Аннотация: Большая сибирская река Лена, берёт своё начало в нескольких километрах от байкальского берега
Ленский перевалЅЅ
... Проснулся рано. Собрал рюкзак, оделся и вышел на улицу. Было тихо и солнечно. В соседних домах, наверное еще спали.
И тут я в первый раз увидел корову, которая паслась за домом Гордеева, в огороженном пространстве. Когда проходил мимо изгороди, она подняла голову и долго смотрела мне вслед, а я направился в сторону Солнце-пади, по которой шла тропа на перевал.
Войдя в устье пади, увидел и залюбовался скалистыми склонами, круто поднимающимися к синему небу. На скальных уступах тут и там росли пушистые кедры и сосны. Из-под снежника, языком спускающегося с кручи, вытекал пенистый поток талой воды, беззвучно падая с большой высоты и скрываясь среди стволов хвойных деревьев на склоне.
Воздух был так чист и прозрачен, что очень трудно было определить расстояния до скал или отдельно стоящих там, в далёкой вышине, заметных деревьев.
Чуть погодя, склон пади по которому шла тропа, стал круче подниматься вверх. Справа, в каменистом русле, загрохотал, ручей. По пути я насчитал несколько пяти - шестиметровых водопадов, с шумящей белопенной струей.
Еще выше начался крупноствольный кедровый лес с стволами в два обхвата. Под деревьями лежали глубокие сугробы тающего снега и на этом снегу, тут и там виднелись громадные, вытаявшие следы медведей. Они были больше чем, поставленные вместе два моих сапога.
Но так мирно светило солнце, так беззаботно посвистывали маленькие птички в кронах хвойных гигантов, что я почти не обратил внимание на опасность встречи с весенним медведем.
Держась поближе к речному руслу, я прошел через лес и вновь вошел на голый склон. Ближе к вершине перевала, тропа пошла по обнаженным гранитным глыбам, с хрустящей под сапогами корочкой мхов. Стало заметно холоднее. Появился кедровый стланик и карликовые березки, пробивающиеся сквозь каменные щели.
Я устал, захотел есть и решил пообедать. Подойдя к очередному водопаду набрал воды, развел костер из сухих веток стланика и поставил кипятить чай. Пламя, почти без дыма, оранжевой занавесью поднималось вверх, лизало закопченный чайник, но тепла давало очень мало.
Съев рыбные консервы с маслом и сухарями, попил горячего чаю и согрелся. Потом посидел, полюбовался скачущими, пенистыми струйками ручейка, стекающего вниз по крутой каменистой горке и отправился дальше.
Немного не доходя до перевали, тропинка вышла на голое место обдуваемого прохладным ветерком. Здесь, кроме ползучих мхов ничего не росло, а рядом со склонов пади, сползали снежники.
Взойдя на перевал, долго стоял осматриваясь. Байкала не было видно. Кругом торчали заснеженные вершины. Спереди располагалось плоскогорье, поросшее чахлыми деревцами лиственницы. Достаточно далеко впереди, я увидел большой речной поток, по цвету напоминающий холодный свинец.
"Это Лена - понял я. - Она здесь уже набрала воды из ручьев - притоков и потому довольно широкая".
Над рекой, на дальнем берегу поднимался холм лишенный растительности ещё укрытый метровым слоем белого снега.
Идя дальше, поднялся на километровую высоту над озером и здесь был уже типичный пейзаж приполярной тайги - мох, карликовые деревца, холодно!
Жить здесь было бы очень неудобно. Тут, на вершине хребта, еще только начало весны, а внизу на берегу, теплее градусов на десять и совсем другая растительность.
Пройдя по заснеженной тропе вперёд, я вдруг увидел крашеные серебряной краской приборы стоящие на подставках. ·Ага - догадался я - это метеостанция!Ћ
Метеостанция была окружена металлической проволочной сеткой - оградой.
"Это от диких зверей - подумал я. - А может от туристовЋ
Метеостанция напомнила мне сцены из фильмах о пришельцах, настолько неуместны здесь, среди дикой, глухой тайги и эти приборы, и эта металлическая сетка на высоких столбах!
Тропа, обогнув метеопункт, терялась в зарослях стланника и спускалась вниз, уже на другую сторону перевала. Под ногами похрустывал мокрый, недавно выпавший снег, который укрыл все следы, покрыл мох снежной пудрой и присыпал тропу.
Я глянул на солнце и подумал, что могу заблудиться в незнакомом месте и тогда, придется ночевать здесь. Конечно, хотелось помыть лицо в воде вершины Лене, в самом ее истоке, но я решил не рисковать и отложить дальнейшее знакомство с Леной до следующего раза.
"Ничего - подбадривал я сам себя - я ее видел и это главное. А знакомство с истоками - это дело не одного дня"!
Мне вспомнился один из БАМовских походов, уже в ноябре.
Тогда, переночевав с моим напарником Артёмом, - молодым тунгусом в снегу, при пятнадцатиградусном морозе и ветре, мы решили перевалить через двухкилометровой высоты хребет и спуститься в долину Муякана. Однако погода окончательно испортилась, пошёл снег раздуваемый ветром, и к тому же, я повредил себе ногу, поскользнувшись на заснеженных глыбах курумника. Ноги в резиновых сапогах начали подмерзать, но я упорно поднимался по осыпи всё выше и выше. Вслед за мной брёл усталый Артём...
Было четыре часа дня, когда я решил возвращаться к нашей предыдущей ночёвке, не дойдя до перевала несколько километров.
И до сих пор благодарю бога, что в тот день, он помог мне осознать тщету бессмысленного упорства. Одним словом, вопреки обычному своему правилу, - достигать цели во что бы то ни стало, я прекратил подъём и мы вернулись к старому кострищу, уже в сумерках.
Там мы переночевали ещё одну ночь мучаясь от холода, особенно под утро и когда возвратились на следующий день на сейсмостанцию, то узнали, что на другой сейсмостанции до смерти замёрз другой наш товарищ-сейсмолог.
Он уже под вечер пошёл от сейсмостанции в сторону далёкого бамовского шоссе, в темноте несколько раз провалился в заледеневшую, заснеженную речку и пытаясь развести костёр замерз, умер от переохлаждения так и не сумев согреться...
Этот случай, я тоже запомнил на всю жизнь!
Так и в этот раз, я уговорил себя бессмысленно не рисковать и повернул назад, осторожно спускаясь с перевала по своим следам. Вниз идти было легче и быстрее. Я пересек кедровый лес посредине подъема, потом миновал ворота Солнце - пади, со скалистыми кряжами с двух сторон, словно часовые охраняющие вход на перевал и попал в предгорный лес, с старой дорогой петляющей среди неровностей холма.
В один момент, слева в чаще, которую дорога огибала стороной, вдруг послышался медвежий рык - рявканье. Я стал идти осторожнее, тщательно вглядываясь в заросли, но медведя не увидел - видимо зверь услышал или учуял меня рявкнул предупреждая и сердясь свернул в сторону...
Времени оставалось еще достаточно и я решил немного пройти по лесной дороге вглубь прибрежной тайги.
Заросший смешанным лесом холм, продольными "волнами" похожими на заросшие овраги с пологими склонами, плавно спускался к озеру. Спустившись на дно такой "волны" я видел только верх гребня и когда поднимался, то видел и дно долинки, и противоположный её борт.
Вот так, поднимаясь из очередной низины вверх, я вдруг увидел впереди, всего метрах в пятидесяти движущиеся лошадиные головы с серыми длинными гривами и хвостами. Остановившись как вкопанный, я замер совершенно неподвижно и лошади, а среди них были и два жеребенка величиной с крупную собаку, подошли ко мне по дороге очень близко.
Но стоило мне пошевелиться, как лошади резко развернувшись, с топотом, на галопе, быстро ускакали в лес почти мгновенно скрывшись из глаз, в чаще.
"Ого-го! - думал я. - Ведь это мустанги - дикие лошади. Они когда-то и где-то отбились от людей и одичали, стали жить в тайге, как жили их далекие предки".
Нечто подобное я наблюдал в Крыму, путешествуя с приятелем по яйле. Там, я увидел настоящего красного мустанга с черной гривой и с черным же длинным хвостом до земли - это было похоже на сказку!
"А все-таки, это красиво - рассуждал я уже на обратном пути, шагая в сторону метеостанции.
- Эти лошади живут табуном. Они уже боятся людей как своих природных врагов, наверное так же, как боятся и медведей. Но в отличии от человека, для них медведи в здешних местах - главная опасность. Если, конечно, здесь нет волков".
... Придя на метеостанцию еще засветло, сходил к егерям в избушку, увидел оцинкованную ванну полную только, что пойманной рыбы - крупных хариусов-черноспинников. Егеря пожаловались, что рыба - эта главная пища здесь. Кругом полно зверя, но стрелять не разрешают.
- Если бы не рыба, хоть с голоду подыхай - невесело вздохнул старший по возрасту егерь.
"Ого! - подумал я - а Матюхин поддерживает здесь дисциплину!"
Эту ночь я спал как убитый - сильно устал поднимаясь на перевал...
2003 год. Лондон. Владимир Кабаков.
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте ·Русский АльбионЋ: http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal