Аннотация: Осень - время звериных страстей, время борьбы за самку и продолжение рода. Но самое привлекательное и волнующее зрелище - это изюбриный(олений) рёв!
... Доминантный бык изюбрь, уже около недели был в волнении и беспокойстве.
Этой осенью, неведомая сила инстинкта размножения, в очередной раз проникла в его кровь и разлилась непреодолимой жаждой действия и борьбы, по всему большому, сильному телу. Крупные, семи-отростковые рога, великолепной королевской короной венчали его голову и уже готовы были для боёв с любым соперником.
Когда он ревел, поднимая голову и широко открывая свою зубастую пасть с длинным языком внутри, то рога, словно два плуга с светлыми острыми окончаниями, блестя полированной костью, симметрично торчали по сторонам от головы, захватывая пространство более метра шириной.
Наш олень - бык, назовём его Владыка, уже успел собрать в округе пять маток, две из которых были с прошлогодними телятами и жил вместе с ними, всё больше волнуясь и возбуждаясь.
Он постоянно нервно облизывался словно съел совсем недавно слишком много сладкого и от этого, его томила неуёмная жажда.
Неподалеку от его стада, в чаще, держались ещё два молодых оленя - самца. Один с пяти-отростковыми рогами, а другой - "спичечник", имел на голове два прямых рога, напоминающих спички, вставленные в "кекс" головы тыльной частью...
Оба они боялись Владыки, и с его приближением, бросались наутёк, однако, через какое - то время возвращались и терпеливо ждали развития событий...
Владыка, с каждым днём всё больше волновался, перестал есть - у него от возбуждения и внутренней горячности, совсем пропал аппетит. Он, только изредка ненадолго отлучался от своего "гарема", чтобы сходить на соседний ручей, утолить беспрестанную жажду мучившую его со времени начала гона.
Матки, не обращая внимания на нервозность своего повелителя по-прежнему, в положенное время начинали кормиться, и в положенное же время ложились в лёжки, отдыхали и пережёвывали жвачку...
Бык в это время, подходил к одной из них, трогал её рогами или копытом передней ноги, а когда потревоженная матка вскакивала и отбегала в сторону, бык обнюхивал её лёжку, пытаясь уловить запах готовности матки к спариванию...
Однако природа устроила всё так, что матки приходили в "охотку", только когда быки достигали апогея сексуального возбуждения, давая возможность оленям-быкам выяснить отношения и определить сильнейшего, к которому они и переходили в неограниченную, "сладострастную" власть.
... Вечером этого дня, когда матки кормились на заброшенных приречных покосах, бык услышал звук мотора приближающейся машины и насторожился. Однако опасный звук, доносился со стороны гребневой дороги и вскоре, удалившись вглубь тайги, затих.
И потому, бык успокоился, хотя принял к сведению, что в его владениях появились люди на своих дурацких металлических коробках на колёсах, с шумными моторами, спрятанными внутри этих сооружений...
Однако, на всякий случай, постепенно тесня кормящихся маток, Владыка перегнал их на дальний покос, поближе к прохладному чистому ручью, бегущему по болотистой, заросшей мелким березняком, долинке...
В это время, молодые бычки, следуя за стадом, приблизились на недопустимо близкую дистанцию и бык-доминант, в начале медленно, делая вид, что не обращает на них внимания подошёл поближе, а потом, сорвавшись с места, вытянув голову на длинной набухшей от похоти шее, кинулся галопом в их сторону, часто - часто толкаясь копытами и зло хрюкая - рыкая на "претендентов".
Те, более молодые и лёгкие, мгновенно перейдя на галоп и совершенно потеряв независимый вид, метнулись в чащу и успокоились только тогда, когда Владыка остановился далеко позади, сердито мотая головой с большими семи отростковыми рогами.
Вскоре, он возвратился к пасущимся маткам.
... Постепенно прохладные сумерки опустились на глухое урочище и в это время, олени услышали, далеко на гребне, пронзительный рёв быка - соперника...
Владыка встрепенулся, поднял тяжёлую, рогатую голову и полуоткрыв пасть с видимым краем толстого розового языка, стал принюхиваться и прислушиваться. Ему показалось, что этот рёв - вызов уж слишком был направлен в его сторону, уж очень был чист по тону и потому, на всякий случай, бык - олень решил промолчать и послушать, что будет дальше.
Молодые быки тоже вскочили с лёжек, и постояв некоторое время напряжённо прислушиваясь в ожидании продолжения, через время снова легли и вздыхая, положив головы в высокую, ещё зелёную траву, растущую посреди кустарниковой куртинки, задремали...
Осенний лес пах начавшей подсыхать высокой густой травой и березово-осиновыми листьями, уже подмороженными утренними заморозками, которые здесь на дне речной долины, иногда сопровождались белым, похожим на сахарную пудру, инеем...
Тайга, в том районе, была хороша для оленей. Сразу после войны, в здешних местах повырубили лес и на вырубках, вырос лиственный подрост, которым и питались копытные: косули, олени и лоси.
Здесь к тому же бывало мало охотников, потому что заказник граничит с долинами речек Замки и Карлуки - Большие и Малые. В этих трёх долинах жило постоянно несколько стад оленей - изюбрей, числом до пятидесяти, шестидесяти штук, а в гаремах, ревущих по осени рогачей, бывало по восемь - десять маток...
... Лет десять назад, учитывая обилие зверя в здешних местах, несколько предпринимателей скинулись и сделали тут, маралью ферму, огородив несколько квадратных километров тайги, прочными металлическими решётками.
Потом, по внешнему периметру, прогнали бульдозер и сделали маломальскую дорогу, по которой можно было периодически объезжать маральник на вездеходе. Потом наняли трёх егерей и завезли туда маралов с Алтая, где мараловодческие фермы процветали с давних пор...
Дело это в Восточной Сибири было неизвестное и потому, для начала купили и завезли трёх оленей-быков и семь маток...
Первая зима прошла без потерь.
Однако на следующую осень, во время гона, один из быков был покалечен в драках оленей - самцов и погиб, а оставшиеся изюбри, наполовину были перебиты браконьерами, из соседней деревни, а оставшиеся, разбежались...
Один из егерей, нанятых в хозяйство запил и по пьянке, разболтал, кто и как несёт службу по охране маральника...
... Воспользовавшись временем, когда егерей не было на кордоне, местные охотники, большими ножницами по металлу проделали дыру в металлической заградительной сетке и проникнув внутрь, устроили загон и стрельбу.
В результате были убиты четыре оленя, один из быков и три матки.
Браконьеры, мясо вытащили в "пролом" и увезли на машине, а оставшиеся олени, кое-как перезимовав, летом, после того как на заградительную сетку упала в "бурелом" лиственница в два обхвата и пригнуло её до земли, ушли в окрестную тайгу.
Владельцы маральника после этого переругались, но начинать дело заново не захотели и всё выстроенное в тайге хозяйство, просто забросили...
С той поры, вдоль заросшей дороги, местами видны ещё высокие деревянные столбы, вкопанные в землю, и кое - где, в высокой траве, валялись обрезки металлической сетки...
Сразу после этого, в деревнях на сто километров в округе, многие дворы, огородили хорошего качества металлической сеткой, происхождение которой всячески скрывалось...
... Когда маральник развалился, несколько оленей ушли в тайгу и смешавшись с местным поголовьем, образовали местную популяцию оленей, в которой и выросли герои нашего рассказа...
Седой - один из тех "привозных" оленей - быков, оставшийся в живых и сбежавший тогда из маральника, со временем наплодил потомство и доживал свои дни в окрестной тайге.
А Владыка - доминантный самец, с самыми большими рогами и Бурый - его соперник, тоже жили в этом урочище много лет и каждую осень, во время рёва, держали "гаремы" один поблизости от другого...
Седой, Бурый и Владыка ходили всю зиму вместе и отбивались от стаи волков, из пяти особей, которые не рисковали нападать на быков, а резали маток, отбивая их по одной от большого стада, живущего отдельно от оленей - самцов.
Но вот прошло очередное лето...
По утрам, на зелёную ещё траву, пали первые заморозки и иней, тонким слоем покрывавший по утрам низины и болотины, растаяв под солнцем, играл яркими красками, переливаясь разноцветьем в миллионах мелких капелек чистейшей влаги, повисших на стеблях травы и листочках ягодных кустарников.
Казалось, что владыка духов здешних мест - Бурхан, щедро рассыпал мелкие драгоценные камни в широкие, кочковатые болотины и они, сверкали мириадами разноцветных огоньков, отражая солнечный свет!
К полудню капельки испарялись и драгоценные сокровища незаметно исчезали, а тайга приобретала серьёзный и суровый вид...
... В это время года олени - быки, большая часть из которых были молодыми особями с небольшими рогами, а то и вовсе со "спичками", разошлись по тайге и стали готовиться к гону.
Все они, за лето наели запасы жира, шкуры их лоснились от довольства и силы. Взрослые быки, были готовы испытать себя в боях за обладание покорными матками, тоже разделившихся на семейные группы и кланы...
Часть из маток была ещё с телятами - сеголетками, которые уже подросли, но по-прежнему при случае, сосали материнское молоко...
...В эти осенние дни, как и всегда с древних времён, начался изюбриный гон!
В начале один бык, Седой, опробовал свой голос, рявкнул несколько раз сзывая из округи маток и давая знать другим быкам о своей готовности сразиться с ними.
Ему, на прохладных рассветных, синих зорях, пока как бы нехотя, ответили другие быки и тайга скоро "запела", заревела хриплыми, суровыми басами оленей-доминантов, и тонкими пронзительно чистыми голосами молодых быков - пока ещё только претендентов на звание "хозяин гарема"!
Олени-быки в начале гона определяли кто самый сильный, а потом, после жестоких боёв между собой, забирали себе маток из гаремов проигравших быков.
Но в начале осени, матки, отделившись от общего стада, приходили к тому или иному доминантному быку, знакомому по прошлым годам, составляя его стадо - гарем...
Молодой - бык, только становящийся доминантным, тоже принимал участие в этих жестоких "соревнованиях", но пока, только на правах зрителя.
Он долгое время жил в стаде маток и был высок и силён не по годам, однако, казалось что его время пока не пришло...
Матки летом, смотрели на него, как на своего вожака, но с началом гона разбрелись по тайге и неожиданно, Молодой остался в одиночестве.
Несколько раз он пытался вернуть знакомых маток на свой участок, где они провели почти весь год вместе, однако матки разбегались в разные стороны и потому, Молодой был раздражён и взволнован.
Так бывало каждый год и каждый раз, он свою неудачу воспринимал драматически. Молодой олень, скучая в одиночестве бродил по округе то взбираясь на крутые склоны распадков, а то, в поисках разбежавшихся оленух, спускался в ручьевые долинки
Тут то, ранним утром, ещё в предутренних сумерках он и услышал басистый рёв Седого и азартный, гневный ответ с соседней гривы, тоже доминантного быка, Бурого.
Опустив голову и обнюхивая ещё влажную от росы траву, Молодой определил, что недавно здесь прошло стадо из пяти маток во главе с Седым, который начинал рёв одним из первых в этой тайге...
Он встрепенулся, шерсть, гладкая и густая встала дыбом на загривке и осторожно осматриваясь, прислушиваясь и принюхиваясь, он направился по следам гарема Седого...
Двигался он почти неслышно, чащу обходил, временами останавливался и подолгу нюхал воздух влажными блестящими ноздрями. Его высокие подвижные уши, двигались из стороны в сторону, улавливая доносившиеся из округи шумы или шуршания.
Каждый год, по осени, он становился внимательным и нетерпеливо насторожённым. Доминантные быки были сильны и свирепы и вполне могли покалечить, напав стремительно и совершенно неожиданно...
В очередной раз, услышав впереди рёв старого быка, Молодой остановился, поднял голову на вытянутой шее, понюхал воздух и вдруг через кустарники, увидел мелькнувшую сивую, почти белую шерсть большого зверя и тут же, услышал треск веток и стук по ним рогов второго быка, приближающегося с противоположного склона...
Молодой, резко повернулся и ускорившись, на осторожной рыси, зигзагами поднялся на склон распадка. Отойдя подальше остановился в светлом сосняке и глянув назад, увидел, как на дне долины, на сенокосной поляне за заболоченным ручьем, появился вначале Седой, а потом, выскочил из дальнего угла лесной поляны второй крупный бык - Бурый...
Оба зверя, одновременно, подняли головы, ощерили зубастые пасти и выпуская из разгорячённых глоток, в прохладу осеннего утра струйки пара, заревели рыкающе и раскатисто, стараясь не смотреть друг на друга в упор.
Проревев вызов - угрозу, Седой, опустил голову к земле и большими рогами, со светлыми острыми окончаниями, начал, мотая головой из стороны в сторону, "боронить" землю, вырывая траву с корнем.
Бурый, медленно сближался с соперником, но делал это по-прежнему отворачивая голову в сторону от противника, делая вид, что не смотрит в его сторону.
И Седой, реагируя на такое поведение соперника, словно по команде тоже пошёл параллельно Бурому, и тоже не глядя на очередного "претендента".
В какой - то момент, оба быка по очередной инстинктивной "команде", развернулись, сменив направление движения на противоположное и пошли сохраняя дистанцию на прямых ногах, задирая рогатые головы вверх и сдерживая ярость, кося только одним глазом в сторону "визави"!
Так они проделали несколько раз, постепенно сближаясь и наконец сошлись посередине поляны.
Первым, быстро развернувшись на девяносто градусов и резко опустив рога к земле, изготовился к схватке Бурый.
Седой тотчас, проделал тот же манёвр, а потом, с расстояния в метр вдруг прыгнул вперёд!
Их мощные, толстые и длинные рога столкнулись с костяным треском, а мускулистые тела напряглись, вспучились напряжёнными мышцами.
Мощь их тел сосредоточилась в сгорбившихся от напряжения загривках и острые копыта, как якоря упёрлись в зелёную дернину, оставляя в ней глубокие борозды - отпечатки...
Рога Седого, были немного больше и длинней, но Бурый был моложе и выносливей.
Сдержав первый натиск соперника, Бурый молниеносными движениями рогов, то вверх, то в стороны перехватился поудобнее и, заставив Седого потерять равновесие, сдвинул его с места, медленно начиная теснить старого оленя к краю поляны...
Оба быка хрипло дышали и бока их вздымались от напряжения!
Отступая, Седой вдруг перебрал ногами и оба "бойца", развернулись по кругу словно в боевом танце и поменяли направление атаки. Однако эта смена позиций не помогла старому оленю...
Седой, продолжал медленно, но неуклонно отступать под могучим напором противника. Бурый, почувствовав небольшую слабость соперника, набирая скорость и силу напора, неудержимо рвался вперёд, к победе...
В какой-то момент, уже на краю поляны, Седой споткнулся о берёзовый пенёк, шея его изогнулась, и он попробовал отпрыгнуть и избежать падения.
Бурый, когда рога на секунду разомкнулись, рассоединились в мгновение среагировал и ударил острыми рогами в заднюю часть туловища оступившегося соперника.
Острые отростки на конце правого рога вошли в бедро противника и пронзили крупную мышцу насквозь. Седой, отпрянул, развернулся на месте и большими прыжками, в начале отскочил метров на двадцать, а потом, перейдя на рысь, стал отступать, уходить через лес, перепрыгнув заросший кустарником и высокой травой, ручей.
И только выскочив на противоположный пологий склон долинки, остановился...
... Бурый его не преследовал. Он стоял озираясь и тяжело дыша, затем поднял голову и заревел гордо и победно, вслушиваясь в шумы утреннего леса...
В это время над горизонтом, над вершинами деревьев растущих на восточном склоне долины, сквозь предутренний туман пробились первые лучи восходящего солнца, и его лучи, красочными пятнами высветили разноцветье деревьев и трав на противоположном склоне, ещё только в верхней его части...
Рёв изюбря - победителя, прозвучал как яростное и гордое приветствие народившемуся новому дню жизни...
Услышав этот победный клич, Седой инстинктивно отозвался, с соседнего склона, но уже менее уверено и яростно. Не дожидаясь ответа, на своё запоздалое "возражение", повернувшись на месте, побеждённый и раненый бык, побрёл по низу небольшого распадка прочь, ощущая, как по ноге к копыту, тонкой струйкой стекает горячая кровь из сквозной раны на правом бедре...
Пройдя несколько сотен метров, Седой, со вздохом - стоном лёг, но уже лёжа, продолжал изредка реветь. И казалось, в этом хриплом рёве слышалась жалоба, в которой смешались страдание от унизительного поражения и от боли в ране...
Бурый в это время, немного успокоившись, прошёл через кочковатое болотце к ручью, напился водички, а потом, став на дно ручья подогнул ноги, лёг двигающимся, дёргающимся от нервного возбуждения животом в холодную воду.
Полежав так несколько секунд бык - победитель поднялся и вернулся на поляну, куда уже вышли матки побеждённого соперника. Бурый подошёл к одной из них, обнюхал её и та, лизнула его в морду длинным языком, словно успокаивая взволнованного бойца.
Бык попытался оседлать матку, но она несколько раз отпрыгнув в сторону, перешла на рысь, потом остановилась в отдалении и вновь начала кормиться...
Матки ещё не были готовы к совокуплению, однако безропотно перешли под власть нового владетеля гарема...
Молодой, видевший всё это издалека, осторожно двигаясь начал спускаться к полянке, но делал это медленно и когда до гарема, теперь уже нового хозяина маток, оставалось метров сто, он тихонько лёг и облизываясь стал задрёмывать, изредка взглядывая, сквозь сетку переплетённых веток, в сторону луговины...
Осенью, не имея гарема, он крутился неподалёку от стада какого-нибудь доминантного быка, в бой с ним вступать боялся, но с молодыми быками уже не раз схватывался и не раз побеждал их.
Но пока, это были только "тренировочные" бои.
Хотя при случае, если хозяин гарема ненадолго отлучался, Молодой с рыканьем врывался в стадо маток и старался оседлать одну из них, или даже несколько штук отогнать в тайгу!
Правда, заиметь своих маток ему пока не удавалось...
Весь следующий день и холодную ночь Седой провёл на одном месте, в глухом распадке не вставая из лёжки. Только изредка он поднимался и хромая, со стонами, спускался к ручью, а напившись воды, шёл назад и осторожно ложился на прежнее место - задняя нога опухла, и болела...
Днём, при солнце, рану облепляли комары и мухи - кровососы. Бык пытался их отогнать, но целый рой чёрных мух, словно прилипал к кровавому следу на шерсти, и к самой кровоточащей ране...
... Волчий выводок, как обычно осматриваясь м принюхиваясь шёл на охоту вдоль ручья, в широкую долину.
Волчица, ведущая за собой стаю, вдруг насторожилась, понюхала траву на которой, видны были капли почерневшей крови и коротко фыркнув, резко свернула в сторону, лёжки раненного оленя...
Стая голодных хищников развернувшись в цепь, в мгновение перешла в галоп и через какое - то время, волк - отец, различил шевеление в ближайших кустах и мощными прыжками приблизился к Седому, который, увидев волков, вскочил, постоял на дрожащих ногах, а потом попытался убежать, но от боли и потери сил, остановился метров через пятьдесят, развернувшись задом к толстому стволу золотисто-коричневой сосны, опустил голову вниз и несколько раз угрожающе мотнул рогами, предупреждая волков, что будет биться до конца...
... Стая окружила, раненного зверя...
Уже подросшие волчата, повизгивая перебегали с места на место, изредка тонко взлаивая от возбуждения. Волк отец, воспользовавшись суматохой, возникшей при неожиданной встрече, крадучись подобрался к беспомощному оленю сзади, выбрал подходящий момент, когда волчица отвлекала внимание оленя, подойдя почти вплотную к рогатой морде.
И воспользовавшись тем, что всё внимание раненного зверя было сосредоточено на наступающей волчице и перебегающих с места на место волчатах, волк-вожак прыгнул на Седого сзади и могучей хваткой вцепившись в бок оленя, вырвал кусок мяса с длинной шерстью, и тут же отскочил.
Олень от этого броска - удара потерял равновесие, упал на колени, затем попытался подняться, но поскользнулся и в это мгновение, уже волчица прыгнула на незащищённую шею и полоснув клыками, клацнув мощными челюстями, разорвала толстую кожу вдоль шеи, сверху вниз.
В это же время, волчата, которых осталось к осени четверо из шести, кинулись со всех сторон на обезумевшего от страха оленя и рыкая, стали рвать истекающего кровью зверя...
Через несколько минут, всё было кончено и голова Седого, на длинной мощной шее склонилась вниз, а один из тяжёлых рогов глубоко вонзился в окровавленную землю...
В это время, Бурый, перегнавший своих маток повыше по склону, на старую гарь, передвигаясь по верху гривы и временами останавливаясь осматривался, а потом, задрав рогатую голову на длинной гривастой шее к небу, ревел - рычал рокочущим охрипшим басом, вызывая других гонных быков на бой!
После победы над Седым, он почувствовав себя непобедимым и разъярялся при любом шуме или шевелении в кустах или в лесной чаще...
Увидев двух молодых быков с рогами о пяти отростках, стоящих далеко на краю зарастающей гари, он немедленно бросился на них с гневным хрюканьем. Молодые, не пытаясь сопротивляться - кодекс оленьей чести не позволял им напасть вдвоём на одного, - убегали, не разбирая дороги и часто меняя направление отступления.
Прогнав их немного подальше вниз по склону, Бурый, размашисто шагая возвратился на гриву поближе к своему гарему, подойдя к лежащим маткам, нервно облизываясь стал обнюхивать их одну за другой, заставляя маток вскакивать и отбегать чуть в сторону.
Потом, наклонив голову, Бурый обнюхивал место лёжки и словно разочаровавшись, переходил к следующей.
Иногда он останавливался и ревел коротко и сердито, а иногда безуспешно пытался догнать быстрых легконогих оленух, словно проверяя насколько искренним был их испуг...
...Так, незаметно прошло несколько дней, в течении которых Бурый, нервничая перегоняя маток с места на место, возбуждался всё больше и больше и ревел почти не преставая, забыв на какое - то время о кормёжке и отдыхе.
Когда матки спокойно паслись или лежали в мягкой траве задрёмывая, бык постоянно находился на ногах и бродил вокруг гарема или приставал, к пока ещё равнодушным "наложницам".
Он часто облизывался и во время рёва или схватки с противником, низ его живота начинал трястись волнами от обуревающей его ярости и похоти...
... Наступило очередное осеннее утро и над землёй, наступил синий, прохладный рассвет.
Сквозь струйки белого тумана, поднимавшегося над речной долиной, на небольшой полянке были видны спокойно кормившиеся на луговине матки и рядом, на границе леса стоял Бурый, слушая молчаливую тайгу.
Время от времени время он ревел вызывая на бой соперников и в паузы, вслушивался в звуки эха утренней тайги, повторяющей в урезанном виде его "песню".
За эти дни, Бурый, заметно похудел, так как не переставая двигался с места на место, почти ничего не ел и лишь изредка ходил на недалёкий ручей, попить воды и охладиться-искупаться...
... В это время, рёв - вызов Бурого, вдруг, принесённый попутным ветерком, услышал другой местный олень - Владыка, который после купания в грязевой ванне, лежал под деревом отдыхая и наблюдая за окрестностями, в окружении кормящихся неподалёку маток.
Владыка, встревоженный далёким зовом, вскочил на ноги, определил направление, откуда донёсся до него далёкий рёв Бурого, оглядел маток, словно пересчитывая их и после, ответил басовитым и сердитым рёвом, показывающим его силу и уверенность в себе...
Оба быка имея маток, были необычайно возбуждены и потому, заслышав вызов соперника, рысью направились один навстречу другому, оставив маток за спиной...
Сблизившись, увидев один другого сквозь переплетение веток и листвы, олени пришли в неистовство!
Они, ревели не переставая, каждый по своему демонстрируя силу голоса, исторгаемого мощной грудью, через опухшее от возбуждение, горло. При этом, они толстыми, острыми рогами рыли землю, вырывая пучки папоротника и травы, повисающих на концах рогов, словно боевые украшения...
Приготовляясь к схватке, противники от начала до конца проделывали ритуал предшествующий бою: медленно сходились, двигаясь параллельными курсами высоко задрав головы и не глядя друг на друга, презирая врага и кичась своими боевыми достоинствами.
При этом, становилось заметно, что Бурый чувствует себя не очень уверенно, явно опасаясь размеров тела и величины рогов Владыки, который демонстрирует их постоянно поворачивая голову то влево, то вправо...
Но тут из березняка, из густых зарослей папоротника и высокой травы, вдруг начал реветь Молодой, осторожно подходя - подкрадываясь к соперникам. Он был по - прежнему без маток, но разгорающийся азарт гона и страстная похоть, всё сильнее толкали его в бой за обладание желанными матками.
Однако, его главной надеждой, по прежнему было - постараться подкравшись незамеченным, к оставленному без присмотра гарему, угнать матку или две, и начать жизнь доминантного быка...
Возбуждённые Владыка и Бурый, слыша рёв Молодого совсем недалеко, решили отложить бой между собой на потом.
Бурый, на чьей территории внезапно появился этот новый "претендент", даже рад был отложить поединок и яростно хрюкая, сорвавшись с места в галоп, попытался перехватить осторожного Молодого.
Но тот, испугавшись своей решительности развернулся и по частому папоротнику, на высоких прыжках, мелькая белыми окончаниями острых отростков рогов, убежал от Бурого на время забыв о своих амбициях...
Владыка, воспользовавшись суматохой и увидев парочку маток из гарема Бурого отделившихся, отошедших от стада чуть дальше положенного на его территорию, наклонив голову на длинной гривастой шее, обежал их по дуге, а потом развернувшись, зло и часто хрюкая сквозь полуоткрытую пасть, погнал маток к своему гарему.
Молодой в это время, будучи намного легче и быстрее Бурого без труда оторвался от доминантного быка и тот, прекратив погоню возвратился к своему гарему...
Молодой, оставшись один ещё раз проревел, но уже не так уверенно, словно жалуясь на судьбу, и имитируя схватку начал рыть землю копытом и вслед, уже рогами, разметывая папоротник, поднимал обрывки зелёных стеблей на рога...
... Бурый, обнаружив пропажу двух своих маток разъярился, заревел ещё страшнее прежнего. Из его горла вырывались рокочущие, рыкающие звуки и уже не сдерживая себя он, в бессильной злобе, набрасывался на упавшую берёзу.
Потом, разъяряя себя ещё больше, начал, мощными рогами ломать, крушить ветки, накручивая их концы на отростки рогов, а потом, мотая головой, на гривастой сильной шее, отрывал их от ствола. Он сдирал кору и ломал концы веток, а войдя в раж, поменял объект атаки, и подбежав под низкую иву, начал драть её рогами, закручивая в жгут и ломая, сокрушая ветки...
... Спустя полчаса, разочарованный неудачей Бурый возвратился к маткам, вынюхивая следы пропавших, потерявшихся беглянок. Совсем как легавая собака, наклонив голову почти до земли он, на рысях кругами обследуя окрестности пытался выяснить, в какую сторону ушли две его матки...
Заслышав рёв Владыки из-за горы, Бурый резко остановился и зло ощерившись, раскрывая широкую пасть, ответил ему рокочущим басом.
Перекликаясь таким образом, оба быка, однако, вовсе не спешили начать драку. Они пытались запугать друг друга непритворной яростью и громкостью рёва...
И Бурый, в этом соревновании голосов, явно проигрывал...
К тому же, потеряв из виду беглянок он начал беспокоится об оставшихся и потому, не спешил лезть в драку с Владыкой, но перегнал маток в соседний распадок на ничейную землю, подальше от гарема соперника...
Инстинкт подсказывает ему, что лучше не рисковать, а насладиться властью над оставшимися, пока есть возможность...