Аннотация: Собаки- самые верные и преданные человек домашние - трудно их назвать животными. Они имеют харакер могут любить, но и ненавидеть. Этот рассказ об этом!
"Благоговение - чувство, испытываемое человеком к Богу и собакой к человеку..."
...Я безмерно одиноко и обречённо привязан к нему...
Но Он этого не замечает и даже не подозревает...
Однако, когда он меня погладит и начнёт растягивая слова, своим волшебным голосом хвалить меня: - Фома хороший... Умный - я готов завыть от счастья. Но моё воспитание не дает этого делать, не позволяет даже улыбнуться ему - я делаю вид что мне всё равно...
Поэтому Он думает, что у меня плохой, мрачный характер, о чём Он, иногда, почему то с незаметной другим гордостью, рассказывает своим приятелям.
Но мне абсолютно всё равно, что они обо мне думают...
Когда я исподтишка смотрю на него, то не могу унять в себе чувства восхищения перед его умением казаться окружающим простым человеком. Ему кажется, что когда он разговаривает, молча сидит или идёт по тайге, то Он это делает как все другие. Но тут, Он как всегда скромничает...
Ни у кого больше я не слышал такие волшебно мелодичные, мягко - переливчатые, бархатистые нотки в голосе, а его всегдашнее спокойствие, доброжелательность, умение вести за собой других, даже не замечая этого, вызывают во мне подлинный восторг, который я стараюсь не показывать!
Но зато, когда он сердится, то такой металл звенит в его коротких словах, что мороз пробегает по шкуре.
Походка у него тоже необычная - развалистая и широкая - кажется, что Он никуда не спешит, но сколько раз было, что мы, этой походочкой проходили по сорок - пятьдесят километров и при этом ни жалоб на усталость, ни стёртых ног.
Идёт, да ещё и посмеивается сам над собой и напевает шутливую песенку: - На палубе даосы курили папиросы, а бедный Чарли Чаплин, окурки собирал.
Я не знаю кто такие даосы и кто такой Чарли Чаплин, но наверное это смешные люди, потому что даже такой серьёзный человек, как мой Хозяин, сдержанно хихикает и фыркает...
Для меня очевидно, что Он, человек с воображением.
Один раз, остановились уже под вечер на берегу небольшой таёжной речки и решили перекусить. Я так набегался, что прилёг под кустиком и задремал, а Он вскипятил чай, поел чего-то и вдруг засобирался. Я на него удивлённо глянул, а он мне и говорит:
- Ну что, Фома - это меня так зовут... Пойдём-ка братец домой. Тут каких -нибудь километров двадцать и мы их часа за четыре сделаем... Так, что к одиннадцати вечера будем уже дома.
Я конечно не стал возражать, улыбнулся и уши прижал. А Он погладил меня, вздохнул, закинул за спину рюкзак и пошёл вразвалочку вперёд, на закатное солнце...
Расскажу немного о его наружности...
Он крепкого сложения, хоть невысокий, но стройный. У него сильные мускулистые руки и широкая, высокая грудь. Наверное поэтому, Он дышит всегда ровно и незаметно.
Лицо продолговатое, с правильными, гармонично сочетающимися чертами. Глаза небольшие, серого цвета и на солнце отливают голубым. Его очень красит улыбка - широкая, добродушная. Даже борода на его лице очень уместна. Он говорит, что так легче выглядеть прилично, даже после недели проведенной в тайге.
Но зато когда Он злится, то глаза становятся как колючки и руки невольно сжимаются в кулаки. Я его гнев на своей шкуре испытал!
Как-то раз, в начале осени, был в тайге переход белки и Хозяин, загнал на дерево одну из них.
Когда мы с Ритой, - о ней я расскажу позже - набежали под дерево и зашумели, Он стряхнул её на землю и в суете, в азарте я подхватил зверька и немного помял. И всё не хотел Ему отдавать - ведь я же её поймал, а не Он!
Тогда, Хозяин ласковым таким голосом стал звать меня поближе и я конечно не выдержал и подошёл...
Тут Он своей железной рукой схватил меня за гриву со спины, так чтобы я не мог сопротивляться, сорвал ивовый куст и стал меня этим прутом стегать по спине и бокам. Конечно было не так больно, как обидно, но видимо Хозяин на это и рассчитывал!
Он хлестал меня и приговаривал:
- Это тебе, чтобы не баловал и слушал, что я тебе говорю...
Потом он меня отпустил, я отбежал, а он ушёл и не разговаривал со мной несколько дней...
Я уж и так, и эдак, а он молчит и делает вид, что со мной незнаком...
Да - а -а - а...
Натерпелся я тоски тогда. Хорошо, Он отходчивый...
Как в лес засобирался, дал мне корочку хлеба и даже погладил.
Тут я понял, что его гнев прошёл и мне стало так легко и радостно на душе...
Ну а теперь, я немного расскажу о том, как мы встретились...
Я тогда был совсем ещё молодой и жил при молодой девушке-хозяйке, в большом городе. Она во мне души не чаяла... Что сказать - романтическая натура!
Я постепенно перезнакомился со всеми её подружками и был о них не самого лучшего мнения.
Идём гулять, а они, встретившись начинают болтать о всякой чепухе. Рассказывать о школе или институте, а ещё чаще о своих несносных приятелях, а это были такие манерные хлыщи, слабосильные и слабохарактерные. Вполне может быть, что кто-то из них был "голубым"!
Но я отвлёкся...
Однажды, мы выехали на трёх машинах на пикник - загрузились и поехали. Приехали в какой-то дальний лес, моя хозяйка выскочила из легковушки заохала, заахала, задышала...
- Ах, как тут хорошо! Ах, как тут просторно!
Не слушая её, я побежал нюхать разные травки и цветочки. Только забежал за деревья и тут увидел лисичку. Ну конечно я обо всём забыл - вдруг как молнией меня ударило!
А когда я прихватил её несносный запашок, у меня внутри словно цепь какая-то оборвалась и я понял, что что это охотничья страсть...
Одним словом меня охватил охотничий угар - я кинулся за лисой со всех ног и даже казалось, что вот-вот её прихвачу за рыжую шубку.
Но она юркнула в один овраг, потом перескочила во второй, потом каким-то густым ельником пошла петлять. Одним словом, через два часа я очнулся и не могу понять, где я!?
Лиса убежала, солнце за лес садится, холодно стало, тоскливо, а где наш бивуак я и вовсе не помню...
Побежал в одну сторону, в другую, а тут и сумерки, туман над травой стал подниматься...
Мне стало страшно!
Промучился я всю ночь мотаясь по чащам, умаялся и от огорчения, прилёг уже под утро и задремал - вдруг слышу кто то идёт по тайге.
Ну я туда. Какой-то мужик в резиновых сапогах и с ружьём шагает. Я к нему, а он мне и говорит.
- Ну что приятель, заблудился, хозяев потерял?
А я ему ответить не могу, меня дрожь после бессонной ночи колотит.
Взял он меня с собой в машину, которая стояла неподалёку, на просёлочной дороге, посадил на переднее сиденье и увёз в город.
А назавтра отдал меня Ему и стал я у Него жить - мой новый Хозяин, был брат этого мужика...
Вскоре я понял, что мой Хозяин человек боевой - по лесам, по тайгам неделями бродит с ружьём, а я ведь романтик - для меня лучше леса ничего в жизни нет!
Так и зажили вместе...
Было одно приключение в начале зимы.
Мой Хозяин, вместе с братцем по первому снегу всегда ходил на Курминский залив, на охоту.
Вот и в тот раз, выступили из города рано утром, ещё по темну, благо, что дикие места неподалеку от города - водохранилище и первый лес, были в километре от пригорода где мы жили.
Кстати, мой новый Хозяин держал меня как аскета, в кладовке, во дворе дома и я успел подготовиться к морозам, потому что условия были спартанские, не то что у той юной девушки, где я жил в душной городской квартире.
Но я продолжу...
Только мы подошли к заливу, который по берегам уже покрылся тонким, прозрачным льдом, как мой Хозяин решил по этому льду зайти подальше от берега.
Идёт осторожно, охает и ахает, прозрачностью воды подо льдом восхищается и вдруг лёд как затрещал и провалился под ним!
Хозяин крякнул, охнул и загребая ружьём как веслом, грудью ломает лёд перед собой и упорно идёт к берегу.
А было холодно, градусов эдак двадцать, минус!
Я спервоначалу думал, что Он балуется и давай по берегу бегать и лаять, а Он на меня рявкнул: - Заткнись дурак! - а как на берег вылез, почему-то стал бегать, а братец его, костёр в это время разводил.
Только потом, я понял, что Он боялся замерзнуть до смерти!
А тогда, Хозяин переоделся в запасные штаны братовы, портянки выжал, у костра просушил, чаю горячего попил и как ни в чём не бывало, отправился с братцем дальше.
Пришли мы в Курму, уже под вечер...
Там, стояли на мысу, на берегу широкого залива несколько домиков и в один из них мы внедрились. Рядом ночевали, какие-то мужики деревенские, которые наутро ушли назад, в свою деревню...
А мы, рано утром, с Хозяином, который одел белый маскхалат, пошли в долину Олы, где пересекли запашистый ещё, лосиный след.
Я конечно, тогда был ещё "чайником", засуетился и полез в высокий кочкарник. Ноги посбивал, пока пытался след выправить и умаялся сильно.
Хозяин целый день за мной проходил и один раз, мы этого чёрного, гривастого, горбоносого лося даже видели.
Но и он нас заметил, да так припустил в вершину большого распадка, что мы запарились его догонять.
Наконец Хозяин повернул в сторону зимовья и меня свистнул. Я честно сказать, даже рад был этому - так с непривычки набегался по болотным, высоким кочкам.
Пришли в зимовье, Хозяин скоро стал кашу варить, слышу сладкие аппетитные ароматы из избушки доносятся - Ну думаю, скоро будем харчится.
Луна, к тому времени взошла, снег кругом белый, белый и морозик прибавляет...
Вдруг слышу, где-то за мысом вроде как санные полозья по снегу скрипят. Потом вдалеке появляется лошадка в санях и какие-то мужики в белых полушубках сидят в них. Я конечно залая, и Хозяин на шум вышел...
Подъехали мужики, а оказалось, что это целая карательная экспедиция - мужики-то в одинаковых полушубках, да с пистолетами на поясных ремнях и в шапках заиндевелых.
Хозяин пригласил их в избушку, а я слушаю...
Долго там какие-то разговоры были. Потом вышли мужики эти, несут Хозяйское и братово ружьё, бросают их в сани и говорят Хозяину: - За ружьями придёте в охот надзор...
Вижу Хозяин сердитый, но молчит, а возница который мужиков привёз, в сторонке, перед Ним как бы оправдывается, говорит: - Пришли к нам на кордон мужики, которые здесь ночевали, и заложили вас. А эти, меня заставили, их сюда везти.
Хозяин молчит и только головой кивает, а как уехали мужики в санях, говорит братцу:
- У нас с тобой документы в порядке, только путёвки в эти места нет. Вот они и придрались, оружие забрали, чтобы мы их охоте не помешали...
Вздыхает, лицо ладонями трёт: - Ну мы как-нибудь с ними сочтёмся... Одного мужика я знаю... Он в тюрьме несколько месяцев отсидел за то, что какого-то охотника, нечаянно застрелил из пистолета, когда стрелял, в его ГАЗик, по убегающему "браконьеру". Потом говорит: - Хотел в колёса, а попал прямо в голову.
У Хозяина, во время рассказа глаза недобро заблестели и я, в этот вечер старался ему на глаза не попадаться...
Назавтра, с утра, мы не солоно хлебавши домой выступили, а хозяин идёт и ворчит: - В следующий раз буду ружьё под корягу прятать, а охотится не брошу...
...Однако вскоре, мой Хозяин собрался в дальние края и меня с собой прихватил. Правда сам решил лететь самолётом, а меня попутной машиной отправил. Я конечно не роптал, потому что уже не мог без него прожить и нескольких дней и потому, подчинялся как Богу, чуть не молился на него... Характер у меня привязчивый!
Перед своим отлётом, Он меня с рук на руки сдал какому-то мужику с редкой рыжей бородкой и хитрыми глазами. Тот помог мне взобраться в кузов, под самый верх брезентового тента, устроив некое подобие тёплого гнезда на груде вещей и багажа, для сейсмостанций на БАМе.
Мороз был нешуточный и мы доехали до посёлка Ангаракан за пять дней, по пути объехав весь Байкал, с южной его стороны...
Дорога шла горами, через дремучую тайгу и лёжа у себя наверху, я иногда чуял диких зверей, которых там, в этом лесу, было не меряно...
Хотя сторона Байкала была южная, но мороз был изрядный, да и трясло не слабо. Однако я всё выдержал и в итоге, через пять дней "высадился" в посёлке, в вершине Малой Ангары, на базе сейсмологов.
Только я спрыгнул с самого верха кузова, как на меня налетел какой-то Шурик - местный хулиган и драчун - у меня голова ещё кругом идёт, а он этим и воспользовался.
Хорошо, Хозяин подоспел на выручку. Вдвоём мы отогнали Шурика и я водворился на базе.
Но как только увидел своего любезного Хозяина, так с души словно ком свалился, который жить мешал. Ведь я хотел, если что, пуститься его разыскивать - Он ведь меня никогда не бросит...
А так, место там ничего - горы кругом, тайга северная, глухая и снегу под два метра. Люди ходят в туалет по какому-то тоннелю снежному, сверху для меня виден только кусок синего неба...
Хозяину там спервоначалу не понравилось. Он ведь привык сам собой распоряжаться и не от кого не зависеть, а тут соработники не самые лучшие, да ещё и начальник отряда слабак.
В него правда сразу жена этого начальника втюрилась, и ведь в него нельзя не влюбиться: мрачный, немногословный, гордый, но как только улыбнётся, так сразу словно солнце в дождливый день засветится. Есть такие люди, которые всем девушкам нравятся. Тут какой-то секрет скрыт, который я никак разгадать не могу! Я его не ревную, но все же.
Но я отвлекся с этими девушками...
Он ведь для меня, как старый вожак - что скажет, то я и сделаю. Одним словом и моя жизнь, постепенно, стала в колею входить. А эта молодая женщина - жена начальника - и меня стала подкармливать, стараясь Хозяину понравится. Я конечно скромничал, а она: - Фома, Фомушка, Красавец! - заласкала совсем...
И тут мой Хозяин устроил скандал.
Там был такой рыжий молодой наглец, из деревенских да ранний. В армии он был сержантом при кухне, вот и привык верховодить перед молодыми, голодными салагами.
И тут, тоже попробовал к моему Хозяину, как на кухне, с подленькими насмешечками подъехать. А Хозяин, как я уже рассказывал, иногда бывает крут, а тут ещё по детям заскучал, которых с жёнкой в городе оставил...
Как-то вечером, слышу шум в балке - это так называется деревянный домик, на Севере. Потом вдруг выходит Хозяин, полураздетый, дышит напряжённо и сам с собою разговаривает: - Я вам, мать вашу так, покажу, как надо себя вежливо вести!..
Назавтра я узнал, что Он челюсть этому бывшему начальнику кухни своротил.
Шуму, конечно было много, зато рыжий притих и остальные стали уважительно на Него смотреть - силу и люди уважают...
Вскоре нас, по просьбе Хозяина, на вертолёте перекинули в вершину горной реки Кавокты - там стоит домик, в котором живут и посменно работают двое сейсмологов. Места дремучие, высокогорные, и туда "только вертолётом можно долететь" - была в те времена такая песня...
Предыдущие вылетели, потому что напарник Игоря, того парня которого мы сменили, замёрз по пути на базу, когда ночью выходил через тайгу.
Они там с этим Игорем из-за бражки смертельно поругались, что часто бывает, когда люди живут вдвоём, вдалеке от поселений...
Хозяин говорит о таких случаях - это сенсорная депривация - но я таких слов не понимаю...
Прилетели мы туда утром, и небольшой снег ещё шел.
Хозяин меня вытолкнул на снег, потому что я забоялся - всё было новое и страшное.
К тому же "вертушка" движки не выключила и винт над головой со страшным звуком рубил воздух!
Когда он меня, упирающегося, скинул из вертушки, я упал на снег и от неожиданности пополз и только тогда, когда отполз подальше, вскочил на ноги и отбежал на бугор, и там сидел и смотрел, как Хозяин с Нестором, своим будущим напарником, выгружали снаряжение и продукты...
Вертолёт разгрузился, забрал Игоря и начальника отряда который прилетал разбираться, а потом странно задрав хвост поднялся метров на двадцать и полетел вниз, вдоль речки, постепенно уменьшаясь в размерах...
А мы остались одни.
Вечером, над долиной взошла луна и противоположный склон был виден до мельчайших подробностей - так прозрачен и чист был горный воздух. В избушке зажгли керосинку и окно, полузасыпанное глубоким снегом, осветилось приятным желтоватым светом...
На чёрном небе высыпали звёзды и посередине небосвода пролёг Млечный Путь. Мне было непривычно и немного страшновато от невероятной тишины, водворившейся в заснеженной долине. Но я сквозь стены избушки слышал разные звуки, а иногда и голос Хозяина и мне делалось спокойнее...
Так мы и жили!
Хозяин с Нестором в избушке, а я в продуктовой палатке...
Мне так ещё удобнее было: я всё видел и слышал прекрасно, да и продукты под боком. Всё - таки греет, если знаешь, что продуктов достаточно на зиму. Потом ещё, вертолёт раз в месяц прилетал, завозил новые съестные припасы и забирал сейсмограммы...
Хозяин тут отошёл после неприятностей на Базе, повеселел, да и ко мне ласковей стал относится - одним словом жили не тужили! Однажды, они с Нестором, даже баню себе устроили и Хозяин в валенках и в ватнике на голое тело мелькал между баней и домиком.
Я даже слышал, как Хозяин парился в баньке полотенцем - веников естественно не было - тут только ёлки по распадкам растут.
Вечером, он чистый и раскрасневшийся, вышел подышать из домика и ласково меня погладил, так что я разомлел и сердце моё, может быть в первый раз здесь, на БАМе, наполнилось нежностью и преданностью к нему.
Когда Он вернулся в избушку, то я обошёл домик с тыльной стороны по снегу, высота которого доходила до половины окна и долго наблюдал, как Хозяин писал письмо, при свете большой электрической лампочки, от работающего, в честь бани, электрогенератора.
Лицо у него снова было грустным и я понял, что он сильно скучает по дому и по детям...
Но прошло время и нас с Хозяином перебросили на Горячий источник, на Муякан, - это через Муйский перевал, по другую его сторону от поселка, где база стояла - там, на сейсмостанции тоже недавно было ЧП и потому, первое время мы поселились одни - людей в сейсмоотряде не хватало...
За неделю до того как мы туда переехали, "молодые", которые работали здесь до нас, по пьяной лавочке передрались и даже стреляли в потолок!
Нас, как всегда в аварийной ситуации, призвали на замену...
Первые дни была просто благодать - мы впервые искупались в радоновом источнике и Хозяин, каждый раз, возвращаясь в избушку, которая стояла неподалёку от источников повторял вслух, что это Божья благодать жить здесь независимо, а потому и свободно.
И потом после купания в источнике, Хозяин бежал в избушку словно на крыльях, едва касаясь сильными ногами земли...
Я его сопровождал, каждый раз, по пути осматривая и делая метки на "приусадебном хозяйстве", за что Хозяин прозвал меня Завхозом - я конечно был польщён, но будучи скромным по натуре, не брал сильно в голову, помня, как быстро может переменится его настроение.
Вскоре, с Базы приехал Толя Филюшкин, напарник Хозяина - это был тот хитроватый, лукавый мужичок, с которым я добирался до Базы из города, на грузовике.
Он почему то звал меня Фоминым, но я не обижался, так как этот Толя был мужик неплохой, да и побаивался моего Хозяина после той драки на Базе, и после сломанной челюсти бывшего кухонного работника.
Этот Филюшкин, иногда, чтобы переломить моё к нему равнодушное отношение, подкармливал меня полукопчёной колбасой, но я не очень перед ним расшаркивался, и он это понимал...
Если честно, то кроме Хозяина там и уважать то некого было - народ какой-то мелкий подобрался...
Так мы и зажили...
Хозяин, как только потеплело немного, стал делать зарядку на улице и с каждым днём становился всё спокойнее и веселее.
Ну а для меня вообще началась лафа.
На Кавокте, я был ограничен пространством между продуктовой палаткой и домиком, а здесь, мог убегать в любую сторону на километры.
Был уже синий промороженный май, весенний наст затвердел и ходить по нему, всё равно что по асфальту бегать...
Иногда, мы заглядывали с Хозяином в посёлок, в продуктовый магазин и там, я познакомился с разными людьми.
Хозяин, вообще-то общительный мужик и потому, там в посёлке, у него завелось много приятелей и даже приятельниц, хотя, я этого не одобряю...
Зная способность Хозяина нравиться, когда новые его подружки пытались меня погладить, я совсем не реагировал - им казалось, что я грубый и потому, они меня оставляли в покое...
Поздней весной мы с Хозяином, нередко, в свободные от дежурства дни, ходили в тайгу и иногда с ночёвками.
Это конечно был полный кайф!
Расскажу об одном походе...
...Проснулись в тот день рано.
Я услышал, как Хозяин вылез из своего спальника, оделся, растопил печку и поставив еду на печь разогревать, начал собираться: осмотрел ружьё, патроны, вынул из кладовки консервы и булку хлеба, отрезал полукопчёной колбасы, взял несколько луковиц, чай, сахар - ну в общем всё, что берут с собой в лес, когда идут на несколько дней.
Потом я слышал, снаружи, через рассохшиеся бревенчатые стены, как звенела ложка задевая за края алюминиевой чашки. Потом двери отворились и Хозяин вынес мне часть ещё тёплого супа и большую горбушку хлеба.
Ночь была хоть и весенняя, но ясная и холодная - поэтому я проголодался и с удовольствием съел всё и даже чашку вылизал.
Наконец, я увидел через окошко избушки, что Хозяин погасил керосиновую лампу и вышел на улицу уже одетый в походный ватник, с понягой на плечах и с ружьём, торчащим вверх стволами над головой.
Я дал Ему понять, что очень рад предстоящему походу, на что Он улыбаясь, как всегда сдержанно ответил: - Ну, ну, не балуй - и ласково так, отпихнул меня ногой. Потом мы двинулись, ещё в полной темноте по тропинке, вправо от домика и я понял, что мы идём по направлению вершины Муякана...
Когда поднялись на сопку, уже начало светать и Хозяин, решил идти по верхней тропе, обрезать речной изгиб и поскорее выйти в глухую тайгу, которая начиналась за ручьём, впадающем в Муякан с левого борта.
Я мотался по кустам высматривая и вынюхивая следы, а когда вышли на стрелку - место впадения ручья в реку - насторожился.
Чуть справа от тропы, пахнуло незнакомым, страшноватым запахом и в лучах яркого восходящего солнца, я рассмотрел большие, почти круглые следы, тяжело отпечатавшиеся на остатках талого, подмёрзшего за ночь снега.
Хозяин их не видел, потому что шёл по тропе вдоль реки.
Я конечно суетиться не стал, но "в оба" поглядывал по сторонам!
Когда солнце поднялось повыше и потеплело, Хозяин остановился под большим кедром, с толстым слоем мягкой хвои у корней.
Любуясь тёмно-синим небом над северным, заснежено-белым склоном на противоположной стороне горной долины, Он развёл костёр из сухих кедровых веток, поставил кипятить чай в котелке, прилёг рядом и стал жарить на прутике над огнём полукопчёную, ароматную колбаску.
От запаха у меня потекли слюнки и Хозяин, будучи в хорошем настроении, оделил меня несколькими пластиками колбаски.
Я проглотил её в момент, а потом, делая вид что наелся, прилёг неподалёку и задремал, чувствуя, как утренний бриз протягивает вдоль реки с заснеженного верха, в прогреваемый весенним солнцем широкий низ долины...
Река шумела в нескольких шагах от нас перескакивая в быстром течении через камни, торчавшие со дна, а золотое солнышко светило во всю мочь...
Я незаметно задремал, и спохватился, когда Хозяин уже одел на плечи понягу и ткнул меня прикладом: - Фома! Мы вроде как на охоту идём?
Я был смущён своей забывчивостью и вскочив, побежал вперёд...
Тут и там через человеческую тропу переходили северные олени и мне казалось, что я могу даже нагнать их, когда они в лёжке. Но Хозяин шёл не останавливаясь и я, боясь отстать, каждый раз бросал свежий след на полдороги...
Солнце поднялось высоко, снег на обочине тропы набух, наполнился влагой, но у промёрзшей за зиму земли, струйки холодного воздуха, чуть шевелили хвою кедрового стланика, местами спускавшегося с каменистого склона вплотную к реке.
В одном месте, на белом, подтаявшем снегу я увидел и учуял большие следы похожие на собачьи и мне, вновь вдруг стало страшно. Хозяин шёл рядом и остановившись, долго рассматривал следы, а пройдя чуть дальше увидел большие плоские следы лап с когтями...
- Эге - пробормотал Он - да это же медведь! А волчки видимо за ним ходили... Занятно, занятно!..
Мне от этого смешанного волчье - медвежьего запаха захотелось бежать куда попало, но я сдержался помня, что Хозяин меня в беде не бросит!
Однако после, держался рядом с ним, делая вид, что меня интересуют теперь только местные запахи...
На закате солнца, мы остановились на плоском пятачке берега, поросшего молодым березняком, вперемежку с кустами кедрового стланика.
Хозяин "развьючился", устало повздыхал насобирал дров для ночного костра, сварил кашу с тушёнкой, а потом, достав рыболовные снасти отошел недалеко и принялся бросать рыболовные "мушки" на течение - Река тут скакала на перекатах по камням и монотонно шумела навевая сон...
Я с ним не пошёл, лёг рядом с его пропахшей потом и лесом понягой и задремал, видя во сне убегающих по горному склону северных оленей.
Хозяин вскоре вернулся довольный, хотя, конечно, ничего не поймал - надо честно признать, что рыбак он был никакой...
Вернувшись к костру, Он развёл огонь и поев остывшей каши, остатки отдал мне, а сам вскипятил чай, прилёг на подстилку и наблюдая красивый закат сменившийся синими, лёгкими сумерками, пил чай, пристально глядя в костёр и думая о чём то своём.
Напротив нас, на вершине хребта, высилась большая скала, с лицевой стороны словно обрубленная громадным топором. Посередине этой скалы, висело лёгкое облачко и хозяин любуясь этой картинкой, как бы между прочим произнёс: - Наверно, к утру погода поменяется - и глянул в мою сторону.
Я сделал вид, что сплю.
Уже в полутьме Он перезарядил стволы картечью, устроился поудобней, развёл костёр побольше и завернувшись в полиэтилен задремал, изредка приподнимая голову и прислушиваясь...
Я тоже учуял запах медведя принесённый потоками холодного воздуха откуда то сверху, по течению воды, но был таким усталым, что не нашёл в себе сил подняться и обследовать берег впереди нас.
После полуночи, поднялся нешуточный ветер, река заметно громче зашумела на перекатах, как всегда бывает перед переменой погоды...
Проснулся Хозяин часа в четыре ночи, собрал прогоревший костёр в кучку, раздул высокое пламя, вскипятил и заварил свежего чаю и без аппетита позавтракал, подрагивая от озноба. Потом, ещё в полутьме, собрал всё в поняжный мешок, приторочил его к поняге и отправился в обратный путь.
В полутёмном небе неслись тяжёлые серые клочковатые тучи и ветер свистел в зарослях тальника и шумел стланиковой хвоей...
Я, отдохнув за ночь и чуть размяв ноги, прихватил свежий запах оленей и полез в стланик, через который, стадо оленей прошло на гребень склона, где и залегло.
Подойдя к ним ближе, я кинулся вдогонку за некрупной оленухой, поднявшейся прямо передо мной из лёжки, как вдруг, откуда-то снизу бухнул выстрел, а за ним и второй.
Я развернулся и сломя голову метнулся к Хозяину.
Я понимал, что там что-то нехорошее случилось и бежал изо всех сил...
Позже, по следам я восстановил происшедшее...
Хозяин шёл по тропе и было уже совсем светло, когда увидел на тропе клочки серой оленьей шерсти. Он заинтересовался, свернул с тропы, поднялся чуть вверх по склону и увидел серо - коричневую шкуру оленя и торчащие из неё во все стороны полуобглоданные кости, с остатками красного, кровянистого мяса.
Тут же, неподалёку, не скрывая своего раздражения прохаживался взад - вперёд медведь, который пришёл доедать оленя, задавленного им несколько дней назад - по насту, им иногда это удается делать.
Сначала, хозяин не стал стрелять в медведя и выскочил на чистое место, чтобы обезопасить себя от внезапного нападения.
Но медведь, заметив, что Хозяин в нерешительности отступил, сам решил напасть первым и поднявшись на дыбы, мотая головой и тряся когтистыми, крупными лапами, пошёл на Хозяина!
Ну, Хозяин приложился и выстрелил раз, а потом второй...
Раненный картечью медведь, - Хозяин, после ночёвки забыл перезарядиться пулями - перевернулся через спину и напуганный, широкими прыжками бросился наутёк. А тут и я подоспел и бросился за ним...
Однако, большой медведь летел по тайге как борзая собака и я, заметно отстал от него, хотя и видел мелькание коричневого в зелёном, густом стланике и даже подал Хозяину голос...
Но вдруг, меня пронзил невольный страх и я остановился:
"А что я буду делать, если медведь заляжет под кустом и скараулив меня кинется? Он ведь меня в такой чаще задерёт в одно мгновенье...
Я повернул назад и прибежал к Хозяину, который тоже был взволнован - достал острый охотничий нож, спрятал его за голенище и с ружьём на изготовку, шёл по тропе, и опасаясь медвежьей засады, осматривал каждый стланиковый куст впереди...
И тут, от страшного медвежьего запаха меня вновь обуял страх!
Я двигался как заторможенный, стараясь не терять Хозяина из виду - только на него была стопроцентная надёжа!
Позже день распогодился, настроение поднялось, но когда солнце впервые пробилось сквозь тучи, мы уже подходили к сейсмостанции...
Прошла неделя и после очередного дежурства, пользуясь хорошей весенней погодой, мы пошли в новый поход, но на сей раз уже вниз по течению, в сторону большой реки Муи...
С утра, нас с Хозяином, знакомый водила на "Урале" подбросил километров на пятьдесят вперёд, по долине Муякана и там, где дорожная подсыпка закончилась, мы спрыгнули из кузова и под утренним прохладным солнцем, по не растаявшему ещё ночному насту, пошли вперёд, к стрелке, где сливались Муякан и Муя.
Весна была в самом разгаре, но кругом, особенно в сиверах, лежал белый, белый снег, промерзающий за ночь насквозь и потому, идти было приятно, как по городскому асфальту.
Перейдя по залитому водой льду, крупный левый приток Муякана, мы остановились на высоком обрывистом берегу и пообедали. Во время обеда, я вдруг услыхал снизу, от реки, мерное потрескивание льда под чьими то копытцами и вскочив, стал озираться.
А Хозяин, вглядевшись, вдруг проговорил, успокаивая меня: - Я его вижу. Это косуля - самец, с рожками, переходит через реку. Тебе его камни береговые закрывают, да и нет смысла за ним гнаться. Уж очень он далеко...
Но какой красавец! - прокомментировал Хозяин, а я слыша в его голосе спокойные нотки, снова улёгся под кустик...
До вечера мы отмахали изрядно и свернув круто вправо, перейдя низинную полоску тайги, вышли на берег реки. Это был ещё Муякан, но долина сузилась и над покрытой льдом рекой, протянулись красивые, крутые и высокие, скалистые берега.
Вдруг, с промоины, посередине реки, поднялся белый лебедь и гортанно крича, мимо нас полетел над рекой куда-то вдаль.
Ишь ты! - воскликнул Хозяин - Одинокий красавец! Наверное подругу свою потерял, в перелёте откуда-нибудь из Англии или Северной Франции. Вот теперь ищет новую любовь, беспокоится. Но где же её здесь найдёшь - он посмотрел вдоль высоких горных гребней вдаль, и вздохнул...
А я подумал: - Ох как я Тебя понимаю!
Прошли ещё немного и увидели на берегу деревянный охотничий домик - зимовье, где и заночевали в тепле и в довольстве.
В домике зимой жили охотники и всего было вдоволь: и крупы, и консервов, и дров аккуратно сложенных в поленницу вдоль наружной стены зимовья. Хозяин на ночь запустил меня в домик, покормил кашей с тушенкой и я, как барин, замечательно выспался в тепле и довольстве - Он меня редко так баловал...
Наутро выступили рано и пройдя немного вдоль реки увидели, что из большой скалы, чуть выдающейся над заснеженной землёй, бьёт крупный источник хрустально чистой воды, а ниже по реке, видны были среди льда широкие разводы речного течения.
Воды из под земли выливалось очень много и когда я попробовал её пить, то она оказалась тёплой. Хозяин вдруг вгляделся в водную глубину и проговорил удивлённо: - Смотри-ка ты! Там ведь окуни красноперые плавают. Да какие крупные! Оказывается рыба и в тёплой воде приспосабливается жить...
Спустившись ниже по реке мы вышли на большие поляны, с растаявшим уже снегом, разделённые местами сосновыми перелесками...
И тут я вспугнул с земли копалуху - глухарку. Она с квохтаньем, пролетела по прямой метров сто и уселась на видном месте, на толстую ветку одинокой сосны, стоявшей поодаль от остальных. Я на махах подскочил под сосну и лаем стал звать Хозяина. Он не спешил, прячась за стволами подкрался метров на пятьдесят, приложился и бахнул из ружья.
Копалуха, как скошенная бамкнулась на мёрзлую землю и я, подскочив, пару раз жамкнул ещё теплую птицу пахнущую брусникой и волчьей ягодой, которая по весне ароматна и сладка.
Подошёл Хозяин, потрепал меня по шее, похвалил отрезал глухаркину лапку и кинул мне.
Именно в такие моменты, я ощущаю, что мы с Хозяином как одно целое - почти что родня...
Вечером, у костра, Хозяин выпотрошил и ободрал копалуху и сварил такой знатный супец с мясом, что я ещё долго облизывался после того, как съел объёмистую грудную косточку с остатками мяса на ней....