Аннотация: О тайге о мире диких зверей и жизни охотника.
... Бурого разбудили лучи солнца, проникшие в берлогу через отверстие выхода. Он долго не решался открыть глаза, прервать эту тягучую дрёму, ворочался меняя положение и наконец, услышав жужжание отогревшейся под весенним светом и теплом мухи, вылез на поверхность и долго, втягивая чёрными, влажными ноздрями, напоённый непривычными ароматами воздух, лежал перед берлогой, чувствуя зуд в начинающей линять тёплой шубе...
На ночь, он снова возвратился в берлогу, но следующим утром, пораньше, вновь выбрался на поверхность и погулял перед берлогой, кое - где проваливаясь в хрупкий снежный наст по брюхо...
Через неделю, медведь оставил берлогу и голодный, но лёгкий, направился на юг, в места летних стоянок...
В одном месте, перейдя реку, с влажными пятнами наледи, в прибрежном ельнике, вышел на след лося и в развалку побежал по следу, опустив лобастую голову к земле, с шумом втягивая раздувающимися ноздрями, свежий запах зверя.
Выбираясь из чащи, медведь вспугнул с лёжки голенастого сохатого с большими рогами - вилами.
Заметив в кустах мельканье тёмно - бурого шерстистого пятна он, с места перешёл в безудержный скач и через несколько минут, уже опередил преследователя на добрые двести метров...
На всем ходу лось вылетел на берег неширокой, но переполненной талой водой речки и длинным прыжком преодолел её, подняв фонтаны брызг, попав сильными задними ногами в ледяную закраину...
Медведь, подбежав к реке в нерешительности потоптался на берегу, попробовал перебрести через неё, даже зашёл на полметра вглубь, но передумал, возвратился на сухой берег и побрёл вверх по течению, недовольно поваркивая и пофыркивая, словно разговаривая сам с собой.
Заметив упавшее поперёк реки бревно, он взобрался на него и печатая на белом снегу, ещё лежащем на поверхности соснового ствола абрис крупных лап с отчётливой голой подошвой и веером кончиков отросших за зиму когтей, балансируя, перебрёл на противоположный берег и направился дальше, уже забыв о преследуемом лосе...
... Лосиха мать с совсем ещё маленьким лосёнком Самом, днём, когда растаяли остро - хрупкие ледяные забереги, переплыла через разлившуюся реку и надолго поселились на, заросшем тальником и ивой, острове.
Здесь, они отъедались осиновой корой, наливающейся весенним соком, молодыми побегами лиственных кустарников и ложились тут же, в чаще, видя сквозь густые тонкие ветки, как садится за горизонтом большое, дымно - золотистое солнце...
По вечерам, после такого заката, уже в сумерках, над рекой проносились посвистывая, вверх и вниз по течению, легкокрылые стайки чирков - свистунков, а иногда и несколько грузных кряковых селезней.
Из заводи, приманивая их, вдруг раздавалось громкое кряканье серой подвижной уточки. Возбуждённые селезни, дружно закладывали виражи и описав дугу, садились в небольшой заливчик, плавно приводнившись на брюшки укрытые плотным непромокаемым оперением...
Уточка, при виде стольких пылающих страстью "кавалеров", начинала возбуждённо крякать, а селезни, перегоняя друг друга и делая плоскими клювами угрожающие выпады, вступали в короткие схватки, определяя кто сильней и кто станет супругом красавицы - уточки...
Наконец, самый сильный отгонял назойливых претендентов и пара, в сопровождении вполне любезно настроенного дружка жениха, отправлялась в тихую заводь, где селезень - фаворит заводил бесконечные ухаживания, а уточка, покорённая его любезными жестами, наконец сдавалась и победитель получал всё, к чему влекла и принуждала его природа...
... Через неделю, когда вода спала, лоси покинули приветливый остров и перейдя обмелевшую протоку, вышли на гриву, возвышающуюся над речной долиной...
Тут на след лосей набежала собака, Кучум, с хозяином, путешествующим по весенней тайге в поисках свободы и приключений.
Хозяин, только что тронулся в новый путь после ночёвки у костра, как тут же встретил свежие лосиные следы. Не ожидавший такой внезапной встречи, Кучум, - чёрная лайка с палевыми точками над глазами, "карамистая", как говорят местные охотники, подхватила свежий след верховым чутьём и помчалась вслед лосям, прошедшим здесь около часа назад...
Нагнав лосиху - матку и Сама через километр, Кучум залаял на бегу, но из его пасти вылетели только чуть слышные хрипы.
В шее у него была сквозная дырка, образовавшаяся после гнойного воспаления, вызванного простудой горла. Он, всю зиму жил в хозяйской кладовке, ночевал внутри, а дни проводил в узком пространстве между деревянными сараями, засыпанном глубоким, снегом. Здесь, он и простудил горло, а потом случилась гнойная рана и образовался свищ...
Хозяин уже хотел переходить заболоченный распадок, после морозной ночи подёрнутый хрупким ледком, когда услышал единственное громкое взлаивание своей собаки и потом, увидел на мокрой траве след сохатого. Он пригнулся к мочажине, рассмотрел свежий след, и сопоставил в уме с услышанным голосом Кучума, бегом поспешил в сторону, откуда собака подала голос.
Потом, успокоившись и разобравшись в лосиных следах, хозяин определил, что зверей было два...
... Через какое- то время, он остановился и замер, внимательно прислушиваясь и поводя головой. Вскоре, взлаивание повторилось уже в другом направлении и человек быстро зашагал по неглубоким лужам среди кочек, задевая сапогами острые осколки льда, разбитого лосями на бегу.
"Бедный Кучум - вдыхал на ходу хозяин - он об эти осколки льда все лапы себе изрежет".
... Кучум тем временем, поравнявшись с лосями и даже чуть опережая, заворачивал их чуть влево, прекрасно ориентировался на местности и постоянно держа в уме то место, где они с хозяином провели ночь у костра. Помогал ему в этом и запах кострового дыма, который наносило на чуткую собаку откуда - то спереди...
Идя по следам, человек вдруг увидел, чуть в стороне и справа, сизоватый дымок костра и с удивлением спросил сам себя: "Кто это может быть?"
И только подойдя ближе, узнал собственное кострище, догорающее на мёрзлой ещё земле...
"Ага! - обрадовался охотник. - Кучум, не слыша меня, решил подогнать лосей к кострищу... Вот так умница! Но мне надо его отозвать. С его пробитым горлом он не может громко лаять, а двух лосей ему просто не остановить".
Охотник, подойдя к кострищу громко, призывно засвистел...
Кучум услышал далёкий свист, ещё какое-то время бежал параллельно с лосями идущими неспешной рысью, потом остановился решая, что делать, и повинуясь команде человека вернулся по своему следу к кострищу, где его и ожидал хозяин...
А лоси, пробежав ещё с километр, перешли на быстрый шаг, а потом и вовсе остановились и стали кормиться в осиннике плотной, светло - зелёной стеной стоящем в вершине неширокой пади. Собаки они конечно не испугались...
...Через неделю, Бурый добрёл до знакомых мест и поднявшись по склонам таёжных холмов на гребень, стал выходить на маряны, напитываясь витаминами и белками, содержащимися в появившейся зелени травы и луковицах саранки - яркого, сочно-мясистого таёжного цветка, появляющегося в начале лета из этих луковиц.
Зверь по запаху находил луковицу, часто сидевшую в земле в нескольких сантиметрах от поверхности и острым когтем, как лопаткой извлекал её из земли, а потом, громко чавкая, съедал уже на ходу, определяя местоположение следующей луковицы...
...Ночуя в вершине речного распадка, в мягком, тенисто - прохладном и ароматном пихтаче, медведь, по утрам спускался вдоль извилистой речки в основное русло, а там сворачивал влево и, выйдя на просторную поляну - маряну на крутом безлесном склоне, кормился до полуденных жаров, а после, уходил на время в ельник, ограничивающий маряну сверху.
За ельником, на гребне холма ещё белел снежный карниз, из которого после полудня начинал струиться ручеёк талой воды...
Иногда, с другой стороны, на просторную маряну выходила молодая медведица с маленьким медвежонком. Они паслись на другой стороне склона и когда Бурый случайно приближался к ним, медведица, бросая кормиться начинала сердиться, фыркала и делала угрожающие выпады, выбегая в его сторону на несколько метров вперёд.
Бурый, зная силу и ярость медведиц защищающих своих медвежат, заметив гневающуюся мамашу старался не обострять ситуации и возвращался на свою половину маряны.
...Однажды Бурый видел, как снизу, на маряну вышел молодой, некрупный медведь и медведица бросилась на него в драку, а пришелец со всех ног кинулся наутёк. Возвратившаяся к медвежонку, Барышня - это была она, - долго ещё фыркала, сердито морща чёрный нос и обнажая клыки, торчащие из фиолетового цвета, пятнистых дёсен. Медведица, озираясь и крутя головой, сдавленно порыкивала, словно объясняя медвежонку жестами, что он должен опасаться "незнакомых дядей"...
Бурый уже забыл свои прошлогодние страсти во время гона и не узнал Барышню, да и не хотел узнавать. Мало ли медведиц с медвежатами ходит по тайге?
... Было начало лета и по распадкам тут и там, особенно в жаркие солнечные дни, шумели водопады, срываясь со скальных уступов и повисая на мгновения в неподвижном, чистом воздухе и пролетев несколько десятков метров вниз, с шумом и грохотом, дробясь на мириады капель и капелек, ударялись о гранитные карнизы, проваливались в глубокие омуты, выдолбленные за многие годы в крепком граните, текучими пузырями поднимали из глубины водных ванн водовороты и клочки пены. Недаром ведь говорят, что "вода камень точит".
...В предгорьях, на пологих спинах таёжных холмов, зацвёл багульника.
И этих цветочков становилось так много, что они сиреневыми, легко - невесомыми облачками повисали над южными склонами хребта, завораживая и успокаивая взгляд.
Тайга на время становилась, яркого, фиолетово - зелёного цвета...
Внизу в долинах, уже давно распустились листочки на деревьях и раскрылись яркие таёжные цветы - жарки, полыхая оранжево красным на фоне зелёной травы.
Но на склонах, а тем более на гребнях гор, лиственничная поросль ещё не выпустила зелёную, мягкую хвою, и стояла серо - коричневой щетинящейся чащей, ожидая развития лета...
Северные олени кормились на мшаниках посреди пологих и поросших карликовой берёзкой, долинок, а в жары уходили на не тающие всё лето снежники и отдыхали там от комаров и мошкары, всё в больших количествах появляющихся над горной тундрой...
...Лоси переселились в долину реки, в район, бобровых плотин, создавших на неглубокой речке, цепь небольших прудов.
...По вечерам, на закате солнца, мать - лосиха и Сам приходили к одному из таких прудов и безбоязненно входили в воду, на середину озерца.
Напившись, они, разойдясь на несколько метров кормились, погружая горбоносые головы с длинными ушами в воду, доставая со дна и поедая сочно - мучнистые корневища болотного аира.
Лосиха, изредка переставала жевать, поднимала голову, прислушивалась и убедившись, что в округе всё спокойно, вновь погружала ушастую голову в воду...
Постепенно сумерки сменились ночной темнотой и из насторожённой мглы, в лесной тишине, далеко был слышен плеск воды и фырканье лосей...
Бурый пришёл на водопой, с другой стороны пруда и услышав непонятные звуки, насторожился, стал красться, аккуратно обходя препятствия, и нюхая воздух...
Лоси стояли почти посередине озерца, и выйдя к берегу Бурый затаился, вглядываясь в темноту. Но его зрение и при солнечном свете не отличающееся остротой, сейчас вовсе не годилось. Другое дело лоси...
Стоило медведю неосторожно переступить с лапы на лапы, треснула веточка под его тяжёлым телом и лосиха, заметив в чаще движение, с места прыгнула, поскакала с громким шумом по воде, в разбитой этими звуками тишине к противоположному берегу - она, своими большими глазами даже в темноте увидела шевеление медвежьей туши и бросилась убегать.
За ней последовал Сам, тоже на больших прыжках...
Отбежав от воды с полкилометра, звери остановились и лосиха долго вслушивалась в ночную тишину и убедившись, что погони нет, лоси прошли в густой ельник и легли в знакомом месте...
Такие происшествия однако, были редкостью в их размеренной жизни. Обычно они кормились на озеринке почти до рассвета, а перед утренней зарёй уходили на лёжку с заметно округлившимся брюхом...
Бурый слышал, как лоси с шумом убегали выбираясь из озеринки, но он и не собирался на них нападать. Медведь из простого любопытства попробовал скрадывать крупных зверей, а когда это не удалось и его заметили, не очень расстраивался...
Сытый и растолстевший, он был неуклюж и неповоротлив. Времена постоянного голода и агрессивности прошли, закончились вместе с весной и сейчас, он был миролюбив и не опасен для других зверей. Корма в это время года, в тайге, хватало на всех...
... Сам, между тем, готовился к гону. Он уже превратился в крупного лося с рогами - лопатами, из которых веером росли острые отростки. У основания, рога были толщиной в крупную человеческую руку, а отростки, после того как кожица сверху сошла, были отполированы до белизны и остры как вилы...
Большую часть лета, он провёл на верхних болотах, где его никто не тревожил и молодой лось отъелся и набрался сил.
После летних дождей, круглая озеринка наполнилась водой и он, приходя сюда каждый вечер, выходил на середину и погружая нескладно-длинную, горбоносую голову на дно водоёма, доставал оттуда корешки и большие зелёные листья, а потом поедал их, с задумчиво - сосредоточенным видом.
Когда он, подняв голову прожёвывал поднятую со дна еду, с его морды, по длинной ворсистой "бороде" на шее, состоящей из жёстких толстых волосков, в озеринку с плеском сбегали струйки воды...
... Иногда, на тот же берег, по ночам выходила медведица с медвежатами. Но она даже не пыталась погнаться за Самом. В воде, он, с его острыми копытами и сильными ногами был в безопасности и всегда мог очень быстро переплыть озеро на другую его сторону. Да медведица и не рисковала нападать на такого крупного и сильного зверя, как Сам...
Несколько раз в отдалении, одинокий лось замечал стадо молодых маток с телятами, в котором ходила и Любопытная, уже выкормившая и вырастившая своего первого телёнка.
Теперь она тоже ждала гона, хотя, может быть, и сама этого не осознавала.
Стадо, заметив крупного быка, не пожелало с ним встречаться и свернув в сторону, обогнуло место его кормёжки и проследовало дальше. Лето стояло влажное и, корма на верхних болотах было много.
Сам проводив взглядом с высоты своего роста мелькающие в чаще спины маток, продолжил кормиться, объедая мелкие осиновые ветки с мягкими и сочными листочками на них...
Пока, он был совершенно равнодушен к своим соплеменницам...
...Время гона, как всегда началось с появления где - то внутри беспокойства и возрастания непонятного внутреннего жара, от которого у лосей - самцов пропадал аппетит и начинала мучить постоянная жажда.
Сама, вдруг потянуло в места, где он до этого встречал стадо лосих.
Неторопясь, размерено шагая по мокрому лугу заросшему ерником и залитому кое - где водой, лось, чавкая копытами, проваливаясь сквозь размокшую дернину, направился в ту сторону, где он совсем недавно видел стадо.
Горло уже набухло от прилива горячей крови и он, неожиданно попробовал излить мучившее его беспокойство в рёве - жалобе.
"У - ох - х" - первый раз в этом году пожаловался он на своё состояние и остановившись, послушал. Из дальних зарослей раздалось ответное "у - ох - х" и Сам, перейдя на рысь побежал навстречу сопернику...
... Лосиха Любопытная, услышав на рассвете стонущего быка, забеспокоилась и в предутреннем сумраке, покинув стадо молодых лосей пошла на тревожный зов, отвечая коротким мычанием.
Вдалеке раздался треск веток и шлёпанье шагов по воде и на быстрой рыси из - за куртины кустарника выскочил разгорячённый незнакомый самец - лось, с большими рогами - сохами.
Подбежав к матке - лосихе почти на метр, он остановился и стал всхрапывая, обнюхивать лосиху, пытаясь зайти сзади. Любопытная поворачивалась к нему мордой, но бык каждый раз отворачивался и пытался обойти самку.
Эти движения по кругу, иногда похожие на незамысловатые танцы, продолжалось долго. Наконец, когда бык немного успокоился и привык к близости молодой самки, Любопытная, не торопясь пошла в сторону высокого речного берега, видневшегося вдалеке.
И следом пошёл самец - сохатый на расстоянии не больше метра. Глаза его сделались мутно влажными и по временам, из горла вырывалось яростно-просительное: - У - ох - х!
В одном месте лось остановился, потоптался на месте принюхиваясь, и начал рыть копытами влажно податливую землю. Выкопав яму, он, истоптав её копытами, наконец помочился на свежевскопанную землю пахучей жидкостью, едкий аромат которой мгновенно распространился на сотни метров вокруг.
Лосиха подошла к яме, понюхала метку и подойдя к лосю лизнула его в длинную с пористыми отвисшими губами, морду...
Сохатый вновь попытался овладеть лосихой, но она уворачиваясь, избегая самца уходили всё вперёд и вперёд...
Приближался вечер...
И тут, из-за деревьев, появился Сам, привлечённый этим запахом и идущий по следу гонного соперника. Его шея, за последние дни, тоже разбухла от постоянного сладостного напряжения и сделалась, толще и короче. И глаза его, так же возбуждённо и мутно смотрели на мир, как у всех самцов - лосей в эту пору...
Выскочив на поляну, он заметил своего соперника и остановился. Сам конечно помнил неудачные схватки с крупными быками в прошлые годы и помнил все поражения и неудачи в этих схватках.
Но в этом году он чувствовал себя необычайно сильным и преодолев минутную робость остановился, тряхнул тяжёлыми острыми вилами рогов и заревел - "у - ох - х".
Любопытная равнодушно скользнула взглядом по темнеющей в сумерках фигуре Сама и продолжила кормиться, скусывая мелкий ивняк, растущий густым кустом в устье неширокого распадка, поднимающегося от реки к вершине прибрежного холма.
Сохатый - соперник, рысью приблизился к Саму на двадцать шагов и встал, покачивая, ворочая тяжелой головой из стороны в сторону, переступая ногами, показывая сопернику игру могучих мышц и размеры мощных рогов.
Он был намного старше Сама, и крупнее, да и рога имел побольше.
Однако и Сам был силён и раздражён поисками самки. Он был в том состоянии гонного сумасшествия, которое не могла охладить простая демонстрация превосходства в размерах мышц и рогов.
Ему хотелось драться и во чтобы то ни стало отбить самку у Соперника!
Постепенно сближаясь, быки храпели мотая головами и слюна, липкими, толстыми нитями тянулась почти до земли из полуоткрытых пастей.
Наконец Соперник, по праву старшего, первым решился и наклонив рога к земле, прянул на Сама. Удар его рогов был так силён, что отбросил Сама почти на метр назад. Но молодой бык удержался на ногах и упершись всеми четырьмя копытами, со вздувшимся от напряжения загорбком, упорно противостоял неистовому давлению Соперника.
Лосиха, не обращая внимания на дерущихся быков, продолжала объедать ивовый куст...
Соперник, чувствуя возрастающее сопротивление молодого противника напряг шею, и стал, резко поворачивая рога вправо и чуть вверх, выворачивать шею Сама.
Тот сопротивлялся из последних сил, но ещё секунда и он бы сдался. И тут раздался громкий треск!
Один из отростков на его роге сломался и потеряв равновесие молодой лось сунулся вперёд и освободившись от противодействия рогов противника, под углом вонзил в шею Соперника острый конец левого рога который, пропоров толстую кожу глубоко вошёл в тело, пробив по пути дыхательное горло.
Воздух из лёгких сохатого с шумом вырвался через рану и смертельно раненный громадный лось, рухнул на колени, а Сам мгновенно отпрыгнул в сторону, почувствовав дуновение смерти, исходящее от тяжелораненного соперника!
Старый лось стоял на коленях и пытаясь подняться, всё ещё разгоряченный схваткой, мотал тяжелой головой и храпел открытой пастью, хватая воздух и брызгая вокруг алой пеной...
Силы уже покидали мощное тело и он, через какое - то время, окропляя траву ярко-красной кровью вытекающей через глубокую рану на шее, повалился на бок, глаза его померкли, а по телу прошла крупная волна агонии...
Глядя на умирающего соперника и ещё не веря в свою победу над этим старым и опытным лосем, Сам мотал рогатой головой и храпел, поводя налитыми кровью глазами.
Увидев спокойно стоящую лосиху, Сам неуверенно подошёл к Любопытной и она, фыркнув, наконец, сдвинулась с места, обнюхала победителя и не спеша, развернувшись, не обращая внимания на побежденного умирающего Сохатого, повела победителя за собой в темноту дремучего и загадочного леса...
Позади, остался мёртвый лось, темнеющий шерстистым бугром в серой чаще ивняка. Голова его лежала на земле и один рог поднимался высоко вверх, похожий на корневой, древесный выворотень...
Сам шёл вослед самке и иногда, остановившись и роя землю копытами, заложив рога на спину и вытянув шею, тревожно и угрожающе ревел...
Так прошло ещё два дня...
Сам неотлучно следовал за Любопытной и продолжал реветь всё громче и уверенней. Наконец остановившись на одной из лесных опушек, Любопытная позволила Саму приблизиться к себе сзади. Бык дрожа от страстного желания и напряжения, вдруг, взгромоздился на спину самки, обхватил её клинообразный круп передними ногами и доставая скалящейся мордой почти до её ушей, вошёл в неё со стоном! И самка содрогнулась от тяжести тела, силы и страсти желания своего молодого повелителя...
Через полчаса, лоси, ещё при свете вечерней зари, перешли неглубокую речку, попили воды и продолжили свой путь дальше...
Сам, изредка останавливался, прислушиваясь и трубил свою короткую, невыразительную "песню".
Тут, из ближнего, мокрого и болотистого распадка, раздался вдруг ответный рёв и лоси остановились. Солнце уже село, скрывшись за горизонтом, но свету было ещё достаточно чтобы заметить лося - быка выскочившего на край широкой поляны, из дальних кустов...
Молодой бык, тоже увидев Любопытную и Сама, рысью приблизился и остановился метрах в двадцати, перебирая длинными ногами и мотая рогатой головой...
Сам, развернувшись, пошёл навстречу пришельцу, всхрапывая и поводя рогами. Молодой, чуть подался назад и в этот момент уверенный в себе Сам рванулся ему навстречу и чуть приподнявшись на передних ногам, сверху вниз ударил соперника. Молодой пытался сопротивляться, но несмотря на напряжение всех сил, вспахивая траву задними копытами до земли, поехал, заскользил назад и осознав превосходство Сама, вдруг прянул в сторону, развернулся и галопом побежал в лес, отступая и уступая большей силе и боевой уверенности соперника...
После этого случая, Сам в полной мере почувствовал себя владетелем и повелителем лосихи Любопытной. И теперь уже не он, а она следовала за ним в некотором отдалении и самец, останавливаясь, через какое - то время гордо и звучно трубил на всю окрестную тайгу о своей победе, о пришествии времени его силы и могущества...
Он был победителем и потому, передал в потомство грядущих поколений свои гены, особенности своего характера и сложения...
Прошло две недели и Сам покинул лосиху, в которой уже началась новая жизнь...
А Любопытная, вскоре ушла в свои обычные кормовые угодья, навсегда расставшись с Самом.
Бык побрёл дальше и переходя из урочища в урочище, ревел в поисках других соперников и новой матки - лосихи. Ему удалось отвоевать до конца гона ещё одну матку и он передал и в её потомство часть себя, тем самым выполняя законы вечно обновляющейся природы. Только сильнейший передаёт в потомство свои особенности, позволившие ему не только выжить но и победить всех соперников...
...Любопытная, после гона, присоединилась к знакомому стаду маток с молодняком и начала, живя как обычно, вынашивать в себе зародившуюся новую жизнь...
...В ожидании морозов, лосихи с телятами держались в долине истока реки Олхи. Они были спокойны и отъедались в преддверии зимы, выходя на кормёжку ночью и возвращаясь на место лёжек уже после восхода солнца. В это время им ничто не угрожало в тайге. Взрослых медведей в округе не было, а Песочного они не боялись. Он был ещё слишком неопытен, чтобы нападать на громадных лосей...
Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion