Аннотация: Христианство по сути берёт своё начало с Распятия Иисуса из Назарета, позже названного Христом
ґ...Вслед за толпой любопытных, следовали ученики Учителя и женщины: Мать Мария, Мария Магдалина, которая плакала не переставая, не утирая слез с распухшего лица.
Мать Богородица плакала тихо стирая слезы платком и молилась Богу ежеминутно, прося Его облегчить страдания Иисуса.
В конце пути на Голгофу, Симон Кирениянин влачил крест по дороге, взвалив его на свои плечи, ибо Иисус по слабости не мог уже нести, а только держался за него, тогда, как дюжие разбойники в след за ними несли свои кресты сами и бодрились, криво улыбаясь и шутя с испуганными горожанами, теснившимися по сторонам.
Утро было тихое, жаркое и где-то на востоке уже поднималось серое марево от раскаляющихся гор. Иисус шел пошатываясь, босой, с разбитым лицом и расцарапанным лбом. По бокам от приговоренных шли легионеры, мерно топча землю поношенными сандалиями и разгоняя громкими грубыми окриками толпы зевак, стоявших в проходах и улицах, выходящих на этот крестный путь.
Для легионеров, Иисус, так же как и разбойники шедшие за ним с крестами на плечах были варварами, и их терзания не были достойны ни сожаления, ни сострадания. Все эти люди с их нелепыми законами, суетой, яростью и слезами, могли пробудить у римлян только презрение и брезгливость.
Они, воины великого Рима, привыкли воевать, проливать кровь, казнить и миловать побежденных - потому и смотрели с презрением на первосвященников, на книжников в их длинных одеждах, слушали и не понимали их гортанные крики, мало похожие на разговор, но больше на ругань.
Их предупреждали, что могут быть столкновения и они, воины, были готовы к этому. Поэтому так велик был конвой, поэтому так торопились поскорее закончить казнь, чтобы вернувшись в казармы отдохнуть.
Ведь была пятница, самый трудный день недели накануне праздника, на который в Иерусалим собирались тысячи паломников из Иудеи и страны Израильской...
На Голгофе, перед местом, на котором казнили приговоренных, большой отряд легионеров выдвинулся вперед, оцепил место казни плотным кольцом и пропустив внутрь конвой и приговоренных, вновь сомкнул свой строй.
При движении, копья легионеров угрожающе блестели острыми лезвиями, доспехи глухо звенели, но когда зачитывался приговор сделалось очень тихо и только сзади, за оцеплением, слышались рыдания женщин.
Палач в сопровождении помощников, не дослушав до конца обвинение, двинулся к приговоренным, грубо сорвал одежды с Иисуса и вместе с помощниками повалили его на крест и заломив руки, прижали их к перекладине.
Иисус молчал, смотрел куда-то в небо и после первого удара молотка по гвоздю вошедшему в плоть дернулся, вытянулся всем телом и глухо застонал. Помощники навалились на Иисуса и молоток застучал чаще. Женщины, молчавшие когда читали приговор, зарыдали вновь и теперь уже запричитала Мария Богородица...
Когда Иисусу прибивали ноги, он потерял сознание и очнулся уже от страшной боли, когда палачи поднимали крест и толчками, от которых сотрясалось все тело казнимого, опускали длинный конец креста в яму.
Установив крест прямо, помощники забросами яму камнями, засыпали и утрамбовали её сверху землей, чтобы крест стоял неподвижно, когда казнимый будет биться и дергаться от боли и ужаса.
Но Иисус был неподвижен - прикусив язык, он терпел и молился. Молился исступленно и неистово, всей душой растворяясь в бездне любви даже к своим палачам и конечно ко всем простым людям, которые стояли за ограждением и начали сопереживать страданиям Учителя...
Разбойников также прибили к крестам и подняли. Они стонали, плакали и сквернословили, а Иисус был неподвижен, так как любое, самое малое движение отзывалось страшной болью в руках и ногах...
Нестерпимо хотелось пить и, оглядывая помутившимся взором вокруг, он увидел цепочку римских солдат и за ними кучку женщин, среди которых он разглядел Мать Марию и стоявшего рядом Иоанна, сына Заведеева.
Палачи привычно громко разговаривали, смеялись и делили одежду Иисуса, а он, видя это прохрипел с креста:
- Боже! Прости их, ибо не ведают, что творят...
Он хотел сказать это громко, так чтобы услышали его мучители, но из уст его вырвался только хрип и стон боли. Один из палачей обернулся к нему и засмеявшись проговорил:
- Говорят, ты спасал других, попробуй теперь спасти себя сам!
...Время тянулось медленно. В шестом часу Иисус очнулся от забытья, неловко пошевелился, застонал от боли и прохрипел, глядя в небо:
- Боже мой! Боже мой! За что ты меня покинул? - и потерял сознание.
Небо потемнело. С востока надвигалось темное марево и быстро наступающая тьма испугала даже римских воинов, а сотник, услышав хриплый голос Иисуса, произнес:
- Воистину должно быть это Сын Божий.
Те из людей, которые еще оставались вокруг вооруженного кольца охраны, испуганно бия себя в грудь кулаками, сожалея о жестокости и своей злобе к кроткому праведнику устремились к городу, в свои дома.
...Прошло еще какое-то время, и, очнувшись в последний раз, Иисус прошептал:
- Отче! В руки твои предаю дух мой!
И произнеся это, скончался. Был девятый час дня пятницы.
Спустя время, помощники палача взяли палицу и перебив голени разбойникам умертвили их, а подойдя к Иисусу, один из них взял копье и пронзил грудь ему. Из раны потекла кровь и вода и все увидели, что он мёртв...
...Был вечер, перед субботой. Стемнело, все разошлись и даже рыдающие женщины, падающие с ног от усталости, ушли в город...
2001 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal