Аннотация: Для тех кто воевал, война ещй долго подолжается уже в мирной жизни!
"Люди думают, что если они назовут преступление убийства "войною", то убийство перестанет быть убийством, преступлением..." Лев Толстой
...Дома его не ждали - он сознательно не писал и не сообщал о дате демобилизации - ему до последнего часа казалось, что узнай кто, как он рвется домой и тогда, что-нибудь ему обязательно бы помешало!
Сойдя на станции своего городка, он не торопясь пошел в сторону дома, разглядывая знакомые дома, знакомые деревья и скверы, но совсем не узнавая никого из встречных.
Ему повезло, он не встретил никого из знакомых или друзей - случись это, он не знал бы как себя вести с ними и что говорить: в душе горьким комком застыла пустота!
Вывернув из-за угла, он увидел мать сидящую на крылечке в обществе двух соседок - пожилых женщин. Она о чем-то оживленно рассказывала и когда случайно повернула голову в сторону остановившегося Сергея, то не сразу узнала его.
На секунду она умолкла, как бы распознавая фигуру и лицо сына, потом охнула и заплакала, повторяя, как заклинание: - Сереженька! Сыночек! Наконец-то приехал долгожданный! И тяжело поднявшись, вытянув навстречу ему руки, хромая пошла навстречу, не веря еще, не осознавая, что ее любимый сын, живой и невредимый, заметно подросший и возмужавший, наконец-то приехал домой навсегда...
Вечером, когда весть, что Соловей вернулся облетела весь городок, в кухню Соловьевых набились его друзья и приятели. За эти годы они тоже повзрослели. Из трех друзей двое женились, но прибежали без жен. Они по очереди радостно хлопали Сергея по широким плечам и, не скрывая зависти, твердили:
- Ну, и здоров же стал! Ну, бугай!..
Вчетвером просидели до рассвета, слушая сдержанные рассказы Сергея и сами рассказывали о жизни, об учебе - все трое стали студентами единственного вуза в городке.
Выпили несколько бутылок вина, но когда разошлись, то Сергей не чувствовал себя пьяным, может быть потому, что армейское напряжение и самоконтроль давали себя знать. Зато с каким удовольствием облившись холодной водой и отворив обе створки своего окна, под щебетанье забытых птичьих голосов, он, окунулся в блаженную чистоту хрустящих белых простыней и крепко потянувшись, накрыв лицо заснул, как провалился в черную бездну инобытия...
Первую неделю Сергей ходил по друзьям, пил вино, знакомился с ребятами и девушками, которые успели повзрослеть за время его отсутствия.
Через неделю он заскучал. Новизна встречи с Родиной притупилась, знакомые и друзья жили своей жизнью, а перед Сергеем, сквозь туман радости встречи, стали проглядывать неприятные подробности обыденной жизни - надо было искать работу, надо было решать, где и как учиться. Время ушло и начинать с девятого класса вечерней школы было стыдно и унизительно. Те, кого он считал своими друзьями, заканчивали второй-третий курсы института, писали курсовые и рефераты, гордились этим и важничали.
А у Сергея в душе осталась пустота рожденная афганскими переживаниями и физическими напряжениями - она не заполнялась новым содержанием, жизнь проходила вне его, касаясь лишь внешне того, кем стал Сергей Соловьев.
Всю неделю он пил вино и водку, то дома, то в гостях, то с родственниками, то с приятелями, но залить пустоту не удавалось.
И в мыслях Сергея поселилось беспокойство. Там, в Афгане все было ясно: кто прав, а кто виноват, кто враг, а кто друг. Ему командовали - он подчиняясь исполнял. Исполнять был его долг, думать и командовать должны были командиры. А здесь все делилось на тех, кто успел, и на неудачников, на тех, кто наверху, и на тех, кто работает руками, а по вечерам, если есть деньги и время, выпивает вина или водки, ходит в подпитии на танцы и ищет девушку или женщину для того, чтобы с ней спать.
Беспокойство стало переходить в раздражение когда он увидел, что тот кто хорошо работает и ведет себя правильно, по сути ничего не имеет и иметь не может, потому что тот кто наверху, предназначил им место рабочих, а сам ездил в роскошных машинах, сидел в чистых просторных кабинетах, имел дачи в лучших, красивейших местах района. И главное, этим что наверху, плевать на все, в том числе и на войну в Афгане, на испорченные нервы и плохой характер, доставшиеся солдатам - афганцам в наследство от этой глупой, жестокой войны!
Но зло и насилие, как выясняется, после этой войны, разлилось по всей стране, по всему миру.
Однажды, совершенно неожиданно, Сергей стал свидетелем отвратительной сцены в городском парке. Он сидел на лавочке развалившись, вытянув ноги, и смотрел в голубое глубокое небо сквозь зеленые листочки берез. Темно-серая высокая башня заброшенной церкви закрывала половину горизонта слева, и если чуть отвлечься и смотреть долго только перед собой, то казалось, что кругом расположился мрачный средневековый город. Сквозь эти полусонные видения, извне доносились мелкие обыденные звуки негромких разговоров шахматистов, столпившихся на центральной аллее сквера вокруг двух играющих; оттуда же были слышны щелчки костяшек домино по столу и загадочные слова играющих: "рыба" - пауза, потом шуршание смешиваемых костяных домино.
- Поехал! - и короткий стук в подтверждение, резкий удар открытой ладонью с зажатой костяшкой и одобрительный ропот зрителей:
- Во дает!
Серега вздрогнул, когда от стола с доминошниками друг громко раздалось:
- Ах вы, сопляки! А ну, пошли вон отсюда! Я вас жду уже час, а вы все сидите и ломаетесь. Наша очередь! А вы играть не умеете и людям сыграть не даете!!!
Донеслись возражения "сопляков", не совсем цензурные и вслед новая волна гнева и обиды взрослого человека.
- Я вам говорю, пошли вон отсюда! Или я сейчас сына позову. О вас сволочей, мне руки марать не хочется!
Снова бормотание юных любителей домино и вновь взрыв ярости:
- Ну салаги, я вас предупредил. Берегитесь!
И сердитый мужчина, быстро и широко шагая удалился в сторону дома.
Покой дня был нарушен - шахматисты недовольно заоглядывались. Серега приоткрыл глаза и покосился в сторону доминошников.
"И что они делят?" - подумалось ему.
- Такая погода, такая тишина и тут вдруг ругань и злость?
А мозг между тем зафиксировал конфликт и напрягшись, он ожидал его продолжения. Его глаза были закрыты, но слух был направлен в ту сторону, где вспыхнул спор.
Прошло немного времени и за доминошным столиком произошло движение: сопляки покидали поле конфликта то ли опасаясь мстителя-сына, то ли посчитав, что необходимая пауза доказывающая их бесстрашие выдержана.
Они ушли и Серега вновь погрузился в мысли о будущей зиме, о будущей работе...
Голос того обиженного мужчины всколыхнул дрему и привлек внимание всех.
- Где эти подонки? Сбежали?
Серега через плечо глянул и увидел возбужденного лысого мужчину и рядом с ним здоровенного парня в зеленой штормовке и черных брюках. Серега отметил:
"Ага! Переоделся для драки".
- Где эти щенки? - продолжал разгораться яростью лысый мужик. Сын его, как медведь, переваливаясь с ноги на ногу, вертел головой и подозрительно осматривал присутствовавших...
Кто-то подсказал: - Они недавно ушли! - и тем двинул действие дальше. Папаша сел за домино, сын, потоптавшись не спеша удалился, а Серега закрыл глаза и вдруг вспомнил фильм Чаплина "Малыш" и комическую сцену ссоры сыновей, перешедшую в драку родителей - здесь было немного иначе, но ситуация очень похожа...
В сквере вдруг все примолкло. Серега покрутил головой и увидел в воротах, при входе в сквер, стайку подростков - мальчиков и девочек на велосипедах. Потом показался юный любитель животных со слюнявым крупным боксером на поводке, и потом уже, появилась компания юношей и девушек. У юношей в руках были метровые плоские палки, а девушки вели друг друга под ручку и хихикая ожидая зрелищ.
Подростки на велосипедах остановились, "спешившись" на центральной аллее, девушки повзрослее покинули кавалеров и тоже приготовились смотреть, шахматисты числом человек до тридцати делали вид, что их это не касается, а собака - боксер, сверкая темными пуговицами глаз с шумом втягивала воздух влажным носом и ждала команды "Взять!", выискивая свирепым взором будущего врага-жертву.
"Ого! - подумал Серега. - "Да тут скандал нарастает и это уже не смешно..."
- Ну, что папаша - приближаясь к столу произнес один из "сопляков. - Где твой сынок?!
Второй "сопляк" приблизился молча и остановился, оперевшись на палку, как витязь на меч. Лысый мужчина выскользнул из-за стола и стал отступать. Щуплые, малорослые "сопляки" не казались достойными такого беспокойства, но кто-то из сидевших за столом хриплым голосом вдруг неожиданно испуганно заныл:
- Володенька! Не надо! Володенька!!!
Все зрители и слушатели вздрогнули и насторожились - так всерьёз прозвучал этот боязливый речетатив!
- Так что ты, старый хер, говорил тут про своего сына? - задираясь продолжил щуплый Володенька.
- Ты думал, что мы сбежали, а ты тут играть будешь, старая калоша?!
Мужик тихонько отодвигался в сторону дома, а "сопляки" так же не спеша заходили с двух сторон и уже держали палки двумя руками наизготовку. Толпа мужчин-шахматистов сделала вид, что занята анализом шахматной партии, а зрители-дети ожидали продолжения.
Серега глубоко вздохнул, расслабился и сказал себе:
"Не заводись. Тебе нельзя встревать. Менты заберут - потом пойди, докажи, что ты не рыжий..." - и отвернулся.
В воздухе повисла тишина разрушенная звуком удара, сухо, как щелканье бича прозвучавшего в воздухе. Серега повернул голову и увидел, как мужик, отступая шарит руками в карманах, а "сопляк" - Володенька матерясь заорал:
- Сука!!! Брось нож, падла!
- Володенька!!! Во-ло-день-ка!!! - вновь заныл Сиплый, а по лысой голове мужчины от затылка, к низу, по лбу и вискам клейкой пленкой потекла красная кровь.
Зрители-подростки содрогнулись и восхитились, шахматисты, не глядя в сторону драки примолкли и анализировали шепотом, собака - боксер почуя кровь стала рваться с поводка.
Серега взволновался, задышал, сжал кулаки и зло глядя в сторону шахматистов, подумал:
" Эти мерзавцы сами себя предают. Они ведь здесь живут, и их как цыплят будут колотить вот так, каждого в отдельности!"
Между тем, мужик выхватил ножик из кармана и Володенька, быстро и ловко пиная ногой, стараясь попасть по руке наступал, не испытывая страха кричал фальцетом:
- Сука!!! Брось нож!!!"
Второй "сопляк", делая угрожающие выпады палкой, ловко, как шаолиньский монах из фильма "Северный и Южный Шаолинь", заходил в тыл мужику.
"Ого! - понял Серега, - да это бойцы. Понятно, почему Сиплый орал Володенька!!! У них все прекрасно поставлено, и это избиение мужиков не первый раз происходит!"
Окровавленный мужик, пятясь задом отступал молча, понимая серьезность ситуации, а потом, выбрав момент развернулся и побежал в сторону дома, утирая тыльной стороной руки кровь со лба и глаз...
Спектакль заканчивался. Сцена очистилась от действующих лиц. "Сопляки" - победители ушли из сквера подхватив своих подружек, нервно хихикая и матерясь вполголоса; затем "отступил" проводник собаки - боксера, так и не вкусившем крови; потом уехали на велосипедах и ушли подростки - мальчики и девочки - они пока были только зрителями; мужчины-шахматисты по-прежнему стояли кучкой, но в их внимательном анализе шахматной ситуации была какая-то фальшь.
Серега поднялся чертыхаясь про себя и пошел на остановку - ему вдруг очень захотелось напиться, а потом дать кому-нибудь по роже за хамство и трусость этого мира.
Вскоре, он перешел по виадуку через железную дорогу, полюбовался сверху на просторы, открывающиеся за окраинами городка, и на сердце защемило. Под ним, с таканьем и угрожающей сиреной промчался курьерский поезд, увозящий своих пассажиров куда-то в даль, в большие города, где по вечерам светло и чисто, нарядные люди гуляют по широким асфальтированным улицам, толпятся зеваки у кино и театральных афиш.
В кафе и ресторанах гремит музыка, люди танцуют, едят, выпивают...
Сергей вдруг подумал, что может зайти по пути в ресторан, который был в городе в единственном числе, и единственным местом, где вечером после восьми можно было выпить пива и закусить...
Ресторан назывался странно - "Загорье", но вид имел обыкновенный. До армии Сергей с друзьями нередко сюда захаживал выпить пивка или даже водочки, и нередко такой поход заканчивался скандалом или потасовкой - местная пьянь и блатные облюбовали "Загорье" как место встречи и разборок.
Сергей, не торопясь прошел сквозь полутемную раздевалку, вошел в зал и увидел привычную картину: половина деревянных, даже не накрытых скатертями столов была свободна. Кое-где по двое, по трое сидели ужинающие посетители.
В углу расположилась веселая компания - сдвинув три стола сидели полупьяные мужики и гомонили, стараясь перекричать друг друга. Кто-то уже дремал, положив буйну голову прямо на стол, кто-то курил, кто-то размахивая руками матерился через слово.
Сергей насторожился - невольно появилось желание уйти, но уговорив себя быть спокойнее, он сел за один из столиков в середине зала и стал ждать официантку, наблюдая за гуляющими в углу.
Во главе стола там сидел высокий черный парень с узким, красивым и злым лицом. Когда он заговорил, то Сергей вспомнил, что этого парня все звали Хриплым и он появился в городке совсем недавно. Говорили, что здесь он живет у тетки, и что он недавно освободился из заключения.
Голос у него действительно был надсадный и хрипящий. Он, рассказывал какую-то историю и те, кто способны были его слушать, отвечали пьяным гоготом.
Подошла официантка и Сергей заказал бифштекс и пару бутылок пива. Она, виляя высокими бедрами, кокетливо скосив глаза пошла на кухню, а Сергей немного покраснев глядел ей в след, обдумывая, как бы непринужденно с ней познакомиться.
За эту неделю, он уже раза два видел ее на улице и она ему понравилась.
На время он даже забыл о компании в углу - когда девушка принесла заказ, Сергей не удержался и спросил как ее зовут. Она кокетничая потупила глаза и теребя фартук нежным голосом ответила: - Лида.
А вас как?
Сергей поспешно ответил и стараясь сгладить неловкость, бойко произнес:
- Спасибо, Лидочка.
Лида улыбаясь Сергею не торопясь отошла - крупный и симпатичный парень ей тоже нравился.
Из угла вдруг донесся хриплый голос:
- Лидочка, принеси нам еще бутылок десять!
Лида нехотя повернула голову в их сторону и громко ответила:
- Пиво кончилось - и пошла в сторону кухни.
- Как так кончилось, да ты чё?
- Врет она, шалава! -загудели пьяные голоса за столиками.
С грохотом отлетело несколько стульев и отталкиваясь от стола, здоровенный парень уставился почему-то на Сергея, который только-только выпил стакан пива и наливал себе второй. Парень вдруг заорал:
- Нам нет, а этому есть!
Он сощурился и оттолкнув ногой стул, пошатываясь пошел к столу Сергея. Кто-то попробовал робко остановить парня:
- Коля, не надо! - но тот грубо матюгнулся в сторону примиренца и не остановился.
Сергей видя и слыша все это, непроизвольно напрягся, положил сжатые кулаки на стол и чуть отодвинувшись остался сидеть. Наконец здоровяк подошел к нему почти вплотную, и ощерившись оперся о столик крупными волосатыми ручищами.
- Слушай, парень - начал он голосом привычного скандалиста.
- Ты мне не одолжишь бутылку пива? У нас в компании кончилось, а тебе, наверное, и одной хватит. Сергей не торопясь поднял глаза, заметил попутно на тыльной стороне ладони наколку: полукружье солнца над горизонтом и лучи от него.
Он сделал паузу и ответил внятно и спокойно:
- А тебе, парень, плохо не будет?
Здоровяк ошеломленно повращал головой и, наконец, оправившись с возмущением заорал:
- Ты, что меня не понял?
Сергей, не ожидая продолжения полемики быстро вскочил, схватил парня за волосы левой рукой, заломил ему голову, резко крутнув от себя и тут же ребром ладони ударил по горлу.
Здоровяк захрипел, задохнувшись выпучил глаза и рухнул на пол, увлекая вслед за собой стул.
На мгновение в зале ресторана наступила тишина, взорвавшаяся гомоном, оханьем, скрипом двигаемых по кафельному полу металлических ножек стульев.
Хриплый первым подскочил к упавшему:
- Колька, ты живой? - захрипел он, а потом приблизившись к Сергею, злобно обшаривая глазами его лицо начал:
- Земляк! За что ты нашего Кольку ударил, что он тебе сделал? - Сергей выдохнув ответил:
- Ты что не видел? - но Хриплый не слушая продолжал:
- Земляк, ты что всех без разбору бьешь? Ну, ударь меня! За что ты Кольку!
Он явно тянул время, но Сергею не хотелось продолжать бойню и он повторил:
- А ты не видел, что произошло?
Компания тем временем приходила в себя, а Сергей почувствовал, что время работает не в его пользу. Хриплый начал хватать его за руки и по-прежнему говорил без умолку:
- Нет, земляк, так нельзя, это не по делу!
Сергей спиной почувствовал, что кольцо за ним сомкнулось.
"Надо было Хриплому врезать сразу, пока не опомнились", - мелькнула мысль, но тут Хриплый толкнул Сергея и тот, вдруг потерял равновесие, стал падать - кто-то сзади подставил ему подножку.
Падая Сергей сгруппировавшись перевернулся на живот, оперся руками об пол, но тут же получил первый пинок в туловище!
Он перекатился с левого бока на правый уворачиваясь от пинков, которыми его потчевали со всех сторон - пинали в туловище, но несколько раз попали и в голову, и по лицу.
"Слишком много их было", - вспоминал потом Сергей. Они не давали ему подняться и раз, он получил такой удар носком ботинка в нос, что показалось - вот сейчас он потеряет сознание!
"Надо встать, надо вырваться!" - мелькнуло в голове и перекатившись в очередной раз слева направо, он, подтянув ноги к себе ударил кого-то из нападавших, сшиб его и воспользовавшись замешательством, вскочил на ноги.
Схватив стул и подняв его над головой он распугал преследователей и потом, в изодранной одежде, с кровью на руках и на лице выбежал из ресторана!
Видя, что его никто не преследует, он замедлил бег и пошел быстрым шагом в сторону дома, разговаривая вслух:
- У, сволочи, трусы несчастные, все на одного - это вы можете!
Ну, что ж, посмотрим, чья возьмет?
По дороге к дому он стер кровь с лица, заправил рубашку, обхлопал брюки и внешне успокоился, но внутри разгорелся огонь гнева!
- Ну, суки, я вам не простой салага, о которого можно ноги вытирать. Я вам покажу, как афганцы могут за себя постоять!
Влетев в дом, порадовавшись, что ни отца, ни матери дома нет, он схватил со стены двухстволку отца, из ящика комода достал картонную коробку с патронами, рассовал несколько штук по карманам брюк, ружье быстро разобрал, завернул в старую куртку и вышел из дома, не закрыв за собою дверь - он очень торопился!
После драки в ресторане прошло минут сорок и пьяная команда уже обсудила все перипетии драки. Хриплый увел их из ресторана, опасаясь что нагрянет наряд милиции, а потом послали гонца к тете Даше и вскоре принесли три литровых бутылки самогонки. Расположившись в скверике между рестораном и домом культуры, компания дружненько расселась кружком, в тылу ресторанного здания, со стороны глухой стены кухни.
Здесь и людей никаких не бывало, а рядом, в заборе, была дыра в парк и на стадион.
Кто-то из собутыльников узнал Соловьева и стал рассказывать, что он недавно пришел из армии, из Афгана.
Длинный и нескладный меланхоличный Мишка Савин - слесарь из районного ДРСУ - сам недавно отслуживший в стройбате, говорил собутыльникам:
- Я его знаю, Серегу. Мы с ним в одной школе в параллельных классах учились, а в Афгане он полтора года отбухал. У него мать ногами больна и моей матери рассказывала, как и что у Сереги - она плакала и сильно за него боялась...
Хриплый перебил его:
- Слушай, Савка! Ты кончай баланду травить. Я знаю этих афганцев. Один сидел со мной за то, что оружие духам продавал за афгани, а потом шмотки покупал и посылками домой переправлял. Он и в зоне шакалил, а когда ему рога обломали, смирный стал...
Ну, кто там, посуду держит? Давай, Савка, твоя очередь.
Две банки из-под майонеза ходили по рукам по кругу.
- Фикса - хрипел Хриплый, - не тяни коня за ... хвост - все загоготали, понимая, за что тянет коня Фикса...
И тут из кустов вынырнул Сергей, на ходу собирая ружье. Жестко щелкнули замками стволы и потом, с кастаньетным сухим клацаньем заглотили пару патронов с картечью. Глаза его блестели, зубы ощерились в подобии улыбки, багровая опухоль-ссадина закрывала почти всю левую сторону лица...
- Вот вы где?! - пронзительным, напряжённым голосом выкрикнул он, и словно подстегнутая этой фразой, компания рассыпалась в беспорядке - кто стал убегать напролом через кусты, кто полез в дыру в заборе, а кто прямо через забор - кинулись наутёк все, кто ещё так недавно был победителем!
Увидев этих трусливо бегущих, отталкивающих друг друга от дыры гопников, Сергей, словно хищник, которому нельзя показывать что ты боишься, тем более убегаешь, не думая, не размышляя вскинул привычно заученным движением приклад ружья к плечу, всунул его в ложбинку правого плеча словно в гнездо специально предназначенное для затыльника, приоткрыл правый глаз прикрыв левый, скользнул взглядом вдоль прицельной планки, совместил прорезь замка и мушку, в мгновение нашел туловище нескладно бегущей фигуры Савки, и мягко, привычно нажал на дальний из двух курок.
Из левого ствола вырвался сноп огня и почти одновременно раздался грохот выстрела! И нескладная фигура Савки, споткнувшись на бегу рухнула в зеленую высокую траву!
Для Сергея не было ничего нового ни в автоматизме прицеливания, ни в нажатии на спусковой крючок, ни в грохоте выстрела. Там, а Афгане, инстинкт самосохранения научил всех их, молодых, в мгновение ока делать это не размышляя, не медля, для того чтобы остаться жить самому, не получить себе в бок или голову пулю чуть раньше, чем выстрелишь сам.
Мишку Савина хлестнуло картечью по боку и сбило с ног - произошло это неожиданно и ему стало нестерпимо больно!
Пьяное сознание замедленно фиксировало и линию горизонта вдруг вздыбившегося и накренившегося, и боль удара, и ноги Сергея, которого он знал и которому он немного завидовал, слушая рассказы его матери.
Ноги, приминая высокую траву, приближались длинными шагами к его голове!
Для Сергея же, все происходящее было естественным продолжением драки в ресторане: и первый выстрел, и падение врага - глаза его, замечая все детали в отдельности ничего не видели всё вместе. Возбужденный опасностью, мозг посылал импульсы, а тренированное тело выполняло команды без пауз и остановок.
Подойдя к упавшему савке, Сергей наступил правой ногой ему на грудь, вновь вскинул ружье в наклоненное правое плечо и совместив прорезь мушки и висок жертвы, нажал на ближний спуск.
Теперь, дымок вылетел из правого ствола, в голове что-то чавкнуло и человек, которого еще мгновение назад звали Мишкой Савиным или Савкой, перестал существовать!
Грохот второго выстрела, отразившись эхом от глухой, беленой известью стены ресторана, словно ударом ужаса хлестнул по глазам всем кто видел это.
Страх обуял пьяненьких "бойцов" команды Хриплого, заставил их с криками ужаса, застрявшими в горле, разбежаться по сторонам, упасть, затаиться.
Теперь уже действовал их инстинкт самосохранения - только Хриплый сохранил хладнокровие. Он спрятался за куст и сквозь зеленую кисею веток и листьев видел, как Серега презрительно улыбнулся побелевшим от ярости лицом и проговорил:
- Ну вот, шакалы, как надо бить в ответ, когда вас много, а я один!
Он переломил стволы выбрасывая дымящиеся гильзы, переломленное, опущенное стволами вниз ружье закинул на ремень за плечи и пошел назад не оглядываясь!
Когда через пятнадцать минут приехала скорая и милиция, вокруг трупа Мишки Савина плотной толпой стояли зеваки, а Хриплый увел оставшихся гуляк к себе домой..
.
А Серега прямым ходом дошел до райотдела милиции и без колебаний толкнул входные двери. Войдя внутрь, он подошел к стойке за которой сидел молоденький сержант-дежурный, разговаривающий с кем-то по телефону.
Увидев Соловьева он дернулся, схватившись за кобуру. Сергей, подойдя вплотную, бросил на стойку ружье, которое с грохотом упало на пол, внутрь загородки.
- Я убил человека - произнес он медленно и внятно, и ему хотелось добавить "кажется" но он сдержался, потому что наверняка знал - он его убил!
Хриплый с дружками, запершись в доме тетки (она была на дежурстве, охраняла железнодорожные склады) допивали самогон теперь уже просто из горла без закуски, не чувствуя ни запаха, ни вкуса отвратительной сивухи.
- Соловей, сука, тварь поганая! - уже даже не хрипел, а сипел Хриплый.
- Он должен заплатить за убийство Савки! Мне по херу афганец он или пидор - овца поганая, но он должен заплатить за это! Если мы его сегодня не кончим, он просидит под судом с полгода, потом на суде ему дадут года три-четыре, с учетом его героического афганского прошлого и года через три выйдет по какой-нибудь амнистии, в честь победы в Афгане, а мы как овцы будем ждать и смотреть, как он, убив человека, вывернется будто ни в чем не бывало.
Нет, вот хер им в рот. Мы можем сейчас попробовать его забрать в ментовке - там обычно сидит один дежурный, какой-нибудь молодой мент-салага. Мы его припугнем или уговорим, чтобы он отдал нам этого пидара на расправу.
- Это я на себя беру!
Хриплый вышел в сени, пошатываясь приставил лестницу, открыл люк чердака и в темноте пошарив рукой достал оттуда сверток в промасленной тряпочке.
Размотав тряпочку, он показал всем матово-чернеющий стволом пистолет с деревянной темно-коричневой лаковой рукояткой. Тут же лежала коробочка с малокалиберными патронами...
Теперь, рядом с Хриплым остались только его закадычные дружки: запойный пьяница татарин Хыра; Лешка Никитин по кличке Никита - драчун и бабник, нигде не работающий и перебивавшийся случайными угощениями друзей; длинный и худой блатной дружок Хриплого Колес - этот Колес славился тем, что выпивал три поллитровки водки в одиночку и после этого шел на танцы почти не шатаясь, но лез в драку на каждого встречного. Его боялись, потому что без финки никуда не ходил!
Торопясь допили самогонку. Хриплый накинул на плечи "клифт", как он привычно называл черный пиджак, спрятал заряженный пистолет за поясной ремень, и вся компания вышла на улицу, поддерживая друг друга и матерясь во все горло...
Сержант Олег Деникин сидел на дежурстве и удивлялся - за все время его службы впервые весь город словно с ума сошел. Вначале позвонили, что в ресторане случилась пьяная драка, потом сообщили, что там же около ресторана убили из ружья молодого парня, а вот сейчас разыскивали главаря местных хулиганов Хриплого, который, как говорят, затеял эту драку. Убийцу, тоже молодого парня Сергея Соловьева, бывшего афганца, уже увезли на дежурной машине в область, а наряд отправился на поиски и арест Хриплого.
Олег два года назад пришел в органы после демобилизации из внутренних войск. Он служил где-то на севере, охранял лагеря зэков и ко всякому привык, всего повидал. Он был крепким пареньком, занимался штангой и хотел в этом году выполнить первый разряд. Он уже умело обращался и с зэками, и с хулиганами, служил хорошо, был на отличном счету в управлении, выступал на соревнованиях по штанге за областное "Динамо". Осенью его собирались отправить на учебу в милицейскую школу, в Рязань...
Двери в райотделе вдруг хлопнули, и в дежурку ввалились "пьяные ухари: Хриплый, Хыра, Колес и Никита. Хриплый вышагнул вперед, а остальные затоптались у дверей, на всякий случай готовясь к бегству - в те времена с ментами было опасно связываться.
Хриплый, подойдя к стойке нагло ощерился и поздоровался: "Здорово, сержант!", - и видя его удивление, продолжил:
- Слушай земеля, тут один шакал угрохал нашего кореша - Мишку Савку.
Олег насторожился, положил руку на кобуру пистолета и ответил:
- Ну и что теперь?
- Так вот, парень, - просипел Хриплый - отдай ты его нам, мы знаем, что он здесь. Отдай, по-людски тебя прошу, а мы скажем, что перехватили его не доходя до ментовки!
Он подошел к стойке, наклонился близко-близко к Олегу и тот увидел сумасшедшие, полупьяные, дикие глаза в двадцати сантиметрах от своего лица.
"Да, что они все, взбесились сегодня?", - подумал Олег.
- Гражданин! - как можно тверже произнес он вставая, - отойдите от стойки и предъявите документы - он начинал накаляться.
- Кто вы такой и почему в пьяном виде врываетесь в райотдел?
Его от возмущения начало трясти, хотелось схватить пьяную рожу и выбить из него нахальную душонку.
- Я сейчас вас арестую, если вы мне не..., - он хотел сказать - не подчинитесь, но Хриплый услышав слово "арестую", как с цепи сорвался.
В нем тоже на уровне инстинкта жили воспоминания о лагере, об изоляторе, об этапах в раскаленных от жары переполненных вагонах и воронках; о допросах с зуботычинами и разбитыми носами; равнодушие судей, которые спешат закончить дело до конца рабочего дня, чтобы поспеть с женой в театр или на концерт.
Его дергали на почти ежевечерние проверки по регламенту административного надзора и ему уже казалось, что в зоне, когда кончатся внутренние разборки с новичком, жить и спокойнее, и веселее.
- Что ты сказал, мент поганый? - зашипел Хриплый и его дружки, чуя неприятности стали ломиться назад, в двери, торопясь выйти, убежать пока есть возможность!
- Да ты шакал, зубы обломаешь меня арестовывать!
Олег, теряя контроль над собой - его так не оскорбляли за все время службы в милиции - зашарил правой рукой по кобуре.
- Гражданин, я вас арестую! - рука шарила в поисках освободившейся рукоятки пистолета. "Пугну его пистолетом!", - мелькнуло в голове Олега, - он и в штаны наложит. Знаем мы таких урок!"
День был действительно сумасшедший!
Хриплый видя, что сержант шарит пистолет, выхватил из-за пояса свой и направив ствол в сторону милиционера, не целясь, спустил курок!
С полуметра, маленькая пулька калибром 5,6 миллиметра пробила китель, кожу, слой мышц на крепком теле Олега, ударилась в ребро, сломав его, срикошетила, пробила печень и застряла, пронизав ее почти навылет. Олег на глазах Хриплого вскрикнул, крутнулся на одном месте, ноги его заплелись и он упал потеряв сознание от болевого шока!
Хриплый почти мгновенно протрезвев заматерился, окинул растерянным взглядом дежурку, хотел было кинуться к телефону, но побоялся переступить через тело сержанта, развернулся, спрятал пистолет под пиджак и только тут увидел, что кореша его покинули.
"Ах, ишаки, - слиняли, падлы!" - мелькнула мысль. Он плечом двинул жалобно охнувшую под ударом дверь, выскочил наружу, огляделся, и вдруг успокоившись побрел домой.
Придя к себе он выпил воды, на видное место, на стол положил пистолет, переоделся в плохонькую одежду, достал с антресолей пару ворованых шуб и женские сапоги, выбросил их в выгребную яму туалета стоящего во дворе и сел ждать ментов. С повинной он идти боялся и не хотел...
Олег очнулся минут через десять на полу. Ослабев от потери крови, он все-таки дополз до рации, включил ее и вызвав патрульную машину, сказал, что ранен выстрелом из пистолета и что преступник сбежал.
Патрульная машина примчалась тотчас же и Олега увезли в больницу. Вызвали районного хирурга, который почти до утра резал и кроил Олега, но в семь часов на солнце восходе, Олег Деникин скончался от потери крови!
Тот день еще долго помнили жители маленького городка в Нечерноземье...
Мать Сергея умерла вскоре после его ареста. Олегу Деникину поставили памятник - мемориальную плиту на городском кладбище. Месяца через три, почти в один день в областном центре судили Сергея Соловьева и Хриплого, которого оказывается, звали Евгением, и фамилия у него была смешная - Беленький.
Сергею Соловьеву дали восемь лет, и может быть дали бы меньше, но он не захотел оправдываться и говорил на следствии, а потом повторил на суде, что все делал в сознании и здравом уме.
Хриплому накрутили все пятнадцать и надо думать, что если ничего не произойдет, они выйдут из лагеря ещё не старыми и не исключено, что они еще встретятся - говорят ведь, что мир тесен!
Но это уже другая история...
2006-2023 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal