Аннотация: Зима с глубокими снегами и морозами, всегда опасна для одиночных походов!
С тех пор, Андрей стал ходить в лес почти каждые выходные.
Его тянуло на просторы, подальше из города, на свежий воздух, и поближе к свободе общения с дикой природой. Попутчиками в лесных странствиях, бывали часто его друзья, но они все были заняты учёбой и семьёй и потому, Андрей невольно привык ходить в далёкую, незнакомую тайгу, в одиночку...
Как - то, уже зимой, они договорились с Сергеем Бумажкиным, пойти на Скипидарку, в зимовье, которое стояло на месте разрушенного скипидарного заводика...
Вовремя придя на квартиру к Бумажкину, Андрей, застал только его молодую жену Нину, которая рассказала, что Сергей ещё не приезжал из университета, где сдавал очередные зачёты.
Прождав более часа, он встретил вошедшего Сергея насмешливыми упрёками, но тот, устав за день идти в лес отказался, посоветовав и Андрею отложить поход.
Андрей не стал возражать, но и договариваться о новой встрече не стал, молча оделся, обул сапоги и выйдя на улицу, решил, что возвращаться домой не будет, а пойдёт на Скипидарку один...
Было только около восьми вечера, но на улице стоял тёмный морозный туман и казалось, что ночь будет длиться вечно!
Плохо освещённые, пустынные улицы вскоре вывели Андрея на дорогу, которая переходила в знакомый пригородный тракт.
По нему, ещё в детстве, Андрей с отцом, часто ходил на покосы, или за грибами. Но то бывало летом и осенью, а зимой, в этих местах он бывал только на лыжах днём, да и то всего считанные разы...
Миновав последние дома пригорода, Андрей на каждом шагу поскрипывая снегом, шагал по промёрзшей грунтовой дороге и минуя небольшое садоводство, поднялся на водораздельный хребтик , откуда двинулся на восток, в сторону далёкого Байкала, лежащего километрах в семидесяти от города...
Сама ходьба по бодрящему морозцу его не утомляла, но беспокоила мысль, что если он не найдёт зимовья, то придётся ночевать в стылой тайге, на снегу.
...Он не был на Скипидарке с давних детских лет, куда ездил на велосипедах со своими уличными приятелями.
Андрей смутно помнил и длинную дорогу, и отворот по которому мальчишки доехали до Скипидарки, и холодную ночёвку у костра, и замечательное солнечное утро, которое мигом обогрело юных путешественников и привело их в отличное настроение!
Тогда, вместо того чтобы повернуть в сторону дома, они, где на велосипедах, а где и пешком, ведя своих "стальных коней в поводу", по лесовозным дорогам добрались до безымянной вершины перевала, и там вспугнули копалуху - глухарку, вокруг которой метались в испуге, путаясь в траве, совсем ещё маленькие птенцы: серенькие, пушистые "цыплята".
Несколько из них ребята поймали и полюбовавшись, отпустили к сидевшей неподалеку, на нижней ветке сосны, тревожно квохчущей глухарке!
... Но сегодня, та поездка была почти совсем забыта Андреем и приходилось мучительно припоминать детали дороги, почти двадцатикилометровой протяженности.
Он размеренно шагал по укатанной заснеженной поверхности колеи и постепенно успокоился, перестал сердится на необязательного Сергея, продышавшись согрелся и споро продвигаясь всё вперёд и вперёд, по белеющей в темноте дорожной просеке.
Тёмное небо, с россыпью мелких серебряных чешуек - звёздочек, светилось наверху, а вокруг, таинственно молчала заснеженная, пустынная, морозная тайга и теснились неподвижные силуэты сосен, подступающих к дороге.
Он невольно вспомнил Дальний Восток, свои походы в самоволку на побережье океанского залива, купание в тёплой, соленой воде под ветром, когда крупные волны качали сильное молодое тело, как в нерукотворной колыбели...
Там, в Приморье, днём бывало тепло почти до декабря, а в ноябре, он ещё купался в море, в ледяной воде, удивляя редких прохожих кутающихся в тёплые одежды!
... Часа через два, сориентировавшись по памяти, он свернул с главной дороги на просёлок и пошёл уже медленнее, вглядываясь в обступившую со всех сторон лесную тьму, угадывая, какой из отворотов приведёт его к Скипидарке, к зимовью.
Мороз крепчал и кора на деревьях лопаясь, сухо выстреливала и этот резкий звук, вспугнув морозную тишину, разносился в округе на несколько сот метров.
Андрей припомнил, что Сергей, объясняя дорогу, говорил о километровом столбике, стоявшем рядом с отворотом на Скипидарку.
Но он прошёл уже два заваленных снегом отворота, а означенного столбика всё не было.
Время перевалило за полночь, и одинокий путешественник начал беспокоиться, - а найдёт ли он вообще, эту лесную избушку, и на всякий случай решил для себя, что будет ходить всю ночь, чтобы не замерзнуть, а под утро уйдёт в город - ему и в голову не приходило возвратиться домой!
Наконец, впереди замаячил очередной отворот и рядом, на развилке, стоял столбик, но без дощечки с километровой отметкой.
"Наверное, охотники отстрелили" - подумал Андрей, и несмело свернул направо.
Пройдя по отвороту метров пятьсот, он остановился, долго и неуверенно вглядывался в белеющую снегом дорогу и темноту впереди и по бокам, из которой мрачными силуэтами выступали совершенно неподвижные, словно умершие деревья.
Потом, после некоторых колебаний всё - таки решил пройти ещё чуть дальше.
Через полкилометра Андрей вновь остановился, долго решался повернуть или нет и наконец, сказав себе что это будет последний отрезок пути вперёд, неуверенно зашагал дальше.
И вот, когда он совсем уже решил повернуть назад, вдруг, рассмотрел впереди, чуть в стороне от дороги, тёмную тень - силуэт!
Не веря своим глазам, он ещё немного продвинулся вперед - и это действительно была зимовейка, а когда Андрей разглядел ее, стоящую на краю большой поляны, то чуть не закричал: - Ура! Я её нашёл!!!
... Дверь заскрипела, когда человек осторожно приоткрыл её и изнутри, дохнуло застоявшейся тьмой и холодом.
Глаза постепенно привыкая к полутьме, разглядели внутри едва заметное маленькое окошко и палати у дальней стены, куда Андрей, поставил снятый с плеч рюкзак.
Чиркнув спичкой, в ярком желтоватом свете увидел слева от двери металлическую круглую печку на трёх ножках, а на подоконнике перед окошком, разглядел огарок оплывшей свечи, стоявшей на пустой консервной банке.
В углу лежало несколько толстых чурбаков и Андрей подумал, что этих дров ему хватит чтобы протопить печку.
Ещё раз чиркнув спичкой, он зажёг свечу, подождал когда она разгорится и поставив на холодный металл печки, принялся разводить огонь.
Андрей, как всегда в незнакомом месте, насторожённо оглядываясь и прислушиваясь - в углу зашуршала и коротко перебежала мышь, - достал нож из деревянных ножен и принялся отщипывать от чурбачка лучину.
Набрав лучинок побольше, достал из рюкзака кусок промасленной газеты, в который был завернут кусок сала, положил на слежавшуюся золу и сверху наложил лучинок.
Потом, став на колени, чиркнул очередную спичку и зажёг край газеты торчавший из под щепы. Язычок пламени, какое -то время колебался в поисках выхода, а потом разросшись, устремился в трубу.
Тогда, Андрей поднялся, прикрыл дверцу и поглядывая на печку, видя отблески разгоравшегося огня через круглые дырочки поддувала, принялся разгружать рюкзак - только сейчас, когда чувство опасности отступило, он почувствовал что устал и голоден...
Через несколько минут огонь в печке загудел и Андрей, открыв дверку, наложив сверху на разгоревшуюся щепу крупных поленьев, быстро закрыл её...
Через короткое время, покой и радость за сделанное снизошли на него - он мог заблудиться и замёрзнуть где-нибудь в сугробе, но нашёл дорогу, тёплое зимовье и даже дров не надо было заготавливать, лазая по замороженному, заснеженному ночному лесу в поисках сушняка!
"Ну вот... Кажется, я сегодня буду ночевать в тепле... - подумал он, ещё не до конца доверяя случившемуся, и перенеся огарок свечи на полати, стал раскладывать на второй части оборванной газетки еду: солёное сало, луковицу, подмерзший хлеб, несколько карамелек в бумажных обёртках, соль, сахар и смятую пачку грузинского чаю.
Ещё раньше, увидев в углу за печкой чайник, с полуобгоревшей деревянной ручкой, он, выйдя на улицу и зайдя за зимовье, не снимая варежек нагрёб в него и утрамбовал промороженный сыпучий снег.
Возвратившись в домик, Андрей поставил чайник на печку и прилипший снег, расплавившись зашипел, скатываясь капельками влаги на разогревающуюся поверхность...
... Через полчаса, в избушке стало заметно теплее и Андрей снял ватник, оставшись в само вязанном, коротком в поясе свитере.
Расположившись на нарах, рядом осторожно поставил потрескивающую свечку и стал нарезать кусочками: вначале сало, потом хлеб, а потом и луковицу.
Высыпав на край газетки соль, отвлёкся и заварил чай, в закипевшем и забулькавшем чайнике...
Потом достал из бокового кармана рюкзака кружку с ложкой и положив ложку сахара в кружку, налил её до краёв парящим ароматным чаем.
Размешав сахар, попробовал с присвистом втягивая горячий напиток маленькими глотками, а потом, невольно сглотнув голодную слюну, взял кусок хлеба, наложил сверху кусочки сала и стал сосредоточенно жевать, вспоминая всё произошедшее за этот долгий вечер - дорогу, темноту окружавшую его в лесу, крепчающий мороз, который сейчас остался злится за стенами этого маленького, но уютного таёжного зимовья.
Ещё, он коротко подумал, что Серёга, ненадёжный человек и собираться с ним в поход - это значило многим рисковать...
... Наевшись, Андрей не спеша, попил чаю с карамельками, а потом, уже зевая, разомлев от еды и тепла, сложил оставшиеся продукты в рюкзак, бросил его в голова, а на нары разложил стёганную ватную фуфайку. Спрыгнув с нар, на место прогоревших дров подложил в печку новых поленьев с верхом, и вышел на минутку на улицу.
Прикрыв скрипящую дверь, он зашёл за угол и постоял какое - то время, послушал таёжную замороженную тишину и подрагивая от пробирающегося под свитер холода, возвратился в зимовье.
"Да... - думал он укладываясь на ватнике - если бы я не нашёл эту избушку, то пришлось бы без устали ходить по лесным дорогам, а потом и сидеть замерзая у костра, считая минуты до рассвета.
А так, я здесь как дома - сыт, в тепле и готов ко сну..."
Разившвшись на ватнике, он ещё разок взглянул в сторону печки, разгоревшейся и гудящей хорошей тягой в трубе, потом повернулся на правый бок, прикрыл спину второй половиной телогрейки, и почти мгновенно заснул...
...Через несколько часов, Андрей пробудился от холода, какое - то время ворочался в полусне, подрагивая всем телом терпел, но потом поднялся, пошевелил в печке, почти полностью прогоревшие угли, набросал сверху щепочек подобранных с пола, а когда в тёплой ещё печке появилось пламя, то сверху наложил дров и вновь залез на нары, теперь уже полностью укрывшись стёганкой.
Тепло от печки быстро распространилось по небольшому обжитому пространству и Андрей почти тотчас заснул, стараясь возвратиться в недосмотренный, прерванный сон...
... В тот раз, проснувшись уже при свете дня, молодой путешественник, попил чайку и отправился побродить по окрестностям.
На заснеженном ровном словно футбольное поле, болоте, он встретил свежие следы лося и какое - то время тропил его, однако не дойдя до зверя повернул обратно.
В ельнике, перед болотом, на снегу, Андрей разглядел глубокие ямки, оставленные косулей убегавшей от кого - то страшного, а чуть подальше, увидел глубокую "тропинку", оставленную не-то крупными собаками, не-то волками, которые прошли здесь не далее суток, шагая след в след, друг за другом.
Ружья в тот раз с ним не было и потому, он решил побыстрее выходить из этого опасного места и направился в сторону гребневой дороги, по прямой, не заходя больше в зимовейку...
Уже в темноте, подходя к городу, увидев первые электрические огни, он ещё раз порадовался удачному походу и подумал, что в одиночку, тоже совсем неплохо ходить по тайге!
2011 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal