Кабаков Владимир Дмитриевич: другие произведения.

Убиство страха. Книга рассказов о медведях. Часть-4

Сервер "Заграница": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кабаков Владимир Дмитриевич (russianalbion@narod.ru)
  • Обновлено: 11/03/2021. 130k. Статистика.
  • Рассказ: Великобритания
  • Скачать FB2
  •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это книга рассказов не только о об отношениях медведя и человека. Это истории о жестоких законах природы, которые позволяют сохраняться и развиваться жизни на Земле.

  •   Медвежья свадьба.
      
      
      
      ... Крупный медведь, темно - коричневого цвета, лежал в нескольких шагах от заброшенной дороги и дремал убаюкиваемый шумом леса, под несильным, ровно дующим с востока на запад, ветром.
      Солнце, опускалось к горизонту и когда тень от высокой стены леса накрыла медведя, он заворочался, открыл глаза, приподнял голову с когтистых передних лап и осмотрелся.
      Золотисто - серебряные лучи солнца, острыми пиками проникали сквозь листву и хвою смешанного крупно-ствольного леса, и рассеяли по траве, по кустам, и стволам деревьев, ярко-жёлтые зайчики света, словно накинули на увядающую зелень тайги камуфляжную сетку, под которой пряталась напряжённая жизнь...
      Через тропу, которую на старой, заросшей травой дороге уже успел протоптать медведь, ползли один за другим и целыми группами, обеспокоенные муравьи, из рассыпанного почти до основания, этим бурым медведем, некогда высокого и большого муравейника.
      Муравьишки, теперь, с утра до вечера были заняты восстановлением своего разрушенного жилища, спешили, закончить ремонт до первого снега.
      Слева от медведя зашуршала трава, и из под низких еловых лап, показалось серая с белыми продольными полосами, мордочка барсука. Он долго стоял неподвижно, наполовину спрятавшись за еловыми ветками, нюхая воздух и, когда медведь зашевелился, поднимаясь из лёжки, барсук сердито фыркнул и с неожиданным проворством, мелькая среди деревьев, скатился в нору и там затаился, уже до темноты...
      Белочка прыгая с ветки на ветку с грациозной гибкостью, минуя встречные ветки и сучки, поднялась на вершину ели и скусив одну из спелых еловых шишек, села на задние лапки, столбиком на ветке и зажав её лапками, прижав к грудке, принялась лущить, умело добывая вкусные семена одно за другим, так что плоские чешуйки посыпались вниз и одна подхваченная струйкой воздуха спланировала и упала на нос принюхивающемуся медведю.
      Зверь фыркнул, не то чихнув не то кашлянув, а потом, встряхнувшись всем телом потянулся, после долгого неподвижного лежания.Ещё раз фыркнув, зверь пошёл неторопливо, переваливаясь с боку на бок, подгребая под себя лапы с торчащими веером длинными чёрными когтями...
      Медведь пришёл сюда совсем недавно, отъедаясь на муравьях и их личинках, разоряя муравейники во всей округе и пробуя время от времени на спелость кедровые орехи, в кедрачах, протянувшихся широкой полосой по вершине водораздельного хребта...
      Глубокая рана на левом плече от укуса соперника в одной из драк, ещё беспокоила его, но начала затягиваться тонкой пленкой новой кожи. Комары и мухи уже не так беспокоили его и он перестал расчёсывать рану после болезненных укусов...
      После гона, который каждый год приходился на летние сильные жары, он отощал и сейчас блаженствовал и уже почти не вспоминал сумасшедший месяц, когда инстинкт непреодолимо гнал его на поиски самки...
      ... А тогда, в начале гона, он уже не в первый раз в своей жизни почувствовал беспокойство, жарким током крови распространявшееся по большому сильному телу. Он перестал есть, пил много воды и бродил днями и ночами по окрестностям отыскивая следы сородичей и главное, вынюхивая запах гонной матки.
      На пятый день своих скитаний в тёмном урочище, на стрелке между двумя рукавами широкого ручья он учуял запах медвежьей свадьбы и со всех ног бросился на этот запах, сбиваясь со следа и после суетливых поисков, вновь выскакивая на него.
      Уже после жаркого полудня он, воспалёнными от бессонницы и бескормицы глазами, заметил мелькание коричневых пятен среди сосен на склоне холма и опрометью бросился навстречу...
      Матка была главным действующим лицом в этом напряжённом и страстном шествии по тайге, из одного её края в другой, ...
      Она шла впереди, изредка останавливаясь и огрызаясь на своего преследователя, крупного, почти чёрного старого медведя, следовавшего за ней неотступно, вот уже несколько дней.
      За чёрным медведем следовал молодой медведь, вошедший в гонный возраст и, видимо, в первый раз участвовавший в "свадебных" боях.
      Он уже был нещадно помят и искусан Чёрным, более крупным и сильным медведем.
      Однажды отстав, потерявшись почти на сутки, он вновь, совершенно случайно набежал на ту же медвежью пару и последовал за ними, держась теперь на почтительном расстоянии...
      Когда появился Бурый, этот молодой медведишко, на правах "ветерана", не раздумывая, кинулся на пришельца в драку, в надежде напугать и отогнать ещё одного соперника...
      Но Бурый был уже опытным, умелым бойцом...
      Он встретил молодого лоб в лоб, вздыбился и молотя стоявшего ниже него, почти на голову, молодого зверя, ударил несколько раз лапами, с острыми торчавшими когтями, и разорвал кожу и мышцу на плече противника, а затем, не отпуская соперника, укусил его за шею, повредив воротную вену.
      Рык и гулкие удары тяжёлых лап, сопение и треск веток под тяжёлыми телами привлекли внимание полубезумной, от осознания своей власти над кавалерами, медведицы. Она возвратилась назад и присев на задние лапы следила за ходом жестокого поединка...
      Гулкое эхо медвежьей драки, нарушило тишину дремучей тайги и от этого свирепого шума, испуганно вздрагивая от пронзительно злобного рявканья обоих медведей, стадо косуль бросилось убегать, мелькая среди зелени, на прыжках, своими белыми подхвостьями - "зеркалами"
      ...Чёрный "ухажёр" тоже не вмешивался, но старался, пользуясь моментом, как можно ближе подобраться к капризной и раздражительной медведице, на что последняя отвечала свирепым, громовым рявканьем...
      Драка, между тем, подходила к роковой развязке. Молодой медведь, весь залитый кровью из порванной вены, отбивался из последних сил и пытался убежать, но разъярившийся от вида и обилия крови Бурый рвал и мял своего соперника.
      В этот момент на него нанесло раздражительно едкий запах гонной медведицы и он выпустив из своих когтей полуживого молодого медведя как - то боком, косясь налитым кровью глазом на Чёрного, попробовал приблизиться к вожделенной самке но, та, кокетливо качнув крупной, как мохнатый шар, головой чуть отпрыгнула, словно оробев перед победителем.
      А когда тот приблизился на недозволенное расстояние, она рыкнула, ударила его неопасно, лапой с расслабленными когтями, развернулась и пустилась бежать вперёд продолжая свою брачную игру уже с новым кавалером.
      Чёрный между тем, возбуждённый запахом крови, кинулся вдогонку медленно уходящему и хромающему от сильных укусов молодому медведю, набросился на него со свежими силами и, вымещая злобу длительного и безнадежного ожидания и страстного животного томления, стал рвать его когтями и зубами. Через какое-то время хрипевший, полузадушенный медведь упал и Чёрный стал волочить его по траве и кустам, обагряя обильной кровью поле выигранного сражения.
      Молодой медведь, ещё на какое - то время придя в себя, пытался отбиваться, кусался и даже прокусил Чёрному лапу насквозь...
      Но это уже была агония...
      Через время он вновь потерял чувствительность и Чёрный, укусив умирающего соперника за голову, попал клыком в глаз и выколол его. Но к тому времени молодой медведь был уже мёртв и его шерсть, залитая липкой кровью, покрылась налипшей сосновой хвоей и лесным мусором.
      Старый огромный медведь таскал свою жертву, как большую шерстистую куклу по траве и по кустам, рвал мёртвого, глухо рыкая и ударяя мощной когтистой лапой по безжизненному изувеченному телу...
      Наконец, словно что то вспомнив, Чёрный бросил жертву и хромая на прокушенную, повреждённую лапу кинулся вдогонку за своим счастливым соперником и коварной "барышней"
      Однако пара "коварных" любовников, уже успела далеко отбежать от места драматической схватки. Медведица бежала по прямой и Бурый, словно привязанный на верёвочке следовал за ней в нескольких метрах позади. Выскочив на берег небольшого таёжного озера, медведица, не раздумывая, вбежала в воду, охлаждая разгорячённое, распалённое страстным ожиданием тело, переплыла озеринку и последовала дальше...
      Бурый не отставая держался всё ближе и ближе к своей избраннице...
      Чёрный появился на берегу озера уже через полчаса.
      Возбуждённые непонятными гонками, любопытные кедровки застрекотали над головой медведя, но тот, не обращая на них никакого внимания, стал торопливо вынюхивать запахи, ища продолжение следа медведицы. Он рысцой принялся бегать с одной стороны берега на другую. Не догадываясь обежать его по кругу и пересечь выходной след.
      Солнце садилось на пики огромных елей стоящих на другой стороне озера а Чёрный выбившись из сил, раздраженный неудачей прилег на траву и стал вылизывать кровоточащую лапу, по временам нервно вскакивая, оглядываясь и снова опускаясь на траву...
      А медведица и Бурый продолжали свой страстный бег. Теперь медведица начала бегать по кругу и Бурый приблизившись почти на метр, бежал рядом и чуть позади. Наконец возбуждение медведицы достигло вершины, и в какое - то мгновение она остановилась, как вкопанная и даже чуть попятилась навстречу оробевшему, от неожиданности, Бурому...
      В наступающих сумерках звери были видны неясно. Бурый наконец обхватил передними сильными лапами туловище избранницы, встал на дыбы и накрыв медведицу своим большим сильным телом, чувствуя свою мгновенную власть над ней возбуждённо рыкнул, даже укусил её чуть за загривок и тут они слились воедино и вся страсть и сила жизни вошла из него в неё и излилась животворной влагой в её потаённое нутро.
      От испытываемого напряжения, сопровождавшего чувство запредельного удовольствия, громадные звери дрожали и мгновенно взмокли от пота...
      Через какое - то время акт первого, самого страстного и так долгожданного соития закончился, и рассоединившись, звери чуть разошлись по сторонам...
      ... Ещё несколько дней, Бурый следовал за своей избранницей неотлучно. Через какое-то время медведи повторили акт соития, и вновь повторилась и невольная дрожь, и волнение и жар страстного обладания.
      Природа приготовила это, привлекая зверей, как сладость, как приманку, к акту размножения, для продолжения вечного течения жизни не прерывающуюся после смерти отдельных членов вида или рода...
      Через неделю медвежьи объятия стали уже менее неистовы и волнующи. В самке начался длительный процесс зарождения новой и могучей жизни, продолжающий род медведей на земле...
      Она стала менее игрива, а иногда даже раздражительна, что, конечно, не нравилось медведю...
      Несколько недель медведица и Бурый были вместе. Суетливость и неуверенность пропали в Буром и он уже не так торопился за медведицей. Скорее она ходила за ним, чем он за ней.
      Иногда, на закате, лежа вместе в укромном углу хвойных лесов, медведи, словно переговариваясь, чуть слышно ворчали и разомлевшая, и благодарная медведица лизала Бурого в нос, а он не убирал морду в сторону, но и не проявлял былого волнения.
      Тогда же, на закате они соединялись в акте оплодотворения вновь. И этим, Бурый как бы подтверждал каждый раз своё право называться отцом будущего медвежонка или медвежат...
      ... Постепенно дни стали короче, и лето повернуло к осени. Кормились медведи совместно, но Бурый во время кормёжки всё дальше и дальше уходил от медведицы.
      В один из пасмурных дней, вечером, Бурый попробовал приблизится к медведице, но та раздражительно рявкнула и не в шутку ударила его когтистой лапой по боку. Бурый не ожидавший такого приёма, обиженно рыкнул в ответ, но в драку не вступил.
      Назавтра с утра, отойдя далеко от медведицы, не стал к ней возвращаться и побрёл в сторону большой реки, к тому месту, где каждый год, ещё до снега копал себе новую берлогу или находил хорошосохранившуюся старую, выкопанную когда - то может быть им же самим...
      Каждый год, под осень, он жил здесь, на северном склоне речной долины и ожидал созревания кедрового ореха - его главной пищи, перед залеганием в берлогу...
      
      
      
      
      
      Каменистая берлога.
      
      
      
      
      
       ...Толя, проснулся рано утром и полежав немного с закрытыми глазами, услышал утренний гул большого города и потянувшись рывком сбросил с себя одеяло, встал и вышел на кухню. В зашторенные окна пробивался розоватый рассвет и отдёрнув штору, он увидел над крышами большого города синее небо и лёгкие белые облачка, висящие на большой высоте, подсвеченные, встающим над городом, солнцем.
       На тонких ветках, висели большие жёлто-коричневые листья платана и он невольно залюбовался ими. Совсем недавно зелёная листва парила в воздухе обнимая ствол зелёной, почти неразличимой массой.
      А сегодня, листья были наперечёт и казалось, что каждую ночь, они, сорвавшись с дерева улетали в небо и наутро многих из них уже было не досчитаться.
       Поставив на газ, чайник, Чистов нарезал хлеба, положил в гриль и стал варить овсяную кашу. Мерной кружкой засыпал в ковш овсянки, потом туда же вылил кружку молока и две ёмкости воды.
       Дожидаясь когда эта смесь закипит, встал у окна и долго, сосредоточенной смотрел куда-то поверх крыш, на время забыв где он находится...
      
       ...Был уже конец ноября и на притихшую тайгу, перед сильными декабрьскими морозами с низкого, облачного неба опускались серые сумерки.
       Толя шёл по грязной дороге, обходя лужи тёмной холодной воды в колеях и тяжело вздыхая, представлял себе, сухую и тёплую зимовейку на пригорке перед болотистой низинкой, по которой протекала небольшая таёжная речка...
       В это время года были дни коротки и он даже не успел устать, когда день незаметно придвинулся к концу и Чистову, невольно захотелось оказаться где-то под защитой стен и крыши.
       Поправив лямки рамочного рюкзака, он ещё раз громко выдохнул, постарался выпрямить затекшую спину и начал подниматься в пологий подъём, за которым следовал сухой равнинный участок.
       Дорога шла строго по прямой, по широкой просеке заросшей по обочинам кустарником и молодыми сосёнками.
       Он вспомнил, что месяц назад, в конце сентября, подстрелил здесь коричнево-оранжевую капалуху и удивлялся её нарядной расцветке.
       Тогда же, только вечером, он ходил на глухариный ток, на подслух, и
       идя по этой же дороге, заметил на песчаной обочине странные пять точек веером и эти точечные "веера", повторялись на расстоянии полуметра один от другого. Уже чуть позже, Толя догадался, что здесь шёл медведь и концы когтей на передних лапах при ходьбе, чуть протыкали верхний слой песка...
      
       ...Медведь шёл в район, где обычно копали свои берлоги местные медведи - это был гребень водораздельного хребтика, где среди молодого сосняка стояли невысокие, с мягкими очертаниями скалки, стоящие здесь с незапамятных времён, когда здешние места были покрыты толстыми щитами первобытных ледников.
       Отступая ледник заровнял все обрывы и острые выходы камня, но местами, оставил такие вот гребешки высотой от десяти до тридцати метров...
       Медведь шёл уже несколько дней, ничего не ел, только пил воду и постепенно приближался к месту своей зимовки...
      
       Придя в зимовье, Чистов со вздохом облегчения скинул рюкзак, осмотрелся и увидел кострище, размытое осенними дождями, чернеющее оставшимися угольками.
       "Давно никого не было" - отметил он про себя и вошел в избушку.
       Внутри было сухо и от бревенчатых стен пахло старым, прокопчённым деревом. Железная печка в правом углу стояла на железных лапах, а под маленьким окошком стол, с крошками засохшего хлеба и обрывком газеты, вместо подставки для котелка.
       Выйдя на улицу, охотник торопясь стал разводить костёр на старом кострище, изредка поглядывая на другую сторону ручьевой болотины, где темной стеной стояла тайга.
       Через время, вернувшись в зимовье, он достал из рюкзака закопченный котелок, мешочек с крупой и банку тушенки.
       Вернувшись к костру, положил продукты на одну из чурок, стоящих вкруг кострища, сходил с котелком на ручей за водой и после, подвесил котелок над костром на таган, высыпав туда гречку.
      Потом распрямляя спину сел рядом и стал греть руки над высоким пламенем...
      
      Вскоре вода в котелке закипела и крупа фонтанчиками вместе с бурлящей водой стала подниматься кверху.
       Лесным топориком, Чистов привычно и быстро открыл банку тушенки, подождал ещё несколько минут и уже в почти готовую кашу, выложил кривой алюминиевой ложкой содержимое банки.
       Потом отставил котелок на край кострища, посидел ещё глядя на затухающий костер, о чем то сосредоточенно думая.
       Когда каша немного остыла, охотник занес котелок в избушку, чиркнув в темноте спичкой, зажег огарок свечи, стоящий на пустой консервной банке, как на подсвечнике.
       Стало немного светлее и поставив котелок на газету, на стол, он достал из рюкзака миску и кружку, сел ближе к столу, наложил себе каши и не торопясь приступил к еде...
      
       Поев, отставил котелок с недоеденной кашей в сторону, достал из рюкзака второй котелок, поменьше. Снова, уже в темноте, осторожно ступая по узкой тропинке, сходил к ручью, набрал воды и возвратился к потухшему костру. Раздув угли подбросил несколько веточек сверху, а когда пламя поднялось повыше, подложил ветки покрупнее.
       Повесив котелок над костром сел на чурбак и стал смотреть на огонь, чутко прислушиваясь к звукам, доносящимся из ночной тайги - все это, охотник делал автоматически, а в голове, тихим потоком двигались воспоминания.
       Вспомнил дом, раннее утро, когда все ещё спали, а он собирался на охоту.
       Сонная жена вышла из спальни и сухо спросила: - Когда вернешься?
       - Дня через три - ответил он и стал запихивать в грязный, помятый рюкзак котелки и продукты. Жена тут же ушла досыпать, а Чистов, одевшись в лесную, остро пахнущую костровым дымом одежду, забросив рюкзак за плечи, поёживаясь вышел в рассветную тишину предместья, изредка поглядывая на небо - как там с погодой...
      
       ...Вода закипела и бросив туда щепотку чая, Чистов вернулся в зимовье и не спеша принялся пить чай, поглядывая на оплывающий огарок свечи, с желтым пятном пламени наверху...
       Он не торопясь, долго пил чай с печеньем из помятой обертки, высыпая крошки на ладонь, а потом аккуратно ссыпая себе в рот - спешить было некуда и незачем...
       Спал на новом месте беспокойно - несколько раз просыпался, прислушиваясь к звукам за стенами домика. Но все было тихо и перевернувшись, плотнее накрывшись телогрейкой, поджав под себя ноги вновь засыпал...
       Проснувшись в очередной раз встал, зажег свечку и раздув угли, растопил печку - в зимовье стало прохладно.
       Накинув телогрейку, скрипнув дверью вышел наружу.
       Ночью шёл снег и засыпал тайгу тонким белым слоем - теперь стало понятна причина ночного беспокойства. Отойдя от зимовья, зябко подрагивая плечами постоял вглядываясь в тёмное небо и вернулся в натопленный домик...
       Окончательно проснувшись ещё в темноте, охотник подогрел кашу, напился сладкого горячего чаю, помыл котелок и алюминиевую чашку...
      
       Покидая зимовье ещё в темноте поплотнее закрыл двери и выйдя на дорогу, поправил легкий рюкзак за плечами и разминая ноги, неторопливо зашагал вперёд, направляясь в сторону прибайкальского водораздельного хребта, куда давно хотел сходить осмотреться и хотя бы немного узнать эти таинственные увалы, мимо которых проходил по знакомой дороге уже несчётное количество раз...
      
       Вчера, в полудрёме, представляя окрестную тайгу в виде карты долин, распадков, ручьев и речек, он вдруг подумал, что на этих красивых вершинах увалов никогда не был, хотя исходил вокруг уже все таежные пади и распадки. Он лежал и думал, что в этой исхоженной и изученной им тайге, есть несколько недалёких мест, в которые он ещё никогда не заходил и которые, каким-то таинственным образом привлекая внимание своей нелюдимостью и глушью, обходил стороной, ни разу не посещая их прежде.
       "Тут какая-то загадка - подумал он - или наоборот всё можно объяснить очень просто - в районе этого хребтика не было никаких дорог, но и знакомых зимовий там тоже не было".
       Летом или тем более весной, благодаря долгому дню, хотелось всегда забраться куда-нибудь подальше, и потому, проходил мимо без сожаления, только поглядывая на неровный таёжный гребень, синеющий на грани земли и неба, светлыми сосняками.
       А зимой, когда дни коротки и морозны, когда на земле уже лежат глубокие снега, тем более не было никакой возможности дойти туда за день и возвратиться в зимовье - у костра, зимние морозные ночи проводят только уж совсем новички или заблудившиеся.
       А Толя, уже и не помнил когда сбивался с намеченного пути в этих местах - их он знал очень хорошо...
      
       ...Медведь, обогнув знакомое уже зимовье, в окрестностях которого в предыдущие годы, по осени, он отъедался брусникой, нисколько не боясь ни собак, ни печного дыма, который в эти осенние ночи стлался над долиной речки и щекотал чувствительные медвежьи ноздри.
       Пришлые люди, после наступления темноты закрывались в своих лесных избушках, а вместе с ними были собаки - чаще это были беспомощные и трусливые деревенские полу-дворняжки.
      Они чуяли страшный запах медведя и забившись под стену зимовья, изредка нервно взлаивали - медведь знал, что люди и собаки боялись темноты, и чувствовали себя много лучше при дневном свете.
       Медведь, и в этот раз подходя к зимовью, ещё издали учуял запах дыма и инстинктивно опасаясь нежелательной встречи, сделал небольшой крюк по болоту, а потом, выйдя на дорогу продолжил свой путь...
       Толя шёл посередине просеки, по начавшему вверху светлеть небу, определяя направление.
       Он уже подходил к спуску в очередную долину, когда на востоке чуть рассвело и на небе в предрассветных сумерках растаяли последние звёзды.
       Разогревшись на ходу, охотник ровно и глубоко дышал, распрямил спину и расстегнув куртку на груди, размерено шагал по снежной целине, которая уже с утра, стал местами подтаивать, оставляя нетронутыми белые поляны в северных склонах и в зарослях ельника, сбегающего по крутым распадкам в широкую речную долину...
       Когда просека повернула резко влево и пошла по берегу такого распадка, Толя постоял, послушал утреннюю тишину и потом, сойдя с троы, медленно вошёл в лес.
       Огибая заснеженные кусты, он, по диагонали, вдоль крутого склона, начал медленно подниматься на водораздел. Ноги в резиновых изношенных сапогах скользили по мокрому снегу и Чистов, несколько раз упал на мягкую подстилку их осенних листьев, намочив руки в шерстяных перчатках. Через время охотник снял и выжал их, а потом положил в карманы куртки.
       Вскоре совсем развиднело и ему, с северного слона открылась далёкая панорама низинной тайги.
       Он какое-то время постоял вглядываясь в знакомые очертания приречных холмов и долин, а потом свернув левее, стал взбираться на крутой склон водораздела.
      
       Ещё через час, охотник поднялся на самый гребень и к тому времени, ночной снежок местами уже стаял и под ногами зашуршали мокрые листья ольхи и осины, недавно сброшенные с деревьев, растущих на местах бывших больших вырубов.
       Идти по гребню было намного интереснее, потому что во все стороны, и особенно справа и слева, открывался вид на длинные пологие склоны, заросшие густой тайгой.
       Гребень, то немного поднимался вверх там, где крутым склоном начинался очередной распадок удящий в долину, а то чуть спускался, образуя неширокую седловину, куда своими вершинами снизу приходили пади побольше.
       На одной такой седловине Толя увидел свежие следы кабанов и пнув сапогом один из следов, определил, что звери прошли здесь всего несколько часов назад.
       Охотник насторожился, осмотрелся, стал внимательнее подтянулся и словно стал выше ростом.
       Сняв с плеча ружьё, перезарядил стволы картечью и только после этого, прошёл несколько сотен метров по следам, зорко осматривая окрестности впереди и по боками от гребня.
       Вскоре, сквозь голый кустарник, в промежутки между высокими, редко растущими берёзами и осинами, охотник увидел вдалеке каменные останцы и бросив кабаний след, пошёл в ту сторону. По предыдущим охотам он знал, что кабаны ложатся дневать под прикрытием этих невысоких скалок, откуда их можно было выпугнуть и потом стрелять - лес на гребне был редким и просматривался на несколько сотен шагов вперёд...
      
       ...Медведь пришёл к этим скалкам неделю назад и какое-то время бродил по верхней части склона, пробуя копать берлогу. Наученный инстинктом, копнув тяжёлой лапой несколько раз у основания деревьев, он либо натыкался на мощную корневую систему, либо выворачивал из супеси обломки камней и ещё немного покопавшись, переходил на другое место.
       Потом он подошёл к тому месту, где была его прошлогодняя берлога, которая за лето просела и козырёк обвалился внутрь. В такой норе, зимой будет холодно и сыро и потому, покрутившись на этом месте, медведь тронулся дальше...
      
       ...Толя шёл медленно, тщательно всматриваясь в подозрительные тёмные пятна на серой поверхности земли. Ближе к обеду, утренний снег растаял и неприглядная серость предзимья, обнажилась во всей скучной действительности.
       "А как здесь было хорошо, ещё два месяца назад...
       С утра синее небо и яркое, ласковое, вычищенное первыми утренними заморозками, солнце. И лёгкий ветерок играющий золотой листвой в березняках, приносящий снизу, из широкой долины, ароматы подогретой осенней листвы, разомлевшей на тёплых югах, засыпанных сухими листьями, покрытых травой и густыми кустарниками.
       А на вершинах водораздела, берёзы шепчутся о чём то печальном, предчувствуя наступление дождливой погоды и холодов, заканчивающихся внезапным снегом, после жаркого не по срокам, тихого дня..."
       С той поры прошло уже недели две и природа, пережив роскошь очередного осеннего солнцестояния, всё быстрее катилась к зиме.
       Морозы постепенно сковали землю, уже несколько раз падал ночной снег и потому, тайга из радостной и просторно-золотой, стала сумрачной и серой, а кое-где, в сиверах, уже лежал неровными полосами снег...
      
       Медведь, после нескольких дней поиска подходящего места для берлоги, однажды, уже в сумерках, подошёл к скальникам и проходя у подножия серых обглоданных непогодой и дождями каменных останцев - некогда остроконечных и высоких скал, в одном месте заметил небольшое отверстие в каменной кладке и подойдя, заглянул внутрь.
       Это была небольшая пещерка-промоина. Медведь, отваливая в сторону нанесённые ветром опавшие листья и с корнем вырывая сухую траву, почти закрывающую вход в эту природную нору, стал раскапывать вход в пещерку...
      
       Днём, Толя решил обследовать южный склон заканчивающийся невысокими гранитными скалками. Он поднимался к камням зигзагами и не дойдя до них сотню метров, увидел на снегу отчетливые изюбриные следы и подумав, решил соследить зверя.
       Таким образом, он избежал встречи с тем медведем, который в это время, работая всеми четырьмя лапами, чистил свою будущую берлогу, выбрасывая из пещерки песок, лиственный сор и остатки мелких камней...
      
       Так часто бывает на охоте, когда зверь проходит мимо человека, а тот и представить себе не может, что по той или иной причине, он не встретил оленя, лося, или даже медведя, который на одинокого человека, особенно вблизи своей будущей берлоги, нападает без предупреждения! (Продолжение следует)
      
      
       2018 год. Лондон. Владимир Кабаков
      
      
      
      
      Конный поход в страну барсов и медведей.
      
      
      
      "...Вдруг по ней
      Мелькнула тень, и двух огней
      Промчались искры... и потом
      Какой-то зверь одним прыжком
      Из чащи выскочил и лег,
      Играя, навзничь на песок.
      То был пустыни вечный гость -
      Могучий барс. Сырую кость
      Он грыз и весело визжал;
      То взор кровавый устремлял,
      Мотая ласково хвостом,
      На полный месяц,- и на нем
      Шерсть отливалась серебром..."
      Михаил Лермонтов. "Мцыри".
      
      
      
      ...Назавтра утром, Алексей получил звонок от брата Гены, который объявил, что выезжают они в долгожданный поход через несколько часов и чтобы Алексей, прибыл на такси к нему домой, к четырём часам, когда и назначен общий выезд...
      Он всё сделал согласно "инструкции" и прибыл во время.
      В такси разговорился с водителем и выяснилось, что тот тоже страстный путешественник и бывает с семьёй и палаткой в разных уголках Прибайкалья. Узнав, что Алексей с братом собираются в Оку, таксист вполне искренне порадовался за них...
      Как обычно, пока грузили вещи из квартиры брата, пока заезжали в гараж за спальниками и прочими принадлежностями большого похода, наступил вечер. Часов в шесть, путешественники, уже на выезде из города заехали в супермаркет и на весь поход купили продуктов и водки. Это тоже заняло много времени.
      Наконец, попивая пиво, походники вырулили в долину нижнего течения Иркута, где в пятидесятые годы, прошлого столетия иркутскими гидростроителями, попутно, было построено приличное по сибирским масштабам шоссе.
      Прохладный воздух врывался в открытые окна большого автомобиля-вездехода, который брат приобрёл недорого и совсем недавно.
      Урча мотором, машина летела по шоссе, а путешественники, думая каждый о своём, смотрели на пролетающие мимо склоны холмов, покрытые ещё совсем свежей, радующей глаз зеленью - только недавно в округу пришло тепло, разбудившее весеннюю радостную жизнь в таёжных краях...
      
      Часа через два пути, миновав южную оконечность Байкала, остановились в одной из бурятских деревень и съели в придорожном кафе по паре горячих поз - бурятской разновидности русских пельменей, только размерами с кулак - выпили по рюмке водки за удачный выезд и вновь сев в машину, полетели вперёд, в сторону перевала в Окинскую долину откуда планировали начать свой конный поход по долине реки Сенцы.
      Вскоре, на окружающую местность, на эту гористую, живописную таёжно-степную древнюю землю, опустились сумерки и все позёвывая, стали гадать, где лучше остановиться на ночлег...
      
      В конце концов, доехали до бурятского летника - небольшого зимовья в устье ущелья Жахой, уже за Окинским перевалом, и остановились там ночевать, рядом с речкой одноимённого названия. Растопив жаркую печку, приготовили себе ужин, поели, немного выпили и спать легли уже в третьем часу ночи...
      
      Утром проснулись тоже поздно, уже при полном солнце. Выйдя на улицу, Алексей понял, что ночью был мороз и потому, на траве лежал небольшой иней. Но и при высоком уже солнце, в округе было ненамного теплее.
      Попили чаю и часу в двенадцатом дня, тронулись в сторону Орлика, "столицы" Оки.
      
      Отъехав недалеко, увидели среди безжизненных пространств одинокую лошадь с жеребёнком, которая по безлесной долине, неспешной рысью уходила от машины в сторону заснеженных гор. Алексей предположил, что это одичавшая лошадь, или "мустанг", - так называли коней, отбившихся от человека, в прериях Северной Америки.
      Проехав всего километров пятьдесят, вынуждены были остановиться, потому что на дороге, каким-то острым камнем пробили колесо. Пришлось, вытаскивать этот камень пассатижами и отвёрткой, а потом, на его место вставлять палочку клея, который на ходу, под давление расплавлялся и запаивал дырку наглухо.
      
      Во время ремонта, Чистов вышел из машины и пройдя в лесок, вдруг ощутил прилив сил и оптимизма. Кругом цвела весна, хотя на горах лежали ещё белые заплаты снега. Солнце, поднявшееся ближе к зениту, заметно прогрело воздух и недавно появившаяся лиственничная хвоя, вкупе с горьковатым запахом подснежников, наполняли окрестности замечательными, живительными ароматами весны и народившейся жизни.
      Такой запах он и почувствовал в Иркутске, в аэропорту, как только открылись двери самолёта.
      Наконец, машина тронулась дальше и вскоре они приехали в Орлик.
      В здании администрации, встретили старого знакомого, Николая, который помог им - дал на время пару кожаных вьюков, для конного похода..
      Алексей хотел повидаться с главой района и представиться ему, однако того не было в посёлке - он уехал в столицу республики и когда вернётся, никто не знал. Воспользовавшись остановкой, исправили кое-что в машине, которая наверное впервые в своей истории, заехала так далеко от асфальтированных дорог и потому, в ней постоянно что-то ломалось...
      
      После небольшой задержки, путешественники тронулись дальше, в сторону долины реки Сенцы...
      
       Уже в долине Сенцы, неподалеку от просёлочной дороги, на степной луговине увидели орла, который слетел с кровавых останков чьих-то потрохов. Позже, они узнали, что какой-то отчаянный медведь - "рецидивист", задрал здесь стреноженного коня и оставил свои следы, метку - объел у лошади уши - а оставшееся мясо даже и не попробовал. Владельцы лошади мясо это свезли на стойбо, а потроха оставили рядом с дорогой.
      Приехав на берег Сенцы и остановившись напротив стойба знакомого проводника Лёни, выкричали его через довольно широкую здесь воду и он, предварительно переправив через реку пару лошадей, сам прибыл на резиновой лодке, в сопровождении своих племянников.
      К тому времени, приезжие вскипятили чай и сели обедать, стараясь доесть домашние блюда прихваченные с собой из города. Лёня и ребята, тоже поели, попили чаю и рассказали историю с этим чудаковатым медведем, который, судя по всему, убил в здешних краях уже не одну лошадь и каждый раз объедал у жертв только уши - у хищников, тоже бывают странные предпочтения, иногда похожие на человеческие извращения...
      
      Проводник Лёня, сам в поход с нами не пошёл и потому, простившись, братья отправилась на машине дальше, а Рома и Аркаша - его друг, племяник Алексея, погнали четырех лошадей вослед уехавшим на "Круизере".
      Приехав к Лапсону - пожилому буряту, у которого они уже останавливались в прошлые годы, а там узнали что самого Лапсона нет, а есть его сын, помогавший здесь все последние месяцы отцу, строить из бруса новый двухэтажный дом. Этот брус пилили тут же, около сруба, на передвижной пилораме.
      Алексей и Босс, так называли Гену - брата и организатора похода, младшие члены "команды", дождавшись своих старших всадников, стали седлать лошадей.
      Одна, особенно норовистая и боязливая лошадь, досталась племяннику и Алексей ему искренне посочувствовал. Лошадка была диковатая и никак не давалась в руки и постоянно билась даже и в узде.
      По счастью Алексею досталась самая смирная и послушная коняжка, которой, как уверяли, было уже двадцать лет и которая, прошла через множество конных походов под различными всадниками - Алексей, наверное был из них не самый лучший! Однако лошади наездников не выбирают и потому, его конь всю дорогу терпел неловкого всадника, чем много облегчил для это непростое путешествие.
      
      Наконец, после нервных сборов и посадки племянника на свою полудикую Сивку - Бурку, путешественники тронулись в путь, не очень надеясь возвратиться назад без потерь. Но таково обычное чувство беспокойства, при выезде в далёкую экспедицию...
      
      Дело было заметно под вечер и всадники, тронувшись вместе, вскоре разделились. Ребята, во главе с Боссом ушли вперёд, а Алексей мерным шагом, осторожно понукая лошадку следовал за ними, по полузабытой, за прошедшие годы, дороге...
      
      Когда тропа поднялась на высокий гребень горы над рекой, он не вполне верил, что едет правильно, однако сомневаясь, продолжал следовать своим путём, вслед за остальными всадниками. Его мерин, постоянно ржал, вызывая на "связь" своих табунных дружков, скакавших где -то впереди, однако Алексей сдерживал его и приехал к зимовью уже в сумерках.
      На стойбо стоящем на берегу Сенцы никого из местных не было и наездники, вольготно расположились ночевать в большом жилом зимовье, рядом с рекой...
      Сварили кашу с тушёнкой, поели, довольные удачным началом похода выпили по сто граммов "фронтовых" и заснули, пожарче растопив печку.
      К этому времени, в голове "старшего" - Босса созрел план - надо добраться до Хойтогола, к источниками, там походить по окрестным долинам в поисках медведей, а потом заехать на несколько дней в ущелье Даргыл, где можно было встретить и следы снежного барса...
      
      Назавтра, по обычаю, заведённому шефом похода, все встали часов около одиннадцати и попив чаю, тронулись в путь не раньше двенадцати. Гена и дома привык спать по утрам, а ложился не раньше часу ночи. Он по натуре сова и потому, выстраивает свои дела, даже в городе, в основном во второй половине дня.
      Поэтому, он и домой приходит часов в одиннадцать вечера и в лесу, на охоте, появляется на стоянке позже всех. Алексея, такой распорядок жизни немного "напрягал", однако в каждом "монастыре свой устав" и потому - "надо приспосабливаться к тому, что мы имеем на данное время и в данном месте"! Так было и в этот раз...
      
      Как обычно, "со старта" все ушли вперёд, наказав Алексею никуда с дороги не съезжать и следовать вперед до встречи с ними. Он так и сделал.
      Все всадники уже с полчаса стояли на следующем стойбище у дороги, рядом с источником, когда Алексей прибыл туда. Они уже успели искупаться в минеральном тёплом источнике, находившемся неподалеку от зимовья, когда он только-только прибыл на пункт промежуточной встречи.
      Алексей купаться не стал, так как чувствовал себя неважно и только осмотрел окрестности горячего источника, заросшего высокой ярко-зелёной травой и кустарниками...
      
      Немного отдохнув, они тронулись в сторону Хойтогола и ситуация повторилась вновь, только в этот раз, лошадка Алексея шла неспешной рысью и не очень отстала от своих сородичей.
      А он, озираясь по сторонам вспоминал родоновые источники в далёкой Забайкальской тайге, где прожил около года в одиночестве, со своими собаками-лайками...
      
      ...Там, по ночам, медведи часто подходили к домику метеостанции совсем близко и собаки начинали нервно гавкать, что мешало ему спать.
      Вокруг тех горячих источников, так же как здесь, были густые заросли травы и кустарников, а кедры, стоящие неподалеку, выросли до громадных размеров и оделись зелёными, хвойно-пушистыми одеяниями - видимо целебные источники способствовали быстрому росту всего, в том числе и деревьев.
      Места там были дикие и звери не боялись проходить мимо деревянной избушки, одиноко стоявшей неподалеку от источников...
      
      Алексей, так погрузился в воспоминания, что прозевал нужный отворот и очнулся только тогда, когда его лошадь заметно сбавила ход и не хотела идти быстрее, несмотря на понукания. Только тогда, всадник начал догадываться, что заблудился.
      Он, уже сильно сомневаясь ехал ещё какое-то время вперёд, однако потом, переправившись через большую реку понял, что окончательно заблудился. Да и лошадка всем своим поведением давала понять, что они пошли не тем путём - мерин шёл очень медленно, словно нехотя и всё время норовил повернуть обратно.
      И всадник, наконец услышал его немой призыв и развернувшись, вновь преодолел речку, которую уже один раз переходил.
      Возвратившись к перекрёстку, он свернул направо и выправив путь, уже в сумерках направился в сторону Хойтогола...
      Алексей, не торопясь ехал по таёжной грунтовой дороге и вокруг, по двум сторонам от неё, стояли высокие горы покрытые густым хвойным лесом.
      Шум, скачущей по камням речки, наполнял долину до краёв и постепенно, становился естественным фоном, на который уже не обращали внимания ни лошадь, ни всадник...
      Кое-где, над крутыми склонами горной гряды громоздились гребни скал, а слева от дороги, в долине, сквозь молодую листву и хвою, проглядывали "линзы" небольших озёр, в которых наверняка была рыба, поднявшаяся сюда на нерест. Здесь весна началась недавно и зелёный цвет листьев, ещё не утратил изумрудного оттенка.
      Тишина, если не считать привычного шума речного потока, стояла первобытная и казалось, что здесь, человек и его лошадка - единственные живые существа.
      Однако старый мерин, иногда начинал насторожённо нюхать прохладный воздух и испуганно коситься большим выпуклым глазом, на тёмные, старые пеньки. Алексей знал, что округа полна зверями и вполне возможно, что где-то недалеко, на склоне, пасутся невидимые для него медведи - их страшный запах и пугал опытного "иноходца".
      
      В одном месте, где дорога поднималась на склон, лошадь забеспокоилась и Алексей, вначале учуял запах горелой тайги, а потом увидел обуглившиеся, чёрные обгорелые стволы деревьев и понял, что здесь, может быть день или два назад случился небольшой лесной пожар.
      Лошадь, пугаясь необычной для этой поры черноты пожарища, испуганно прядала ушами и несколько раз, чуть не сбросив неловкого наездника на землю, резко кидалась в сторону от подозрительно похожих на медведя, пеньков.
      Алексею подумалось, что за свою долгую жизнь, мерин наверняка не один раз видел в тайге медведей, а может быть и убегал от них вскачь, спасая свою жизнь. Поэтому, он был так пуглив и недоверчив в эти вечерние, тревожные часы, ожидая самого худшего...
      
      ... Алексей, подъехал к домикам уже в сильных сумерках, кое-как спешился охая и ругаясь на свою неловкость и боль во всём теле, не привычном к таким нагрузкам.
      Остальные путешественники давно уже были на "базе" и их стреноженные лошади паслись на зелёной луговине рядом с домиками.
      Лошадку Алексея, видя усталость и болезненный вид всадника, расседлал и стреножил Аркаша, а потом отпустил её пастись.
      А Чистов был в каком-то ступоре, видимо в следствии неудачной акклиматизации, хронического недосыпа и простуды, которую прихватил ещё в Питере, неумеренным образом напившись на поминках одного из друзей, кторый умер от разрыва сердца.
      Сегодня он совсем ослаб и раскис - от большого количества водки попавшей в непьющий организм, его иммунная система не справилась с нагрузкой и Алексей заболел, но виду не показывал, хотя всё это время, особенно с утра, неудачливый путешественник сморкался и плевался гноем из трахей и чувствовал себя совершенно разбитым и не в своей тарелке...
      
      Въезжая на своём "скакуне" на изумрудно-зелёную поляну Хойтогола, уже ввиду забронзовевших на солнце деревянных домиков, так непривычно смотрящихся в глухой горной тайге, он увидел высокого на ногах, "серого в яблоках" зайца, которой легким галопом пересёк луговину и скрылся в молодом кедраче.
      Дикая природа, в лице этого зайца, приветствовала путешественника, объясняя, что необитаемые человеческие строения совсем не мешают зверям использовать окружающие пространства, в своей лесной, обыденной жизни.
      На подъезде к Хойтоголу, Алексей видел в дорожной колее много медвежьих следов, разного размера и направлений, а это значило, что "мишки" использовали пробитую в лесу человеком дорогу и просеки для своих нужд, двигаясь по ним если они шли в нужном им направлении.
      Вспомнилось, как в прошлое посещение лечебных источников, тоже с братом и командой, Аркаша, как-то под вечер возвращаясь в избушку после купания в ваннах источника, видел мелькнувшую в кустах тень небольшого медведя...
      И в этот раз, путешественники, первое что сделали - это пошли купаться на источники. Алексей, несмотря на сумерки, чуть отойдя от многочасовой езды, закинув на плечо полотенце тоже отправился туда.
      
      ...День клонился к вечеру, солнце скрылось за высокими хребтами, окружающими Хойтогол со всех сторон и заметно похолодало.
      Дорога от домиков шла прямо к двухэтажной лечебнице и после зимы, все казённые здания выглядели заброшенными и неухоженными, как впрочем и сами источники. Из большой бетонной ванны, похожей на бассейн в небольшом детском саду, через отверстие для слива, вытекала горячая вода и остывая, оставляла по пути коричнево-серые потёки минеральных, лечебных солей, тонкой корочкой осаждающихся на влажной земле...
      Алексей, осторожно ступая перешёл по жёрдочке эту влажную жижу и пройдя к деревянной избушке, стал раздеваться. Внутри была неглубокая деревянная ванна, в которой постоянно стояла тёплая проточная лечебная водица, втекающая туда в одно отверстие, что повыше в стене и убегающая в другое, внизу. Это отверстие можно было заткнуть деревянной пробкой, чтобы поднять уровень лечебной воды в "ванне".
      
      Алексей, все эти дни чувствовал себя отвратительно: немного побаливала голова, а ноги шли с трудом, словно его внутренний "движок" не вырабатывал необходимого количества энергии. Тут сказалось переутомление, от необычных во время поездок на лошадях нагрузок, и акклиматизация, и лёгкое несварение, от присутствия на каждом приёме пищи, некоторого количества водки. Однако делать было нечего и Алексей, попав в такую ситуацию должен был приспосабливаться и соответствовать...
      
      Раздевшись до гола, подрагивая от наступившей вечерней прохлады и от нездорового озноба, он кое-как спустился в ванну и устроившись поудобней, стал растирать лицо и тело руками, стараясь впитать в себя как можно больше целебной влаги. Температура воды, была в районе тридцати градусов и потому, по настоящему согреться и расслабиться не удалось.
      Как только путешественник, по окончании водных процедур поднялся из воды, ему стало холодно и противный озноб вновь охватил усталое, болеющее переутомлением тело.
      Торопясь и выстукивая зубами мелкую, противную дробь, Алексей натянул на себя одежду и всунув ноги в шлёпанцы, поёживаясь и подрагивая всем телом, отправился назад в избушку, уныло поглядывая по сторонам и рассматривая следы оставленные на дороге предыдущими посетителями...
      
      ...Утром, Алексей с братом, который сильно хромал,- вчера подвернув ногу, когда его лошадь вдруг понесла в сторону, уже при вдетой в стремя ноге. Они прошли по дороге с километр и видели несколько свежих следов медведей, а вверху, на снежнике, растянувшемся длинным белым языком среди гребневых скал, тоже увидели в бинокль следы медведей, съезжающих по крутому склону вниз.
      Это немного развлекло их - хотя идти, даже по дороге, для Алексея было по-прежнему тяжело. Он чувствовал себя отвратительно и едва поспевал за хромающим братцем, тяжело дыша и морщась от боли в коленях...
      Дойдя до развилки, где Сенца раздваивалась, а точнее расходилась на три на рукава, они увидели старое зимовье, около которого и решили отдохнуть.
      Разведя костёр, вскипятили чаю и пообедали, загорая под ярким солнцем, изредка посматривая на крутые склоны окружающих долину.
      Потом, так же не торопясь, мучаясь от привычной уже дурноты и усталости, побрели назад.
      Где - то посередине пути на стоянку, Алексей отстал и брат, дожидаясь, рассматривал в бинокль следы медведя, который как слаломист, спустился с заснеженного гребня крутого склона и проследовал вниз, в густые приречные ельники, стоящие на противоположном от них берегу реки Хойтогол.
      Зверь, скатывался по снежнику широко раскрыв лапы и оставил заметный, даже невооружённым глазом, след.
       Делал он это скорее всего ночью, когда температура была в районе нуля, днём же, хорошо одетые в меховые шубы медведи, спасались от жары в высокогорье, на верху горных хребтов разделённых долинами трех речных потоков.
      Там наверху, ландшафты были похожи на заснеженную горную тундру, где снег лежал глубокими сугробами, кое-где освобождая выступающие скалы и отдельные островки зелёного мха. И там, на высотах, под необъятным небом, почти всегда дует ветер, резкий, холодный, сохраняющий минусовую температуру почти всё короткое сибирское лето...
      
      Возвратившись, из этого похода, охотники стали готовить ужин в ожидании племянника, в одиночку ушедшего в вершину Хойтогола, в надежде встретить и добыть "гуляющегося" медведя...
      В это время, в Саянах, у медведей начинается гон и они ищут себе пару, а потом, ходят вместе как влюблённые, не расставаясь ни на минуту.
      Ведь соперники не нашедшие пару, стараются отбить у "жениха" его невесту и потому, самцам всегда приходится быть настороже, готовым в свирепой драке отстаивая своё право на брачные удовольствия...
      
      ...Был тихий вечер и все сидели под навесом, вспоминая детали походов сегодняшнего дня, посматривая по сторонам и в длинные паузы разговора, слушали шум близкого притока Хойтогола, в который, чуть выше по течению, сливались минеральные лечебные источники...
      Наконец почти стемнело и все решили пойти на поиски затерявшегося молодого охотника, однако в это время появился сам Рома и сев на лавку, тяжело вздыхая от усталости, начал рассказывать, что видел несколько медведей и что первый медведь - самец обманул его спустившись сверху вниз, когда охотник, с большим напряжением, поднялся почти на самый гребень горы...
      
      - Следующих, увиденных на склоне медведей было три - медведица и два небольших медвежонка, как обезьянки лазивших по веткам низкорослых кедров, когда мамаша что-то разрывала в куче ветоши под этими деревцами - рассказывал Рома, изредка устало вздыхая и отпивая из кружки горячий чай...
      - Я их сверху видел в бинокль как на ладони...
      Медвежата, совсем как шустрые человеческие детёныши норовили залезть на какие-то опасные ветки, а мамаша периодически рыкала на них предупреждая, что если они её не послушают, то получат взбучку...
      
      Племянник отпил в очередной раз чаю из кружки, сделал несколько глубоких усталых выдохов и продолжил:
      - Я сверху, лёжа на скалке возвышающейся над крутым склоном, почти час наблюдал эту картинку с расстояния метров в шестьдесят...
      За это время, успел сделать несколько снимков, не знаю, хорошо ли они получились...
      
      - Потом, медведица что-то учуяла - продолжил Рома - и подгоняя малышей перед собой ушла, двигаясь вдоль склона, а я, осторожно спустился в долину и пошагал по тропинке назад, видя, что времени до ночи остаётся уже совсем немного.
      Я едва добрёл сюда - ведь я отшагал за день километров пятнадцать и ещё поднялся вверх, почти на уровень нерастаявших снегов...
      
      ...Охотники не торопясь поужинали, а потом, уже при свете костра, долго сидели под навесом за длинным дощатым столом, и поглядывая на костёр пили чай и разговаривали. Вспоминали многочисленные охотничьи истории происходившие здесь же, в горах, или неожиданные происшествия с лошадьми, когда они лягались, кусались или при переправе, уносимые течением в ледяной воде, переплывали бурные реки со всадниками на спинах.
      Был и такой случай, когда приятель Босса, на своём малорослом мерине, ранней весной чуть не утонул при переправе.
      При переправе, конь потерял дно под копытами и стал выплывать на ближайшую каменистую косу. Всадник, конечно всеми силами держался за узду, но лошадь выплыв, всё-таки вырвалась и отбежав на сотню метров, спокойно стала пастись среди редкого, прибрежного ельника.
      А мокрый и несчастный наездник, клацая зубами от пронзительного холода выжимал свою одежду и заикаясь, несколько раз принимался рассказывать, как всё это внезапно и непредсказуемо произошло, в довольно безобидной ситуации...
      
      ...Алексей, вовремя этих разговоров думал, что в таких путешествиях бывают ситуации, когда человеку уже не на кого надеяться кроме самого себя, и приходиться принимать решения и осуществлять их в одиночку.
      "А ведь многие из горожан, отвыкли от этого самостоятельного бытия и потому, боятся как огня любых независимых решений...
      - Вот и со мной такое сейчас происходит" - думал он, слушая эти бесконечные истории - воспоминания...
      
      В эту ночь он крепко спал, когда вдруг, сквозь сон услышал гул автомобильного мотора, а потом и громкие человеческие голоса перекрикивающие работу двигателя. Расслышал он и детские и даже женские голоса.
      Приехавшие искали место для ночёвки и Алексей, быстро одевшись, вышел в ночную темень и предложил свой обжитый уже, тёплый домик вновь приехавшим, а сам перетащился со спальником, рюкзаком и конской сбруей в домик к брату, чем вызвал его ворчливое неудовольствие...
      Тем не менее, всё вокруг скоро затихло и Алексей уснул на новом спальном месте, теперь уже до утра...
      
      Утром выяснилось, что ночью, в четыре часа, приехали из Орлика, на большом "ЗИЛе", в сопровождении троих бурят водные туристы из Ангарска, среди которых была и девушка и мальчик лет двенадцати - им Алексей уступил место в хорошей, протопленной ещё с вечера, избушке.
      У костра, собираясь ставить чай, он тотчас познакомился с симпатичным туристом в спортивной экипировке. Это был Николай Сергеев, один из инструкторов частной туристической фирмы, которая организовывала водные маршруты для туристов из европейской части России и из-за рубежа.
      Буряты на большом "ЗИЛе" вскоре уехали, а команда осталась на источниках, с намерением через несколько дней начать сплав по Сенце на надувном плоту...
      
      После завтрака, Алексей, взяв с собой "перекус" и водички в пластиковой бутылке, отправился в сторону перевала, по набитой тропе, которая за хребтом, выводил к вулкану Перетолчина - там, Алексей успел побывать в предыдущую поездку в Саяны...
      Подъём на гребень вначале тропы был достаточно крутым и он шёл не спеша, насторожённо поглядывал по сторонам, надеясь увидеть на противоположных склонах, тёмную фигурку медведя.
      
      ... Большой, совершенно чёрный медведь, вразвалку шёл по дороге вдоль реки, изредка останавливаясь и принюхиваясь к запахам цветущей зелени, появившейся в этой большой высокогорной долине, совсем недавно. Его томило и подгоняло новое чувство внутреннего беспокойства, которое мешало делать всё привычно и монотонно.
      Даже свежая зелень теперь мало привлекала его внимание и какое-то новое, волнующее кровь чувство, заставляло зверя безостановочно передвигаться с места на место, в поисках новой самки-подруги.
      Ему казалось, что с прошлогоднего лета прошла почти вечность и чувство вожделения и страстной истомы, в который уже раз возрождалось в нём с такой силой, что хотелось реветь на всю округу и расходуя накопившуюся энергию, драться с соперниками за обладание неведомой пока "невестой".
      Этот крупный медведь, обычно спокойный и осторожный, на время утратил чувство опасности, а возбуждаемая инстинктом размножения агрессивность, выливалась в действия, необъяснимые логикой рутинной жизни...
      
      Несколько дней назад, этот медведь, уже в сумерках, спустился с высокогорья в долину, и тут же встретил небольшой табун лошадей, пасущихся на луговине, неподалеку от человеческого жилья, от которого на всю округу пахло стойлом домашней скотины и печным дымом...
      Медведь, бредущий вдоль широкой луговины, и вынюхивающий следы медведицы, Может быть и не обратил бы внимания на лошадей, однако их паническое бегство возбудило в нём инстинкт преследования, а накопленные за весну силы, придали ему дополнительный импульс.
      Он вдруг рванулся с места, забыв обо всем чему его научил опыт предыдущей таёжной жизни, и с необычной для трёхсоткилограммового тела скоростью, на длинных прыжках быстро настиг ближнюю к нему, стреноженную лошадь. Та пыталась скакать, однако связанные по диагонали ноги, мешали согласованным движениям ног, привычным во время скачки.
      Вскидывая голову с развевающейся по шее чёрной гривой, обезумев от ужаса приближающейся смерти, лошадь сделала несколько неловких прыжков и настигнутая лохматым, страшно пахнувшим хищником заржала - завопила и выкатив чёрные глаза из орбит, вдруг рухнула на мягкую, зеленеющую травку, запутавшись в крепкой треноге, свитой из нескольких слоёв бечевы...
      
      Медведь, не ожидавший такой лёгкой добычи, набросился на бьющуюся, защищающуюся копытами и зубами лошадь, ударом громадной лапы, с длинными чёрными когтями, разорвал набитое травой брюхо, из которого с громким шипением вырвался горячий воздух...
      Он убил её в течении мгновений, вторым мощным ударом зацепив мотавшуюся в полубеспамятстве голову. Потом, он вцепился огромной пастью в загривок и отпустил жертву только тогда, когда смертельные судороги перестали сотрясать умершую уже лошадиную плоть...
      
      Выпустив мёртвую лошадь из железной хватки своих длинных клыков, зверь фыркая и дрожа от возбуждения отошёл от убитой им жертвы на несколько шагов, остановился, принюхался, послушал лай возбуждённых собак в недалеком человеческом жилье и потом, как-то неловко боком подошёл к своей нечаянной добыче. Он понюхал выпавшую на траву, ещё горячую и вонючую требуху, потом переступил ближе к голове и фыркая, начал объедать хрящи лошадиных длинных ушей...
      
      В предыдущие годы, во времена гоня, он уже несколько раз нападал на скот безнадзорно пасущийся посередине таёжной долины. Но каждый раз, он почему-то не трогал ничего кроме лошадиных ушей.
      В похрустывании хрящей, ему чудилось некое предзнаменование будущей встречи с очередной избранницей его медвежьей страсти, когда настигнутая им после долгих ухаживаний, медведица, как то по особому начинала хрустеть валежником в кустах, привлекая его внимание...
      
      Собаки, привязанные у бурятского стойба, принадлежащего хозяину этих с таким шумом разогнанных лошадей, лаяли всё яростней и медведь, словно очнувшись от временного забытья, ощутил неведомую опасность исходящую от этого лая и от этого близкого запаха человеческого жилья!
      Человека он боялся и ненавидел ещё с тех времён, когда эти незнакомые слабые существа передвигающиеся на двух конечностях, прячась за стволами деревьев на горном склоне, подкрались к ним - его матери и годовалому брату - и стали стрелять, громом выстрелов нарушая таёжную тишину. Тогда, ему удалось убежать, скатившись в страхе в горную расселину и по ней добраться до глухого, почти непроходимого ельника...
      
      Там он и провёл ту страшную ночь, впервые один, в ожидании возвращения медведицы и своего брата. Но ждал он напрасно и после нескольких дней тоски и нерешительности, ушёл за дальние перевалы и поселился в местах, где эти двуногие, жестокие существа бывали очень редко...
      
      ... Тропа, ведущая по крупно-ствольному кедрачу в гору, поднималась на гриву зигзагами и охотник, делая частые остановки и задыхаясь, медленно поднялся к гриве отделяющей долину реки Хойтогол, от долины, в которой были расположены лечебные источники...
      Сверху, с гребня горы, во все стороны открылись замечательные виды, и присев на упавший ствол, Алексей долго разглядывал противоположный склон спускающийся к речке, высматривая на нём пасущихся медведей, а может быть и коричнево-шоколадных изюбрей - о барсе он уже перестал думать...
      Однако время было уже около полудня и потому, склоны были пустынны. Звери, после длинной тёмной ночи и утренней кормёжки, давно уже ушли в глухие распадки, на отдых...
      
      Насладившись этими замечательно дикими панорамами горной тайги, Алексей поднялся, немного потоптался на месте оглядывая округу по периметру, и продолжил путь в долину, посередине которой, прыгая по камням, бежала небольшая горная речка.
      Тропа петляла среди непроходимых зарослей невысокого кустарника и постепенно, минуя нерастаявшие ещё, неглубокие снежники привела его к руслу водного потока.
      Обходя снежники, продираясь сквозь густые кусты низкорослых зарослей полярной берёзы, он медленно брёл всё вперёд и вперёд, глубоко вдыхая целебный горный воздух напоенный ароматами цветов и листвы - стволы деревьев и кустов, совсем ещё недавно укрылись зелёным нарядом.
      Шум белопенного потока заглушал все посторонние звуки и только откуда-то издалека, с гребня противоположного склона, грустно и многозначительно доносилось кукование кукушки..
      .
      Вскоре тропу перегородили каменистые осыпи и осторожно балансируя, охотник медленно преодолевал их, старясь не сломать ноги и не разбить голову при неловком падении.
      Вслед за этим, пришлось переходить глубокие влажные снежники, от которых брюки промокли почти до колен и в резиновых сапогах мокрые портянки сбились в ком. Но он старался не обращать внимания на эти досадные мелочи и по речной долине, медленно продвигался все ближе и ближе к перевалу в Долину Вулканов...
      
      Остановившись в очередной раз передохнуть, он приметил на некрутом подъёме, на противоположном склоне красивое место заросшее низким кустарником и зелёным мхом и решил, что дойдёт туда, там посидит разглядывая окрестности, погреется на солнышке, а потом, будет возвращаться назад, к избушкам...
      
      Перейдя речной поток, в одном месте перекрытый громадными валунами рассыпанными посередине быстрого течения, Алексей, по небольшой ложбинке начал подниматься все выше и выше, к границе растительности, где ближе к вершине были только камни и мелкая щебёнка.
      Каждый шаг давался с трудом и к тому же, приходилось выбирать самый чистый и безопасный путь, а для этого, иногда надо было идти поперёк склона отыскивая мало заросшие места или преодолевая крутой склон, поросший невысокими кедровыми деревцами, с хвоей странного, жёлто-зелёного цвета.
      То тут, то там его внимание привлекали жёлтые, яркие соцветия горного рододендрона и совсем мелкие цветочки незнакомых ему растений.
      
      Тайга здесь, обладала замечательно разнообразием набора цветов и кустарников, а это заставляло Алексея, размышляя искать причину такого разнообразия.
      "Как в таком суровом климате - спрашивал он сам себя - выживают эти красивые, иногда по южному ярко раскрашенные, цветники?
      Такое разноцветье трудно было себе представить, не побывав здесь и не видя этого великолепия! И тем не менее всё это растёт и живёт здесь, несмотря на суровый климат горной тундры!"
       "Не будь этой, можно сказать пышной таёжной растительности, - продолжал размышлять он - горная тундра поражала бы своим однообразием и аскетизмом - она таковой и является, но только располагаясь на несколько сот метров выше по склонам, господствуя над полого спускающемся дном речной долины..."
      
       Между тем, охотник начинал уставать...
       С непривычки, громко и часто колотилось сердце и к тому же немного заболела голова - высота над уровнем моря составляла здесь около двух километров...
      Наконец выбрав подходящую площадку, Алексей сел в хрустнувший под ним мох-ягель и расслабившись, а потом, заложив руки за голову, прилёг на землю и закрыл глаза утомлённые ярким солнечным светом.
      Некоторое время, словно в забытьи он лежал, не думая ни о чём и только чувствуя блаженную усталость, обычную для свободного человека, наконец-то оставшегося в совершенном одиночестве, среди равнодушной и величаво-гордой природы...
      
      ...Медведь, спустившись по крутому, заснеженному гребню с вершины хребта, где он устраивал свои днёвки во время жаркого полудня, ночью шёл по руслу широкой, по весеннему полноводной реки, ненадолго сворачивая в горные распадки, в поисках следов своей будущей избранницы. Он был хозяином здешних мест и кроме двуногих существ, ему здесь ничто не могло угрожать.
      А пришлые медведи - самцы, не представляли для Черного, так мы назовём нашего героя-медведя, никакой опасности, потому что он был самым сильным и самым опытным бойцом на всех пространствах здешней многокилометровой, горной тайге. Он прожил на свете уже около десяти лет и последние лет пять, во всех схватка с соперниками, отважившимися биться с ним за обладание самкой, он, Чёрный, выходил победителем. Поэтому, в последние годы, никто из медведей- самцов не рисковал вступать с ним в единоборство и медведицы автоматически становились его трофеем и "добычей".
      Но сумасшествие медвежьего гона, рано или поздно заканчивалось и Чёрный, заложив в недра очередной медведицы гены своего потомства, возвращался к себе за перевал, на плоскогорье, где и проводил, перед залеганием в берлогу, оставшуюся часть лета и осени...
      
      ... Когда, Алексей открыл глаза, то заметил, что солнце переместилось по горизонту на несколько диаметров вправо и остановилось в зените. "Наверное уже полдень" - подумал он и сев поудобнее, стал рассматривать в бинокль скальники, торчащие из гребня на противоположной стороне долины.
      Там, где её дно резко поворачивало и исчезало в гигантских скальных разломах, высокий обрыв заканчивался острым гребнем, за которым начинался спуск в Долину Вулканов.
      С той стороны перевала, склон круто спускался в долину реки и он помнил, как по весне, ближе к полудню, оттуда, с громким шумом скатывались вниз небольшие каменные осыпи - земля нагревалась от солнечных лучей, верхний слой грунта оттаивал от ночных заморозков, и камни падая сверху, увлекали за собой нижележащие.
      Набрав скорость, высоко подскакивая они, с громким угрожающим щёлканьем, летели до самого дна долины и прекратив движение, успокаивались, засыпая каменными обломками очередной участок зеленой пологой луговины низкого берега, спускающегося к водному потоку...
      
      А здесь, была тишина, и только ветерок волнами двигался над вершинами невысоких кедрушек, издавая тихое шуршание, когда пролетал через зелёную крепкую хвою, как сквозь частую сетку.
      Разглядывая гигантский обрыв, Алексей пытался представить себе катаклизм, способный вспучить из недр земли эти гигантские скалы и гранитные лбы, нависающие многотонной громадой над дном каменной расселины засыпанной валунами, некогда, во времена извержений древних вулканов, образованной движением расплавленных масс гранита...
      
      Прошло более часа прежде чем очнувшись, оторвавшись от увлекательного зрелища, он решился прервать эту вселенскую тишину и неподвижность и тронулся в обратный путь, стараясь передвигаться уже по пройденным участкам горного рельефа, заросшего кустарником и покрытого расщелинами, промытыми бурной весенней водой,.
      Идти вниз было намного легче и быстрее и потому, через полчаса Алексей уже переходил речку, а потом, миновав опасный участок каменных валунов, скатившихся с крутого склона и заполнивших всю низинку до самой текучей воды, вновь вышел на тропу, глубоко втоптанную в песчаник копытами бурятских лошадей.
      Тающие под жарким солнцем снежники перегораживающие тропу, значительно просели, спрессовались и он, преодолел их без особого труда.
      Добравшись до гребня, на закрайке частого кедровника, Алексей ещё раз посидел осматривая противоположные склоны в бинокль, но ничего не обнаружив, быстро спустился по крутой тропе к источникам...
      
      Уже внизу, шагая по зелёной травке растущей на дороге идущей между корпусами санатория, он ещё раз увидел знакомого зайца, проскакавшего в сторону шумящей речки и подумал, что во время гона все животные теряют осторожность, уверенные в собственной быстроте и силе. Однако, будь с Алексеем ружьё, он мог бы очень легко добыть этого "скакуна" на ужин...
      
      На базе, кроме инструктора Коли никого не было и они вместе поели сидя за столом и после чая, решили сходить в вершину Хойтогола...
      Дорога туда шла по левому берегу реки среди кедрачей, перемеживающихся большими полянами заросшими кустарником - высоким, частым и потому, почти непроходимым. Сюда, на зорях приходили кормиться крупные изюбри - самцы и одного из них, Алексей даже видел в прошлое посещение Хойтогола. Это были сильные, быстрые звери весом за двести килограммов, с большими развесистыми рогами, которыми они бились во время гона, защищая свой "гарем", состоящий из нескольких оленух-маток. Сейчас, в жаркие длинные дни начала лета, олени, после кормёжки уходили в тенистые чащобы и дневали там, спасаясь от жары и начинавших надоедать комаров, оберегая мягкие, ворсистые рога-панты наполненные целебной кровью...
      
      Пройдя километра два, они вышли на крутой берег речки и остановились в чистом месте, с прекрасным круговым обзором, обдуваемые прохладным ветерком, веющим над белоснежными полями нерастаявшего снега. Быстро развели костёр из сухих веток кедра и поставили кипятить чай...
      Кругом было чисто, просторно, дышалось легко и свободно. Коля, любуясь окружающей панорамой стал вспоминать свои многочисленные водные экспедиции в Восточной Сибири и в окрестностях Байкала. Он вспомнил, свой поход с иностранцами на рафтах по Лене, от самых её истоков, начинающихся в десяти километрах от Байкала, до районного центра Качуг.
      - Тогда - рассказывал он - мы преодолели по пути множество завалов и заломов и добрались до посёлка дней за десять, измотанные и продрогшие от непрерывно льющихся с неба потоков дождя...
      Вот где было противно и тяжело вылезать из палаток утром, чтобы продолжать этот бесконечный водный путь, по мало проходимой бурной реке...
      
      - А здесь - божья благодать! Чисто, светло и тепло - продолжал он...
      - В такие моменты жизнь кажется подлинным праздником и кажется, что счастье совсем близко и никогда не уйдёт от нас... Увы... Это самообман и потому, я особенно ценю часы и даже минуты вот такого внутреннего равновесия, на фоне праздника природы, который бывает не так уж часто в этих местах...
      
      Не спеша попив сладкого ароматного чаю, они продолжили путь и по дороге, Коля стал рассказывать о своей службе в армии, о том как ему надоела эта бесконечная армейская муштра и лицемерие командиров, которые от скуки запивали всё больше и больше, при этом преследуя подчинённых за малейшую провинность - эти годы, он и сегодня вспоминал с негодованием...
      Когда они возвратились на "базу", там уже приготовили ужин и все с удовольствием разделили трапезу, состоящую из супа и каши с тушёнкой. За ужином стали разговаривать о медведях, о том зачем и почему люди убивают таких симпатичных зверей.
      И Алексей вспомнил, как в первый раз медведь напал на него и не будь ружья, он вполне мог послужить хищнику калорийной и мягкой пищей.
      Все слушали его рассказ с заметным интересом. Ведь здешняя тайга, мало чем отличалась от тайги Забайкальской, в которой и происходил тот случай...
      
      Тогда, медведь, которых там так же много, как и в Восточном Саяне, напал на Алексея, неосторожно приблизившегося к останкам оленя, задавленного медведем и почти съеденного им. Охотник, не стал сразу стрелять медведя и только тогда, когда рассерженный вторжением человека зверь встал на дыбы и пошёл на него, потряхивая тяжёлыми лапами с "вмонтированными" в них, длинными острыми когтями, охотник спустил курок и возможно ранил нападавшего зверя...
      И только после выстрела, напуганный зверь, бросился наутёк...
      
      - Здешние охотники-буряты, добывают медведя круглый год - продолжал Алексей, прихлёбывая чай из кружки и поглядывая на разгоревшийся костёр.
       - Поэтому, медведи в округе бояться человека и на него не нападают. Но если бы не эта охота на них, то вполне возможно, что медведи вытеснили бы человека из тайги, нападая на него при каждом удобном случае - безоружный человек, - самая лёгкая добыча для такого крупного хищника. Верить в его благодушие или терпение - смертельная ошибка для новичков в тайге.
      В Англии, медведи, как и волки поголовно уничтожены несколько столетий назад и судя по всему, никто об этом до сих пор не жалеет...
      
      Разговоры продолжались до полуночи и после, все пошли спать, а Алесей, уже лёжа в зимовье, долго не мог заснуть, вспоминая детали множества своих опасных встреч с медведями...
      
      ... Чёрный, спустившись в долину уже в сумерках, некоторое время шёл по дороге, направляясь в вершину реки Сенцы. Именно там в это время жировали, после поста в берлоге, многие его сородичи и конечно холостые медведицы...
      Перейдя вброд большой и шумный ручей, медведь, как большая собака отряхнул со своей чёрной, мохнатой шкуры воду и потом, освежённый прохладной ванной отправился далее...
      Свернув направо, после дорожной развилки, поднявшись на невысокую гривку, медведь остановился и стал медленно втягивать воздух своими чёрными влажными, подвижными ноздрями. До него внезапно донёсся запах дыма и это был не запах пожара, а запах сгоревших дров в металлической печке. А это говорило о присутствии в этих местах человека...
      
      Чёрный уловил также запах лошадиного пота и вспомнил, как на днях убил стреноженного мерина и ощутил на языке вкус ушей от этой крупной, но безобидной добычи...
      Какое -то время, он решал, как ему поступить дальше, но потом, словно что-то вспомнив, резко повернул назад, сошел с дороги, продрался через кусты к реке и перешёл её - где шагами, а где и на прыжках, едва касаясь крепкими лапами каменистого дна, разбрызгивая вокруг себя воду в глубокой, с сильным течением реке...
      
      ... Он избегал встреч с человеком, о которых ему напоминала, кроме давних воспоминаний, ещё и пуля, застрявшая в правой задней лапе. Эта пуля, попала в него, несколько лет назад, во время внезапной встречи с человеком на лошади. Это случилось тоже на дороге и человек, стрелял по нему из карабина прямо из седла, метров с пятидесяти.
      Это и спасло Чёрного - лошадь под всадником почуяв матёрого зверя испугалась и порывалась пойти вскачь, а это мешало охотнику точно прицелиться - времени чтобы привязать лошадь и после этого стрелять, у него не было...
      Тогда пуля прошла насквозь, ранение было лёгкое, но боль в зарастающей ране долго беспокоила Чёрного. Так что о коварстве и способности человека убивать на расстоянии, он уже хорошо знал.
      Да к тому же, он ещё не разыскал матки и напор инстинкта продления рода, отвлекал от всего остального. Будь с ним медведица, Чёрный может быть и отважился бы убить одну лошадь из тех, что паслись стреноженные неподалеку от избушек в Хойтоголе. А сейчас, все его мысли и действия зависели от того, как скоро он встретит в здешней тайге свою долгожданную избранницу...
      
      Утром, наши путешественники, после завтрака стали собираться переезжать в Даргыл.
      Пока пили чай к костру подошли проснувшиеся водные туристы и Алексей спросил Николая, когда они собираются отплывать.
      - Да все пока застопорилось - вздыхая ответил он.
      - Вчера походили, посмотрели и обнаружили залом ниже по течению, километрах в трёх. Решили снова вызывать грузовик и переезжать ниже по речке, на развилку, где Сенца получает приток справа. После слияния, река становится полной и широкой и потому, идти вниз будет полегче. Во всяком случае никакие завалы ни пилить, ни рафты обносить не надо...
      
      Часов около двенадцати, охотники поймали лошадей, за эти дни отъевшихся на свежей травке, навьючили на них дорожные сумы и простившись с водниками, отправились в сторону ущелья Даргыл, которое приходило в долину Сенцы справа, если смотреть вниз по течению...
      Алексей на своем мерине старался не отставать от всех, потому что дорогу к зимовью в Даргыле знал только Босс.
      Сенцу форсировали спокойно, хотя вода на перекате доходила лошадям до брюха и Алексей, чуть черпнул воду правым сапогом. Течение было быстрым, вода напирала, а всадник, чтобы не свалится в воду, старался не вынимать ногу из стремени...
      Но воды в сапоге было немного, и потому он решил терпеть и не привлекать к себе внимания всей команды - все и так понимали, что Алексей - самое слабое звено в ней...
      
      ...В долину речки Даргыл, заходили через косогор, по частому кустарнику, где земля ещё не совсем оттаяла и лошади стали проваливаться по бабки и потому занервничали. Между кустами, были глубокие топкие глинистые проходы, кусты цеплялись за ноги и временами лошади всхрапывая, с большим усилием вытягивая копыта, пробирались между ними.
      Но после преодоления гребня, пошли уже по сухому и вскоре, спустились к реке, где было некое подобие тропы. Босс рассказывал, что лет двадцать назад, когда в Оке был колхоз, сюда на лето пригоняли колхозное стадо коров и лошадей, а пастухи, жили в зимовье защищая скот от нападения окрестной популяции медведей. Место было глухое, - от дороги в вершину Сенцы, ущелье Даргыл отделяла широкая река и потому, охота в этих местах всегда была удачной.
      
      Алексей, спокойно покачиваясь в седле, ехал как всегда последним и думал о том, что снежные барсы, которых изредка видели местные буряты на перевале между Окой и Иркутом, вполне могли доходить и до здешнего перевала, расположенного с восточной стороны ущелья.
      "А что если повезёт, и он, хотя бы раз встретит следы этого замечательного и редкого хищника?" - размышлял Алексей, монотонно раскачиваясь в седле, мельком озирая окрестные горы...
      
      Перед поездкой в Сибирь, он смотрел документальные фильмы о жизни снежных барсов и читал статьи биологов, исследующих жизнь и места обитания этого, редкого по красоте, хищника...
      По разным оценкам, снежных барсов на всей земле осталось не более трёх тысяч и несколько небольших популяций сохранились в Центральной Азии, в Монголии и в том числе в Саянах. Здесь, о встречах с ними, иногда рассказывали Окинские буряты. Кто-то наблюдал их на Окинском перевале прямо из машины, а кто-то видел убитого собаками молодого снежного барса, в дальнем поселении на севере речной долины...
      
      Вскоре, переправившись на правый берег, приехали к полуразваленному зимовью с развороченной крышей, стоящему на краю широкой отмели, покрытой мелкой галькой. Здесь, ещё после зимы, местами сохранилась наледь и спутники Алексея, устроили скачки. Лёд, покрытый слоем влажного кристаллического льда, проседал под копытами лошадей и на нем оставались глубокие следы. Всадники гикая и подгоняя лошадей ударами ног, с громкими криками и смехом доскакали до края наледи и весело переговариваясь, осаживали, фыркающих и машущих гривастыми головами, разогревшихся лошадок.
      Алексей, тоже пустил своего мерина рысью и вскоре догнал спутников, которые уже успокоились и ехали не спеша, старались первыми увидеть медведей вглядываясь в крутые склоны ущелья, со скальниками по гребню и зелёными открытыми луговинами на склонах.
      Алексей тоже стал присматриваться в надежде увидеть, пасущихся на открытых местах зверей. Тут могли быть и изюбри, и даже горные козлы, которые селились и кормились как раз на высоких скалах, с выходом на высокогорье...
      Через час-полтора, в прогале, вдалеке завиднелась крыша большого зимовья, стоящего на левом берегу неширокой речки. Лошади, чувствуя скорый отдых сами пошли намного живее, да и всадники повеселели и успокоились...
      
      Зимовье было просторным, и стояло на краю большой поляны, где ещё сохранилась полуразрушенная изгородь загона. Прямо над зимовьем, метрах в пятистах, на высоком крутом склоне была зелёная луговина, на которую, Алексей решил как-нибудь подняться и посидеть там на закате, скарауливая изюбрей - место было открытое, удобное и безопасное для кормёжки оленей...
      Развьючив и стреножив лошадей, охотники пустили их пастись, а сами стали готовить обед, торопясь и поглядывая по сторонам.
      
      Ущелье было глухое и живописное. Прямо напротив, за рекой, возвышался скальный лоб, обрывистый и недоступный, прикрывающий вход в небольшое ущелье, закрытое от реки голой каменистой скалой высотой в полкилометра. По дну ущелья, можно было подняться на горное плато и попасть в настоящую горную тундру.
      Направо от зимовья и вдоль реки, раскрывалась широкая долина и вдалеке, видны были белеющие нерастаявшим льдом остатки большой зимней наледи, скрывающей течение речки...
      Ещё выше, был виден скалистый цирк, с полями синеватого снега.
      "Вот там наверное, могут быть и снежные барсы" - подумал Алексей и решил, что в оставшееся светлое время дня, попробует подняться под эти скалки и посмотреть звериные следы на снежной поверхности...
      
      ...Черный, ещё несколько дней назад, тоже переправился через Сенцу, в Даргыл и здесь, встретил следы крупной медведицы, ходившей с годовалым медвежонком по склонам и кормящейся побегами зелёной травки и мягкими кореньям, уже дающими подземные побеги...
      Здесь, идя по следам, медведь первый раз увидел свою очередную избранницу - крупную жёлто-песочного цвета медведицу - ещё опекающего своего прошлогоднего медвежонка.
      Приблизившись к ней на галопе, Чёрный до полусмерти напугал уже подросшего бурого медвежонка и тот, сломя голову убежал вниз, в пойму реки.
      Медведица, завидев огромного чёрного медведя сделала вид, что занята своим делом, а когда тот приблизился на десяток метров, сердито рявкнула, но не убежала, а осталась кормиться на прежнем месте.
      Обойдя свою новую избранницу по кругу, Чёрный уловил запах течки и возбудился - неприветливое поведение будущей подруги не обескуражило Чёрного. Он инстинктивно сознавал, что теперь надо ждать того времени, когда медведица "созреет" и примет его ухаживания...
      
      Ну а пока, надо будет охранять, найденную среди необъятной тайги, будущую "жену" от других "женихов", и отгонять их от "объекта" ухаживаний, защищая своё право сильного владеть будущей матерью своих медвежат...
      
      ...Вот уже несколько дней, медведи ходили и кормились вместе и ночевали тоже неразлучной парой, хотя медведица - крупная особь с песочного цвета шерстью - по-прежнему Чёрного близко к себе не подпускала. А когда тот, вынюхивая долгожданный запах гонной медведицы переступал дозволенную границу, кидалась на него и норовила укусить.
      Чёрный, в другой ситуации расправился бы с ней, но сейчас покорно отступал и только тревожно рыкал, пряча глаза и качая огромной головой из стороны в сторону.
      Казалось, что он стеснялся своей неуклюжести и размеров и потому, застенчиво косил взглядом куда-то в сторону.
      
      Годовалый медвежонок, не ушёл из долины речки и когда, во время кормёжки нечаянно приближался к гуляющей парочке, то Чёрный пугая его, делал вид что старается поймать ненужного свидетеля. Медвежонок в страхе убегал по скальным расселинам на плоскогорье, но на следующий день вновь возвращался в долину. Он никак не мог понять поведение матери - медведицы, которая ещё совсем недавно опекала его и защищала от непрошеных гостей в этом, родном для него ущелье...
      
      Алексей, захватив с собой рюкзак с коркой хлеба и куском сала, забросив свою двустволку на плечо, спустился к реке и выйдя на тропу, отправился вверх вдоль русла реки, шагая по остаткам больших наледей...
      Вскоре, тропа шедшая по правому берегу закончилась и пришлось идти по крупным обломкам скал, некогда, после сильного землетрясения разрушившего скальные карнизы, скатившихся по крутому склону вниз.
      Воды кругом было много и потому, охотник старался идти осторожно, боясь поскользнуться на голых спинах валунов. Пройдя километра три, он свернул вправо от узкого шумливого потока и по частому, густому кустарнику, стараясь выбирать удобные проходы начал подниматься на гребень очередного горного цирка.
      Ближе к вершине ущелья заметно похолодало, а небо заполнили тучи и подул ветер.
      Застегнувшись поплотнее, Алексей, с небольшими передышками поднимался всё выше и выше и наконец достиг гребня, откуда открывался замечательный вид.
      
      Перед ним расстилалась полукилометровая впадина, в которой стояло горное, почти круглое по форме озеро ещё покрытое снегом и льдом.
      А дальше, поднимался крутой стеной заснеженный обрыв, а ещё выше громоздились скалы, за которыми, уже на плато, расстилалась горная равнинная тундра.
      Рассматривая в бинокль всё это великолепие, Алексей обратил внимание на следы на белой поверхности склона. Казалось, какой-то крупный зверь спрыгнул с обрыва и разрывая глубокий снег спустился к озеру. Следы были похожи на прыжковые отпечатки лап снежного барса.
      Но время уже подошло к вечеру и охотник, не рискнул идти дальше, а посидев какое-то время на гребне, стал спускаться назад, в долину, стараясь идти по своим следам...
      Спуск занял намного меньше времени, потому что Алексей шёл без остановок. Он ещё несколько раз оглядывался на тот обрыв и решил, что завтра обязательно побывает здесь и даже попробует пробраться на плоскогорье...
      
      Приближаясь к стоянке почти в сумерках, он ещё издали увидел чёрную фигурку человека на белой наледи, а когда подошёл, то узнал своего племянника, издали начавшего показывать Алексею руками на склон.
      Глянув туда, охотник ничего не увидел и продолжил путь, но подойдя ближе, Алексей услышал то, что ему говорил Рома. - Там, на склоне, два медведя пасутся! Вот там... Прямо, если смотреть вот на ту высокую лиственницу...
      И тут, как всегда неожиданно, Алексей увидел двух медведей - черного и светлого - пасущихся на склоне, метрах в трёхстах от них, на совершенно безлесной поляне. Его поразили размеры чёрного медведя, издали казавшийся не меньше крупного быка, который каким-то образом поднялся на такую высоту и щипал травку на этой луговине...
      
      Звери, не замечая людей неторопливо передвигалась по склону, иногда приостановившись, ворошили что-то под ногами, видимо откапывая съедобные коренья. Между ними было метров десять и всегда, песочного цвета медведица шла впереди, а Чёрный следовал за ней.
      Алексей удивился и обрадовался редкой возможности наблюдать медведей так отчётливо в их "домашней" обстановке...
      Всё происходящее на открытой луговине, было хорошо видно и казалось, что медведи тоже могут заметить людей. До них было не так далеко, но двигаясь параллельно по склону, они не обращали внимания на то, что происходило внизу, на наледи.
      
      А Алексей, внезапно вспомнил, как однажды увидел медведя на покосах, в глухой тайге под Байкалом. Тогда, они с братцем только-только расстались и пошли в разные стороны. Алексей вышел на край поляны и увидел метрах в тридцати медведя, который что-то увлечённо копал под большой лиственницей...
      В тот поход, у них было одно ружьё на двоих и бегом возвратившись на место расставания, он увидел брата и помахал ему рукой. Тот подошёл и Алексей, протянув руку взял у него ружьё и уже после объяснил, что увидел медведя и что это совсем рядом. Уже вдвоём, они вышли на край покоса и долго наблюдали за зверем...
      В какой-то момент, тот учуял их, а может и услышал потому что они, стоя почти на виду, уже вслух стали смеяться - так по детски был увлечён копанием корешков, этот мишка.
      Медведь, несмотря на небольшую дистанцию, их ещё не заметил, всплыл на задние лапы и подняв голову вверх, стал вынюхивать в струях воздуха, волны опасного запаха. Наконец разобравшись в происходящем, зверь также мягко опустился на передние лапы и стал рысью уходить в лес.
      Именно в этот момент, Алексей прицелился и выстрелил из обреза, целясь под лопатку медведя. Но он не учёл, что ствол, после отпиливания стал короче и к тому же без мушки. После выстрела, они оба видели, как пуля, пролетев выше холки медведя, ударила в землю в нескольких метрах выше по склону. Испуганный мишка утробно рявкнул и быстрым галопом исчез в мелком сосняке...
      
      "Так что у этого зверя, зрение не очень хорошее - вспоминая этот случай подумал Алексей - и потому, он старается учуять врага или жертву. Обоняние у него превосходное и стоя против ветра, он может учуять человека на сотни метров".
      
       Подождав, когда "сладкая" парочка скроется за куртиной кустарников, охотники не скрываясь пошли в сторону зимовья - наступили сумерки и Алексей с племянником решили не устраивать погоню, отложить назавтра и уходить к избушке, благо идти было недалеко, а шагать по наледи было легко и приятно...
      
      Придя к стоянке, всё увиденное Рома пересказали Боссу с Аркашей и они сговорились, что с утра пойдут к наледи и оттуда постараются выследить медведей, а уже потом атаковать их.
      Сварив на печке кашу с тушёнкой, которая к тому времени нагрела зимовье, путешественники сели за деревянный стол и стали ужинать. Огарок свечи мерцая и потрескивая горел высоким пламенем. Темнота пряталась по углам лесной избушки, а охотники стали вспоминать предыдущие встречи с медведями в этих краях.
      Перед едой, как водится выпили понемногу водочки и это развязало их языки и за едой, вспоминали разные истории происходившие с ними здесь, в Окинской долине.
      Босс вспомнил, как в свою первую поездку сюда, они рыбачили на одном из озёр в пойме Сенцы...
      
      Тогда, сварив вкусную уху, он в компании местных бурят, хлебать уху из общего котелка. И вдруг, кто-то из них, самый глазастый, вскочил и указывая вперёд и чуть выше по склону, тихо проговорил: - Там медведь! Медведь там идёт!..
      Все вскочили, схватились за винтовки и рассмотрев медведя, ничего не подозревавшего и шагавшего по каменистой дороге навстречу людям, начали стрелять...
      Услышав гром выстрелов, зверь развернулся и собрался убегать, когда первая пуля попала в бок. Он закрутился на месте кусая рану и тут, в него попало ещё несколько пуль - через минуту медведь был мёртв!
      Притащили зверя к биваку и рыбаки, весело переговариваясь начали разделывать добычу и после, стали жарить медвежьи шашлыки, радуясь внезапной удаче.
      Эту историю, Босс рассказывал уже не в первый раз и потому сократил некоторые подробности...
      
      Доев кашу, не торопясь стали пить чай с вкусными медовыми пряниками, которые запасливый Босс брал в каждый поход. Он был замечательным организатором и вполне заслужил свою почётную кличку.
      После ужина и выпитой водки, все расслабились и заснули очень быстро...
      
      ...Проснулся Алексей от того, что за стенами деревянного домика услышал в ночной тишине подозрительный шум. Некоторое время он ещё лежал, слушая в темноте сонное дыхание своих товарищей, как вдруг звук повторился и на этот раз Алексей сразу понял - это лошади совсем недалеко от домика, перебегали с места на место стуча копытами по земле и даже тревожно ржали, очевидно от сильного страха.
      Замерев на время, он определился в каком примерно месте был шум и спрыгнув с нар, старясь не шуметь, схватил стоящее у стены заряженное ружье и не таясь, вышел из темной избушки в прохладу ночной, предутренней тайги.
      Глаза уже привыкли к темноте и выйдя наружу, он про себя отметил, что на востоке чуть-чуть развиднело и вместо непроглядной ночи, на горизонте стала заметна тонкая, серая полоска зари. Поёживаясь, чуть подрагивая от нервного возбуждения и от смены теплого зимовья на прохладную ночную тревогу, Алексей глянув в ту сторону откуда раздавался шум и увидел темные силуэты стреноженных лошадей, которые нелепыми прыжками спутанных ног, изо все сил скакали в сторону спасительной избушки.
      Охотник автоматически отметил, что из печной трубы домика, на всю округу распространился сильный запах дровяного дыма...
      И тут же, в полутьме рассвета, неподалеку от скачущих в страхе лошадей, уже метрах в тридцати от себя различил мелькание тёмной, большой тени и со страхом сообразил, что это медведь пытается догнать и схватить одну из лошадей, чуть отставшую от остальных!
      
      В голове вспыхнула на мгновение мысль: "Что делать!", - но времени на размышления уже не было. Не было времени и для того, чтобы крикнуть спящим обитателям зимовья о помощи. Надо было всё решать и решиться мгновенно и потому, забыв обо всём, Алексей сделал несколько шагов навстречу бешено скачущим лошадям!
      Тут, Алексей увидел, что чёрная тень крупного хищника, в два прыжка настигла лошадь и вцепившись двумя лапами в зад, медведь свалил её, запутавшуюся в треноге. Неконтролируемый страх обуял охотника, но так как он был опытным медвежатником, то смог превозмочь панику.
      Алексей вдруг яростно крикнул, пытаясь напугать зверя, а потом даже подбежал несколько метров вперёд и чуть в сторону, чтобы лучше видеть происходящее. Остановившись, мгновение поколебавшись - стрелять или не стрелять - Алексей вскинул ружьё и коротко прицелился...
      
      ...Чёрный со своей подружкой Песочной, закончив вечером кормёжку, поднялись ближе к скалам и там легли на лёжку, метрах в пяти друг от друга. Перед этим, Чёрный пытался приблизиться к своей пассии, но та, ещё не готовая ответить на ухаживания назойливого кавалера, рявкнула и даже вздыбила шерсть на загривке.
      Не вступая в драку , Чёрной в ответ тоже рыкнул, но все же отошёл чуть с сторону и когда медведица легла, он сам, расчистив широкой и тяжёлой когтистой лапой место рядом с большим валуном обросшим зелёным мхом, улёгся, повозился еще какое-то время и прикрыв глаза засопел...
      Через несколько часов сна, ещё в темноте, медведица зашевелилась в лёжке, потом поднялась, потопталась на месте, потянулась припадая на передние лапы и стала спускаться ближе к реке, выходя на открытые луговины, расстилавшиеся неподалеку, чуть выше человеческого жилья...
      
      ...Лошади, привычно кормились всю ночь в низинах у воды, постепенно уходя по долине речки всё дальше от зимовья.
      Временами они тоже ложились и задрёмывали, но потом вновь вставали и начинали кормиться молодой травкой, особенно густо пробивающейся в сырых местах, неподалеку от речного берега.
      
      ...Чёрный, на время отойдя от Песочной, в неподвижном, холодном воздухе наступающего рассвета внезапно уловил какой-то знакомый запах и всплыв на дыбы, некоторое время нюхал воздух, поводя тяжёлой головой из стороны в сторону и тихонько всхрапывая.
      Потом, убедившись, что этот "аромат" связан с теми большими, но беззащитными животными, на которых он уже неоднократно нападал в других местах, опустился на все четыре громадные лапы с длинными острыми когтями на концах и крадучись, двинулся в сторону источника этих запахов.
      Спустившись ниже к реке, чей шум на каменистых перекатах, скрадывал его шаги, зверь долго стоял на месте, вновь принюхиваясь и определяя, как далеко от него находились лошади...
      Через какое-то время, он услышал впереди звуки стука подкованных копыт и различил мелькание крупных темных силуэтов на открытой поляне , окружённой молодым ельником.
      И тут, зверь зайдя под ветер, начал двигаться осторожнее, изредка останавливаясь принюхивался и прислушивался. Запах печного дыма, становящийся всё более различимым, его не ипугал. Он знал, что странные, двуногие существа, по ночам не рискуют выходить на природу и прячутся в деревянных коробках из которых и доносится это неприятный запах горелого дерева...
      
      Сблизившись с лошадями, медведь надолго затаился, а так как они медленно двигались вниз по течению реки, то постепенно сами, всё ближе и ближе подходили к насторожившемуся хищнику...
      И вот настал момент, когда медведь уже хорошо различал движущихся крупных лошадей и в какой то момент, громко рявкнув, чтобы напугать ничего не подозревающих лошадей, бросился на них.
      Мгновенно осознав опасность, стреноженные лошади в панике, напрягая мышцы своих мощных, больших, раскормленных тел стали неловко прыгать, стараясь убежать от настигающего их большого и жутко пахнущего зверя, страх перед которым был не только инстинктивного свойства.
      На протяжении своей жизни, они уже несколько раз подвергались такому нападению и видели, как хищник расправлялся с оплошавшими сородичами, и потому боялись его панически.
       Так как они кормились поодаль друг от друга, то и расстояние до медведя было разным. Все лошади не раздумывая бросились в сторону избушки, видя в своих хозяевах единственных спасителей, но быстро скакать им мешали тесные путы, обхватывающие их ноги и не дававшие им быстро скакать!
      
      Последняя лошадь, хрипя от натуги сделала несколько судорожных прыжков через кусты и в это время, Чёрный настиг её в прыжке, обхватил лапами за круп и разинув громадную пасть клацнул зубами, стараясь вонзить клыки в заднюю часть жертвы.
      Лошадь из последних сил, выгибая шею и ударяя кованными копытами по камням, кое-где торчавшим из травы, рванулась, вскочила сбросив с себя медведя и дико заржала, оповещая весь молчаливый мир вокруг о смертельной опасности настигающей её!
      И в это время, в полутьме рассвета, со стороны деревянного домика, раздался громовой выстрел и сноп пламени вылетел из ствола ружья...
      Круглая пуля, через мгновение вонзилась в тело медведя, пробила крепкую шкуру, потом прошла через крупные, упругие мышцы и сломала правую заднюю кость в ноге Чёрного!
      Ощутив боль, но ещё не понимая причину и направление удара, медведь попытался на прыжках уйти из опасной зоны, но нога не повиновалась ему и на мгновение остановившись, он, резко мотнув головой укусил себя за то место, куда вонзилась пуля.
      Этой остановки было достаточно, чтобы человек вновь прицелился, в уже хорошо различимую цель и во второй раз нажал на курок...
      Вновь тишину таёжного рассвета прорезал гром выстрела и вновь из ствола вылетел сноп пламени. Пуля, со страшной силой пробила плечо медведя и потом, раздробив толстую правую лопатку, остановилась под сердцем...
       Чёрный, ещё какое -то время двигался уже медленно заваливаясь в сторону и то падая то поднимаясь, пополз в сторону речного потока, инстинктивно старясь уйти подальше от смертельной опасности.
      Ему удалось как-то переправиться через реку и даже скрыться в ельнике. Но кровь пульсируя вытекала из его громадного тела и в еловой чаще, на противоположном берегу, Чёрный, исчерпав все жизненные силы остановился окровавленный и умирающий. Он ещё глухо, но уже бессознательно рычал, медленно вращая головой, потом затих и безвольно склонил голову на землю...
      
      Разбуженные этими внезапными громовыми выстрелами, зз зимовья, один за одним выскакивали охотники и потрясая оружием старались понять, что произошло. Увидев сбившихся в кучу лошадей, которые дрожали от страха дико храпя и выкатывая глаза из орбит били копытами по земле, люди испугались и тоже сбились в кучку. А кони, взметнув головы высоко вверх, переступая с ноги на ногу, неотрывно смотрели в ту сторону, куда уполз и спрятался медведь.
      Заметив неподвижно стоявшего Алексея, Босс подбежал к нему с криками: - Что случилось?! В кого ты стрелял!!!
      Алексей, внезапно почувствовал облегчение, - страх отпустил его - глядя в ту же сторону куда дрожа смотрели испуганные лошади, почти спокойно проговорил: - Я в медведя стрелял, который на лошадей накинулся!
       Подбежали остальные охотники и, медленно приходя в себя, Алексей стал рассказывать, как он услышал снаружи какие-то звуки доносящиеся из темноты, как вышел из избушки и увидел взбесившихся от страха лошадей, а потом и медведя, преследовавшего их...
      
      - Ну а потом я выстрелил и увидел, что медведь остановился и решает, что делать дальше. В это время, я прицелился и выстрелил во второй раз... На сей раз я стрелял по хорошо видимому зверю и целил в бок...
      И может быть я попал, потому что этот медведь как-то сгорбился, словно пулю проглотил и переваливаясь с боку на бок, волоча правую заднюю лапу по земле, почти ползком спустился в реку, перешёл её и скрылся вот в том ельнике...
      Он показал рукой на заросли на другом берегу реки, метрах в тридцати от того места, где они стояли...
      
      ...Нашли медведя через некоторое время, когда совсем рассвело. Он лежал уже мёртвый в ельнике, головой к своему входному следу, обильно политому кровью. Охотники, подходили к нему осорожно, а когда убедились, что громадный хищник мёртв, начали громко радоваться, поздравлять Алексея и фотографироваться рядом с чёрным могучим, но уже неопасным зверем.
      Потом, привычно разложив, ещё тёплую, мохнато-шерстистую, мягкую и податливую тушу зверя, стали снимать шкуру, вскрывать брюшину, вырезать желчь и разделывать бочкообразные, крупные мышцы груди и коротких сильных лап.
      Потом лапы тоже отрезали, как и громадную голову с небольшими полукруглыми ушами и желтоватыми клыками пятисантиметровой длины торчащими из пасти. Лапы тоже были необычно толстыми и тяжёлыми, с чёрными, кожаными подошвами и чёрными же, блестящими крупными когтями, заросшими жесткой шерстью...
      
      ...После разделки, пошли завтракать к избушке и заметили, что лошади по-прежнему жались к людям и подрагивая вглядываться в одно и тоже место, теперь уже в чащу за речным поворотом.
      - Что-то они там ещё слышат - сказал Босс, взял винтовку и пошёл в ту сторону, стараясь обойти эту чащу по дуге и слева. Остальные охотники видели, что он остановился, потом сделал несколько приставных шагов, словно кого-то высматривая в чаще, а затем поднял винтовку и выстрелил в воздух - вначале один, потом через паузу, второй раз...
      
      Возвратившись к наблюдавшим за ним охотникам, он спокойно проговорил: - Там ещё один медведь, только уже песочного, светло-коричневого цвета... Это наверное медведица была, с которой этот медведище гулял по склону.
      - Она, не двигаясь с места, стояла метрах в сорока от меня, в кустах, и словно чего-то ждала, не отрываясь глядя в мою сторону...
      - Я конечно не стал в неё стрелять, - нам и одного медведя не вывезти отсюда...
      И только после выстрелов в воздух, она сдвинулась с места и ушла, совсем не торопясь скрылась в чаще...
      Всем уже расхотелось спать и разведя большой костёр, начали готовить медвежатину и выпивать за удачу, в ожидании жаркого, закусывая водку салом с репчатым луком.
      Алексей чувствовал себя как именинник, несколько раз, повторяясь начинал пересказывать историю с этим медведем, которая обрастала всё новыми и новыми подробностями. Все ему невольно завидовали, но и восхищались его смелостью и потаённо спрашивали сами себя, - как бы они поступили на его месте...
      Выпив водки, Алексей разомлел, расслабился и стал нервно зевать наконец осознав, в каком опасном положении он находился в это утро...
      
      После раннего завтрака, решили ещё немного подремать. Спутники Алексея быстро расслабились и заснули, похрапывая и сопя, но он не мог заснуть, какое-то время ворочался на нарах, раз за разом представляя всё происшедшее с ним на рассвете, а потом встал, взял ружьё, стараясь не разбудить ребят вышел из зимовья, и направился в вершину Даргыла, к тому месту, где вчера видел следы похожие на следы снежного барса...
      
      Он, как и вчера шёл всё время вдоль реки, которая временами скрывалась под тающими наледями, или текла между камней. Течения, как такового здесь не было и местами, вода стояла между камней небольшими, но глубокими лужами. По временам, приходилось перепрыгивать с валуна на валун и потому, шёл он к вершине ущелья медленно.
      В какой-то момент, Алексей решил свернуть вправо и продираясь сквозь густой кустарник, медленно стал набирать высоту.
      Стоящую островками непролазной чащи полярной березки, приходилось преодолевать, проталкиваться сквозь эту мягкую стену или высмотрев проходы, идти не прямо, а зигзагами...
      
       Поднявшись на гребень, тяжело дыша, Алексей остановился и стал осматривать окрестности в бинокль.
      Заснеженный горный цирк, открывался перед его взором во всей северной суровости высокогорья. На дне впадины стояло озеро покрытое заснеженным льдом, а по краям обрыва, ещё с зимы, были наметены высокие белые сугробы снега, и этой синеватой прохладе, не было видно ни одной живой души и не слышно птиц - только мёртвое молчание. Казалось, всё вокруг замерло и зима продолжила царствовать вечно...
      
      Преодолев гребень, Алексей спустился к озеру, перешёл его и направился к тому месту, где вчера видел в бинокль нечто похожее на следы снежного барса...
      Не доходя до крутого склона, на чуть подтаявшем кристаллическом снеге, он увидел большие круглые, похожие на кошачьи следы и сердце забилось часто-часто. Он обрадовался, потому что следы, в этом пустынном высокогорье, могли принадлежать только большой кошке, а раз рыси так высоко в горы никогда не заходят, оставалось предположить, что это следы снежного леопарда - ирбиса.
      Наклонившись, Алексей стал рассматривать круглые, плоские отпечатки и даже померял пальцами их приблизительные размеры.
      Следы были раза в полтора больше рысьих, но меньше, в те же полтора раза тигриных - Алексей служил в армии на Дальнем Востоке, в уссурийской тайге и хорошо запомнил, часто встречавшиеся в окрестностях казармы следы рыси. Но несколько раз, видел он и следы тигров...
      
      Тигров, увидеть или встретить не удалось, но вот рыси ходили в округе никого не боясь.
      Однажды ночью, возвращаясь со службы, он услышал рысье мяуканье-рычание - дело было ранней весной, во время гона этих таёжных кошек. Он попробовал поближе подойти к гонному зверю и это ему удалось.
      Остановившись в десяти шагах от невидимого хищника - фонарь он выключил - Алексей слышал нарастающее раздражение в гневном харканье и рычании крупного самца, и ему стало не по себе -
      в воображении, почему-то представилась картинка из учебника литературы, на которой был изображён окровавленный герой поэмы Лермонтова Мцыри, после схватки леопардом. Запомнил он и сцены, в которых описано, как Мцыри умирал истекая кровью, весь изодранный когтями громадной кошки... Особенно Алексею нравились стихи о начале боя Мцыри с барсом:
      
      "Врага почуял он, и вой
      Протяжный, жалобный как стон
      Раздался вдруг... и начал он
      Сердито лапой рыть песок,
      Встал на дыбы, потом прилег,
      И первый бешеный скачок
      Мне страшной смертию грозил...
      Но я его предупредил.
      Удар мой верен был и скор.
      Надежный сук мой, как топор,
      Широкий лоб его рассек...
      Он застонал, как человек,
      И опрокинулся. Но вновь,
      Хотя лила из раны кровь
      Густой, широкою волной,
      Бой закипел, смертельный бой!"
      
      ...Отогнав от себя непрошеные воспоминания, охотник на время остановился, долго осматривался и наконец тронулся дальше, размышляя, что ему неожиданно повезло, но что к этой удаче, его привело упорное желание найти хотя бы следы снежного леопарда...
      И вот ему это удалось!
      Алексей порадовался удаче, вспомнил дни проведённые на источниках и вздыхая подумал, что за это время, здесь в ущелье Даргыл, они могли бы уже найти не только следы ирбиса - так называют в Средней Азии снежного барса, но и увидеть его самого, а если повезёт, то и сфотографировать этого редчайшего зверя...
      
      Осмотревшись, Алексей решил подниматься на плоскогорье, а там перекусить, отдохнуть и возвращаться назад...
      Он стал не торопясь подниматься по небольшому ущелью между скал наверх и в какой-то момент попал в полосу мягкого снега, в который проваливался по колено. Идти и так было тяжело, потому что склон становился всё круче, а тут ещё снег мешал...
      Вспотев, задыхаясь от напряжения, охотник долго добирался до недоступного гребня и наконец, часа через полтора, умирая от жажды и усталости, ощутив под ногами крепкий наст, вышел на открытое пространство откуда, перед ним открывался вид на пологие холмы, с редкими окружностями белых озер и чахлыми кустиками тальника, покрывающих местами луговины горной тундры.
      
      Оглянувшись назад, Алексей увидел далеко под собой, простирающиеся до самого горизонта изломы горных хребтов, глубокие долины и ущелья, а чуть ниже, щетину лесных зарослей покрывающих речные долины и крутые скальные ущелья.
      "Так вот в каких местах здесь обитают эти большие кошки-хищники!" - подумал он восстанавливая дыхание и вытирая пот с разгорячённого лица.
      Какое-то время он стоял неподвижно, озираясь и примериваясь, куда пойти дальше.
      Потом тронулся чуть вперёд и вправо, в сторону скального останца, возвышавшегося над плоской горной тундрой, неподалеку от круто обрывающегося в долину склонов ущелья Даргыл.
      Взобравшись на этот останец, Алексей сел и долго рассматривал плоскогорье в бинокль, переводя взгляд от одного островка кустарников к другому, от одного круглого озерка покрытого льдом к следующему.
      Кругом было безжизненная мёрзлая пустыня - здесь зима не до конца уступила весне и потому, новая жизнь ещё не народилась, а только вызревала под тонким слоем перемерзшей, прошлогодней травы.
      
      Потом, охотник глянул на низкое солнце, внезапно пробившееся сквозь серую ватную облачность, встрепенулся осознав, что день двинулось к вечеру и пора возвращаться. Но ведь надо было ещё поесть и он, направился в сторону обрыва, спускающегося в речную долину Даргыла.
      Дойдя до каменистого ложа засыпанного обломками и полого спускающегося в сторону неглубокой долины, охотник решил остановиться и пообедать.
      Найдя куртину кустарников вперемежку с зарослями тундровой берёзы, он наломал сухих веток, развёл маленький костерок и сделав из осколков камней очаг, установил на огне свой котелок переделанный из литровой консервной банки из под компота, предварительно набрав в него кристаллического высокогорного снега, сохранившегося в тени больших валунов.
      Нежные язычки пламени, изредка сдуваемые холодным ветром грели плохо. Охотник поёживаясь, достал из рюкзака кусок пересохшего хлеба, остатки жаркого из медвежатины и стал закусывать, застегнувшись на все пуговицы, стараясь укрыться от холодного ветра, порывами налетающего откуда-то сбоку.
      Кругом было уныло и пустынно и казалось, что тут не может существовать, ничего живого.
      
      "Да... - думал Алексей. - Здесь, не то что снежный леопард, но и мыши не выживут - совсем пустынная земля"!
      В это время, растаявшая из снега вода зашипела в котелке и Алексей заварил чай, положив туда несколько веточек смородины, которые постоянно лежали у него в кармане рюкзака. Смородина, давала чаю свой тонкий аромат и потому, охотник всегда носил такие веточки с собой, когда уходил в пешие походы...
      Попив горячего, но быстро стынущего чаю, Алексей доел хлеб и мясо, сжевал пару сладких карамелек и согревшись, свернувшись калачиком и устроившись поудобнее, задремал на несколько минут, уставший и не выспавшийся из-за своих ночных приключений...
      
      ... Снежный барс, совершавший обычный обход своих владений, неожиданно остановился и повернул голову, - он ощутил запах дыма и ещё один, незнакомый, но явно угрожающий запах...
      Крупный самец в своей зимней пятнистой шубе, казался неожиданно опасно замаскированным в этом царстве камней и снега. Когда он стоял неподвижно, то несмотря на крупные размеры, его трудно было заметить и различить в этом хаосе снега, булыжников и валунов...
      Постояв неподвижно несколько минут, зверь медленно, настороженно тронулся вперёд и ловя ноздрями чёрного влажного носа необычные запахи, стал по дуге обходить место, откуда едва уловимыми колебаниями воздуха, эти запахи плыли в его сторону...
      
      Выйдя из -за остроконечного, двухметровой высоты угловатого валуна, ирбис вдруг отчётливо увидел метрах в ста от себя костерок, струйку лёгкого дыма веющего по ветру и фигурку незнакомого существа, лежащего около этого костерка на земле.
      Хищник замер и неподвижно-внимательными, колюче холодными глазами словно впился в это неизвестное существо соображая - представляет оно опасность или может быть станет его очередной добычей...
      
      Ирбис, стоял совершенно неподвижно и был неразличим на фоне камней полузасыпанных снегом. Он неслышно втягивал воздух ноздрями и постепенно, его охватил страх перед тем неизведанным, но опасным, что таилось в фигурке этого существа, явно пришедшего из другого мира!
      Из того мира, который всегда пугал и заставлял прятаться в высокогорье многие поколения его сородичей - снежных леопардов...
      В это время, фигурка у костра зашевелилась и человек, медленно поднявшись встал на две ноги - это необычное положение незнакомого существа добавило страха.
      Ирбис напрягся, сжался собравшись в комок, а потом мгновенно развернувшись прыгнул сразу на несколько метров, словно мягкая пружина разжалась, и неслышно скрылся за большим за валуном.
      Потом, зверь мягко касаясь земли и волоча за собой длинный, пушистый хвост, на прыжках стал уходить по каменистому склону вниз, в то место на скальном обрыве, где к нему не мог подойти никто из живых существ обитающих в этих краях. Даже неповоротливые медведи летом, в поисках корма, никогда не поднимались на эту крутизну и потому, снежный леопард, чувствовал себя здесь в полной безопасности...
      
      ...Пока охотник дремал, он немного замёрз и потому, проснувшись и встав на ноги дрожал крупной дрожью. Быстро собрав все свои вещи в рюкзак, Алексей, притоптал догоревший костёр и запахнувшись поплотнее в куртку, закинув рюкзак за спину и подхватив ружьё, тронулся туда, откуда он поднялся на эти необжитые, пустынные места...
      Алексей, так никогда и не узнал, что рядом с ним, буквально в ста шагах, некоторое время находился матёрый самец снежного леопарда, не захотевшего с ним встречаться и оставшись незамеченным, исчезнувшего, словно растворившись в холодных горных пространствах!
      
      ...Назад, вниз по склону в долину, даже по глубокому снегу идти было намного легче.
      Спустившись по своим следам в горный цирк, Алексей вышел на замёрзшее озеро уже разогревшись и сознавая, что достиг той цели, которую ставил перед собой в начале путешествия - он вновь, как в молодости, почувствовал себя сильным и свободным!
      
      И только одно, недавнее воспоминание бессознательно тревожило его. Разбираясь в своих чувствах, ему вдруг вспомнился короткий сон, который он увидел, задремав у костра, там, на верху...
      Ему представилось, что он идёт по таёжной тропе, по густому кедрачу и вдруг, за одним из поворотом, прямо перед ним всплыл громадный медведь и стоя неподвижно, долго смотрел на него своими страшными глазами, словно решая нападать - не нападать...
      Алексей вспомнил этот холодный, неподвижный, свирепо-равнодушный взгляд увиденный во сне и его пробрала невольная дрожь...
      "Приснится же такое!" - подумал он, остановился и с гребня заснеженного цирка, тщательно осмотрел долину реки по которой ему надо было спускаться к зимовью...
      
      Солнце, весь день мелькавшее в пушистых серых тучах висевших над долиной, скрылось за высоким гребнем и охотник заторопился помня, что до стоянки идти ещё несколько километров...
      
      ...Вечером, в зимовье, снова сварили медвежатину и после водочки, славно поговорили, уже допивая горячий крепкий чай.
      Босс рассказал, что поднимался в скалы на противоположном склоне ущелья и видел там горных козлов, которые паслись на крутых обрывах, ловко передвигаясь по скальным уступам и полочкам:
      - Я, поднялся на вершину скального лба сбоку, по пологому склону, а когда вышел к обрыву, то лёг там на землю и стал смотреть вниз, в бинокль рассматривая окрестности.
      В одном месте - продолжал он свой рассказ, отхлебнув чаю из кружки - я заметил какое-то движение и поудобнее установив руки чтобы не дрожали, наведя окуляры, различил на фоне камней крупного горного козла во всём его диком великолепии, с длинной гривой волос на крупе, крепкими коренастыми ножками, с толстыми, чуть загнутыми кверху, ребристыми рогами на аккуратной голове, из которой снизу, росла длинная, тёмная борода похожая на человеческую. Козёл стоял и озирал свои владения, словно древний патриарх этого таёжного ущелья...
      
      Босс прервался, отставил кружку и устроившись на нарах поудобнее, продолжил:
      - Я так увлёкся этой картиной, что позабыл обо всём. Прошло наверное полчаса, пока я наблюдал за этим редким животным - как он двигался, как изредка, наклоняя голову к земле кормился травкой, которая прорастала между камнями на самых крутых участках скал; как останавливался, чтобы прислушаться и осмотреться...
      В этих местах, по рассказам местных бурят, изредка можно встретить и следы снежного барса. Для этого горного хищника, главной пищей и являются эти горные бараны...
      
      Алексей, хотел было рассказать об увиденных им следах ирбиса, но потом удержался - любые рассказы спутников, Босс слушал невнимательно и с заметной неохотой, и потому, Алексей решил о встрече следов снежного барса никому здесь не рассказывать...
      В это время Босс зевнул, долго что-то вспоминал, а потом закончил свой рассказ:
      
      - Я не сразу услышал, что кто то неподалеку от меня слегка посвистывает, а когда отнял от глаз бинокль и посмотрел за спину, то увидел, совсем недалеко от обрыва несколько горных коз и парочку совсем маленьких козлят, которые спокойно проходили у меня за спиной, пока я наблюдал за их вожаком.
      Я попробовал осторожно подняться, но козы, при первом моём движении, на широких прыжках бросились к обрыву и как горох посыпались вниз, очень быстро исчезнув за гребнем...
      Я подбежал к тому месту и глянул вниз, но испуганные козы уже скрылись за скальной кулисой и вернувшись к тому месту, откуда наблюдал козла-патриарха, я попробовал увидеть его снова, но так и не нашёл, сколько не вглядывался в каменистые склоны. Может быть козы, своим свистом и предупредили его...
      А я, помня, что у нас и без того мяса много, не стал стрелять ни горного козла, ни коз из его стада, чтобы не нарушать эту многозначительную природную тишину.
      
      ...На следующий день, охотники уезжали в посёлок...
      С утра встали пораньше, долго ловили и седлали лошадей, потом навьючили на них медвежатину в кожаных торбах, а Алексею, как самому неловкому наезднику, привязали к седлу шкуру медведя, в крапивном мешке из под картошки. Шкура, постоянно сползала в одну сторону и потому, Алексею в дороге всё время приходилось её неловко поправлять.
      Медвежатина, даже спрятанная в кожаные вьюки раздражала лошадей, пугая из страшным запахом. Кони, пока привязывали вьюки к сёдлам, задирали головы вверх, раздувая ноздри всхрапывали и косили бешеными, выкаченными из орбит глазами на эти мешки...
      Но потом они успокоились и перестали нервничать утомлённые долгой монотонной дорогой...
      
      Обедали в половине пути, у зимовья рядом с источником, а уже ближе к вечеру подъезжали к последнему перед человеческими поселениями стойбу, стоящему на высоком берегу Сенцы.
      Целый день, с синего неба, светило и грело тёплое, почти летнее солнце и потому, снег в горах интенсивно начал таять, а ручьи и речки разлились и даже затопили дорогу, по которой охотники спускались вниз вдоль реки.
      Алексей, после обеда, выехал вперёд один и потому, с опаской переправлялся через широкие, но неглубокие озеринки воды, залившей к вечеру все дорожные колеи...
      
      Когда, подъехали к знакомому стойбу, то увидели на луговине чужих стреноженных лошадей и поняли, что в зимовье кто-то есть. Но изба была большая - раньше летом здесь жили колхозные доярки, когда стадо выгоняли на летние выпасы и потому, места хватало на всех...
      Развьючив и расседлав своих лошадей, охотники вошли в зимовье, поздоровались и познакомились с тремя бурятами, которые ехали в вершину Сенцы на охоту...
      Попив чаю, улеглись, кто где мог и перед сном ещё немного поговорили. Алексей стал расспрашивать бурят про снежных барсов и услышал, что этого хищника хотят сделать символом района, потому что он будет привлекать и уже привлекает туристов, любителей приключений не только из России, но и из-за границы.
      Один из бурят, оказался художником, работающим в поселковом клубе и рассказал, как долго писал эскиз этого символа, выискивая в интернете фотографии ирбиса...
      Утомлённые ранними сборами и дорогой, наши охотники быстро заснули и проснулись уже солнечным утром, когда буряты попив чаю, собрались уезжать. Попрощавшись и пожелав друг другу удачи, охотники разъехались, а Босс распорядившись седлать лошадей, стал варить кашу...
      Кони стояли уже навьюченные, когда в последний раз вся команда поела каши, попила чаю и отправилась в путь, на базу к Лобсону, где осталась и ожидала их возвращения, машина...
      
      Алексей, вновь, отстал от основного каравана. Его лошадка, чувствуя приближение родных мест иногда старалась переходить на валкую, рысь, но у всадника не было никакой охоты трястись на скаку и потому, натягивая повод, он то и дело сдерживал лошадь...
      За эти дни Алексей устал от тряски на лошади - с непривычки побаливали почки - и вообще не чувствовал себя победителем. Он старался ехать шагом и в это время, расслабляясь, вспоминал всё произошедшее с ним за время похода, как нескончаемое испытание.
      Но сегодня он уже чувствовал облегчение, потому что до окончания этого, добровольно взятого на себя экзамена на выносливость, оставалось совсем немного времени...
      
      День был тёплый и солнечный, горы стояли вокруг покрытые уже полной зеленью и даже река шумела по летнему ровно и спокойно.
      Вглядываясь в необъятные таёжные горизонты, Алексей думал, что эти места могут со временем стать настоящим туристическим раем и им всем повезло, что они могут ещё видеть на склонах кормящихся медведей, а в вершинах глухих скалистых ущелий, может быть и снежных барсов.
      То, что в этот раз ему не удалось увидеть самого снежного барса, его не расстраивало - Алексей не переживал, - ведь он нашёл места, в которых живут эти загадочные кошки и настанет время, когда он наконец сможет найти и увидеть их здесь...
      
      ...К Лобсону, Алексей приехал последним.
      Он сполз с лошади, осмотрелся и на негнущихся ногах пошёл в дом, где хозяева уже поставили чай и накрывали на стол закуску.
      Босс с ребятами перекладывал всё из вьюков в машину и потому, опоздавший Алексей, стал разговаривать с хозяином. Тот рассказал, что в округе за это время было несколько небольших пожаров и пожаловался, что медведи стали нападать на лошадей и непонятно, где и когда ожидать следующего медвежьего набега.
      Алексей слушал внимательно и когда Лобсон закончил рассказ о ночных нападениях, вдруг коротко заметил: - Теперь, мне кажется нападения прекратятся.
      Лобсон, ничего не понял, внимательно посмотрел на гостя, но промолчал...
      
      Вскоре в избу вошли ребята и Босс принёс бутылку водки. Расселись за стол и хозяин, извиняясь за скудость закуски объяснил, что жена уехала в Орлик и он один домовничает.
      - Так даже лучше - заметил Босс. Мы здесь никому не мешаем, а по поводу закуски нет проблем. Мы наелись за эти дни и потому, хочется просто выпить и расслабиться...
       Через несколько минут после выпитой водки, глаза у всех замаслились, а после второй все заговорили. Лобсон расспрашивал Босса, кого из людей встречали в тайге, а Алексей стал жаловаться ребятам на отсутствие энергии и долгую акклиматизацию.
      
      - Это, Алексей Степаныч обычное дело - стал его утешать племянник Рома - доктор по профессии. - Вы ведь прилетели за тридевять земель и организм, естественно переживает ломку. Я бы вам посоветовал в следующий раз брать с собой настойку женьшеня или красного корня. Эти растения, а точнее настойки из них поднимают жизненный тонус и помогают переносить перегрузки.
      - Я был на Алтае, на маральей ферме - через паузу продолжил он.
      И там я видел, как местные детишки весной, в полуголом виде несмотря на утренние заморозки, прибегают к станку и пьют кровь из пантов, когда их срезают. Так этим детям ни мороз, ни перегрузки не страшны. Они там с малых лет по горам как козлята скачут и иногда выносливей взрослых...
      Алексей вздыхал, слушал советы племянника, а про себя думал, что обязательно сделает у себя дома настойку и попробует принимать.
      "Жить то, может быть ещё долго придётся и надо, чтобы кондиции сохранились до последних дней..."
      
      Закончив пить чай, вышли из домика попрощались с Лобсоном, сели в машину и двинулись в обратный путь.
      В машине, Алексею было очень удобно и весело. Он крутил головой по сторонам, всматривался в далёкие горизонты и думал, что такого рода проверки здоровья и силы воли, дают заряд жизненной энергии на целый год...
      
      Босс, который привычно и ловко вёл машину, вдруг притормозил и проговорил. - Там впереди, на обочине справа, похоже пара орлов сидит.
      И точно, метрах в тридцати от остановившейся машины, недалеко друг от друга сидели два орла. Они были похожи на двух злых и свирепых бандитов, один вид которых наводил на обывателей ужас.
      Необычно крупные размеры, защитная, серо-коричневая окраска оперения, крупная угловатая голова с мощным клювом, внушали уважение и чувство опасности всему живому вокруг.
      Не обращая внимания на машину и на людей, птицы сидели расслабленно и похоже ждали, когда люди уедут.
      Алексей, глядя на этих сильных и мрачно-злых созданий природы подумал, что видя летающих разбойников, теперь сидящих на земле и так близко, становится понятно, как этой своей горделивой силой и мощью, они побеждают не только беззащитных горных козлов, но и волков, которых иногда ловят как кроликов.
      Через некоторое время, орлы медленно поднялись в воздух и распластав свои мощные двухметровой ширины крылья, неспешно взмахивая ими, спокойно улетели в сторону гор.
      
      "Вот бы мне их спокойствие и силу" - подумал Алексей и невольно улыбнулся, представив себя летящим над этими степными и таёжными долинами, высматривая в вершинах гор и в скальниках, коз, оленей и медведей, иногда замечая на горах других замечательных хищников - снежных барсов!!!
      
       Конец декабря 2012 года. Лондон. Владимир Кабаков.
      
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Кабаков Владимир Дмитриевич (russianalbion@narod.ru)
  • Обновлено: 11/03/2021. 130k. Статистика.
  • Рассказ: Великобритания
  •  Ваша оценка:

    Связаться с программистом сайта
    "Заграница"
    Путевые заметки
    Это наша кнопка