Кабаков Владимир Дмитриевич: другие произведения.

В поисках свободы. Часть четвертая

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кабаков Владимир Дмитриевич (russianalbion@narod.ru)
  • Обновлено: 03/09/2017. 60k. Статистика.
  • Повесть: Великобритания
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    О жизни дикой природы и выживании человека.

  •   
      
      
      В Т О Р А Я Ч А С Т Ь.
      
      
      
      Эссе о природе Англии.
      
      ... Я уехал в Англию проведать свою английскую семью, да так там и остался. Сюзи - моя английская жена, уговорила меня не суетиться, и пожить с детьми, пока не вырастут. Я остался, но жестоко скучал о тайге, о Сибири и утолять эту тоску ходил в Лондонские парки...
      Решил я описывать мои впечатления используя жанр эссе. Это не противоречит, как мне кажется, форме книги в целом...
      
      Ридженс - парк.
      
      Ридженс- Парк, пожалуй один из самых красивых парков Лондона. В любое время года он хорош ...
      В середине февраля, когда природа начинает просыпаться после короткого зимнего отдыха, появляются на клумбах и деревьях первые цветы: белые, розовые, желтые, синие.
      И кажется, что лёгкие ароматные облачка подгоняемые весёлым ветром, то опускаются на землю, то цепляясь за ветки, повисают на деревьях.
      Кое - где мы видим крупные, розовые и белые цветки магнолий на темно коричневых, безлистых ветвях.
      Фоном этому великолепию служит сочно зелёная травка на газонах. Воздух ещё прохладен и свеж, но перемены уже чувствительны: ночами часто идёт тёплый дождик и даже слышны раскаты первого грома, а утром встаёт яркое солнце и к полудню становится тепло и весело. ..
      Но всё это было весной, а сегодня уже начало лета...
      У входа, на пруду и на набережной, нас встречают любопытные и настойчивые птицы: гуси, лебеди, утки и водяные курочки разных пород и расцветок. Они ждут подкормки. Если вы принесли хлеб, тотчас к вам устремляются десятки "страждущих" со всех сторон. Начинается гомон и суета - все хотят получить хотя бы кусочек, даже если они сыты. Пугливым конечно не достаётся ничего.
      Зато лебеди, канадские и серые гуси всегда что-то имеют. Один "гусь", когда хлеб закончился, недовольно ущипнул меня за ногу, а когда я стал ему выговаривать за некорректное поведение, пристально посмотрел мне в глаза и загоготал. Всё стало понятно без слов и я смущённо отошёл, какое-то время размышлял о проблемах благотворительности.
      Перейдя мостик над прудом, я залюбовался разноцветьем цветочных клумб устроенных в форме медальона.
      Каждая состояла из гармонично подобранных по цвету и форме растений, над которыми струился нежный, лёгкий аромат. Присев на скамейку я расслабился, глядя на тёплое солнце, на бурлящую жизнь вокруг и подумал, что всё не так плохо и что в мире, где есть красота, можно жить.
      Неподалёку, подле беседки в китайском стиле одинокая стройная женщина делала упражнения тай-чи, плавно переступая ногами и разворачивая корпус с балетным изяществом имитируя толчки - удары...
      Вокруг неё казалось сосредоточилась тишина и медитативный покой, подчёркиваемый плавными, лёгкими движениями...
      Чуть погодя я проследовал дальше и вошёл в сад королевы Мери, выполненный в японском стиле.
      Как в любом классическом японском саду здесь есть небольшой пруд, водопад, маленький холм и конечно же "горбатый" мостик. Всё это - символы, обозначающие элементы природы в религиозной системе дзен. Вода - это мировой океан, холм - горы, декоративные деревья и кустарники - это лес. Всё вместе- символ красоты и полноты бытия. Можно сесть на скамейку, а то и просто на травку и любуясь на маленькую часть большой Земли расслабиться, подумать о высоком и вечном.
       Однажды, я наблюдал здесь пару чудных, чёрных лебедей с двумя птенцами.
      Грациозные птицы величественно плыли чуть поворачивая гордые головы то влево то вправо, а маленькие лебедята старались не отставать, суетливо крутились вокруг взрослых, ныряли, доставая со дна что-то съестное.
      Вдруг, в глубине пруда, появились тени больших рыб: кажется они тоже прогуливались, только под водой.
      Папа - лебедь испугался за детёнышей, зашипел, пытаясь ущипнуть рыбин под водой. Потом, когда рыбы уплыли, лебеди начали доставать со дна длинные стебли камыша и выбрасывать их на берег. Я догадался, что они чистят пруд, чтобы птенцы в этой паутине стеблей не запутались...
      Лебеди вообще очень заботливые родители.
      Как-то, я видел большую лебединую семью в которой было шесть птенцов. Видимо от непрестанных забот "папаша" совсем озверел и гонялся за гусями, стоило им приблизиться на десять метров. Гуси шарахались в страхе по сторонам и только выбравшись на берег чувствовали себя в безопасности.
      Но одного он всё-таки поймал в узком местечке и так поколотил, что выдернутые сильным клювом гусиные перья поплыли по воде. Собравшиеся на берегу гуси с интересом наблюдали за беспощадной экзекуцией...
      Но о лебедях в другой раз.
       Я прошёл дальше к водопаду и долго стоял там вглядываясь и вслушиваясь в мерный шум прыгающей с камня на камень воды. Рядом с мостиком торчали из земли большие древесные пни. Потрогав их, я понял, что это камень. Выяснилось, что это остатки окаменевших деревьев привезённые сюда из Девона и росли они на английской земле около миллиона лет назад.
      Неожиданно, мне показалось, что я не только волшебным образом перелетел в Японию, но и "провалился" в прошлое на многие сотни тысяч лет...
      Я представил себе могучие леса, непроходимые болота, страшных хищников клыкастых и когтистых, перволюдей, прячущихся в высокой, густой траве.........
       Очнулся от громких голосов: навстречу шла группа подростков, говорящих на русском. Девочки оживлённо обсуждали, можно ли девушкам первым назначать свидание мальчикам. Дискуссия шла нешуточная: всем было не до японских красот. У меня мелькнула мысль, что русские подростки всегда были социально активны...
      Идущие последними в этой компании, мальчики лет двенадцати, не понимали горячности старших друзей и беседовали о своем: - Я, в натуре, путешествую уже с детских лет и мне этот туризм вот где - говорящий показал. Его собеседник поддакнул, а я невольно позавидовал - в наше время такой проблемы "не стояло".
      Но от услышанного, очарование момента рассеялось и я побрёл дальше...
      На коллекцию разноцветных, ароматных роз, я теперь почему-то смотрел без энтузиазма, хотя там было не менее ста разных сортов с замысловатыми названиями: "Звезда Востока", "Император", "Гейша".
      Вскоре, вновь выйдя на берег пруда я сел на зелёную луговину, снял рубашку и стал загорать.
      Мне было хорошо от яркого солнца, лесных ароматов и я в полудреме подумал: "Почти как у нас в Сибири, в начале лета в тайге: тепло, чисто и спокойно".
      Засыпая, я слышал где-то далеко крики детей играющих в футбол, песенные трели блестяще-чёрного дрозда, кряканье селезней под берегом и поймал себя на мысли: "Как хорошо, что мы, в нашем детстве узнавали о чудесной загранице только из книжек и потому, научились ценить красоту мечты внутри себя..."
      И ещё я вспомнил Лао- Цзы, и его афоризм "Как хорошо жить в маленьких государствах. Даже если по утрам вы слышите пенье петухов в соседнем государстве, вам незачем пересекать его границу. Ничего нового вы там не увидите"!
      Только сегодня я понял глубину мысли китайского философа.
      
      
      
      
      
      
      
      "Мир без людей"
      
      
      
      
      
      
      Панорама Лондона в теплый мартовский вечер с моста Ватерлоо.
      Словно театральные декорации, на окаменелых берегах, стянутых шнуровкой мостов, стоят большие отели, концертные залы, магазины, раскинулись скверы. Внизу и слева, на фоне деловых высотных зданий Сити, светлеет почти игрушечный купол собора святого Павла, а на этой же стороне, но вверх по течению, громада Биг Бена с циферблатом, на котором издалека видны стрелки самых больших часов Англии.
      Все это невольно будит ассоциации с театром, напоминает нам, что жизнь - это театр, а люди в нем актеры, и что этот явно театральный циферблат, отсчитывает секунды нашей жизни, а удары часового колокола напоминают о конечности бытия, о приближающейся из таинственной дали будущего, нашей с вами смерти!
      Лондон театральный город - город театр.
      Здесь, как на сцене, вдруг появляются загадочные гигантские колеса, старые корабельные доки превращаются в современные музеи, а в "реквизитных мастерских" города, тех что за сценой, за пределами нашей видимости, есть и средневековые ужасные тюрьмы-крепости и мосты с жилыми домами на них и еще много - много театральной мишуры, где стеклянный игрушечный дворец соседствует с церковными шпилями, а высокие автобусы проезжая по мосту, похожи на движущиеся двухэтажные дома с ярко освещенными окнами, дверями и людьми населяющими его...
      Солнце ушло за горизонт и в сиреневой дымке, на небе повисли легкие прощальные платочки тающих облаков. Сумерки постепенно окутали город и дневные заботы и рабочая суета на время утихли...
      На Лондон надвинулся вечер...
      Зажглись электрические огни. Свинцовые волны бьются о набережную и их плеск смешивается со звоном церковных колоколов, зовущих к службе.
      И звону колоколов, вторит пенье птиц в парках и скверах - так пернатые артисты встречают темноту...
      Сплошные потоки машин на дорогах, людские толпы на улицах, огни реклам, манекены в витринах освещены и похожи на заколдованных людей, а люди на улицах напоминают ожившие манекены...
      Наступает темная ночь.
      Постепенно люди-манекены исчезают с улиц и остаются только те, что стоят за витринными стеклами, неподвижные и молчаливые...
      Ночь проходит...
      Яркие фонари на набережной отражаются в черной воде Темзы.
      На освещенной громаде Биг-Бена часы бьют пять раз. Рассвет приближается...
      ...Широкий проспект пуст. Фары одинокой заблудившейся автомашины вдруг выхватывают из тьмы фигуру человека. Неподвижное лицо, невидящие глаза, камзол, башмаки, шпага в руках...
      Железный, черный человек на постаменте...
      Вновь и вновь мы видим вокруг такие фигуры - каменные, железные, на коне и без, с саблями, винтовками, свертками бумаг, в воинских доспехах и в гражданском платье...
      И главное - нет живых людей...
      
      ... Ночью люди близки к смерти и каменной неподвижности. Их сон напоминает умирание. И только звери, птицы, деревья и цветы живут таинственной жизнью.
      Стволы, ветви, трава и цветы чуть заметно движутся, дышат утренней прохладой. Кажется они разговаривают на языке жестов... едва заметно!
      Сквозь черные громады стволов и ветвей платанов, видны бело-розовые цветочные кружева на деревьях, невесомыми облачками виднеющихся то тут, то там...
      Мы в парке Сент- Джеймс, куда нас пропустил торжественно молчаливый конный страж, изваяние воина - полководца на коне и с саблей...
      И птичий хор встретил нас гимном...
      Природа - символ. Нет человека в предутренней мгле. Во сне он почти мертв. Но есть Бог - создатель всего, в ком все отражается, как осуществившаяся мечта.
      И мир без людей - это Бог, всевидящий, все слышащий, все чувствующий, великий и молчаливый - прекрасная тайна...
      Не будет человека, не будет человечества, но Бог пребудет во веки веков...
      И будет жить красота...
      
      ...Огромный лондонский платан заслоняет пол неба и где-то в его ветвях поет свою песню черный дрозд - посланник красоты. Ему вторят десятки, сотни других крылатых певцов...
      В пруду тоже кипит весенняя жизнь.
      Сквозь кисею зеленых листочков плакучей ивы печально опустившей длинные тонкие ветви до воды, видны плавно плывущие тени грациозных лебедей...
      Тревожно перекликаются гуси...
      Крякают, свистят, шипят, хлопают по воде крыльями утки и уточки.
      Из края в край разносится разноголосица птичьего гомона, песнь слаженного хора.
      То ручьями журчит этот хор, то свирелью поет, то напряженным горлом свистит - волшебное сокровище звенящих звуков, песнь мира...
      И грустен этот сказочный мир без человека...
      ...Мир вечера и рассвета - как они непохожи...
      На окнах железные решетки, двери заперты, улицы пустынны. Дома - братские могилы, в которых люди умерли до утра. Лежат в темноте спален и только статуи уже умерших, охраняют их сон-смерть...
      Мир без человека одинок и прекрасен...
      Высоко в небе, вдруг послышались тревожные крики гусиной стаи и с воды им ответило несколько похожих голосов. Парочка гусей поднялась с поверхности озера и шумя крыльями улетели вослед собратьям в голубеющее небо...
      Сумерки рассеиваются...
      Свет приходит в мир и тьма отступает. Мы видим на серых каменных островах неподвижных белых пеликанов, а рядом быстрые оживленные кряковые селезни с изумрудно - зелеными головками, ухаживают за серенькими уточками. Неподалеку, сцепились в драке черные петушки водяных курочек.
      Презирая суету, скользят по гладкой воде черные лебеди. Над ними, шурша по коре ивы коготками и воздушно прыгая с ветки на ветку, резвятся шустрые белки...
      Незаметно, но неостановимо в мир приходит день...
      Тускло горит электрический фонарь напоминая об ушедшей ночи. Хорошо видны яркие цветы на зелёных стеблях, на кустах, на деревьях. Нежный аромат разлит над цветочными куртинами...
      Цветастые грезы весны в предутренних парках и садах. После холода и аскетизма зимы, наступает время мечты, обещая вечное счастье лета...
      Остров среди воды зарос деревьями и кустарником. Там не бывает человека даже днем и там поселилась тайна смены зимы весной и лета осенью.
      А рядом, на берегу, из чащи вытекает хрустально чистый ручей, со звоном переливаясь и прыгая с камня на камень.
      Небо над парком высоко и глубоко и сквозь ветки, видны по-прежнему пустынные улицы и дома.
      А мы, тщательно рассматриваем игру прозрачных струй, цвет камней и мха.
      Вода, камни и зеленый мох - это символы через которые выражены земные моря, океаны, реки, горы, скалы и долины, тайга, джунгли, степи и лесостепи...
      Маленький ручеек сбегающий в озерцо - это как символ земли и воды в миниатюре... Чистая вода, камешки и песчинки на дне, трава, цветы, деревья - это красота Мира...
      Мир без Человека...
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Нью- Форест.
      
      
      
      
      
      
       ЭПИГРАФ:
      
      "На зелёном, цветущем берегу, над тёмной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи. Тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды. Природа вступит в вечные права свои. Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнёте вы в себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому себе". Иван Аксаков.
      
      Весна была ранняя...
      Мне всё вдруг опротивело: работа, дом, заботы. Хотелось всё поменять и быстро.
       Вот тогда то и пришла в голову мысль: надо ехать на природу, на волю и этим поменять ситуацию...
      И вот мы с женой едем на природу, в Нью- Форест, что по-русски переводится как Новый лес.
      Мы там уже были несколько раз и мне там нравилось - большие пространства занятые лесом и не так далеко от Лондона...
      И вот, замечательное, золотое утро.
      Проснулись по будильнику в семь, но только в девять выехали. Однако город ещё пуст, машин немного и мы чуть проехав по декоративной набережной Темзы, свернули у Вестминстера, миновали дорогой и красивый Южный Кенсингтон и незаметно оказались в пригородах, в рощах деревьев распускающих уже листы и листочки.
      Обрадованно, открыли окна в машине.
      Но навстречу дул такой холодный и резкий ветер, при прозрачном воздухе и чистом солнце, что пришлось снова затвориться наглухо.
      Вскоре, мы уже летели вперёд по трёх рядке хайвэя, словно по воздуху...
      Через два часа мы въехали в Минхюрст, городок посередине Нью-Фореста...
       Оставив машину на стоянке, решили позавтракать и отправились в гостиницу "Корона" в которой обедали в прошлый приезд, а заодно решили узнать сколько стоит номер на двоих.
      Любезная девушка в приёмной - рисепшен посмотрела на экран компьютера и сообщила , что номер есть и будет нам стоить сто тридцать фунтов, но для нас они готовы снизить цену до ста десяти фунтов.
      Нам почему-то расхотелось не только селиться в "Короне", но и завтракать там. И мы извинившись, ушли.
      Вернувшись в информационный центр, стали узнавать подходящие варианты. Посмотрели по справочнику, выбрали городок милях в десяти в глубине леса и позвонили.
      "Бед энд брекфаст" - это обычное для Англии сочетание частного дома и гостиницы, и таких домов очень много, особенно в местах где много туристов.
       На звонок ответила хозяйка и узнав, что мы хотим остановиться на две ночи предложила нам комнату по пятьдесят фунтов на двоих. Это было дешевле чем в "Короне" в два раза и мы согласились.
       Встретил нас любезный, немножко равнодушный хозяин похожий на отставного офицера. Проводил нас в дом, всё показал, и нашу комнату тоже.
      Это было просторное уютное помещение на втором этаже с душем и двумя окнами на закат.
      В саду под окнами протекает ручей с форелью и выдрами, а вокруг зелёные луговины на которые иногда, по вечерам, приходят пощипать травку дикие олени из соседнего леса.
      А вокруг тишина кромешная, особенно ощутимая после Лондона.
       Вначале, расположившись в комнате, мы поехали в Болдервуд, где за проволочной изгородью паслось большое стадо диких ланей.
      Посмотрев немного на этих грациозных животных мы пошли в лес окружающий ферму. Войдя в рощу причудливо громадных деревьев мы, подстелив куртки, полежали, подрёмывая и слушая шум ветра в голых ещё ветвях деревьев, погрелись на ярком солнышке, а потом пошли вдоль по течению маленькой речки.
      Я радовался, как заключённый, которому внезапно пришло помилование!
      Отходил от жены то влево то вправо, срывал травку и первые цветочки, принюхивался и только сожалел, что вокруг нет опасных хищников, а у меня нет ружья.
      Поход в лесах, где нет хищников всегда казался мне немножко пресным.
      Согласитесь - опасность придаёт остроту нашему существованию!
       После леса, поехали на море, но на берегу был такой холодный ветер, что мы, купив "фиш енд чипс", съели их закрывшись в машине, а после, поехали домой, потому что гулять даже по городу было очень холодно.
      Вечером мы отдыхали, читали книжки и смотрели телевизор, но вскоре легли спать - здешняя тишина действовала как снотворное...
      В восемь часов утра был брейкфаст - английский завтрак. Это жаренная ветчина, сосиска, глазунья из одного яйца и поджаренный помидор с соусом и кетчупом. Потом предлагают чай или кофе со сливочным маслом и мармеладом (тип густого варенья из лимона с сахаром). Чай янтарный в керамическом красивом заварнике.
      Во время чая-кофе мы разглядывали картины на стенах, где был изображен хозяин в охотничьем костюме на лошади, скачущий через кусты, а впереди неслись английские борзые-грейхаунды.
      "Тоже охотник" - уважительно думал я, чистосердечно благодаря хозяев за вкусный и сытный завтрак.
      После еды отправились в Чёрный лес, где, как утверждал путеводитель росли двухсотлетние деревья, заслоняя от солнца дорогу и подрост.
       Приехали в лес, часов в одиннадцать.
      Было ветрено и прохладно, при тёмно-синем небе и ярком солнце.
      Оставили машину на стоянке и пошли по лесной дороге до большого мокрого луга с кочками и небольшим озерцом на дальнем краю.
      Луг был огорожен и с внешней стороны стояла смотровая вышка почему-то закрытая на замок. Пошли в обход и на дороге увидели диких пони, малорослых, шерстистых и с длинными хвостами до земли.
      Только вошли в тень громадного ветвистого бука, как я увидел в кустах, справа от дороги, какое-то движение. Я всмотрелся и заметил молодого оленя, тёмно коричневого окраса, внимательно приглядывающегося к нам.
      По длинной тёмной шерсти я определил, что это был первогодок. Олень смотрел на меня в упор с расстояния в пятнадцать метров.
      Я замер и мы долго наблюдали друг за другом...
      Потом олень тронулся с места и продолжил кормиться, а мы пошли дальше, обмениваясь впечатлениями - жена тоже видела "зверя".
      Пройдя метров двести, я, в глубине леса различил ещё двух оленей.
      Они были большие, заметно крупнее пони, высокие на ногах, с маленькими головками и большими ушами. Очень красивые, сильные, грациозные животные!
      Крадучись, я подошёл к ним почти на пятьдесят шагов.
      Один из оленей, стоящий ко мне грудью заметил меня и насторожился. Он смотрел в мою сторону не отрываясь и я затаился, застыл неподвижно...
      Светило солнце. Шумел лес. По дороге, мимо нас, проехала семья на велосипедах, громко разговаривая.
      Но зверь смотрел не отрываясь только на меня.
      "Охотника учуял" - подумал я и тут же олень сорвался вскачь, а второй последовал за ним. Через мгновение они скрылись в чаще...
      Пройдя ещё с полкилометра, сели в тени и пока жена отдыхая рассматривала деревья полу-задушенные лианами-паразитами, я спустился к озеру и под прикрытием кустов, подкравшись близко к берегу, долго рассматривал в бинокль две пары канадских гусей, у которых в высокой осоке наверное были гнёзда.
      Поведя биноклем чуть в сторону, я увидел на воде парочку кряковых селезней, греющихся на солнце...
       Через полчаса продолжили путь в обход озера.
      На прибрежных полянах увидели косулю, с короткой, серой шерстью и маленькими рожками на грациозной головке.
      Она была меньше красного оленя раза в два.
      Косуля кормилась и когда насторожившись вдруг подняла голову, то стали хорошо заметны и чёрный влажный нос и тёмные блестящие глаза.
       Мы с женой долго крались за маленьким оленем и когда неосторожно шуршали сухой травой, косуля снова поднимала голову, осматривалась и не заметив нас, продолжала не спеша кормиться. Ветер дул в нашу сторону и потому она не могла нас учуять.
      Наконец мы остановились и косуля, постепенно удаляясь, пройдя почти вплотную к пони, появившейся тоже неожиданно, спокойно ушла в лес.
      Дул холодный ветер и безлистый лес гудел под его напором, а речка бегущая к озеру в крутых, обрывистых берегах, журчала на галечных перекатах и сверкала чистой водой под солнцем...
      День показался нам бесконечным!
      Далеко были и особняк с приветливыми хозяевами, и утреннее пение птиц за окнами, и асфальтированные дороги, и стоянка для машин с маленьким буфетом, продающим мороженное...
      А здесь была дикая природа!
      Старый лес, зелёные поляны, дикие олени и пони, вольный ветер и аромат сосновой хвои разогретой солнцем...
      Остановившись, посидели на упавшем стволе большого дерева. Съели по яблоку и запили водой, а потом пошли в обратный путь к стоянке.
      У обочины росла тонкая берёзка и мы залюбовались ажурной кисеёй из серёжек и крошечных зелёных листьев, только что появившихся из почек.
      На фоне глубокого необъятно-синего неба и серёжки и листочки казались невесомым облачком парящим над землёй.
      Придя к машине, долго обедали, наблюдая за тремя братцами, приблизительно одиннадцати, пяти и полутора годов от роду, играющих рядом с нами.
      Старший, быстро и умело построил вигвам из толстых, упавших с деревьев веток, ставя их вершина к вершине по кругу.
      Средний, сосредоточенно стучал палкой по стволу толстой ели, а младший который едва научился ходить, глядя на братьев тоже пытался что-то делать, старался затолкать сучок в щели толстой коры, а потом стал подражая брату стукать по дереву тонким прутиком. Прилетели две красногрудые птички и когда мы бросили им кусочки хлеба, они начали аккуратно склёвывать крошки...
      ...Мы переночевали в этом уютном доме ещё одну ночь, съели ещё один вкусный полный английский завтрак, а потом, простившись с хозяевами, пустились в обратный путь.
      Три часа ехали по шоссе в бесконечном потоке машин, выстроившихся в три ряда; слушали шум моторов вокруг, невнимательно разглядывали проносящиеся мимо, быстро остающиеся позади деревни, посёлки и городки...
      В Лондоне было холодно, солнечно, беспричинно- многолюдно и одиноко.
      Я, за ужином выпил водки, стал вспоминать и записывать увиденное и вдруг представил себе лес, сумерки, спокойных оленей, их длинные шеи, грациозные головы.
      Услышал шум леса, журчание речных струй на перекатах, тишину надвигающейся ночи. Подумалось о человеческом одиночестве в огромных городах, и единении в природе живого и неживого.
       Мы тоже побывали там, тоже крались, вслушивались, всматривались, тоже на время стали частью матери-природы. А теперь кругом громады многооконных зданий, бетон и асфальт, шум города-чудовища.
      Природа осталась там, а здесь только дома, машины и люди, миллионы людей озабоченных, прячущих в многолюдье свою неприкаянность.
      И между людьми здесь и животными там, неощутимая, но непреодолимая граница.
       "Зачем мы так живём?" -спрашивал я сам себя в полутьме городской квартиры. Уставившись в потолок, сожалея и вздыхая о чём-то, я незаметно заснул, утомленный длинным днём...
      А утром, надо было идти на работу...
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Перед Новым годом
      
      
      
      
      
      ...Зима - -везде зима - даже в Англии!
      Все приелось: частокол лондонских крыш каждое утро в туманной морозной дымке; короткий суматошный день с перебеганием с одной работы на другую; длинный вечер в ожидании тёплой ванны и постели...
      
      ... И наконец, мы выехали в двенадцатом часу дня, двадцать девятого декабря, в субботу. Моросил мелкий дождик и мне показалось, что на лицо упала крупинка снега.
      "Новый год скоро. Пора бы" - ворчал я усаживаясь в машину, на переднее сиденье. За рулём жена, ибо я по характеру своему не приспособлен к вождению машин: слишком резок в суждениях и поступках, а за рулём слишком нетерпелив...
       Выехали на А40 и помчались в общем потоке машин, слушая гул ветра, шум мотора и радио ФМ-3, где джаз окатывал слушателей оптимизмом и бодростью...
      Оксфорд объехали по круговой дороге и чуть дальше, заехав в чахлый лесок, поели и попили кофе из термоса.
      Дождь, незаметно сменился снежным шквалом и я возрадовался, вспоминая Сибирь, весну, неожиданный снег среди солнечного холодного дня...
       Но снег скоро кончился.
      Сквозь дымно-седые полосы туч, проглянуло ослепительное солнце, а на полях вдоль дороги забелел снег.
      "Вот и зима пришла - думал я.
      - И не по календарю, с её обычными атрибутами.
      Наконец-то: "Мороз и солнце- день чудесный!" -декламировал я, вглядываясь в панораму невысоких холмов с рощами и перелесками среди полей, в которых, то тут то там прятались дома местных крестьян...
      Свернули налево, спустились по узкой ленте дороги в глубокую долину и увидели лес под названием Котсволдские холмы.
      Вдоль петляющего ручья, стали подниматься в вершину долины, где две тысячи лет назад римляне построили большую виллу для городского военного "начальства".
      От виллы остались фундаменты и обломки полов, но стоило напрячь воображение и ты видел на месте развалин каменные белые постройки, воинов-охранников в шлемах с конскими хвостами, в блестящих наплечниках и с короткими плоскими мечами.
      По субботам из бань выходили распаренные хозяева с бритыми подбородками, в длинных разноцветных тогах, говорящих на величественной латыни...
      Ну а мы, дрожа от холода переоделись, оставили машину под высокими мощными деревьями и отправились в поход.
      Тихо и прохладно...
      Неожиданно, где-то в лесу, сухо защёлкали выстрелы и я с завистью подумал об охотниках с утра бродящих по тихому лесу и высматривающих дичь. И тут же, почти из под ног, с громким хлопаньем крыльев вылетел фазан сверкая коричнево-оранжевым оперением. Вслед за ним второй, третий...
      Серые, голенастые курочки бесформенными тенями, убегали по земле сквозь густые заросли ежевики.
      Я ликовал! "Так много птиц, диких, крупных, красивых и так близко нас подпустивших..."
      Пройдя лес поперёк, вышли на заснеженное поле и увидели тропинки следов: стрелочки следующие близко одна от другой - это фазаны, а раздвоенные острые копытца -это маленькие олени -лани.
      Тут же следы собак и рядом следы резиновых охотничьих сапог.
      "Как здорово! - восхищался я просебя . - Здесь фазанов немеряно, да ещё и олени есть. Вот раздолье для охотников!"
       Жена молчала, шла не спеша, вдыхая ароматы леса и на моё восхищение не реагировала... На закрайке полей я увидел охотничьи скрадки, на один из которых взобрался по деревянной лестнице, посидел оглядывая поля и вспомнил Ленинградскую область, заброшенные поля неподалеку от станции Шапки, следы кабанов по краю зеленеющих озимых, среди густых ельников...
      Спускаясь назад в долину, видели десятки фазанов летящих и бегущих, неподвижно замирающих перед взрывом полёта.
      Видели крупного зайца, осторожно, с остановками перебежавшего дорогу.
      Из-за горы ярко светило солнце.
      Где-то далеко слышны были звонкие детские голоса...
      Выйдя к двухэтажному дому и рядом, во дворе обнесённом проволочной изгородью, увидели необычайно крупных, серых с большими головами на длинных шеях, домашних гусей, стоявших неподвижно, как изваяния.
      Тут-же, от их кормушек слетели дикие фазаны, а один просто стоял и напряженно наблюдал за нами, прячась за проволочной изгородью.
       Солнце село за лес, стало холодно и полутемно.
      Выйдя к машине, мы, торопясь попили чаю и поехали искать ночлег...
      Заехали в деревенский паб и хозяин объяснил нам, что ночевать мы можем в придорожной гостинице и что стоить будет комната для двоих шестьдесят фунтов, а я вспомнил , что в Лондоне, неподалеку от вокзалов, номер на двоих стоит пятьдесят пять. А шестьдесят да ещё в деревне зимой - это слишком дорого...
      Несмотря на то, что времени было только пять часов вечера, было совсем темно, но мы решили ехать в ближайший городок Сайренчестер, милях в двадцати пяти от леса.
      Там повеселее да и подешевле.
       Минут через двадцать, въехав в пустынный город, оставили машину на стоянке и чуть соскальзывая на заледенелых лужах вышли на центральную улицу, светящуюся новогодними ёлочными огнями и витринами уже закрывшихся магазинов.
      В центре информации узнали название улицы, на которой расположены "Бед энд Брейкфаст" и получили бесплатно путеводитель с адресами.
      На улице, по которой мы шли, было совсем пусто и очень холодно.
      На многих домах висели объявления: "Закрыто на Новый год".
      Увидев наконец вывеску: "свободные комнаты", мы позвонили и нам открыла женщина, видимо хозяйка.
      Комната на двоих стоила всего тридцать пять фунтов. Мы тут же получили ключи от дома и от комнаты и пошли за машиной...
      Ужинать решили в пабе, почти напротив.
      Перегнали машину, поставили её под окна "нашего" дома и отправились ужинать
       В пабе, сидели местные жители, пили пиво и закусывали, болтая обо всё на свете. Проводив нас взглядами, они через время вновь увлеклись беседой.
      Мы сделали заказ: я взял мясо и пирог с овощами, а жена вегетарианскую яичницу с брюссельской капустой.
      Мясо моё было в соусе с почками, пирог немного пересох, картошка в мундире не очень горячая, но мы проголодались и потому ели быстро, с аппетитом.
      За ужин заплатили всего тринадцать фунтов на двоих. (О цене пишу, чтобы читатели знали разницу между городом и деревней).
      Придя в дом, мы никого не встретили, поднялись к себе в комнату, включили чайник, заварили кофе и развалившись на широких кроватях, стали, попивая кофе, смотреть по телевизору фильм "Английский пациент".
       Время незаметно приблизилось к полуночи, за окнами был мороз и мёртвая тишина и мы крепко заснули, поплотнее укрывшись толстыми одеялами...
       Снились тёплые, лёгкие сны и проснулся я уже на рассвете, когда в доме, внизу на кухне, тихонько забрякали чашки и зашуршали тихие разговоры.
      Было около семи часов утра.
      Я ещё повалялся в постели задрёмывая и проснулся окончательно только в половине девятого, когда золотистое солнце с любопытством заглянуло в наше окно.
      Приняв ванну мы спустились в столовую, где нас встретил приветливый хозяин в кухонном переднике.
      Мы заказали завтрак и выпив соку, съели по чашке мюзли с молоком....
      Немного погодя, хозяин принёс мне яичницу с беконом, сосиской и бобами, а для жены яичницу с помидорами и гренки с настоящим деревенским маслом.
      Кофе был в металлическом кофейнике и с молоком в кувшинчике.
       На стена висели пейзажи написанные маслом, в дорогих резных рамах и мы, обсуждали качества пейзажей и мастерство их воплощения...
      Наевшись, искренне поблагодарили хозяев, заплатили за комнату, быстро собрались и поехали осматривать местные достопримечательности - остатки римского амфитеатра...
       Пропетляв по многочисленным разводкам на выезде из города, мы наконец, въехали на нужную улицу.
      На месте амфитеатра были большие бугры и глубокая яма посередине, но стоя на верху, на бывших трибунах, я вообразил себе арену, гладиаторов бьющихся друг с другом, львов и медведей нападающих на воинов, "увидел" пёструю толпу зрителей в римских одеждах, услышал шум аплодисментов и яростные вопли: "Убей его!!! Убей!!!".
       Светило солнце, гудели моторами машины внизу за буграми, и ночной снежок начал таять. Всё было как всегда, но мы словно прикоснулись к древности, страстям и опасностям той далёкой, утраченной жизни...
       Выехав из города поехали в сторону холмов. В лесу, снова окунулись в морозную, насторожённую тишину и впечатление от жестокого и яростного мира римлян, постепенно стёрлось, забылось.
      По заброшенной железной дороге со снятыми рельсами, тихо шли среди утреннего леса, заглядывая в крутые заросшие крупным лесом распадки, поднимавшиеся откуда-то снизу. Потеплело...
      Небо закрыли тяжёлые, тёмные тучи.
      Тут и там, из под ног взлетали фазаны...
      Часа через два, съели свой "пикник", сидя на свеже спиленных брёвнах.
      Снизу, из маленькой травянистой долинки, неожиданно появился ярко-разноцветный, словно расписной фазан.
      Он замер, глядя чёрными бусинками глаз в нашу сторону, а потом, так же тихо как и появился, ушел за ряды елочек.
      Отдохнув, мы пошли дальше и скоро нас догнала машина местного егеря с сыном - подростком.
      Остановились...
      Поговорили...
      Я рассказал, что родом из России, из Сибири, что был там охотником и путешественником.
      Егерь подхватил тему, сказал, что тоже не любит многолюдных городов и никогда не стоит в магазинах в очередях.
      - А здесь тихо и мне нравиться- закончил он и его сын молча кивнул подтверждая.
      - Да, здесь почти как в тайге - поддакнул я...
      Пройдя чуть дальше заблудились, долго смотрели карту, а спустя полчаса, уже были у машины.
      Короткий декабрьский день заканчивался и на душе после похода по лесу было грустно и спокойно...
      Вечером, возвращаясь домой заехали в графство Оксфордшир, и долго искали старейший английский университетский городок, запрятанный в разросшиеся промышленные пригороды.
      Наконец въехали в город, оставили машину на платной дорогой стоянке около дверей одного из колледжей и погуляли по старинным улочкам, среди почти крепостных стен, башен и башенок университетских колледжей.
      Было очень холодно и чтобы согреться мы зашли в паб "Корона", выпили пива и поужинали. В этом пабе часто бывал Шекспир и даже говорят, что он был влюблен в жену его владельца...
      После, походили по тёмным тихим улицам, лениво разглядывая причудливые стены и фасады почерневшие от дыма и копоти и потому, показавшиеся нам немного запущенными и неухоженными.
      Может быть наше равнодушие было рождено новогодними морозами, темнотой и безлюдьем?..
       Об Оксфорде и Кембридже я расскажу в другом очерке, ну а пока, мы сели в заиндевевшую машину, стараясь согреться попили кофе из термоса и, выехав на хайвэй понеслись в сторону Лондона, сопровождаемые серебряной полной луной, заглядывающей в машину то слева то справа.
      Навстречу нам двигался неразличимый "дракон", - поток машин с множеством пар, ярко горящих глаз-фар. Позади остались в ночной тёмной тишине и лес с дремлющими обитателями, остатки виллы и римский амфитеатр.
      Впереди, на пол горизонта вставало ночное зарево Лондона...
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Сад Леонардсли
      
      
      
      
      
      Несколько раз проезжая по дороге в Брайтон, на одном из ответвлений шоссе я видел табличку: "Сад Леонардсли" и вглядываясь в мелькающие просветы, видел крупные деревья на вершинах холмов и угадывал красивые лесные долины, а может быть и речки бегущие по ним.
      Но то, что я увидел, превзошло все ожидания!
      Это был даже не праздник одиночных чудесных пейзажей или удивительных цветов, но праздник цвета и аромата, как природных субстанций.
      Вспомнились легкие, яркие цвета на картинах Клода Мане, немыслимые сочетания Матисса и даже драматизм фиолетово-сиреневого Врубеля...
       Но по порядку...
      Воскресный день.
      Тёплое сумеречное утро с каплями дождя на ветровом стекле.
      Въезжаем в парк, берём, протянув руку в окно билеты - семь фунтов за взрослого и три за ребёнка.
      Время двенадцать часов, но машин уже много.
      Оставляем свою на зелёном газоне и входим в чудесный мир разноцветья и разнообразия форм: секвойи, камелии, рододендрон во всех мыслимых видах, тонах и полутонах.
      И ещё японский сад Бансай, пальмовая роща с орхидейно-лилейными цветами- паразитами, лианисто поднимающихся почти к вершинам.
      И конечно животные в маленьком зоопарке: грустные сосредоточенные валлаби (есть даже два детёныша альбиноса), олени с солнечными пятнышками на боках самок и детёнышей, а у самцов - большие рога, ещё по весеннему шершавые.
      Оранжерея и обязательно удивляющая всех выставка автомобилей: год производства от 1895-ого до 1902-ого года. Немыслимая экскурсия в "пионерское" авто время.
      Даймлер и Пежо, руль в форме тракторного рычага и первые рули-баранки, и конечно немножко смешной комфорт начала двадцатого века.
       И все это сочетается в солнечный, после мрачного утра, день.
      Даже тысяча-другая посетителей, не портили очарования знакомства с уголком рафинированной природы в пристоличном, прилондонском Сассексе.
      И все это рядом с курортным Брайтоном и прохладным дуновением бриза с Северного моря...
      Однако вернёмся в сад.
      На дне долины, головокружительно пахнущей духами от цветущих рододендронов, расположена цепочка озёр, разделённых пешеходными перемычками. В озёрах плавают гуси, лебеди и утки.
      Вдоль озёр - тропки и тропинки, по которым гуляют сосредоточенные одиночки или шумно-говорливые компании туристов.
      На другом берегу гуляющих поменьше и можно, повалившись в тень, под старую сосну вздремнуть, изредка открывая глаза и вглядываясь со дна зелёного рая в небесную синеву...
      Устав ходить по лесу, посмотрели музей-диараму: жизнь сельской Англии в 19-м веке, где помещичья усадьба соседствовала с конюшнями и домами небогатых сквайров. На стенах игрушечного сарая висела игрушечная конская сбруя, а в уличном туалете на полке даже видны старые газеты. Конечно всё это искусно сделанные муляжи, но не забыта ни одна мелочь...
      Около шести часов вечера, попили чаю с вкусным лимонным тортом в прохладном кафе. Потом, перед закрытием попали в сад камней, где на настоящих скалах по замыслу художников - садоводов, цветут и благоухают неведомые тропические кустарники с крупными ароматными яркими цветами...
      Даже из-за этого маленького чуда стоило ехать сюда. Но напоминаю, что сад камней был уже завершением долгого, незабываемого дня.
       Замечу, что таких ландшафтных садов в Англии много. И в Уэльсе, и в Шотландии, и на Юге страны. Сады с местными особенностями ландшафта и флоры, каждый по своему замечателен.
      В семь часов вечера выехали из сада и словно осиротели.
      Мир чудесных деревьев и волшебных цветов остался позади. Началась обычная, летняя зелено-лесистая, автомобильно-дорожная жизнь...
      
      Постскриптум: Не советую посещать сад легко возбудимым и экзальтированным особам ибо, после общения с чудом, обычная жизнь невыносима!
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Лондонский ботанический сад в Кью.
      
      Если вы за один день собираетесь побывать в джунглях Амазонки, в полупустынях Мексики, в Индии и прочих экзотических местах, то в Лондоне это вполне возможно. Надо всего- лишь купить за восемь с половиной фунтов билет в Лондонский ботанический сад и отправиться туда пораньше, эдак часиков в десять, чтобы успеть всё осмотреть и ознакомиться с тамошними чудесами...
      Но обо всём по порядку...
      Переехав через Темзу с левого берега на правый, помотавшись какое-то время по параллельным улочкам, мы наконец высадились на автостоянке у входа в Кью - так называется ботанический сад Лондона. Справа виднелось широкое пространство реки. Слева и впереди - деревья скрывающие под пологом чудеса современной цивилизации.
      Купив билет с какими-то большими скидками: за членство моей жены в каких-то клубах и за то, что нашему сыну ещё не исполнилось шестнадцати лет - мы вошли внутрь и ознакомившись с планом сада, двинули направо.
       Первое чудо - цветущие рододендроны!
      Разноцветные, с цветами разной величины, от нашего сибирского, величиной с пятикопеечную монетку, до соцветий размером с детскую голову. И на каждом стволе табличка: как называется, откуда родом, с какого года в саду...
      Я начал охать и ахать от восторга, бессвязно рассказывать о чудесных сиреневых, разного оттенка горах у нас в Сибири, покрытых кустами цветущего багульника - так, по-сибирски зовут рододендрон...
      Но меня никто внимательно не слушал. Может быть потому, что это трудно представить, а может быть потому, что слышали об этом от меня уже много раз.
      Мы живём вместе уже давно...
       Пройдя чуть дальше, вышли на поляну с деревянными скамейками вдоль реки, текущей где-то внизу, под высоким берегом.
      По берегу, между садом и водой шла прогулочная тропинка, по которой, в обе стороны шли гуляющие и ехали велосипедисты.
      По неширокой реке, изредка, проплывали гребные лодки с загребными, громко командовавшими остальными гребцами...
      Не торопясь, заварили кофе и чай кипятком из термоса и закусили бутербродами, заготовленными ещё дома...
       День разгулялся.
      Облака разошлись, растаяли под ярким солнышком. Над головами с интервалом в две минуты проплывали по небу пассажирские самолёты, немного похожие на громадных акул - недалеко был аэропорт Хитроу...
      Чуть погодя, тронулись дальше.
      Следующая достопримечательность - сосновый лес. Каких только сосен тут не было!
      И длинно-хвойные с искривлёнными стволами, и могучие в два обхвата ливанские кедры, и наша сибирская красавица-сосна со стройным, золотистым стволом и гудящей под ветром пушистой кроной.
      В ароматной чаще, стоял небольшой, уютный домик одной из многочисленных исторически известных королевских жён, которая видимо скрывалась здесь от суеты и сплетен двора.
      "Лирическая, наверное была женщина" - позавидовал я...
      Тут же, рядом с домиком была вырыта искусственная барсучья нора, по полутёмным коридорам которой, ползали радостные дети.
      Внутрь норы, я залезть не рискнул - побоялся застрять, но сверху всё осмотрел и убедился, что нора как настоящая, только размерами в несколько раз больше.
      Вспомнил тайгу в начале лета, яростный лай Лапки, мелькнувшего в норе приземисто упитанного барсука...
      Сосняк вскоре кончился и среди крупных дубов, мы увидели китайскую пагоду, этажей в девять, высокую как башня, и потому, непонятно для чего, предназначенную.
      - Как в ней жить то? - спросил я жену, но она на мой глупый вопрос не взялась отвечать и я успокоился...
      Неподалёку, на невысоком холмике был разбит японский галечный, философский, как я его называю, "садик". (По-русски, это сад камней).
      На самом деле, это несколько плоских, причудливо изогнутой формы площадок, покрытых светло-серой, ровной, мелкой галькой, "причёсанной" граблями.
      По "берегам" этих "водоёмов" торчали камни с острыми краями похожие на скалы в миниатюре. Рядом, возвышался холмик, засаженный японскими цветами и деревьями, включая растительный символ Японии, дерево, вишню - сакуру.
      На вершине холма стояли причудливые ворота - копия каких-то известных в Японии ворот, в половинную величину.
      Я снова завздыхал, присел на лавочку, сосредоточился и "отлетел", на время перенесясь на волшебные, чудесные острова "Восходящего Солнца".
      Ведь этот садик был для меня миром природы в миниатюре. "Причёсанная" галька - это вода. Острые камни - это приморские скалы. Деревья, трава и цветы - это леса...
      Следующим чудом была теплица. Войдя в стеклянный дворец, мы попали в "тропики". Было влажно и жарко. Какие-то чудесные цветы, похожие не-то на амазонских попугаев, не-то на африканских бабочек, видны были на земле, на кустах, на деревьях.
      Поднявшись по витой лестнице мы оказались над "джунглями", и сверху разглядывали причуды тропического леса: стволы в форме громадных бутылок, плоские листья, напоминающие по размерам лодки, кокосовые орехи, гирляндами висевшие на пальмах. Тут были и деревья какао, и кофе и цитрусовые и бамбук растущий по десятку сантиметров в день.
      Спустившись в подвальное помещение мы наблюдали причудливой формы и разнообразных, ярких расцветок рыб и рыбок, морских ежей и коньков, крабов и спрятавшихся в песке одноглазых камбал, живущих в больших аквариумах встроенных в стены...
       Вышли из теплиц, переполненные впечатлениями и взмокшие от тропической жары. - Да... Жизнь у них там в джунглях... Не позавидуешь!
      Ну почему-же, коротко возразила мне жена. Люди ко всему привыкают...
       В соседнем здании была представлена "Эволюция жизни".
      ...В начале была только лава, кипящая жидкая глина и сухой жаркий воздух. Потом появились какие-то ракушки и головастики. Ещё позже проросли леса и обнаружились гигантские и страшные динозавры, которые поедали эту зелень, а потом и друг друга. Позже, после внезапной катастрофы, они в один момент вымерли и через время появились новые травоядные и хищники, но уже поменьше и поприличнее.
      - А где же Бог? - ворчал я вопросительно, но сын твёрдо знал, что Бога нет и только поглядывал на меня снисходительно. А жена как всегда отмалчивалась, зная, что если вступишь в спор, то греха не оберёшься...
      Последняя стадия жизни началась совсем недавно, эдак пару, три миллиончиков лет назад, когда на планете появился "венец" природы - Человек...
      На этом, панорама эволюции жизни заканчивалась и мы вышли на воздух.
      Вокруг зеленела трава и деревья, светило яркое солнце, но я был взволнован и разочарован: - А как же насчёт цели жизни? Кто мне на это ответит? - возглашал я.
      Но жена и сын ушли вперёд, а я тащился позади, вдыхая ароматы чудесных магнолий и жасминовых рощ...
       Зрелище мексиканских полупустынь, с разного вида кактусами, меня немножко взбодрило и я представил себе свирепого Панчо Вилью в сомбреро, дико скачущего на взбесившейся лошади и размахивающего сабелькой...
       Зато влажные тропики мне совсем не понравились и я был рад, когда мы выйдя из последней теплицы свернули к кафе...
       Попивая горячий вкусный чай, я рассуждал о многообразии форм жизни, рассматривая стаю жирных, круглых, диких индеек из Северной Америки, пасущихся на лугу, перед кафе.
      Когда сын предложил мне часть сливочного мороженного, я совсем размяк и согласился, что Кью - волшебное место.
      День, между тем, клонился к закату...
      Прохладные тени пересекли луговины и тропинки, по которым мы просто гуляли, обсуждая увиденное.
      Некоторое время посидели на берегу пруда, заполненного тихой, маслянисто - блестящей водой. Вдоль берега плавали утки, гуси, лебеди, а к нам, как к хорошим знакомым, подскочила белочка, которую мы покормили с руки.
      Сын, может быть первый раз по настоящему удивился, опасливо пытался погладить зверька, который безбоязненно вскочил к нему на колени в поисках пищи...
      Заходящее солнце, серебряно-золотым пожаром, разлилось по поверхности пруда и мы уже просто отдыхали, каждый думая о своём. Людей почти не было видно вокруг и наступила вечерняя тишина...
      На обратном пути я полюбовался громадным дубом, может быть самым большим и самым старым в Лондоне и его окрестностях, потом со вздохами прощаясь с этим земным чудом, вдыхал ароматы цветов и сирени, разные формы и виды которой, собраны на небольшой площадке...
      С территории ботанического сада, мы уходили одни из последних. Усталый служащий у ворот, пожелал нам доброго пути и мы, усевшись в машину, поехали домой, через весь город; сидели и молчали, вглядываясь в полупустые улицы.
      Солнце спряталось за стенами скучных домов и освещало прощальными лучами золотого заката стройно -высокие церковные шпили...
      Чудесный день закончился...
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      
      Баттерси парк
      
      
      
      
      
      Первый раз я побывал в Баттерси, несколько лет назад.
      Тогда, здесь ещё жили олени в маленьком домике, на верху холма. Сегодня, домик есть, но оленей после ремонта куда -то увезли и остались только павлины, которые по осени, так пронзительно и печально кричат, видимо скучая по оленям...
      Но сегодня весна, идёт мелкий прохладный дождик и весь парк просматривается из одного конца в другой.
      А павлины молчат и непонятными, невообразимо причудливыми разноцветно-волшебными сооружениями, тихо сидят на ветках упавших деревьев, рядом с избушкой. Выяснилось, что они неплохо умеют летать и потому, взлетают на нижние ветки деревьев и даже перелетев через высокую ограду, гуляют вблизи от привычных мест.
      Свои роскошные хвосты, они поменяли за зиму на новые и потому, невообразимо красивы и величественны, как заколдованные злым волшебником, сказочные принцы и принцессы...
      На парковом озере, менее шумно, чем в солнечный день.
      Но из дальнего угла пруда, доносятся трубные, сердито обиженные клики гуся, за которым гоняется сердитый лебедь. Гусь не может уплыть от взъерошенного и похожего на белоснежную сердитую подушку быстрого лебедя и потому, подлётывает на несколько метров каждый раз, как хулиган лебедь подплывает опасно близко...
       Лебеди - самые сильные на пруду птицы и потому, иногда треплют ни в чём неповинных гусей, только заподозрив их в намерении обидеть их лебёдушку.
      На самом деле очень трудно разобраться, напрасны ли лебединые агрессивные действия. Может быть, как раз гуси-то в этом парковом сообществе, не всегда невинны...
      Во всяком случае, вид, особенно у серых гусей, достаточно подозрительный. Они часто шипят, даже на прохожих, а в сторону канадских гусей, иногда проделывают совсем недружелюбные жесты...
      Посередине паркового пруда, в отдалённости и недоступности, стоят острова, на которых сегодня чисто и ухоженно. Сухие ветки и упавшие деревья распилены на короткие чурочки и сложены в поленницы.
      Листья собраны в аккуратные кучки и отсутствие листвы на деревьях, делает острова прозрачно чистыми и успокоенными.
      Длинноногие, нескладные, как молодые балерины цапли, делают гнёзда в вершинах крепких деревьев, растущих на краю большого острова.
      Плавно махая крыльями, "муж" цапли неслышно и неспешно пролетает надо мной, неся в длинном клюве веточку. Потом, делает изящный полу разворот и плавно садиться на край большого тёмного гнезда, из которого вдруг "вырастает" голова цапли - "жены", на длинной шее.
      Она берёт ветку и видимо говорит мужу: "Может ты отдохнёшь дорогой?".
      Муж - цапля в ответ, глядит на неё ласково-снисходительно и тут же вспархивает и летит за следующей веточкой.
      В соседнем цаплином гнезде, та же картина, но там муж с достоинством, довольно долго сидит на краю гнезда, и видимо советует жене, как ей лучше пристроить в сооружение, принесённую ветку. Только увидев, что сосед улетел за новой порцией стройматериалов и второй муж, нехотя покидает супругу и улетает вдаль...
       Уже на "материке", с толстого лондонского платана спускается на землю, шурша по коре коготками, белочка. Она, подскакивает к большому сухому листу, ловко помогая себе лапами складывает его в рот и легко взбирается назад, на дерево. Белки тоже строят гнездо для потомства...
      На холме, две вороны согласно делят хлебную корку и сытые, прячут кусочки хлеба в землю: чуть раскапывают мягкую почву и суют в образовавшуюся ямку хлеб, а потом клювом же, заравнивают почву сверху.
      Одна из ворон, увидев рядом старый лист, хватает его клювом и кладёт сверху на тайник. "Для маскировки!" -с удивлением догадываюсь я...
      Мелкий дождик продолжается и я останавливаюсь, чтобы достать из сумки зонтик. Неподалёку за металлической оградой, вдруг замечаю движение и вглядевшись вижу, что это большая серая крыса с длинным хвостом. Немножко брезгливо, я слежу за тем, как крыса, словно на ощупь, не торопясь, зигзагами бежит по земле, волоча длинный хвост по сухим листьям, затем, словно в поисках грибов, начинает закапываться в листву и движет перед собой, а точнее над собой, горку листьев.
      На какое-то время она замирает, там, под слоем осенних листьев, затем начинает, двигаться, не показываясь на поверхность и вновь на какое то время замерев, появляется на виду.
      Я догадываюсь, что она видимо ест каких-то жучков - паучков, которые прячутся под листьями. Может быть поэтому, крыса на какое -то время делается кротом...
      В какой-то момент, я сдвинулся с места, раскрывая зонтик, чтобы защититься от дождя; крыса замечает движение и шмыгает в какую-то щель в корнях...
      Наверное это её нора...
      Я не спеша иду дальше, любуясь тонким рисунком древесных веток, опутавших небо графической паутиной.
      Трава по весеннему зелена, но из-за недостатка света под дождливым небом, эта весенняя зелень не бросается в глаза. То тут - то там на зелёном газоне видны стрелки дафоделс, цветочков с неяркими, жёлтыми высокими "коронами" лепестков, растущих дружными группами на склонах зелёных полян.
      Кое -где на деревьях, уже появились белые и розовые цветочки дикой вишни. Но это пока первые беленькие многоточия, а не густые бело-розовые облачка, в которые они превратятся через месяц.
       Весна, словно на ощупь пробует пройти по парку. Но кое-где, ей этого ещё не удаётся сделать...
      Дождь продолжается и я, ещё медленнее иду вдоль пруда, вглядываясь в причудливые изгибы стволов и веток; в мурависто, зелено-глянцевую листву вечнозелёных кустарников по-русски называемых падубом...
      Парк, шершаво тих...
      Низкое небо, однотонно серого цвета и даже ярко праздничный в солнечный день, золочённый спокойный Будда на подиуме азиатской пагоды - ступы, грустно неприветлив...
      А кругом, продолжает шуршать по траве и деревьям, становящийся вдруг таким английским, чахлый весенний дождик...
      Кажется, что он никогда не кончится и поэтому на душе тоже грустно и тоскливо и я шагаю все медленнее, и смотрю уже только себе под ноги...
      
      
      
      Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
      или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
      Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion
      
      Август 2017 года. Лондон. Владимир Кабаков
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кабаков Владимир Дмитриевич (russianalbion@narod.ru)
  • Обновлено: 03/09/2017. 60k. Статистика.
  • Повесть: Великобритания
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка