Аннотация: Что бы не случилось в вашей жизни, главное не теряйте силу духа!
...Вдруг, из-под ног с громким хлопаньем крыльев вылетела парочка рябчиков и лавируя между хвойными лапами стланика, вскоре, они вновь сели на землю.
Человек замер на секунду, потом сбросил рюкзак, достал сверток изнутри, проворно собрал обрез, зарядил дробовым патроном, клацнул замками, взвел предохранитель и, крадучись, нагнувшись, осторожно сделал несколько быстрых шагов в сторону рябчиков.
Переждав, сделал еще перебежку и, вглядевшись, заметил мелькнувшего, бегущего в стланиковой чаще рябчика. Вскинув ружье, он прицелился, но рябчик, мелькнув еще раз, словно растворился в хвойной зелени.
Человек поводил стволом, потом медленно опустил ружье и, глубоко вздохнув, выпрямился. Чуть погодя, он сделал несколько шагов вперед и вновь, как ему казалось, увидев птицу на земле быстро прицелился.
Но проходила секунда за секундой, а выстрела не было.
Через время человек, опустив ружье, зашагал вперед, и уже с другого места справа от него, из кустов раздалось хлопанье крыльев взлетевших рябчиков. Раздосадовано махнув рукой, неудачливый охотник, держа ружье в правой руке, стволом вниз, левой отводя ветки стланика, вышел на грязную после дождя тропу, и тут за спиной его в просвете туч вспыхнуло яркими лучами полуденное солнце!
Он, направляясь к рюкзаку, повернул голову в сторону этого яркого света...
Правая нога, ступив на скользкую кочку, поехала по липкой грязи, и охотник, сохраняя равновесие взмахнул правой рукой с ружьем. Пальцы напряглись, сжались и указательный, резко нажал на курок!
Грянул выстрел, и человек упал - заряд попал в левую ногу и дробь, пробив сапог раздробила кости и хрящи голеностопа с такой силой, что почти оторвала ступню...
Артуру почему-то показалось вначале, что он сильно ударил стволом по ступне и поэтому, подвернув ногу упал. При падении он выпустил ружье - оно, курком сильно ударило отдачей по пальцу.
Не понимая ещё что произошло, он пошарил левой рукой по траве, опираясь на нее попытался встать согнув левую ногу, но от огненной боли в ступне потерял сознание и упал лицом в мокрую грязь!
Грохот выстрела прокатился над рекой, ударившись о другой берег, ответил эхом и растаял в необъятных просторах тайги...
Все так же несла свои прозрачно-струистые воды река, так же летели по небу на север лохматые облака, ветер шелестел хвоей и перебирал зелеными листочками на белокожих березах.
В кустах на берегу размеренно тенькала суетливая птичка и темнела на краю черной грязевой лужи, скорченная фигура человека, лежащего в странно неудобной позе.
Человек тяжело дышал со свистом втягивая воздух в крепко сжатые зубы и пальцы правой руки, сжимаясь, царапали грязь ногтями - он был в беспамятстве.
...И быстро, быстро сменяя друг друга пришли, затеснились картины из детства, юности - из прошлой, кончающейся жизни!
...Ему три года, и они со старшим братом идут на запретные озера, чтобы купаться с остальными дворовыми ребятами. Он никого из них не помнит, но слышит треск прозрачных крылышек стрекозы, пролетающей мимо, чувствует зной и запах разогретой воды и разопревших корешков осоки, торчащей сплошным ковром из кочек и влажных промежутков между ними, слышит бульканье грязи по которой бредет старший брат почти захлебываясь ею, а на плечах у него сидит Артур и смотрит вперед, когда же закончится эта глубокая черно-маслянистая жижа...
Потом, возможно, в тот же день разгневанная мать по каким-то приметам узнавшая об их купании, колотит мягким тапком старшего брата по заду - тот ревет и просит прощения. Артур тоже плачет и за это получает свою порцию шлепков...
Чуть погодя они на улице, едят хлеб с маслом, посыпанный сверху сахаром, изредка вытирая непросохшие еще слезы - лицо им светит теплое большое заходящее солнце...
... Зима. Ему десять лет. И он перед выпиской из больницы, в которой пролежал несколько месяцев идет гулять. Снег хрустит и искрится под ногами. Высокий берег укрытый плавными ковровыми шубами синеватого в тени снега, солнце над ним - золотое, ясное и лучистое среди синего, почти темного, глубокого неба...
А вот уже ночь, ветер с моря холодит и толпа призывников, строем, не в ногу бредет по пирсу к невидимому катеру, который должен их переправить на остров в большой бухте. Запах соли и водорослей, и чуть неспокойно на душе - начало службы...
А вот вечер по случаю окончания университета. Он здесь гость, хотя начинал учиться с этими нарядными девушками и парнями вместе на дневном, но заканчивает уже как заочник.
Банкетный зал, звуки музыки из большого зала, и он словно посторонний, сидит и решает - кто с кем пришел, и кто в кого влюблен. Всплеск музыки за перегородкой, и потом темнота, и он провожает смеющуюся Ольгу, а она, держа его за руку говорит:
- Я тебя никуда не отпущу - квартира сегодня свободна, мы можем быть одни хоть до завтрашнего вечера. А тебе в твое общежитие уже не добраться - автобусы не ходят...
Он хочет ей возразить, что он и пешком может, столько раз ходил, но молчит, а она смеется и обнимая, крепко прижимаясь, влажно целует в губы, щекочет языком.
И, наконец, он видит старичка-тунгуса, сидящего на корточках, опершись худой спиной о дрожащий борт машинного отделения, и ему становится грустно и даже тоскливо - старичок такой маленький и одинокий...
Уже много позже, Артур, вспоминая эти картинки беспамятства думал, что наверное, это была физиологическая реакция организма на смертельную опасность для его жизни в тот момент, а потому, картинки из памяти теснились в голове, предупреждая и напоминая...
И ещё, наверное, работало подсознание как бывает во сне, когда внешние звуки и ощущения, вдруг трансформировались в какую-то внятную и логичную историю...
... Солнце, появившись на небе над безбрежной тайгой, словно растопило тучи и к вечеру, небо очистилось, оставив прохладный ветер веющий над тайгой.
... Очнувшись от холода, Артур еще услышал свой бессознательный стон и ворочая во рту сухим и будто распухшим языком, преодолевая бешеную боль приподнялся на руках и глянул на ноги. Из левого сапога, из небольшой рваной дырки, медленно, выливалась на грязь черно-красная кровь и стояла там небольшой лужицей.
Он почувствовал в сапоге мокроту и хлюпанье, и понял, что голеностоп разбит вдребезги, и что сапог ему не снять: разбухшая портянка заклинила...
Артур полежал ещё, громко и натужно втягивая воздух сжатыми губами, так что получался всхлип.
Каждое движение причиняло невыносимую боль, после которой все тело сотрясала волна озноба. Повернув голову, он увидел лежащее рядом ружье и вспомнил все что предшествовало выстрелу!
Очень хотелось пить.
- Я могу умереть! - пробормотал он непроизвольно, тревожащую, бьющуюся в голове мысль.
Опираясь на руки, чуть толкаясь правой ногой, Артур, превозмогая боль пополз по тропе к рюкзаку.
Он стонал, скрипел зубами, но двигался к цели, оставляя на тропе кровавый след.
За поворотом раненый увидел лужицу и, припав к воде, долго пил, поскрипывая илом и песчинками на зубах.
Смочив лоб, он почувствовал жар на коже и отдыхая, лег рядом с лужей...
Солнце, спустившись к горизонту, садилось за снежные вершины. Заметно похолодало.
В левом сапоге, когда он чуть двигал ногой, перестало хлюпать, и, похоже, кровь перестала идти. Но поднялся жар, и Артура тряс неистовый озноб.
Полежав немного с закрытыми глазами, он заставил себя оторваться от земли и вновь пополз, вскрикивая от боли матерясь обессиленным полушепотом, но крови на следу уже почти не было.
Солнце коснулось вершин и почти заметно стало погружаться в пучину космоса там, за горами.
Река под невысоким берегом шумела быстрым течением, оттеняя плеском воды тишину наступающего вечера...
Наконец, дрожащий, обессиленный Артур подполз к рюкзаку, с трудом, чуть не плача, преодолевая уже становящуюся привычной невыносимую боль, достал из рюкзака спальник, брезент, полиэтилен, морщась от боли, обмотался ими, как мог и, положив рюкзак под голову, замер, затих согреваясь!
В забытьи ему казалось, что он слышит голоса, скрип телеги и вдруг прибавляясь, появился вначале едва различимый шум мотора. Но звук нарастал, приближался, и вдруг человек понял, что слышит, действительно слышит звук лодочного мотора с недалекой, как оказалось реки!
Артур приподнялся на руках, и в вечерней прохладной тишине, слушал гул мотора лодки, проплывающей под берегом, в ста шагах от него. Он стал шарить руками в поисках ружья, но вспомнил, что оставил ружье там, где произошел этот нелепый случай. Он пробовал кричать, слыша удаляющийся гул мотора, но вместо крика, услышал свой стон.
Он в отчаянии бил кулаками по земле, скрежетал зубами, потом заплакал и в это время моторка, завернув за поворот реки почти смолкла. Еще какое-то время далекий звук эхом отдавался от другого берега, но постепенно затих, теперь уже навсегда...
- ...Все пропало" - шептал он, вытирая слезы грязными руками.
- Это был единственный шанс, и я его упустил!
Он уронил голову на прохладную землю и плакал всхлипывая, плакал долго не стесняясь своей слабости.
Он хотел умереть и боялся смерти.
В голове мелькали обрывки мыслей: "Я еще молодой... Я ничего еще не сделал... Но у меня никого здесь нет, и меня даже искать никто не будет... Никто не знает, где я!"
Он обессилел от боли и переживаний и стал терять чувство реальности...
И вдруг, в его помутившемся сознании всплыл, вспомнился прочитанный в журнале "Охота и охотничье хозяйство" случай из жизни тунгусов-охотников живущих где-то на Севере.
...Заезжая на промысел, охотник вместе с оленями и нартами попал под лед! Стоял тридцатиградусный мороз, и пока он ловил обезумевших оленей, пока вновь запрягал в нарты, одежду его и сапоги полные водой заковало льдом. Он свалился в нарты и пугнул оленей, которые домчали его до ближней избушки. Свалившись с нарт, он вполз внутрь, развел огонь в печи и упал рядом, гремя льдяными сосульками...
Вскоре избушка нагрелась, и лед на охотнике растаял, но ступни он отморозил и через день началась гангрена...
Тогда напившись спирту допьяна, он отрезал себе обмороженные ступни и передвигаясь на четвереньках, сделал себе чулки из ичигов и закладывал туда заготовленные в зимовье лечебные травы. Этим он спасся...
"Спасся - билось в сознании полумертвого Артура. - Но ведь я тоже могу спастись. Надо только не паниковать и бороться до конца. Есть шанс - ведь у меня только одна ступня оторвана... Ведь сейчас не зима..."
Эти бредовые мысли придали ему сил!
Он освободился от спальника, брезента и полиэтилена, запихнул торопясь все это в рюкзак, влез в лямки рюкзака и дрожа в ознобе, пополз назад, к ружью. Конечно, он пробовал подняться, но при неловком движении, падал от боли, как подкошенный...
Сапог, полный крови, с разбухшей портянкой был как мягкая шина, и потому Артур мог ползти...
Солнце давно закатилось на западе, и сумерки сменились ночным полумраком, когда Артур дополз к ружью, он уже знал, что будет делать - в кармане рюкзака оставалось три патрона...
"Если лодка поплыла вверх по течению, то она рано или поздно будет плыть вниз, туда, откуда она пришла. Я должен выползти назад, на берег и ждать, а когда лодка появится буду стрелять в воздух и меня могут услышать!"
Эти мысли его воодушевили, но главное, перед ним появилась цель и потому стоило побороться за жизнь!
Нога разбухла и болела непрерывно. Озноб тоже не проходил. При малейшем движении острая режущая боль пронзала тело и мозг, а время его жизни тянулось трагически медленно...
Передохнув, по маленькой лощине, к счастью без зарослей стланика, он пополз к реке огибая попадавшиеся на пути чахлые березки - ползти вниз было немного легче.
...Серые сумерки, к полуночи сменились холодной светлой ночью. Над лесом взошла полная луна, похожая на серебряную монету, полу стёршуюся от времени...
Волк-самец, отлежавшись за день в зарослях кустарника недалеко от норы где жили волчица и пятеро его маленьких волчат, легкой трусцой отправился на охоту вниз по распадку, по направлению к реке. Ночь была светлая, и острые глаза зверя хорошо видели все детали ландшафта далеко вперед и по бокам.
Пробегая крупным сосняком, растущим на южном склоне распадка, волк услышал копошение в кроне большой птицы и остановился, а глядя вверх различил темный силуэт глухаря.
Подбежав к сосне и поднявшись на задние лапы, он поскреб когтями по шершавой толстой коре и глухарь зло закрякал, но находясь в безопасности, повозившись вскоре успокоился и затих.
Волк тронулся дальше.
Выйдя на тропу, по которой уже давно никто из двуногих не ходил и не проезжал верхом на ушастых или рогатых животных, хищник все той же рысью бежал навстречу ветру, изредка останавливаясь и принюхиваясь.
Вдруг его чуткий нос уловил запах свежей крови и еще чего-то, пахнущего остро, едко и опасно!
Волк подобрался, шерсть, не успевшая еще до конца перелинять, поднялась на загривке неровным ежиком и он пустился легким, машистым галопом по тропе, навстречу запаху.
Но доскакав до места, где на тропе раздался этот роковой выстрел он резко затормозил, отпрыгнул с тропы в кусты и тихо зарычал оскалившись, сморщив нос обнажил белые зубы и острые белые клыки.
Он вновь принюхался и вздрогнув, услышал незнакомый шум, шуршание по траве и глаза его блеснули зелеными огоньками.
Хищник напружинился, легко переступая сильными длинными лапами, начал из-под ветра по дуге обходить место, откуда, то замирая то возобновляясь был слышен этот шум - кто-то большой и неосторожный полз по земле...
Вдруг из полутьмы раздался стон и волк вновь отпрыгнул в сторону - он узнал голос двуногого существа, который слышал на этой же тропе уже несколько раз...
Но голод и любопытство толкали волка навстречу опасности, а запах крови, который он сейчас явственно ощущал, удерживал его от бегства. К запаху крови и мокрого кострового дыма примешивался волнующий запах физического страдания!
Вскоре, звук ползущего по траве тела на какое-то время затих, но волк, обойдя человека по суживающейся спирали, уже слышал его громкое, воспаленное со всхлипами дыхание!
Наконец, сквозь кусты он разглядел лежащее ничком неподвижное человеческое тело и только по громкому дыханию было ясно, что человек еще жив.
Волк прилег на живот, но высоко подняв голову следил ожидая, что же будет дальше...
Прошло полчаса и человек, наконец, поднял голову, потом поднял туловище на руках и, помогая себе толкаясь правой ногой, пополз на правом боку, постанывая и шепча какие-то злые слова...
Недалеко, под высоким берегом шумела река и то тут, то там всплескивала рыба, выпрыгивая и падая назад в воду.
Луна на темно-синем, почти черном небе, с видимыми крупными звездами, прошла половину полукруга и светила навстречу ползущему человеку, оставляя на бегущей черной воде широкую серебристую дорожку, которую изредка взрывали своим коротким всплеском-полетом, отблескивающие синей сталью изогнутые рыбины!
Метров через двадцать человек снова затих, уронив голову на руки и отдыхая. Его сознание работало только в одну сторону, ничего не замечая вокруг:
"Надо доползти до рассвета до речного берега... Иначе смерть... Надо доползти!"
И это многократно повторенное "надо" заставляло его раз за разом поднимать голову и, преодолевая боль, тошноту и головокружение ползти вперед к вперёд...
В очередной раз после забытья он резко поднял голову и увидел освещенный луной силуэт волка, отскочившего в куст, блеснувшего в полутьме двойным зеленоватым огоньком глаз.
Страх на мгновение сковал мышцы человека, озноб прекратился и вдруг стало очень жарко...
- Неужели, волки, - прошептал Артур, и мысли, одна страшнее другой, понеслись в голове.
"Набросятся, порвут... Я не смогу отбиться, если их много...
Санитары!" - почему-то всплыло в голове и испуг вдруг перешел в озлоблением!
На время он забыл о боли в ноге - не отрывая взгляда от насторожившегося зверя, человек осторожно опустил с плеча обрез, прикрыв его туловищем, дрожа от нетерпения, достал из нагрудного кармана заряд с картечью, вложил в ствол и стараясь не шуметь, закрыл затвор.
Потом, не отводя взгляда от стоящего в двадцати метрах насторожившегося волка, он большим пальцем медленно взвел предохранитель...
Услышав щелчок, зверь подпрыгнул, почуяв недоброе, а человек плавно приподнял голову повыше затем так же плавно, но быстро приложил ружье к плечу и выстрелил!
Волк видел вспышку пламени, слышал гром выстрела и одновременно, в грудь и в бок ему ударило несколько картечин, сбив его с ног! Потом, из последних сил зверь высоко выпрыгнул вверх и с предсмертным воплем-воем метнулся в чащу.
Сделав несколько громадных прыжков он рухнул в куст багульника, по телу прошла предсмертная дрожь, передние лапы несколько раз дернулись, и зверь умер!
2000 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal