... Я уехал в Англию проведать свою английскую семью, да так там и остался. Сюзи - моя английская жена, уговорила меня не суетиться, и пожить с детьми, пока не вырастут. Я остался, но жестоко скучал о тайге, о Сибири и утолять эту тоску ходил в Лондонские парки...
Решил я описывать мои впечатления используя жанр эссе. Это не противоречит, как мне кажется, форме книги в целом...
Ридженс - парк.
Ридженс- Парк, пожалуй один из самых красивых парков Лондона. В любое время года он хорош ...
В середине февраля, когда природа начинает просыпаться после короткого зимнего отдыха, появляются на клумбах и деревьях первые цветы: белые, розовые, желтые, синие.
И кажется, что лёгкие ароматные облачка подгоняемые весёлым ветром, то опускаются на землю, то цепляясь за ветки, повисают на деревьях.
Кое - где мы видим крупные, розовые и белые цветки магнолий на темно коричневых, безлистых ветвях.
Фоном этому великолепию служит сочно зелёная травка на газонах. Воздух ещё прохладен и свеж, но перемены уже чувствительны: ночами часто идёт тёплый дождик и даже слышны раскаты первого грома, а утром встаёт яркое солнце и к полудню становится тепло и весело. ..
Но всё это было весной, а сегодня уже начало лета...
У входа, на пруду и на набережной, нас встречают любопытные и настойчивые птицы: гуси, лебеди, утки и водяные курочки разных пород и расцветок. Они ждут подкормки. Если вы принесли хлеб, тотчас к вам устремляются десятки "страждущих" со всех сторон. Начинается гомон и суета - все хотят получить хотя бы кусочек, даже если они сыты. Пугливым конечно не достаётся ничего.
Зато лебеди, канадские и серые гуси всегда что-то имеют. Один "гусь", когда хлеб закончился, недовольно ущипнул меня за ногу, а когда я стал ему выговаривать за некорректное поведение, пристально посмотрел мне в глаза и загоготал. Всё стало понятно без слов и я смущённо отошёл, какое-то время размышлял о проблемах благотворительности.
Перейдя мостик над прудом, я залюбовался разноцветьем цветочных клумб устроенных в форме медальона.
Каждая состояла из гармонично подобранных по цвету и форме растений, над которыми струился нежный, лёгкий аромат. Присев на скамейку я расслабился, глядя на тёплое солнце, на бурлящую жизнь вокруг и подумал, что всё не так плохо и что в мире, где есть красота, можно жить.
Неподалёку, подле беседки в китайском стиле одинокая стройная женщина делала упражнения тай-чи, плавно переступая ногами и разворачивая корпус с балетным изяществом имитируя толчки - удары...
Вокруг неё казалось сосредоточилась тишина и медитативный покой, подчёркиваемый плавными, лёгкими движениями...
Чуть погодя я проследовал дальше и вошёл в сад королевы Мери, выполненный в японском стиле.
Как в любом классическом японском саду здесь есть небольшой пруд, водопад, маленький холм и конечно же "горбатый" мостик. Всё это - символы, обозначающие элементы природы в религиозной системе дзен. Вода - это мировой океан, холм - горы, декоративные деревья и кустарники - это лес. Всё вместе- символ красоты и полноты бытия. Можно сесть на скамейку, а то и просто на травку и любуясь на маленькую часть большой Земли расслабиться, подумать о высоком и вечном.
Однажды, я наблюдал здесь пару чудных, чёрных лебедей с двумя птенцами.
Грациозные птицы величественно плыли чуть поворачивая гордые головы то влево то вправо, а маленькие лебедята старались не отставать, суетливо крутились вокруг взрослых, ныряли, доставая со дна что-то съестное.
Вдруг, в глубине пруда, появились тени больших рыб: кажется они тоже прогуливались, только под водой.
Папа - лебедь испугался за детёнышей, зашипел, пытаясь ущипнуть рыбин под водой. Потом, когда рыбы уплыли, лебеди начали доставать со дна длинные стебли камыша и выбрасывать их на берег. Я догадался, что они чистят пруд, чтобы птенцы в этой паутине стеблей не запутались...
Лебеди вообще очень заботливые родители.
Как-то, я видел большую лебединую семью в которой было шесть птенцов. Видимо от непрестанных забот "папаша" совсем озверел и гонялся за гусями, стоило им приблизиться на десять метров. Гуси шарахались в страхе по сторонам и только выбравшись на берег чувствовали себя в безопасности.
Но одного он всё-таки поймал в узком местечке и так поколотил, что выдернутые сильным клювом гусиные перья поплыли по воде. Собравшиеся на берегу гуси с интересом наблюдали за беспощадной экзекуцией...
Но о лебедях в другой раз.
Я прошёл дальше к водопаду и долго стоял там вглядываясь и вслушиваясь в мерный шум прыгающей с камня на камень воды. Рядом с мостиком торчали из земли большие древесные пни. Потрогав их, я понял, что это камень. Выяснилось, что это остатки окаменевших деревьев привезённые сюда из Девона и росли они на английской земле около миллиона лет назад.
Неожиданно, мне показалось, что я не только волшебным образом перелетел в Японию, но и "провалился" в прошлое на многие сотни тысяч лет...
Я представил себе могучие леса, непроходимые болота, страшных хищников клыкастых и когтистых, перволюдей, прячущихся в высокой, густой траве.........
Очнулся от громких голосов: навстречу шла группа подростков, говорящих на русском. Девочки оживлённо обсуждали, можно ли девушкам первым назначать свидание мальчикам. Дискуссия шла нешуточная: всем было не до японских красот. У меня мелькнула мысль, что русские подростки всегда были социально активны...
Идущие последними в этой компании, мальчики лет двенадцати, не понимали горячности старших друзей и беседовали о своем: - Я, в натуре, путешествую уже с детских лет и мне этот туризм вот где - говорящий показал. Его собеседник поддакнул, а я невольно позавидовал - в наше время такой проблемы "не стояло".
Но от услышанного, очарование момента рассеялось и я побрёл дальше...
На коллекцию разноцветных, ароматных роз, я теперь почему-то смотрел без энтузиазма, хотя там было не менее ста разных сортов с замысловатыми названиями: "Звезда Востока", "Император", "Гейша".
Вскоре, вновь выйдя на берег пруда я сел на зелёную луговину, снял рубашку и стал загорать.
Мне было хорошо от яркого солнца, лесных ароматов и я в полудреме подумал: "Почти как у нас в Сибири, в начале лета в тайге: тепло, чисто и спокойно".
Засыпая, я слышал где-то далеко крики детей играющих в футбол, песенные трели блестяще-чёрного дрозда, кряканье селезней под берегом и поймал себя на мысли: "Как хорошо, что мы, в нашем детстве узнавали о чудесной загранице только из книжек и потому, научились ценить красоту мечты внутри себя..."
И ещё я вспомнил Лао- Цзы, и его афоризм "Как хорошо жить в маленьких государствах. Даже если по утрам вы слышите пенье петухов в соседнем государстве, вам незачем пересекать его границу. Ничего нового вы там не увидите"!
Только сегодня я понял глубину мысли китайского философа.
"Мир без людей"
Панорама Лондона в теплый мартовский вечер с моста Ватерлоо.
Словно театральные декорации, на окаменелых берегах, стянутых шнуровкой мостов, стоят большие отели, концертные залы, магазины, раскинулись скверы. Внизу и слева, на фоне деловых высотных зданий Сити, светлеет почти игрушечный купол собора святого Павла, а на этой же стороне, но вверх по течению, громада Биг Бена с циферблатом, на котором издалека видны стрелки самых больших часов Англии.
Все это невольно будит ассоциации с театром, напоминает нам, что жизнь - это театр, а люди в нем актеры, и что этот явно театральный циферблат, отсчитывает секунды нашей жизни, а удары часового колокола напоминают о конечности бытия, о приближающейся из таинственной дали будущего, нашей с вами смерти!
Лондон театральный город - город театр.
Здесь, как на сцене, вдруг появляются загадочные гигантские колеса, старые корабельные доки превращаются в современные музеи, а в "реквизитных мастерских" города, тех что за сценой, за пределами нашей видимости, есть и средневековые ужасные тюрьмы-крепости и мосты с жилыми домами на них и еще много - много театральной мишуры, где стеклянный игрушечный дворец соседствует с церковными шпилями, а высокие автобусы проезжая по мосту, похожи на движущиеся двухэтажные дома с ярко освещенными окнами, дверями и людьми населяющими его...
Солнце ушло за горизонт и в сиреневой дымке, на небе повисли легкие прощальные платочки тающих облаков. Сумерки постепенно окутали город и дневные заботы и рабочая суета на время утихли...
На Лондон надвинулся вечер...
Зажглись электрические огни. Свинцовые волны бьются о набережную и их плеск смешивается со звоном церковных колоколов, зовущих к службе.
И звону колоколов, вторит пенье птиц в парках и скверах - так пернатые артисты встречают темноту...
Сплошные потоки машин на дорогах, людские толпы на улицах, огни реклам, манекены в витринах освещены и похожи на заколдованных людей, а люди на улицах напоминают ожившие манекены...
Наступает темная ночь.
Постепенно люди-манекены исчезают с улиц и остаются только те, что стоят за витринными стеклами, неподвижные и молчаливые...
Ночь проходит...
Яркие фонари на набережной отражаются в черной воде Темзы.
На освещенной громаде Биг-Бена часы бьют пять раз. Рассвет приближается...
...Широкий проспект пуст. Фары одинокой заблудившейся автомашины вдруг выхватывают из тьмы фигуру человека. Неподвижное лицо, невидящие глаза, камзол, башмаки, шпага в руках...
Железный, черный человек на постаменте...
Вновь и вновь мы видим вокруг такие фигуры - каменные, железные, на коне и без, с саблями, винтовками, свертками бумаг, в воинских доспехах и в гражданском платье...
И главное - нет живых людей...
... Ночью люди близки к смерти и каменной неподвижности. Их сон напоминает умирание. И только звери, птицы, деревья и цветы живут таинственной жизнью.
Стволы, ветви, трава и цветы чуть заметно движутся, дышат утренней прохладой. Кажется они разговаривают на языке жестов... едва заметно!
Сквозь черные громады стволов и ветвей платанов, видны бело-розовые цветочные кружева на деревьях, невесомыми облачками виднеющихся то тут, то там...
Мы в парке Сент- Джеймс, куда нас пропустил торжественно молчаливый конный страж, изваяние воина - полководца на коне и с саблей...
И птичий хор встретил нас гимном...
Природа - символ. Нет человека в предутренней мгле. Во сне он почти мертв. Но есть Бог - создатель всего, в ком все отражается, как осуществившаяся мечта.
И мир без людей - это Бог, всевидящий, все слышащий, все чувствующий, великий и молчаливый - прекрасная тайна...
Не будет человека, не будет человечества, но Бог пребудет во веки веков...
И будет жить красота...
...Огромный лондонский платан заслоняет пол неба и где-то в его ветвях поет свою песню черный дрозд - посланник красоты. Ему вторят десятки, сотни других крылатых певцов...
В пруду тоже кипит весенняя жизнь.
Сквозь кисею зеленых листочков плакучей ивы печально опустившей длинные тонкие ветви до воды, видны плавно плывущие тени грациозных лебедей...
Тревожно перекликаются гуси...
Крякают, свистят, шипят, хлопают по воде крыльями утки и уточки.
Из края в край разносится разноголосица птичьего гомона, песнь слаженного хора.
То ручьями журчит этот хор, то свирелью поет, то напряженным горлом свистит - волшебное сокровище звенящих звуков, песнь мира...
И грустен этот сказочный мир без человека...
...Мир вечера и рассвета - как они непохожи...
На окнах железные решетки, двери заперты, улицы пустынны. Дома - братские могилы, в которых люди умерли до утра. Лежат в темноте спален и только статуи уже умерших, охраняют их сон-смерть...
Мир без человека одинок и прекрасен...
Высоко в небе, вдруг послышались тревожные крики гусиной стаи и с воды им ответило несколько похожих голосов. Парочка гусей поднялась с поверхности озера и шумя крыльями улетели вослед собратьям в голубеющее небо...
Сумерки рассеиваются...
Свет приходит в мир и тьма отступает. Мы видим на серых каменных островах неподвижных белых пеликанов, а рядом быстрые оживленные кряковые селезни с изумрудно - зелеными головками, ухаживают за серенькими уточками. Неподалеку, сцепились в драке черные петушки водяных курочек.
Презирая суету, скользят по гладкой воде черные лебеди. Над ними, шурша по коре ивы коготками и воздушно прыгая с ветки на ветку, резвятся шустрые белки...
Незаметно, но неостановимо в мир приходит день...
Тускло горит электрический фонарь напоминая об ушедшей ночи. Хорошо видны яркие цветы на зелёных стеблях, на кустах, на деревьях. Нежный аромат разлит над цветочными куртинами...
Цветастые грезы весны в предутренних парках и садах. После холода и аскетизма зимы, наступает время мечты, обещая вечное счастье лета...
Остров среди воды зарос деревьями и кустарником. Там не бывает человека даже днем и там поселилась тайна смены зимы весной и лета осенью.
А рядом, на берегу, из чащи вытекает хрустально чистый ручей, со звоном переливаясь и прыгая с камня на камень.
Небо над парком высоко и глубоко и сквозь ветки, видны по-прежнему пустынные улицы и дома.
А мы, тщательно рассматриваем игру прозрачных струй, цвет камней и мха.
Вода, камни и зеленый мох - это символы через которые выражены земные моря, океаны, реки, горы, скалы и долины, тайга, джунгли, степи и лесостепи...
Маленький ручеек сбегающий в озерцо - это как символ земли и воды в миниатюре... Чистая вода, камешки и песчинки на дне, трава, цветы, деревья - это красота Мира...
Мир без Человека...
Нью- Форест.
ЭПИГРАФ:
"На зелёном, цветущем берегу, над тёмной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи. Тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды. Природа вступит в вечные права свои. Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнёте вы в себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому себе". Иван Аксаков.
Весна была ранняя...
Мне всё вдруг опротивело: работа, дом, заботы. Хотелось всё поменять и быстро.
Вот тогда то и пришла в голову мысль: надо ехать на природу, на волю и этим поменять ситуацию...
И вот мы с женой едем на природу, в Нью- Форест, что по-русски переводится как Новый лес.
Мы там уже были несколько раз и мне там нравилось - большие пространства занятые лесом и не так далеко от Лондона...
И вот, замечательное, золотое утро.
Проснулись по будильнику в семь, но только в девять выехали. Однако город ещё пуст, машин немного и мы чуть проехав по декоративной набережной Темзы, свернули у Вестминстера, миновали дорогой и красивый Южный Кенсингтон и незаметно оказались в пригородах, в рощах деревьев распускающих уже листы и листочки.
Обрадованно, открыли окна в машине.
Но навстречу дул такой холодный и резкий ветер, при прозрачном воздухе и чистом солнце, что пришлось снова затвориться наглухо.
Вскоре, мы уже летели вперёд по трёх рядке хайвэя, словно по воздуху...
Через два часа мы въехали в Минхюрст, городок посередине Нью-Фореста...
Оставив машину на стоянке, решили позавтракать и отправились в гостиницу "Корона" в которой обедали в прошлый приезд, а заодно решили узнать сколько стоит номер на двоих.
Любезная девушка в приёмной - рисепшен посмотрела на экран компьютера и сообщила , что номер есть и будет нам стоить сто тридцать фунтов, но для нас они готовы снизить цену до ста десяти фунтов.
Нам почему-то расхотелось не только селиться в "Короне", но и завтракать там. И мы извинившись, ушли.
Вернувшись в информационный центр, стали узнавать подходящие варианты. Посмотрели по справочнику, выбрали городок милях в десяти в глубине леса и позвонили.
"Бед энд брекфаст" - это обычное для Англии сочетание частного дома и гостиницы, и таких домов очень много, особенно в местах где много туристов.
На звонок ответила хозяйка и узнав, что мы хотим остановиться на две ночи предложила нам комнату по пятьдесят фунтов на двоих. Это было дешевле чем в "Короне" в два раза и мы согласились.
Встретил нас любезный, немножко равнодушный хозяин похожий на отставного офицера. Проводил нас в дом, всё показал, и нашу комнату тоже.
Это было просторное уютное помещение на втором этаже с душем и двумя окнами на закат.
В саду под окнами протекает ручей с форелью и выдрами, а вокруг зелёные луговины на которые иногда, по вечерам, приходят пощипать травку дикие олени из соседнего леса.
А вокруг тишина кромешная, особенно ощутимая после Лондона.
Вначале, расположившись в комнате, мы поехали в Болдервуд, где за проволочной изгородью паслось большое стадо диких ланей.
Посмотрев немного на этих грациозных животных мы пошли в лес окружающий ферму. Войдя в рощу причудливо громадных деревьев мы, подстелив куртки, полежали, подрёмывая и слушая шум ветра в голых ещё ветвях деревьев, погрелись на ярком солнышке, а потом пошли вдоль по течению маленькой речки.
Я радовался, как заключённый, которому внезапно пришло помилование!
Отходил от жены то влево то вправо, срывал травку и первые цветочки, принюхивался и только сожалел, что вокруг нет опасных хищников, а у меня нет ружья.
Поход в лесах, где нет хищников всегда казался мне немножко пресным.
После леса, поехали на море, но на берегу был такой холодный ветер, что мы, купив "фиш енд чипс", съели их закрывшись в машине, а после, поехали домой, потому что гулять даже по городу было очень холодно.
Вечером мы отдыхали, читали книжки и смотрели телевизор, но вскоре легли спать - здешняя тишина действовала как снотворное...
В восемь часов утра был брейкфаст - английский завтрак. Это жаренная ветчина, сосиска, глазунья из одного яйца и поджаренный помидор с соусом и кетчупом. Потом предлагают чай или кофе со сливочным маслом и мармеладом (тип густого варенья из лимона с сахаром). Чай янтарный в керамическом красивом заварнике.
Во время чая-кофе мы разглядывали картины на стенах, где был изображен хозяин в охотничьем костюме на лошади, скачущий через кусты, а впереди неслись английские борзые-грейхаунды.
"Тоже охотник" - уважительно думал я, чистосердечно благодаря хозяев за вкусный и сытный завтрак.
После еды отправились в Чёрный лес, где, как утверждал путеводитель росли двухсотлетние деревья, заслоняя от солнца дорогу и подрост.
Приехали в лес, часов в одиннадцать.
Было ветрено и прохладно, при тёмно-синем небе и ярком солнце.
Оставили машину на стоянке и пошли по лесной дороге до большого мокрого луга с кочками и небольшим озерцом на дальнем краю.
Луг был огорожен и с внешней стороны стояла смотровая вышка почему-то закрытая на замок. Пошли в обход и на дороге увидели диких пони, малорослых, шерстистых и с длинными хвостами до земли.
Только вошли в тень громадного ветвистого бука, как я увидел в кустах, справа от дороги, какое-то движение. Я всмотрелся и заметил молодого оленя, тёмно коричневого окраса, внимательно приглядывающегося к нам.
По длинной тёмной шерсти я определил, что это был первогодок. Олень смотрел на меня в упор с расстояния в пятнадцать метров.
Я замер и мы долго наблюдали друг за другом...
Потом олень тронулся с места и продолжил кормиться, а мы пошли дальше, обмениваясь впечатлениями - жена тоже видела "зверя".
Пройдя метров двести, я, в глубине леса различил ещё двух оленей.
Они были большие, заметно крупнее пони, высокие на ногах, с маленькими головками и большими ушами. Очень красивые, сильные, грациозные животные!
Крадучись, я подошёл к ним почти на пятьдесят шагов.
Один из оленей, стоящий ко мне грудью заметил меня и насторожился. Он смотрел в мою сторону не отрываясь и я затаился, застыл неподвижно...
Светило солнце. Шумел лес. По дороге, мимо нас, проехала семья на велосипедах, громко разговаривая.
Но зверь смотрел не отрываясь только на меня.
"Охотника учуял" - подумал я и тут же олень сорвался вскачь, а второй последовал за ним. Через мгновение они скрылись в чаще...
Пройдя ещё с полкилометра, сели в тени и пока жена отдыхая рассматривала деревья полу-задушенные лианами-паразитами, я спустился к озеру и под прикрытием кустов, подкравшись близко к берегу, долго рассматривал в бинокль две пары канадских гусей, у которых в высокой осоке наверное были гнёзда.
Поведя биноклем чуть в сторону, я увидел на воде парочку кряковых селезней, греющихся на солнце...
Через полчаса продолжили путь в обход озера.
На прибрежных полянах увидели косулю, с короткой, серой шерстью и маленькими рожками на грациозной головке.
Она была меньше красного оленя раза в два.
Косуля кормилась и когда насторожившись вдруг подняла голову, то стали хорошо заметны и чёрный влажный нос и тёмные блестящие глаза.
Мы с женой долго крались за маленьким оленем и когда неосторожно шуршали сухой травой, косуля снова поднимала голову, осматривалась и не заметив нас, продолжала не спеша кормиться. Ветер дул в нашу сторону и потому она не могла нас учуять.
Наконец мы остановились и косуля, постепенно удаляясь, пройдя почти вплотную к пони, появившейся тоже неожиданно, спокойно ушла в лес.
Дул холодный ветер и безлистый лес гудел под его напором, а речка бегущая к озеру в крутых, обрывистых берегах, журчала на галечных перекатах и сверкала чистой водой под солнцем...
День показался нам бесконечным!
Далеко были и особняк с приветливыми хозяевами, и утреннее пение птиц за окнами, и асфальтированные дороги, и стоянка для машин с маленьким буфетом, продающим мороженное...
А здесь была дикая природа!
Старый лес, зелёные поляны, дикие олени и пони, вольный ветер и аромат сосновой хвои разогретой солнцем...
Остановившись, посидели на упавшем стволе большого дерева. Съели по яблоку и запили водой, а потом пошли в обратный путь к стоянке.
У обочины росла тонкая берёзка и мы залюбовались ажурной кисеёй из серёжек и крошечных зелёных листьев, только что появившихся из почек.
На фоне глубокого необъятно-синего неба и серёжки и листочки казались невесомым облачком парящим над землёй.
Придя к машине, долго обедали, наблюдая за тремя братцами, приблизительно одиннадцати, пяти и полутора годов от роду, играющих рядом с нами.
Старший, быстро и умело построил вигвам из толстых, упавших с деревьев веток, ставя их вершина к вершине по кругу.
Средний, сосредоточенно стучал палкой по стволу толстой ели, а младший который едва научился ходить, глядя на братьев тоже пытался что-то делать, старался затолкать сучок в щели толстой коры, а потом стал подражая брату стукать по дереву тонким прутиком. Прилетели две красногрудые птички и когда мы бросили им кусочки хлеба, они начали аккуратно склёвывать крошки...
...Мы переночевали в этом уютном доме ещё одну ночь, съели ещё один вкусный полный английский завтрак, а потом, простившись с хозяевами, пустились в обратный путь.
Три часа ехали по шоссе в бесконечном потоке машин, выстроившихся в три ряда; слушали шум моторов вокруг, невнимательно разглядывали проносящиеся мимо, быстро остающиеся позади деревни, посёлки и городки...
В Лондоне было холодно, солнечно, беспричинно- многолюдно и одиноко.
Я, за ужином выпил водки, стал вспоминать и записывать увиденное и вдруг представил себе лес, сумерки, спокойных оленей, их длинные шеи, грациозные головы.
Услышал шум леса, журчание речных струй на перекатах, тишину надвигающейся ночи. Подумалось о человеческом одиночестве в огромных городах, и единении в природе живого и неживого.
Мы тоже побывали там, тоже крались, вслушивались, всматривались, тоже на время стали частью матери-природы. А теперь кругом громады многооконных зданий, бетон и асфальт, шум города-чудовища.
Природа осталась там, а здесь только дома, машины и люди, миллионы людей озабоченных, прячущих в многолюдье свою неприкаянность.
И между людьми здесь и животными там, неощутимая, но непреодолимая граница.
"Зачем мы так живём?" -спрашивал я сам себя в полутьме городской квартиры. Уставившись в потолок, сожалея и вздыхая о чём-то, я незаметно заснул, утомленный длинным днём...
А утром, надо было идти на работу...
Перед Новым годом
...Зима - -везде зима - даже в Англии!
Все приелось: частокол лондонских крыш каждое утро в туманной морозной дымке; короткий суматошный день с перебеганием с одной работы на другую; длинный вечер в ожидании тёплой ванны и постели...
... И наконец, мы выехали в двенадцатом часу дня, двадцать девятого декабря, в субботу. Моросил мелкий дождик и мне показалось, что на лицо упала крупинка снега.
"Новый год скоро. Пора бы" - ворчал я усаживаясь в машину, на переднее сиденье. За рулём жена, ибо я по характеру своему не приспособлен к вождению машин: слишком резок в суждениях и поступках, а за рулём слишком нетерпелив...
Выехали на А40 и помчались в общем потоке машин, слушая гул ветра, шум мотора и радио ФМ-3, где джаз окатывал слушателей оптимизмом и бодростью...
Оксфорд объехали по круговой дороге и чуть дальше, заехав в чахлый лесок, поели и попили кофе из термоса.
Дождь, незаметно сменился снежным шквалом и я возрадовался, вспоминая Сибирь, весну, неожиданный снег среди солнечного холодного дня...
Но снег скоро кончился.
Сквозь дымно-седые полосы туч, проглянуло ослепительное солнце, а на полях вдоль дороги забелел снег.