослей раздалось ответное "у - ох - х" и Сам, перейдя на рысь, побежал навстречу сопернику...
      
      ... Лосиха Любопытная услышав, на рассвете, стонущего быка, забеспокоилась и в предутреннем сумраке, покинув стадо молодых лосей, пошла на тревожный зов, ответила коротким мычанием.
      Вдалеке раздался треск веток и шлёпанье шагов по воде и на быстрой рыси из - за куртины кустарника выскочил разгорячённый незнакомый самец - лось, с большими рогами - сохами.
      Подбежав к матке - лосихе, почти на метр, он остановился и стал, всхрапывая, обнюхивать лосиху, пытаясь зайти сзади. Любопытная поворачивалась к нему мордой, но бык каждый раз отворачивался и пытался обойти самку.
      Эти движения по кругу, иногда похожие на незамысловатые танцы, продолжалось долго. Наконец, когда бык немного успокоился и привык к близости молодой самки, Любопытная не торопясь пошла в сторону высокого речного берега, виднеющегося вдалеке.
      И следом пошёл самец - сохатый на расстоянии не больше метра. Глаза его сделались мутно влажными и по временам, из горла вырывалось яростно - просительное - "у - ох - х".
      В одном месте лось остановился, потоптался на месте, принюхиваясь, и начал рыть копытами влажно податливую землю. Выкопав яму, он истоптав её копытами, наконец помочился на свежевскопанную землю, пахучей жидкостью, едкий аромат которой мгновенно распространился на сотни метров вокруг.
      Лосиха подошла к яме, понюхала метку и подойдя к лосю лизнула его в длинную с пористыми отвисшими губами, морду... Сохатый вновь попытался овладеть лосихой, но она уворачиваясь, избегая самца уходили всё вперёд и вперёд...
      Приближался вечер...
      И тут, из-за деревьев, появился, привлечённый этим запахом и идущий по следу гонного соперника, Сам. Его шея, за последние дни, тоже разбухла от постоянного сладостного напряжения и сделалась, словно толще и короче. И глаза так же возбуждённо и мутно смотрели на мир, как у всех самцов - лосей в эту пору...
      Выскочив на поляну, он заметил своего соперника и остановился. Он конечно помнил неудачные схватки с крупными быками, в прошлые годы и помнил все поражения и неудачи в этих схватках. Но в этом году он чувствовал себя необычайно сильным и преодолев минутную робость остановился, тряхнул тяжёлыми острыми вилами рогов и заревел - "у - ох - х".
      Любопытная равнодушно скользнула взглядом по темнеющей в сумерках фигуре Сама и продолжила кормиться, скусывая мелкий ивняк, растущий густым кустом в устье неширокого распадка, поднимающегося от реки к вершине прибрежного холма.
      Сохатый - соперник, рысью приблизился к Саму на двадцать шагов и стал покачивая, ворочать тяжелой головой из стороны в сторону и переступать ногами, показывая сопернику игру могучих мышц и размеры мощных рогов.
      Он был намного старше Сама, но и крупнее и рога имел побольше. Однако и Сам был силён и раздражён поисками самки. Он был во временном состоянии гонного сумасшествия, которое не могла охладить простая демонстрация превосходства в размерах мышц и рогов.
      Ему хотелось драться и во чтобы то ни стало отбить самку у Соперника...
      Постепенно сближаясь, быки храпели, мотали головами, и слюна липкими, толстыми нитями, тянулась из полуоткрытых пастей.
      Наконец Соперник первым, по праву старшего, решился и наклонив рога прянул на Сама. Удар рогов был так силён, что отбросил Сама почти на метр, но молодой бык удержался на ногах и упершись всеми четырьмя копытами, со вздувшимся от напряжения загорбком, противостоял неистовому напору Соперника.
      Лосиха не обращая внимания на дерущихся быков, продолжала объедать ивовый куст...
      Соперник, чувствуя возрастающее сопротивление молодого противника, напряг шею, и стал резко поворачивая рога вправо и чуть вверх выворачивать шею Сама.
      Тот сопротивлялся из последних сил, но ещё бы секунда и он сдался. И тут раздался громкий треск...
      Один из отростков на его роге сломался и потеряв равновесие молодой лось сунулся вперёд и освободившись от противодействия рогов соперника, под углом вонзил в шею Соперника острый конец левого рога, который пропоров толстую кожу, глубоко вошёл в тело, пробив по пути дыхательное горло. Воздух из лёгких сохатого с шумом вырвался через рану, и смертельно раненный громадный лось, рухнул на колени, а Сам мгновенно отпрыгнул в сторону, почувствовав дуновение смерти исходящее от тяжело раненного соперника.
      Старый лось стоял на коленях и пытаясь подняться, всё ещё разгоряченный схваткой, мотал тяжелой головой и храпел открытой пастью, хватая воздух и брызгая алой пеной из раны, вокруг...
       Но силы уже покидали мощное тело и он, через какое - то время, окропляя траву, ярко-красной кровью, вытекающей через глубокую рану, повалился на бок, и глаза его померкли, а по телу прошла крупная волна агонии...
      Глядя на умирающего соперника и ещё не веря в свою победу над этим старым и опытным лосем, Сам мотал рогатой головой и тяжело дышал, поводя налитыми кровью глазами.
      Увидев спокойно стоящую лосиху, Сам неуверенно подошёл к Любопытной и она, фыркнув, наконец, сдвинулась с места, обнюхала победителя и не торопясь развернувшись, не обращая внимания на побежденного умирающего Сохатого, повела победителя за собой в темноту дремучего и загадочного леса...
      Позади остался мёртвый лось, темнеющий шерстистым бугром в серой чаще ивняка. Голова его лежала на земле и один рог поднимался высоко вверх, похожий на корневой выворотень...
      Сам шёл вослед самке и иногда остановившись и роя землю копытами, заложив рога на спину и вытянув шею, тревожно и угрожающе ревел...
      
      Так прошло ещё два дня...
      Сам неотлучно следовал за любопытной и продолжал реветь всё громче и уверенней.
      Наконец остановившись на одной из лесных опушек, Любопытная позволила Саму приблизиться к себе сзади. Бык дрожа от страстного желания и напряжения, вдруг, взгромоздился на спину самки, обхватил её клинообразный круп передними ногами и доставая скалящейся мордой почти до её ушей, вошёл в неё со стоном и самка содрогнулась от тяжести его тела, силы и страсти желания, своего повелителя...
      Через полчаса, лоси, ещё при свете вечерней зари, перешли неглубокую речку, попили воды и продолжили свой путь дальше...
      Тут из ближнего, мокрого и болотистого распадка, раздался вдруг ответный рёв и лоси остановились.
      Солнце уже село скрывшись за горизонтом, но свету было ещё достаточно, чтобы заметить лося - быка выскочившего на край широкой поляны, из дальних кустов...
      Молодой бык, тоже увидев Любопытную и Сама, рысью приблизился и остановился метрах в двадцати, перебирая длинными ногами и мотая рогатой головой...
       Сам, развернувшись, пошёл навстречу пришельцу, всхрапывая и поводя рогами. Молодой, чуть подался назад и в этот момент уверенный в себе Сам рванулся ему навстречу и чуть приподнявшись на передних ногам, сверху вниз ударил соперника.
      Молодой пытался сопротивляться, но несмотря на напряжение всех сил, вспахивая траву задними копытами до земли, поехал, заскользил назад, и осознав превосходство Сама, вдруг прянул в сторону, развернулся и галопом побежал в лес, отступая и уступая большей силе и боевой уверенности соперника...
       После этого случая, Сам почувствовал себя владетелем и повелителем самки, в полной мере. Теперь уже не он, а она следовала за ним в некотором отдалении и самец, останавливаясь через какое - то время, гордо и звучно трубил на всю окрестную тайгу о своей победе, о пришествии времени его силы и могущества...
       Он был победителем и потому передал в потомство грядущих поколений свои гены, особенности своего характера и сложения...
      Прошло две недели и Сам покинул лосиху, в которой уже началась новая жизнь...
      А Любопытная, вскоре ушла в свои обычные кормовые угодья, навсегда расставшись с Самом.
      Бык побрёл дальше и переходя из урочища в урочище, ревел в поисках других соперников и новой матки - лосихи. Ему удалось отвоевать до конца гона ещё одну матку, и он передел и в её потомство часть себя, тем самым, выполняя законы вечно обновляющейся природы.
      Только сильнейший передаёт в потомство свои особенности, позволившие ему не только выжить но и победить всех соперников...
      ...Любопытная, после гона, присоединилась к знакомому стаду маток с молодняком и стала живя, как обычно, вынашивать в себе зародившуюся, новую жизнь...
      В ожидании морозов, лосихи с телятами держались в долине истока Олхи.
      Они были спокойны и отъедались в преддверии зимы, выходя на кормёжку ночью и возвращаясь на место лёжек уже после восхода солнца. В это время им ничто не угрожало в тайге.
      Взрослых медведей в округе не было, а Песочного они не боялись. Он был ещё слишком неопытен, чтобы нападать на громадных лосей...
      
      ... Молодой медведь, в разгаре лета поднялся по склону водораздельного хребта в предгорья и какое-то время, пережидая дневную жару в пушистых, прохладных затенённых пихтачах, ночами выходил на крутые склоны и ворочая камни, раскапывал норки запасливых бурундуков, приготовивших ещё с прошлой осени запасы кедровых орешков.
      Несмотря на небольшой рост, молодой медведь, переворачивал камни по несколько сотен килограммов весом, и будучи с виду неуклюжим толстяком, когда надо умел мгновенно прыгнуть и схватить шустрого и юркого полосатого бурундука, что было для него вкусным лакомством...
      Чуть позже, Песочный перешёл в соседнюю долину и по ночам проходя по заросшей, старой лесной дороге, разваливал, рассыпал на травку крупные муравейники, лакомясь муравьиными яйцами, хранящимися внутри и в центре муравейников.
      А потом, высунув язык поедал суетящихся тысячами встревоженных муравьёв. Забавно что такой большой и сильный зверь питался такими маленькими насекомыми.
      Но за время кормёжки Песочный съедал их каждый день по несколько тысяч и потому чувствовал себя сытым и довольным...
      Он рос быстро, а тут подошло время созревания ягод, может быть самая приятная пора для медведей. Теперь он выходил кормиться на восходе, и только к полудню, наполнив желудок сладкой и вкусной пищей, не уходя далеко, ложился в тень под ёлку и сладко дремал до вечера, до солнце-заката.
      ... Проснувшись, медведь, потягиваясь и зевая, раскрывая пасть с острыми зубами и длинными клыками по краям, встряхивался, приводя в порядок свою обновлённую после линьки меховую шубу, коричневую с песочными отметинами по хребту.
      Размявшись таким образом, он, не торопясь следовал на ягодники, где и кормился до глубокой ночи.
      На ягодниках он разъелся, раздобрел и под шкурой накопил слой белого сала в несколько сантиметров толщиной.
      Ягодный сезон продолжался больше месяца.
      Вначале созрела ароматная лесная малина, а потом по очереди вызревали смородина, черника, голубика, жимолость, черёмуха и брусника ...
      Как - то раз, проходя по лесу, он вдруг учуял запах разлагающегося на жаре мяса.
      Подняв голову вверх, поводя чёрным влажным носом из стороны в сторону, он пошел в направлении источника этого запаха и вдруг, увидел большую тушу лося, лежащую на краю лесной поляны.
      Приблизившись, медведь осторожно обошёл мёртвого лося кругом и только после этого, стал выедать внутренности, с трудом разодрав толстую кожу на вздувшемся брюхе.
      Запах тления не только не отпугивал Песочного, но казался ему приятным ароматом - так нравились ему полуразложившиеся потроха...
      Наевшись, медведь ушел в прибрежный ельник и там залёг, вслушиваясь сквозь сон - не пытается ли кто-нибудь подойти незамеченным к его добыче, мёртвому лосю...
      На третий день, к трупу лося пожаловали гости...
      Одиночка, теперь охотившийся с волчицей, оставляя повзрослевших волчат у норы, пробегал неподалёку и учуяв запах падали, резко свернув, напрямик прибежал к остаткам лося. Вскоре к нему присоединилась волчица.
      Только-только они с Молодой принялись рвать острыми зубами жирные стёгна, как из кустов на них бросился молодой медведишко, с серыми пятнами на коричнево, блестящей шерсти загривка.
      Волки отпрыгнули от добычи, ощетинились и, показывая в грозном оскале острые, длинные клыки, разошлись в стороны, угрожающе ворча и распушив хвосты.
      Медведь хотел напугать волков, но Одиночка был так велик и силён, что уже не боялся в тайге никого и даже медведя. Волк был всего на треть меньше Песочного, и потому, решил принять вызов и драться с небольшим молодым медведем.
      Молодая тоже была сильна и опытна, но впервые дралась с медведем и потому была осторожна.
      Одиночка на прямых ногах подошёл к Песочному и держа расстояние не более двух метров, медленно стал кружить перед медведем, выбирая момент для нападения.
      Но Песочный решился первым - он неожиданно с громким рыканьем прыгнул вперёд и Одиночка, сохраняя дистанцию в те же два метра, отпрыгнул несколько раз назад, избегая ударов медвежьих лап. Удары медвежьих когтей, прошли мимо цели.
      В это время, волчица бросилась сзади на Песочного и клацнув клыками, состригла клок шерсти с толстого медвежьего зада. Мгновенно развернувшись Песочный кинулся на Молодую, которая тоже легко уклонилась от его ударов и отступила...
       Воспользовавшись тем, что медведишко повернулся к нему задом, Одиночка прыгнул и укусил Песочного за правую заднюю ногу, за лохматое стегно... Медведь рявкнув от боли, мгновенно развернулся, но Одиночка уже отскочил на те же два метра и стоял в напряженном ожидании...
      На какое - то время звери остановились, оценивая ситуацию, и на траву из раны на ноге медведя, закапала красная кровь...
       Над деревьями, по краю поляны пронёсся порыв ветра, и вершины сосен зашумели, загудели тревожно. Но порыв ветра улетел дальше и шум на время утих....
       Песочный вновь бросился на Одиночку, но уже менее решительно и тут уже, Молодая длинным броском настигла незащищённый зад и куснула за голую черную подошву, на мгновение мелькнувшую перед ней.
      Песочный вновь рявкнул от боли и уже не заботясь о последствиях, кинулся догонять Одиночку, который, легко отпрыгивая, уклонялся от ударов медвежьих лап и укусов длинных клыков...
       В это время Молодая, настигнув медведя сзади, вцепилась на миг за гачи на задней лапе и прокусила кожу...
      Звери закрутилась в схватке, но было ясно, что вдвоём, крупные волки могут серьёзно изранить толстого, отъевшегося молодого медведя...
      И Песочный отступил.
      Он, опустив голову, галопом поскакал в сторону леса, а волки скакали, сзади пытаясь достать его, укусить за зад.
      Наконец Одиночка и Молодая изгнав медведя от добычи, вернулись к останкам лося и фыркая и возбуждённо озираясь, продолжили пир.
      Песочный же, так неудачно воевавший с волками, зло и обиженно порыкивая, побрёл в глубину леса...
      
      ...Волчица закончила насыщаться через час.
      Её брюхо отвисло от тяжести съеденного мяса и она тяжёлой рысью побежала в сторону логова.
      А Одиночка, блестя зелёными огоньками глаз светящимися в темноте, отошёл от туши лося, сел на задние лапы и подняв большую квадратную голову к тёмному, звездному небу завыл глубоким басом.
      От логова ему взлаивая ответили повзрослевшие щенки - волчата и где-то, в пол пути от норы, ответила волчица, пронзительно и гнусаво подхватила вой матёрого, этой страшной и тоскливой песни дикой природы, раскатившейся по округе, подхваченной эхом и слышимой на многие таёжные километры...
      А медведь Песочный, заслышав этот вой из частого молодого ельника, вылизывая раны на лапах глухо зарычал, поднялся из лёжки и заковылял прочь от этого опасного соседства...
      И долго ещё волчья победная песня звучала над притихшей осенней тайгой, облетая все дремучие углы и закоулки дикого леса.
      Услышал этот вой и человек - Рыбак сидевший у костра на берегу таёжной речки в нескольких километрах от поющей волчьей стаи.
      Он поёжился от этих диких свирепых звуков, и чтобы не слышать их, как можно плотнее укрылся с головой толстым тёплым ватником и попытался заснуть. Этот вой действовал на него угнетающе и устрашающе...
      "Никогда больше без ружья не пойду в лес, даже на рыбалку. Ведь будь со мной оружие, мне был бы не страшен этот вой - угроза, и я бы любовался тихой ночью отдыхая у костра, не боясь нападения этих страшных обладателей беспощадно свирепых голосов"
      
      ...Назавтра, в вечерние сумерки, волчица привела к пахучим останкам своих волчат, и они в первый раз до отвала наелись лосиного мяса.
      Малыш, ставший уже ростом с крупную собаку, как самый сильный и злой из волчат, с визгливым рычание упершись лапами в землю рвал толстую кожу сохатого и скалился на своих братьев и сестёр, если они неосмотрительно близко приближались к нему.
      Он уже чувствовал свою силу и превосходство и, опасаясь волчицы матери, по настоящему боялся только Одиночку.
      Тот был в волчьем семействе главой и владыкой. Его рост и вес делали для него и тем самым для его стаи доступными самых крупных копытных тайги.
      Потому и волчата, отъевшись на сытной пище, выглядели такими необычно крупными и сильными...
      
      Наступившая осень стала временем первых охот и нападений волчьей стаи на местных косуль, оленей и кабанов....
      Стая из восьми волков, первой общей, учебной охотой сделала нападение на мать кабаниху с семью кабанятами уже поменявших детскую, полосатую шерстку на серо - чёрную.
      Выйдя на следы покопок в плоском травянистом междуречье, Одиночка, оторвавшись от стаи, сделал проверочный полукруг, вышел на свежие следы и помчался вперёд...
       Заслышав шуршание веток и тяжёлый скок волка, кабаниха сорвалась с места и необычайно быстро, пробивая высокую траву и густой кустарник тяжёлым клинообразным телом, понеслась в густой ельник, росший на берегу одной из проток.
      Следом спешили, шурша и треща ветками, уже крупные поросята.
      Одиночка, ринувшись наперерез, наскочил на одного из кабанят сзади и оседлав его, вонзил клыки в щетинистую щеку и словно поймал кабанчика на острый крючок.
      Кабан завизжал, но не мог ни сопротивляться, ни убежать и Одиночка повел его по кустам, на опушку леса, в сторону отставших волчат....
       Тут подоспела стая.
      Первым скакавший Малыш с разгону налетел на поросёнка и когда Одиночка отпустил свою болезненную хватку, вначале Малыш, а потом и остальные волчата накинулись, на жертву и задрали её, после того, как Малыш, вцепившись кабанёнку в храп, повалил его, а остальные, набросившись скопом, разорвали кабанчику брюхо, выпустив кишки.
      Визг убитого поросёнка смолк и раздался вдруг рык Малыша, который предупреждал других щенков, что это его добыча. Волчата, облизываясь, отступили.
      Но Одиночка посчитал, что Малыш превышает свои "полномочия".
      Он одним прыжком подскочил к растерзанному кабанёнку и рыкнул так, что Малыш, от страха перед этим громадным волком - вожаком стаи, упал на спину, поджал хвост между ног и подставил вожаку свой незащищенный живот.
      Однако сердито обнюхав беззащитного волчонка, Одиночка, чувствуя полную покорность "наследника", сменил "гнев на милость", отступил на шаг и Малыш, поднявшись с земли, униженно лизнул вожака в тёмную гриву на шее, а потом, поджав хвост, отошёл в сторону...
      
      ...Молодой олень, потомок Рогача пришёл на альпийские луга в начале лета. Вокруг ещё белели снеговыми вершинами окрестные хребты, но в широких плоских долинах на высоком плоскогорье, распускались альпийские цветы и трава поднималась вверх каждый день на несколько сантиметров.
      Внизу, в долине, мошка, пауты и комары уже не давали дышать, забиваясь в ноздри и в пасть. А тут, с утра до вечера веял прохладный ветерок, и холодные чистые ручьи вытекая из снежников, высившихся на границе гор и неба, шумели пенной бурливой прозрачной водой.
      По краям альпийского зелёного луга с густой, высокой травой, мелькали розовыми вкраплениями яркие цветы: горные маки и желтые сочно - хрупкие лилии.
      То тут то там благоухали медовым ароматом, бело - кружевные опахала зонтичных, которые местные жители называют медвежьей трубкой...
      Лето, здесь в альпийских, горных долинах, расцветало во всём своём благоуханном и тёплом великолепии...
      Олень поселился в густом высокоствольном ельнике, обрамляющем зелёной рамой луга и заканчивающийся высоко, в круто вздымающемся к вершине, каменистом распадке, с серыми пятнами каменных осыпей на крутых склонах и полянками зелёного кедрового стланика...
      Там, где склон плавно переходил в пологую долину, блестело серебристой поверхностью горное озеро, по которому ещё в начале июня плавали полу - растаявшие, белые, непрозрачные льдины...
      Олень, отлежавшись днём в ельнике, среди заросших зелёным плотным мхом скал, выходил на травянистую луговину, уже на закате солнца.
      Подойдя к шумливой горной речке, шурша крупной галькой, зверь осторожно спускался к берегу и оглядевшись и прислушавшись, наклонял к воде свою грациозную голову с молодыми рогами-пантами ещё покрытых, нежной бархатистой кожицей и долго пил, изредка поднимая голову и прислушиваясь к воркованию водных струй в речном потоке...
      Напившись, он в несколько прыжков поднимался на высокий каменистый берег и в последний раз, осмотрев большими, блестяще - темными глазами окрестности, вступал в высокую луговую траву и начинал кормиться, срывая постоянно жующими челюстями самые сочные и свежие побеги. Здесь уже включался в работу слух.
      Не обращая внимания на шум реки неподалёку и громкое жужжание шмелей, олень настораживался и высоко поднимал рогатую голову, когда слышал тревожное стрекотание лесных сорок - кедровок или тревожный свист в каменных осыпях проворных маленьких горных грызунов - пищух.
      Покормившись первую половину ночи, олень уходил в тёмный ельник и ложился в знакомом месте. Подходы сюда, он знал хорошо и любой незнакомый звук, здесь, мог услышать за двести шагов...
       Олень был замечательного, светло-серого цвета и потому, мы и будем называть его Сивым, как местные жители называют светло - серые оттенки шерсти у коров и лошадей...
      Сивый дремал до рассвета, и только на небе появлялась синеватая полоска зари, на восточной стороне горизонта, он вставал из лёжки и вновь, уже по знакомой тропе спускался на луговину, темнеющую большим открытым пространством. На фоне тёмных, ещё не проснувшихся горных вершин и многометровой высоты серых скал, вздымающихся в небо, пронзающих каменными остриями пиков изломанную линию горизонта, вставала заря ещё чуть заметная, на фоне тёмного неба.
      С холодных снежных вершин дул приятный ароматный ветерок и олень, остановившись, долго принюхивался, а потом осторожно и важно ступая, шёл навстречу ветру, выходя на луговину...
      Через несколько часов, солнце, пробившись через высокую стену окружающих долину гор, показывалось над линией скал и яркий дневной свет весёлыми брызгами, разливался над притихшей долиной.
      Сивый, к этому времени заканчивал кормиться и уходил в тенистые ельники на очередную днёвку...
      И так продолжалось изо дня в день...
      Отъевшись, откормившись питательной и сочной травкой, олень округлился, раздался вширь, казалось, даже стал выше ростом. Шерстка, покрывающая рога постепенно подсыхала, а сами рога уже окостенели и Сивый поддевая ими снизу стройные ёлочки, чесал их о смолистые гибкие стволики, пахнущие на задирах свежестью и весной...
      Несколько раз на альпийском лугу сквозь жужжание пчёл и звон реки, Сивый вдруг начинал слышать шуршание приминаемой тяжелым телом травы и даже негромкое чавканье.
      Срываясь с места в галоп, олень на махах поднимался на склон и выбрав чистое место и развернувшись видел внизу в долине среди сочной зелени тёмно - коричневого толстого неуклюжего медведя, который тоже откармливался сочными листьями и хрустел, сламывая под корень выросшую высотой в два метра толстую медвежью трубку...
      Однажды, медведь даже погнался за вспугнутым оленем, однако уже через двести метров безнадёжной погони остановился, раздраженно рявкнул и повернув в другую сторону продолжил пастись, набивая себе рот сочной травкой, смешно торчащей во все стороны из клыкастой пасти...
      В конце осени Сивый спустился в сосновые леса предгорий.
      Наступили тёплые ярко раскрашенные дни бабьего лета. По ночам на зелёную ещё траву выпадал толстый слой холодного инея, закрашивая зелень травы белым цветом...
      Скоро должен был начаться изюбриный гон.
      Проходя по предутреннему лесу, идя на кормёжку, Сивый слизывал иней с поникшей промороженной травы и этой замерзшей влагой в его тело входил медленный и жгучий огонь желаний...
      Первые яростные трубные звуки рёва, Сивый услышал на алой заре, рано утром и рёв раздавался почти с получасовыми интервалами, перемещаясь по высокой плоской гриве, заросшей ольхой, багульником и крупными редкими соснами. Находясь ниже гривы метров на двести, Сивый не раздумывая поспешил на верх, перейдя с места на ходкую рысь.
      За осень бык накопил силы и энергии и потому, доскакал до гривы за считанные минуты.
      Поднявшись на лесную гриву через седловину, олень, выпуская из пасти горячий воздух, превращающийся в холодном утреннем сумраке в струйки серого пара, услышал где - то впереди себя в чаще, лёгкое потрескивание под ногами стада маток, которых гнал перед собой, их властелин, мощный бык с семи-отростковыми рогами.
      Сивый взволновался и заложив рога за спину, вытягивая раздувшуюся от напряжения шею, затрубил жёстким баритоном: "И - и - хх, И - и - аа-аа... Песня состояла из короткого первого рёва и последующего длинного, переходящего с высоких нот на басовито низкие...
      И тотчас из чащи ответил властелин "гарема" из семи маток...
      Он запел визгливым басом и закончил вовсе каким-то свирепым рычанием.
      Но запах самок вскружил голову Сивому и он, быстро шагая вперёд, стучал рогами, разбрасывая по сторонам ветки ольхи, и фыркая приблизился к стаду маток и их вожаку и повелителю...
      Наконец Сивый появился на поляне, где его ждал Королевский рогач, - мощный, сильный, уверенный в себе олень-изюбрь.
      Быки на рысях сблизились и не доходя друг до друга пятнадцати шагов остановились и потом, медленно двигаясь по кругу, склонив рогатые головы к земле покачивать головами, начали демонстрировать силу и красоту рогов венчающих голову, как корона венчает головы королей...
      Королевский бык был заметно крупнее Сивого, и его рога, коричнево-серые с белеющими концами отполированных отростков, выглядели устрашающе.
      Он опустил голову ещё ниже и вонзив рога в землю словно плугом рассёк её, прочертил тёмные бороздки и поднял на рогах пучки травы и повисшие на них корни кустов.
      Рога Сивого были более тёмного цвета и всего с шестью отростками. Он тоже боднул рогами землю и тоже вырвал пучки травы, частью оставшиеся на поднятых рогах...
      Так несколько минут быки, словно модели на подиуме, демонстрировали свою красоту, величину и силу.
      Наконец олени сблизились и Повелитель гарема первым ударил рогами и напрягаясь вздыбив шерсть на загривке и распушив тёмно - коричневую гриву внизу шеи, стал толкать Сивого назад, пробуя его силу и устойчивость.
      И как не сопротивлялся упираясь и взрывая землю всеми четырьмя копытами Сивый, Королевский бык был намного старше и потому сильнее.
      Он выкатив кровавые глаза, дыша горячим воздухом через раздувшиеся ноздри, толкал и давил на Сивого.
      И тот постепенно метр за метром, отступал и наконец отскочив назад, развернулся и рысью, сохраняя достоинство побежал прочь от быка победителя. Однако, Королевский олень его не преследовал, а остановился, гордо поднял голову с развесистыми красиво симметричными рогами и затрубил, заревел на всю просыпающуюся, отогревающуюся под первыми благодатными лучами солнца землю, и от избытка яростной нерастраченной мощи, стал рыть передним копытом землю, срывая пожухлую траву с её поверхности...
       Но вдруг, боковым зрением он заметил, что одна из молодых маток - оленух грациозно переступая стройными ногами, потянулась в сторону убегающего Сивого.
      Олень - властелин прыгнул с места, галопом подскочил к красивой стройной матке, заметно меньшей, чем он сам по размерам, и преградил ей дорогу, своим большим телом.
      При этом, он легко боднул её в бок и оленуха отступив, развернулась и последовала к остальным "наложницам", послушно щипавшим травку...
      Сивый, отбежав недалеко и скрывшись за деревьями, остановился и тяжело дыша, отходя от пережитого напряжения, стал вглядываться и вслушиваться в том направлении, где остались матки и олень - победитель...
      
      Молодой бык решил сменить тактику...
      Теперь он следовал в отдалении от стада маток, которых, как опытный табунщик держал всех вместе бык - властелин, не позволяя им разбредаться в разные стороны.
      По временам он выбирал себе очередную жертву сладострастия, вскакивал, громоздился на неё сверху и под его тяжестью у "наложницы" дрожали стройные ножки...
      Насладившись коротким актом обладания, блестя глазами, возбуждённый бык обегал свой табун сбоку на быстрой рыси и казалось, пересчитывал их - все ли на месте.
      При этом, пока владыка гарема занимался любовью с одной из них, другие матки мирно паслись не обращая никакого внимания на происходящее рядом с ними.
      Они уже и сами становились жертвами этого грубого "насильника" и потому, ничему не удивлялись...
      А Сивый следовал за стадом и днём и ночью...
      И как то, улучив минуту, когда грациозная матка отошла чуть в сторону со своей подружкой, Сивый стараясь не попадаться на глаза Королевскому быку, приблизился к ним и погнал их прочь, поторапливая их ударами рогов и острых передних копыт.
      Украденные "невесты", следовали впереди него и уже через пять минут, свернув в крутой затенённый распадок, три оленя скрылись из глаз...
      А в это время Королевский бык боролся с очередным "соискателем" и победив, насладившись ритуальным триумфом, вдруг обнаружил пропажу двух своих "жён".
      Бык рассвирепел!
       На галопе, он обежал стадо, нюхая воздух и обнаружив следы беглецов, кинулся за ними в погоню.
      Но тут, с другой стороны, из короткого крутого распадка, раздался хриплый, словно простуженный рёв старого изюбря и Королевский бык остановившись, ответил ему и вернулся к стаду...
      
      ... Сивый гнал "украденных" маток полдня и только поднявшись по долине высоко, в предгорья, остановился у речки, напился и стал обнюхивать Грациозную, которая в этот раз, не проявляла своего строптивого характера и лизнув Сивого в чёрный нос, нервно перешагивая с ноги на ногу, покорно повернулась к нему задом...
      И Сивый, взвившись над её крупом, обрушил всю свою застоявшуюся силу инстинкта на оленуху, вошёл в неё неожиданно мощно и глубоко и излил семена новой жизни в её покорное лоно.
      После короткого но резкого наслаждения, олень - бык, вытолкнул матку из под себя, опустился на передние ноги, тогда как матка, отскочив в сторону, сгорбилась, словно от боли и потом, неуверенно пошла к остальным оленухам.
      Вот так, Сивый, впервые насладился, близостью с первой в его жизни маткой и испытывая прилив силы и уверенности.
      Он остановился, поднял грозную рогатую голову, тяжело втягивая чёрными широкими ноздрями прохладный осенний воздух и заревел победительно и громко, заявляя свои права на свой гарем, на эту знакомую до мельчайших подробностей тайгу, на эту прекрасную осень, ставшую началом периода его зрелости и силы...
      Теперь и он стал полноправным владетелем, пусть маленького, но своего "гарема" - стада...
      
      ... Со временем, лосиха Любопытная становилась очень крупной и сильной маткой. Она без труда могла убежать от волчьей стаи по глубокому снегу, могла отбиться от нападения медведя, без труда могла расправиться с самым крупным изюбрем...
      И потому, она всегда оставалась спокойной. Теперь она знала, что носит в утробе двух лосят, и старалась быть осторожной и осмотрительной. На кормежке она не уходила далеко в сторону, а на лёжках ложилась всегда в середине стада. Так было безопаснее...
      Вскоре выпал снег, устлал холодным белым одеялом землю и в лесу и на полях...
      Подули пронзительные воющие в голых вершинах, холодные ветры, по временам принося, откуда - то с севера обильные снегопады.
      Наступила зима...
      
      ...Волки начали охотиться стаей и ведомые крупным вожаком Одиночкой совершали свои круги - переходы в пять - шесть дней длинной, проходя за это время около двухсот километров. И на каждом круге они нападали на оленей, на кабанов и на лосей. И почти всегда, пока снег не был глубоким, им сопутствовала удача.
      Уже во многих местах замерзающей тайги лежали кости и клочки меховых шкур, с торчащими изнутри плоскими широко расставленными рёбрами - останки их многочисленных жертв.
       Пока снегу было немного, тактика их была проста. Они выгоняли жертву на лёд, который хорошо держал самих волков и где сильные, но неловкие лоси и олени, поскальзывались, не могли развивать большую скорость бега, и почти всегда становились жертвами, замечательно сильных и крупных волков. Приблудившийся к ним в начале зимы, волк двухлетка был меньше любого из волков сеголеток, и особенно крупного Малыша, который будучи самым сильным волчонком в выводке, и пищи себе отвоевывал больше, а потому и рос быстрее всех...
      Но стая Одиночки не довольствовалась только дикими животными. Помня лёгкость и безнаказанность, с какой он украл из стада охраняемого женщиной, козу, вожак водил стаю, на грабёж человеческих хозяйств...
      Однажды в декабре, когда в тайге выпал густой снег, они, среди бела дня подкравшись, напали в загоне на выпущенных туда, овец.
      Легко перемахнув изгородь, Одиночка первым ворвался в испуганное и панически блеющее стадо, и в прыжке, настигая жертву, перерывал глотки беззащитным овцам, одной мощной хваткой.
      Следом за ним в загон заскочили волчица и Малыш. Они рвали овец, клацая зубами, и убили около десятка, но порвали бока и животы ещё нескольким. Таких свирепых нападений, местные жители не помнили со времён последней войны, когда все охотники ушли на фронт, и волки, расплодившись, разбойничали безнаказанно...
      Трёх овец волчья стая утащила в ближайший лесок и растерзала их на кусочки, так что на снегу остались только кровавые пятна да клочья шерсти...
      
      ... О стае волков разбойников, не боящихся нападать на человеческий скот, в округе начали слагать легенды. Говорили о их огромном вожаке, ростом с доброго телёнка, который мог перекусить ногу даже лошади...
      Об этом услышал и Учитель в своей деревне, от родственника одного из "потерпевших" кооператоров, которым принадлежало овечье стадо...
      Как то, собрав десятиклассников, он рассказал им о стае необычно агрессивных волков и предложил ребятам заняться охотой на серых разбойников.... Начались долгие приготовления...
      
      ...Уже в середине осени Песочный бродя по тайге нашел удобное место для берлоги...
      Он хорошо помнил, как его мать - Барышня, копала общую для всей семьи нору. И помимо прочего, его инстинкт, подсказывал ему то, о чём он мог и не помнить, не имея личного опыта. Но опыт биовида, как всегда выручал... Покопавшись в склоне под ёлочкой, он бросив это место перешёл на другое, где земля, а точнее цвет земли - жёлтый и состав земли - немного глины соединяющей крупные песчинки, подсказали, что место выбрано хорошее. Покопавшись глубже, Песочный наткнулся на корни осины, растущей неподалеку от будущего чела. Медведь передохнул, заночевав на траве подле будущей норы, и утром, при первом свете принялся копать вновь. На сей раз он копал вглубь, не закончив, однако, работу и в этот день.
      Вечером, разворошив муравейник неподалёку, Песочный напитался полусонными муравьями и вернувшись к берлоге заночевал, чтобы наутро продолжить копать...
      Нора получилась удачной. Внутри было тихо и уютно и надрав травы и мха Песочный устлал ими дно берлоги, а потом, проверяя, несколько минут полежал внутри.
      Его глаза находились несколько ниже уровня входа-чела, но стоило ему чуть подтянуться кверху и он видел и деревья на склоне распадка напротив, и рассыпанную жёлтую глину с песком перед норой, и часть голубого неба с лёгкой тающей тучкой над горизонтом...
      Закончив берлогу, молодой медведь ещё ночевал одну ночь рядом с входом, на траве, а назавтра ушёл на гриву, в сухие кедрачи, где под тонкими кедрушками, лежали пожелтевшие подсохшие шишки, с крупными жирными орехами внутри. В тот год был хороший урожай кедровых орехов...
      Ложился в берлогу Песочный, вновь по указанию, дремлющего в нём до поры до времени, инстинкта.
      Эта коллективная память тысяч и тысяч поколений, хранится в укромном уголке памяти и когда надо управляет волей медведей к действию, подсказывая им и дни и состояние погоды и даже направление склона по отношению к солнцу, на котором бывает, вырыта берлога...
      Так и в этот раз.
      Предчувствуя длительную непогоду, уже по начавшемуся вокруг мокрому снегу, Песочный спустился с хребта в свой распадок, нашёл нору с полузасыпанным, сухими листьями осины входом, вытолкал, занесённый осенними ветрами внутрь мусор и ветошь, а потом, устроившись поудобнее на мягкой пахучей подстилке, задремал...
      За два дня до этого, он съел, знакомые каждому взрослому самостоятельному медведю слабительные корешки, прочистил желудок и залёг уже чистый и лёгкий на долгие зимние месяцы, которые вне норы он не смог бы пережить. Так мудро и обстоятельно распорядилась жизнью медведей наша общая мать - природа.
      Прошедший снег завалил медвежьи следы, заровнял все ямки в лесу, намёл небольшой сугроб перед входом, наполовину скрывшим круглое чело.
      Берлога, за те осенние дни, что она простояла пустой, просохла внутри и потому облежавшись, Песочный крепко задремал, изредка меняя положение лап и головы. Глаза его, чёрно блестящие и полузакрытые, затуманились плёнкой глубокой дрёмы. Кровь бежала по телу медленно, и сердце стучало через раз по сравнению с обычным ритмом.
      Он, между тем, сквозь эту тёплую дрёму слышал и вой свирепого морозного ветра, сбивающего с сосен слежавшийся снег, и треск рвущейся промороженной коры на деревьях при сильных холодах.
      Круглое пространство берлоги хорошо сохраняло ровную температуру, чуть понижавшуюся в морозы и наоборот повышавшуюся, но тоже ненамного, в оттепели.
      Пятисантиметровый слой жира под шкурой, хорошо предохранял медведя от переохлаждения, а тепловой удар в тридцатиградусные морозы никак не грозил предусмотрительному зверю...
      
      Зима же в тайге шла своим чередом...
      
      Трещали морозы...
      Сыпались белые снега...
      Солнце ходило по небу, вначале всё больше укорачивая небесную дорожку, а потом, после Рождества и Нового года постепенно стало увеличивать дугу небесного хождения...
      Волки, лоси, олени, косули и прочая живность, как могли выживали в эти суровые месяцы, но об этом будет рассказано уже в новой книге...
      
      
       Конец первой книги.
      
      
       16.05.2005 года. Лондон. Владимир Кабаков
      
      
      
      Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
      или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
      Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кабаков Владимир Дмитриевич (russianalbion@narod.ru)
  • Обновлено: 14/08/2017. 84k. Статистика.
  • Статья: Великобритания
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка