Снег расплавленный солнцем стал тяжёлым и плотным и в берёзовых распадках, в тени, отдавал синевой. Березняки, на фоне ещё не стаявшего снега приобрели коричневый оттенок - почки на ветках набухли. Издали, на идеально белом, составленном из стволов вертикально поднимающихся от земли акварельными, лёгкими, тёмно - коричневыми облачками. И эти мириады будущих зелёных листочков, по весне завёрнутые в нежно - коричневые, клейкие чешуйки, плавали в синеве разогретого воздуха поднимающегося над замороженной землёй.
Высокие белые облака повисли в глубине яркого высокого неба, и изредка сыплют на землю крупяной снежок, через несколько часов стаивающий и увлажняющий проталины.
В сосняках, снег в солнечные дни парит после полудня, и разморенные непривычным теплом звери, выходят на высокие берега и чистые вершины бугров погреться, подремать на благодатном солнышке.
Таёжная природа постепенно просыпалась после зимнего сна - обморока...
По утрам, с первыми синеватыми проблесками наступающего дня, на опушках, в редких березняках и на клюквенных болотах, начали бормотать и чуфыкать разгорячённые тетерева, страстно - яростные черныши - петухи.
На рассвете, они демонстрируют свои вокальные способности и кичась силой и блестяще чёрным оперением, расхаживают неподалёку один от другого, распустив хвосты в форме лиры.
Перед солнце восходом, на тока прилетели тетёрки и тут, распалённое присутствием "невест", тетеревиная самовлюблённость принимала формы агрессии.
Тетерева-петухи растопорщив оперение кидаются в яростную драку, гоняясь за побеждёнными соперниками и чуть позже, улетают на край тока вместе с "девицами" и там водят любовные "хороводы".
И долго ещё над перелесками, уже под тёплым солнцем, раздаются загадочное угрожающее бормотание и яростное шипение - чуфыканье.
... В крупноствольных сосняках, ещё с вечера, собираютс глухари и блестя черно - зеленоватым отливом оперения, прохаживаются по оттаявшей земле, выискивая в прошлогодней ветоши, жучков и личинок, разгребая серую вымороженную и подсохшую за зиму траву и папоротник, придавленный к земле стаявшим снегом...
В сумерках, перед наступлением ночи, громко хлопая крыльями, петухи-глухари взлетают на деревья и повозившись какое-то время, устроившись поудобнее засыпают, чутко вслушиваясь в окружающие сосняки, подмечая, где сидят их завтрашние соперники...
Назавтра, проснувшись ещё в сплошной темноте, глухари прохаживаются по толстой ветке, слушают напряжённую тишину.
И вдруг, главный глухарь-распорядитель - "регент" глухариного хора - нарушает предрассветную тишину и пробуя голос заводит песню - угрозу. "Тэ - ке, Тэ -ке..."
Начнёт и не закончив послушает - нет ли ответа из недр настороженного леса. Затем, после паузы, вновь слышится "Тэ - ке, тэ - ке..."
Потом продолжает всё громче, всё быстрее, всё азартнее...
Наконец "тэканье" переходит в кастаньетный перебор и сменяется металлическим точением - шипением!
И через короткую паузу, эта страшная вовсе не птичья песня повторяется вновь...
Из глубин бора, этой древней односложной песне - вызову отвечает один, потом второй, потом третий глухарь.
И начинается, возбуждающее ярость соревнование голосов - предрассветная тишина в округе сменяется тэканьем и шипением угрожающе непонятных и опасных звуков.
Мы словно попадаем в далёкое прошлое земли, когда вокруг ещё не было людей, но уже существовали эти странные угольно - чёрные "бородатые" птицы - иногда, на фоне светлеющего неба можно заметить у поющих глухарей трясущуюся от ярости и раздражения бороду, растущую под угловато - костистой прямоугольной головой, увенчанной криво загнутым, белой кости клювом...
Изредка, из лесной тьмы, доносится угрожающее уханье ночного разбойника филина: "У - у - х, У - х - х...", и разлетается страшным эхом на многие километры А сам филин, чёрной, крупной, неслышной тенью перелетает с дерева на дерево, выслеживает зазевавшихся нерасторопных молодых глухарей и капалух - глухарок...
... На болотах в это время, просыпаются трубачи - журавли и начинают пронзительно - грустно трубить, оповещая мир о наступающем длинном и тёплом весеннем дне, расхаживая, пока в одиночку, на длинных, тонких ногах - тростинках по их закрайкам, важно и неторопливо оглядывают просторы мёрзлых ещё, кочковатых мочажин, а потом, словно на тренировке или репетиции, развернув широкие крылья - веера пускаются в грациозный пляс, переступая по балетному высокими ногами по кочкам и взмахивая широкими крыльями...
Над сумеречными ещё березняками и лесными пустошами заросшими кустарником, опустив длинноклювую головку вниз пролетают, посвистывая и хоркая, лесные кулички - вальдшнепы. Заслышав хорканье, с земли взлетают самочки и коротко, пронзительно посвистывая, заставляют петушков сворачивать на свист. Так парочками, а то и троечками, вальдшнепы делают облёт знакомых урочищ...
На востоке, над темным ещё горизонтом, тонкой длинной полоской проклевывается зорька и постепенно, завоёвывая пространства высокого неба, появляется дневной свет...
В это время, где-нибудь в кустах пискнет первый раз безымянная пичуга, а потом, осмелится нарушить дробным стуком незамутнённую тишину рассвета "токующий" дятел...
И начинается концерт!
Проснувшись птицы поют взахлёб, наперегонки, стараясь пересвистать, перестукать, перебормотать, перепеть друг друга!
Поднимается невообразимый шум - стройная весенняя какофония, сложившаяся из задушевных, вдохновенных песен, любовных ухаживаний, значительных обещаний, соблазнительных всхлипываний и вскрикиваний!
И как апофеоз весны и долгожданного ликующего утра, над зелено-тёмными, насторожённо дремлющими лесами, из-за пикообразных вершин высоких деревьев - часовых ночи - всплёскивают первые лёгкие, разрозненные солнечные лучи, а вскоре появляется алое, оплавленное ночными заморозками солнце.
Весенний шум - приветствие животворящему солнцу, достигает в эти минуты апогея, и уже после, медленно идёт на убыль...
Птичьи тока на этом заканчиваются - тетерева перестаю драться и бормотать - выкрикивать озорные ругательства. Глухари спрыгивают, слетают на землю и возбуждаемые квохтаньем глухарок сходятся в пары противоборствующих друг другу заядлых драчунов и начинают, уже при солнечном свете яростно клеваться, биться сильными костистыми крыльями и драться когтистыми лапами.
Глухарки сидят поодаль, наблюдают за "битвой претендентов" на их ласки, или гордо подняв пёстренькие головки, прохаживаются по земле, любуясь порозовевшими, под ало - красными, с золотистым оттенком солнечными лучами, молодыми белоствольными берёзками...
На болотах, сменив драчунов чернышей - тетеревов, длинноногие журавли с маленькими длинноклювыми головками на длинных шеях, сойдясь парами, стройно и грациозно "пляшут" свои загадочно - причудливые танцы, в неслышном для человеческого уха музыкальном размере взмахивая широкими сильными крыльями и перебирая стройными ногами, наслаждаясь своим медно-голоcым пением!
Они славят наступление весны и праздника жизни, "рассказывают" о длинном перелёте из тёплых стран навстречу весеннему брачному времени, так долго и тревожно ожидаемого в местах добровольного изгнания, во время длинной, холодной зимы!
Но проходит ещё час, солнце поднимается выше и выше, и рассветная сказка заканчивается, лес пустеет и вновь наливается тишиной ожидания, поднимающийся над землёй тёплый к полудню день. Однако вслед за медлительным и одиноко просторным вечером, придёт ночь, а затем и следующее, полноцветное и громогласно - торжественное утро!
В полдень, нагретый солнышком снег начинает таять, и затихшие на ночь ручейки, всё громче лепечут, звенят капелью по рытвинам и оврагам, журчат пенясь перескакивая препятствия и после полудня, уже набирая силу, потоки воды несутся, рушатся, пенятся, плывут по всей земле подгоняемые жарким солнцем, отражающимся золотыми дорожками в образовавшихся разливах и омутах, заливающих прибрежные низины и луга.
Появляются первые разноцветные, лёгкие, порхающие бабочки, в зигзагообразном полёте, то и дело присаживаясь на травяные былинки, словно яркие цветочки, слетающие с неба...
А в загадочно и страшно тёмных ельниках, куда даже полуденное солнце не проникает, затаились лесные чудовища - лешие, спрятавшиеся, замаскировавшиеся под воздетые в ярости и мольбе, переплетения корневищ упавших деревьев, прикрытых тёмно-ветвистой хвоей.
Здесь холодно, сыро и полутемно, и пугающе громко обрушиваются пласты подтаявшего снега, усыпанного еловыми хвоинками и лесной ветошью, которой, ложась спать укрываются мохноногие лесные разбойницы и ведьмы - кикиморы...
Это кусочек другого мира, арьергард зимы, несбывшаяся угроза, остатки умирающего, мстительного мороза покидающей тайгу!
Пройдёт ещё несколько недель и, сдавшись окончательно, зима исчезнет в прошлом, уступив место благодатному, свеже-зелёному, ароматному лету...
2022 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?"